Прикосновение лунного света

– Ты тоже, – хриплым голосом парировал Лисандр. Смех, вырвавшийся из его груди, закончился приступом кашля.

Винсент присел, оглядел юношу с ног до головы, и, несмотря на то что каменное выражение на лице наставника принца осталось неизменным, он, казалось, немного встревожился.

– Почему ты ничего не сказал?

– Чего не сказал? – ответил Лисандр. – Вы же этого хотели. Ты и мой отец. Вы хотели, чтобы я сидел и мариновался в этом подвале.

– Но не чтобы ты здесь умер. – Он грубо схватил руку Лисандра и осмотрел рану. Затем потрогал его лоб.

Он понятия не имел, как далеко готов был зайти Лисандр ради Амелии. Юноша легко выдержит несколько дней заключения, если потом снова сможет увидеть ее.

– Я люблю ее, – сказал он, глядя Винсенту прямо в глаза.

– Ничего подобного, – возразил тот. – Ты даже не знаешь, что это значит. Тебе просто нравится так жить. Проживать один день за другим, без всяких обязанностей и целей. То, что ты снова и снова бросаешься с головой в очередную интрижку, – всего лишь попытка уклониться от ответственности.

Лисандр бессильно покачал головой. Все было не так. Амелия Димасс была особенной. Его тянуло к ней с самого первого дня. Когда девушка смотрела на него – его колени подкашивались, а когда ее не было рядом с ним – он чувствовал себя потерянным. Винсент не мог этого понять, да и король определенно не мог. Неужели Набран действительно верил, что сможет изгнать из сына эти чувства? Да он лучше сгниет в темнице, чем бросит Амелию.

Винсент заметил порез на ноге Лисандра.

– Еще несколько дней, и ты потеряешь ногу, – пригрозил он. – Неужели ты действительно готов рискнуть этим только для того, чтобы бросить вызов своему отцу? Ты в самом деле настолько глуп и упрям?

– Я лучше умру, чем буду участвовать в его властных играх, – решительно и твердо ответил Лисандр.

– Ты думаешь, это то, чего он хочет? Ты думаешь, он делает все это, чтобы только измучить тебя? Достойный преемник – вот кто ему нужен. Принц, способный нести бремя короны. Взгляни на себя. Ты далек от этого. И в том, что несколько дней, проведенных здесь, внизу, научат тебя смирению, я полностью с ним согласен.

– Смирению? Мой отец всего лишь хочет, чтобы кто-то танцевал под его дудку. Как это делал Лайнос. – Едва Лисандр произнес эти слова, как тут же пожалел о них. Последнее, чего он хотел, – это плохо отзываться о собственном брате. Это из-за истощения, голода и лихорадки он зашел так далеко.

– Лайнос был героем, – напомнил ему Винсент.

– Я знаю… – с раскаянием в голосе произнес Лисандр. Он не намеревался чернить память брата. Лайнос был великим человеком, и Лисандру было не под силу с ним тягаться. Он не мог идти по его стопам. Не говоря уже о том, чтобы принять на себя роль старшего сына и, как следствие, наследника престола. Все не должно было зайти так далеко, чтобы Лисандр был вынужден это сделать. Возможно, в том, что сказал о нем Винсент, была доля правды. Может, он действительно отказывался выполнять свой долг. Юноша не хотел быть королем, не хотел брать на себя ответственность за страну, раздираемую войной, и не хотел становиться зачинщиком войн, как его отец. Но чувства Лисандра к Амелии были подлинными.

– Люди пошли бы за ним, – продолжал Винсент. – Он объединил бы провинции, дал бы марам отпор и принес бы мир всему Амберану. Но он мертв, а все, что осталось твоему отцу, – упрямый бездельник, который хорошо владеет мечом, но не желает думать головой, – при этих словах Винсент неодобрительно постучал ему по лбу. – Но ты умный мальчик. И я воспитывал тебя не для того, чтобы наблюдать то, что сейчас вижу перед собой.

Лисандр усмехнулся:

– Ты воспитывал меня? Ты научил меня драться. Ты не мой отец.

– К счастью для нас обоих. Я бы уже давно выбил из тебя всю дурь.

И хотя слова Винсента прозвучали жестко, в его глазах вспыхнули искорки смеха.

Лисандр мог утверждать все, что угодно, и все же этот мужчина был ему отцом больше, чем когда-либо мог стать король. Ему не хотелось разочаровывать Винсента, но и отказаться от любви только ради того, чтобы доставить старику удовольствие, Лисандр тоже не мог.

– Почему ты здесь? – спросил Лисандр. – Что, король послал тебя узнать, сделало ли меня послушным пребывание в темнице?

– Он даже не знает, что я здесь. Свое упрямство ты явно унаследовал от него. Будь его воля, он скорее уступил бы свою землю врагам, чем освободил тебя прежде, чем ты признаешь свои ошибки.

Лисандр горько рассмеялся. Именно таким он знал короля Набрана, и именно поэтому он не был готов прогнуться под него. Принц не хотел становиться тем человеком, которого пытался сделать из него отец.

– Тогда передай королю, что ждать ему придется долго.

Винсент поднялся, молча отстегнул меч от пояса и бросил его Лисандру. Тот поймал оружие и вопросительно посмотрел на своего учителя.

– Ты уже забыл, что сегодня турнир?

Сердце Лисандра забилось быстрее. Так он просидел в этой грязной темнице целых два дня? Но если турнир пока не начался, то не все еще потеряно. Он сможет встретиться с Амелией, как они и договаривались. При условии, конечно, что Лисандр выйдет отсюда и сможет уклониться от участия в боях.

– Я выгляжу так, будто смогу драться? – спросил он.

– Ты уже находишься в более чем жалком положении, – напомнил ему Винсент. – Победа в этом турнире – единственный способ выказать уважение отцу, не ползая перед ним на коленях. Так что либо ты остаешься здесь и гниешь в грязи, либо принимаешь мое предложение.

Лисандр поднялся на ноги. Он едва стоял, но Винсент был прав. Если он был в состоянии тащиться с похмелья на тренировочную площадку и сражаться с лучшими людьми короля, то, невзирая на истощение, дохромает и до площади, где пройдет турнир. Взгляд юноши скользнул по сокамерникам. Даже когда они молчали, их лица говорили о многом. Если раньше заключенным не было известно, кто он такой, то после речи Винсента они узнали все. Если принц останется, его ждет верная смерть. Все эти преступники жаждали заполучить дворянина и отомстить ему за все, что с ними случилось. Но даже если бы от этих людей не исходила угроза – ради Амелии Лисандр был готов на все. Даже вступить в бой во имя своего отца.

– Хорошо, – произнес он. – Я приму участие в турнире.





Глава 10

Шира





Когда двери во двор распахнулись и моему взору предстали Претендентки и представительницы знати в дамских седлах на разряженных лошадях у лестниц, мне сразу захотелось повернуть обратно.

Длинные юбки женщин ниспадали почти до самой земли. Дамы сменили свои яркие бальные платья из нежных воздушных тканей на парчу и бархат темных оттенков и надели шляпы, из-под которых дерзко выглядывали их узкие заостренные уши. Кожаные перчатки, высокие воротники и прочная обувь довершали охотничьи наряды. Хотя я сомневалась в том, что в этом действительно можно было охотиться. Впрочем, это относилось и к платью, которое Канан сшил для меня прошлой ночью.

Я не хотела туда спускаться. Остановилась как вкопанная, стараясь найти хороший предлог. Какое впечатление я произведу, если буду бежать по земле вместе с охотничьими собаками, в то время как остальные Претендентки будут восседать на своих благородных лошадях?

Однако вопрос о том, могу ли повернуть обратно, тут же отпал, когда пегая кобыла отделилась от группы всадниц и устремилась ко мне. Верхом на ней ехала Майла. Улыбаясь самодовольной улыбкой, она изучающе рассматривала мое платье.

– Тебе стоило бы сразу же приказать его подшить, – заявила она. – Все в тронном зале заметили, как оно тебе было велико.

– А тебе стоило бы просто сдохнуть, – недолго думая, брякнула я в ответ.

Глаза Майлы удивленно расширились, и она с возмущением воззрилась на меня. Я подхватила свои юбки, слетела по ступенькам вниз и прошла мимо нее. Позволять ей провоцировать меня снова и снова было не лучшей идеей, но я ничего не могла с собой поделать. Едва Майла открывала рот, я тут же вспыхивала от ярости.

Возможно, причина была в том, что она видела во мне. А может быть, в том, что она могла разглядеть больше, чем я хотела признать. Майла считала меня обманщицей и в некотором смысле была в этом права.

– Видишь? Именно поэтому тебе нечего здесь делать! – крикнула она мне вслед, ведя лошадь рядом со мной. – Тебе стоит вымыть свой поганый рот с мылом. Думала, чтобы взойти на трон, тебе достаточно просто проникнуть во дворец? Королева никогда и ни с кем не стала бы так разговаривать. А кроме того: ты хоть раз задумывалась, что я на самом деле всего лишь хотела сделать тебе одолжение, предоставив это платье?

Я резко остановилась.

– Ты сама-то веришь в это? – ядовито выплюнула я.

– Во всяком случае, в другом наряде ты не смогла бы и показаться в тронном зале, – возразила она с твердой убежденностью.

Я закатила глаза и направилась дальше. Неужели она и впрямь считала себя благодетельницей? Если Майла верила в то, что говорила, она лишь обманывала саму себя.

– Ха! – бросила она мне вслед, пришпорила свою лошадь и промчалась так близко от меня, что мне пришлось увернуться от нее.

Не в силах сдержаться, я уже собиралась извергнуть ей в спину проклятие, когда чьи-то осторожные пальцы легко коснулись моего плеча.

– Миледи?

Донельзя взвинченная и исполненная ярости, я рявкнула в ответ «Что?», обернувшись так быстро, что конюх испуганно отпрянул от меня. К счастью, я не зашипела на него, иначе он, наверное, тут же с воплями унес бы от меня ноги.

– Эмм… – пробормотал он, протягивая мне поводья лошади. – Мне поручили…

– Это для меня? – изумленно спросила я.

Юноша прочистил горло.

– Мне сказали, что у вас нет собственной лошади, – объяснил он. – Мне поручили предоставить вам эту. Она из королевских конюшен… Очень послушная.

– Спасибо, – пробормотала я, слегка смутившись.

Если я в самое ближайшее время не научусь владеть собой, меня вышвырнут из дворца задолго до того, как я узнаю, в чем заключалась моя задача. Взгляды всех собравшихся уже сосредоточились на мне, и я поспешно схватила поводья.

Конюх с облегчением вздохнул и исчез так быстро, что я даже не успела спросить у него кличку своей лошади.

Быстрый взгляд на спину животного оправдал мои опасения. Мне придется ездить верхом, сидя в дамском седле. Для такой воровки, как я, верховая езда была важным умением. Никогда не знаешь, в какой момент при побеге тебе может пригодиться лошадь. Нескольких мне даже пришлось украсть. Но никогда прежде мне не приходилось садиться в дамское седло.

– Как насчет того, что я буду называть тебя просто Брауни? – спросила я коня.

Я наклонилась, пытаясь выяснить, с кем имею дело – с жеребцом или кобылой, – когда меня накрыла чья-то тень.

– Что-то ищешь? – спросил Атура.

– Нет. Ну, если только свое самоуважение, – ответила я, выпрямляясь. – Оно куда-то пропало, едва я ступила во дворец.

Атура сидел верхом на черном жеребце, с трудом сдерживая норовистое животное. Конь фыркал, беспокойно переступая с ноги на ногу. Едва уловимо изменив положение своего тела, Атура направил упрямого жеребца ближе ко мне.

– А я ничего такого и не заметил, – сказал он с едва уловимой улыбкой на губах. – Ты умеешь ездить в дамском седле?

– Как раз собираюсь научиться, – отозвалась я.

– Атура, – позвала Майла, помахав ему рукой.

Он кивнул в ее сторону, быстро взглянул на меня еще раз, а затем пришпорил своего коня.

Видимо, Майла нисколько не обрадовалась тому, что снова увидела Атуру в моем обществе. Она устремила на него свои большие оленьи глаза, произнесла что-то, чего я не могла разобрать на расстоянии, а он, отвечая, погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Тут же на губах девушки заиграла улыбка, а на щеках расцвел румянец.

То, что она старалась держать Атуру на должном расстоянии от меня, было мне на руку. Чем чаще его видят рядом со мной, тем с большей вероятностью поползут слухи. Я не хотела быть причиной того, что его секрет раскроют. И все же не могла отрицать, что еще никогда и ни с кем не чувствовала себя уютнее. Быть может, оттого, что каждый из нас прятался за своей маской. Я долго, слишком долго смотрела ему вслед, пока мне наконец не удалось избавиться от этих мыслей.