Приказано жениться
Часть 19 из 30 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Дашенька, — та вскочила и расцеловала фрейлину в щеки, затем весело посмотрела на Настю, — Новенькая? Меня Варварой кличут. Варвара Захарова.
— Анастасия. Збышева.
— Наслышана, — усмехнулась Варя, вновь садясь в кресло. — Весь двор судачит, как тебе удалось с Беловым под руку пройтись, да Марфу с носом оставить.
— Да так, — Настя уже устала рассказывать байку про покровительство Софьи Петровны.
— Ладно, потом расскажешь, — Варя правильно истолковала замешательство девушки. — Государыня в дубовом кабинете. У них с подполковником Бутуриным секретный разговор.
— Знаю, нам охрана сказала! — отмахнулась Дарья, — А из статс-дам кто?
— Матрена. Кстати, Головина тоже здесь!
— А она что забыла? Завтра же должна! — изумилась Дарья.
— А Белов сегодня, — хохотнула Варя. — Вот она и старается.
Она хотела добавить что-то, но колокольчик над дверью требовательно зазвонил. Дарья моментально вскочила и направилась к дверям.
В комнате повисло неловкое молчание. Настя чувствовала на себе изучающий взгляд фрейлины. Девушка повернулась и взглянула прямо в глаза. С минуту девушки переглядывались, потом обе рассмеялись.
— Ну, знакомы будем! — весело произнесла Варвара.
Она хотела добавить еще что-то, но вернулась хмурая Дарья.
— Ой, девицы, весело нам будет! — фрейлина рухнула в кресло. — У Елисаветы Петровны настроение поганое!
— С чего бы?
— Не знаю. У нее в кабинете до сих пор Бутурлин и, говорят, сам Шувалов зашел!
Обе фрейлины переглянулись.
— Шувалов? — переспросила Настя.
— Александр Иванович Шувалов из тех, кого бояться надобно. Уж который год Тайную канцелярию возглавляет! — пояснила Варя. — Может, он что прознал и настроение Елисавете Петровне испортил?
— Там еще Белов, — тихо добавила Настя. — Преобреаженцы на карауле сказывали, что он с Бутурлиным прошел. Может из-за него?
— Кто ж скажет? А ты за него беспокоишься? — глаза Даши весело блеснули.
Настя повела плечом.
— Вот еще, беспокоиться! — как можно более беззаботно ответила она. — Чай не маленький, сам справиться!
— Все-таки беспокоишься, — заключила Даша и повернулась к подруге. — Варь, мы пока Настасью к государыне впускать не будем, чтоб в конец не осерчала.
— Ладно, — согласилась та.
— Но как же… — попыталась возразить Настя. — Я ж на службе!
— А никак. Вдруг оплошаешь, всем несдобровать! Сиди пока, опыту учись! — одернула подругу Дарья.
Её вновь прервал звон колокольчика.
— Началось… — на этот раз вышла Варя.
Колокольчик звонил постоянно. Через час у Насти уже звенело в ушах. Она сидела в комнате и уже с завистью смотрела на постоянно бегающих к императрице фрейлин. Самой же девушке приходилось оставаться во фрейлинской.
Настя уже не знала, чем себя занять, когда вдруг запыхавшаяся Варя прибежала в комнату.
— Насть… государыня тебя требует!
— Хорошо. — стараясь не выдать своего волнения, Настасья встала, быстро расправила платье и поспешила за подругой.
Елисавета Петровна все еще находилась в кабинете, названным дубовым из-за огромных темных панелей, закрывавших стены до потолка. Красные портьер обрамляли окна с мелкой расстекловкой, за которыми виднелся водяной столб Самсона.
Настя почти сразу вспомнила свое первое появление в этом кабинете и её вновь охватил страх. Правда, на этот раз за дубовым столом, стоявшем промеж окон никого не было. Настя растерянно замерла.
— Ну что, Настасья… — голос за спиной заставил подпрыгнуть и быстро обернуться. — Прячут тебя девушки от моего гнева?
Императрица сидела за небольшим туалетным столиком, поставленным у закрытого ставнями окна. Алая портьера создавала подобие алькова.
Государыня была одета в белое платье, юбки которого были расшиты серебром и шелком. Бриллиантовые серьги с сапфирами в виде фонтанов ярко искрили на солнце, а белокурые волосы государыни украшала такая же диадема. Колье в три ряда жемчуга, перемежающегося с сапфирами ниспадало в глубокий вырез платья. Пластрон платья был расшит райскими птицами.
Еслисавета Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе.
— Ваше императорское величество.
— Встань, чего уж там! — государыня махнула рукой.
Кольцо-амулет сверкнуло на пальце. Настя слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар и невольно вздрогнула.
Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину.
— Хороша. И платье тебя красит. Украшений, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит.
— Не надо ему говорить! — вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. — Мне от него ничего не надобно!
— Успокойся! — охладила ее императрица, — Ишь, глазищами точно ведьма сверкает!
Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась.
— А ты думала, не замечу?
— Думала, — подтвердила Настасья старательно смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы.
— Сила у тебя знатная, — продолжала та. — Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?
— Никто. Мать умерла, мне семь лет было. Больше никто и не знал.
— Вот как? — во взгляде государыни мелькнуло сочувствие. — Скрывала стало быть? Отчего?
— Люди у нас, не поймут. Да и мне самой спокойнее было, — пояснила Настя.
Елисавета Петровна кивнула:
— Может и к лучшему это. Надобно тебя в обучение отдать… кому только… Не к Шувалову же…
Она задумалась, затем усмехнулась.
— Думаю, с Анной Михайловной вы поладите. Жена полполковника Бутурлина, что преображенцами командует. Ведьма она знатная! Надобно ей написать о тебе, — Елисавета Петровна встала и прошла за письменный стол.
Настя обреченно следила за тем, как перо скользит по бумаге. Каждая строчка воспринималась, словно приговор. Девушка уже страшилась эту незнакомую ведьму. В монастыре, где Настя проводила достаточно много времени, ведьм не любили, осуждая скрытую в них силу. Оттого Настасья и молчала о себе, не желая привлекать внимания.
— Ну, вот и готово! — государыня присыпала лист песком, тут же смахнула, запечатала и протянула фрейлине. — Отнеси во флигель под гербом, там у меня почтовая служба. Пусть немедля отправят Бутурлиной Анне Михайловне.
— Да, — Настя приняла конверт.
Императрица встала и подошла к окну, явно любуясь фонтанами.
— Не любит Анна Михайловна мой Питерхофф, была б ее воля, в Москву бы вернулась… Но ради такого случая приедет. Заодно и муж её под надзором будет, оно на душе спокойнее! А теперь ступай!
Насте не оставалось ничего другого, как сделать положенный реверанс и выйти. Радуясь возможности прогуляться, девушка вышла из дворца и направилась вдоль террасы к флигелю под гербом.
В парке как обычно было людно: придворные гордо фланировали по дорожкам и толпились на террасе перед дворцом, в надежде попасться на глаза императрицы или Рассумовскому.
У одного из фонтанов копошились мужики в бело-зеленой униформе — фонтанщики, коих специально обучали и держали целый штат.
Отдав письмо и передав наказ государыни, Настя направилась во дворец уже не торопясь. Девушка поднялась по ступеням ко входу, когда двери распахнулись, и на крыльцо вышла молодая женщина. Её платье было столь пышным, что Настя невольно посторонилась, чтобы разминуться. Но женщина замерла на ступенях, внимательно разглядывая повстречавшуюся ей фрейлину.
Настя пришлось тоже невольно взглянуть на ту, кто преграждал дорогу. Женщина была очень хороша собой. Правильные черты лица, красиво изогнутые брови, про такие говорят соболиные, пухлые алые губы, высокая, пышная грудь, которую почти не прикрывало кружево. Красавица очень тяжело дышала, словно бежала, хотя, скорее всего причина была в корсете, перетягивающем талию.
— Это ты Збышева? — поинтересовалась незнакомка, в голосе слышалось презрение.
Только сейчас Настя заметила на плече у женщины такой же шифр, как и у нее самой, но платье не голубое, а зеленое, Стало быть, статс-дама. Девочки уже пояснили Насте, что у фрейлин платья обязантельно голубые, а вот у статс-дам — зеленые.
— Я, — Настя вспомнила слова Вари про Головину, и уже не сомневаясь, кто перед ней, гордо вздернула голову, — С кем имею честь?
— Статс-дама её императорского величества Головина Мария Павловна, — она не спешила уходить с дороги. — Как вы понимаете, моя милая, мой статус гораздо выше вашего, и в моей власти доставить вам много неприятных моментов.
Настя молчала, и ее собеседница восприняла, это как слабость.
— Надеюсь, мы поняли друг друга? — Головина ослепительно улыбнулась. — К тому же с вашей внешностью у вас немного шансов очаровать Белова…
— А с чего вы взяли, что мне надобно его очаровывать? — Настя заметила, что вокруг начали собираться люди.
Три дамы подошли ближе, буквально вытягивая шеи, а какой-то кавалер остановился, делая вид, что любуется фонтаном, при этом мужчина все время оглядывался.
— Анастасия. Збышева.
— Наслышана, — усмехнулась Варя, вновь садясь в кресло. — Весь двор судачит, как тебе удалось с Беловым под руку пройтись, да Марфу с носом оставить.
— Да так, — Настя уже устала рассказывать байку про покровительство Софьи Петровны.
— Ладно, потом расскажешь, — Варя правильно истолковала замешательство девушки. — Государыня в дубовом кабинете. У них с подполковником Бутуриным секретный разговор.
— Знаю, нам охрана сказала! — отмахнулась Дарья, — А из статс-дам кто?
— Матрена. Кстати, Головина тоже здесь!
— А она что забыла? Завтра же должна! — изумилась Дарья.
— А Белов сегодня, — хохотнула Варя. — Вот она и старается.
Она хотела добавить что-то, но колокольчик над дверью требовательно зазвонил. Дарья моментально вскочила и направилась к дверям.
В комнате повисло неловкое молчание. Настя чувствовала на себе изучающий взгляд фрейлины. Девушка повернулась и взглянула прямо в глаза. С минуту девушки переглядывались, потом обе рассмеялись.
— Ну, знакомы будем! — весело произнесла Варвара.
Она хотела добавить еще что-то, но вернулась хмурая Дарья.
— Ой, девицы, весело нам будет! — фрейлина рухнула в кресло. — У Елисаветы Петровны настроение поганое!
— С чего бы?
— Не знаю. У нее в кабинете до сих пор Бутурлин и, говорят, сам Шувалов зашел!
Обе фрейлины переглянулись.
— Шувалов? — переспросила Настя.
— Александр Иванович Шувалов из тех, кого бояться надобно. Уж который год Тайную канцелярию возглавляет! — пояснила Варя. — Может, он что прознал и настроение Елисавете Петровне испортил?
— Там еще Белов, — тихо добавила Настя. — Преобреаженцы на карауле сказывали, что он с Бутурлиным прошел. Может из-за него?
— Кто ж скажет? А ты за него беспокоишься? — глаза Даши весело блеснули.
Настя повела плечом.
— Вот еще, беспокоиться! — как можно более беззаботно ответила она. — Чай не маленький, сам справиться!
— Все-таки беспокоишься, — заключила Даша и повернулась к подруге. — Варь, мы пока Настасью к государыне впускать не будем, чтоб в конец не осерчала.
— Ладно, — согласилась та.
— Но как же… — попыталась возразить Настя. — Я ж на службе!
— А никак. Вдруг оплошаешь, всем несдобровать! Сиди пока, опыту учись! — одернула подругу Дарья.
Её вновь прервал звон колокольчика.
— Началось… — на этот раз вышла Варя.
Колокольчик звонил постоянно. Через час у Насти уже звенело в ушах. Она сидела в комнате и уже с завистью смотрела на постоянно бегающих к императрице фрейлин. Самой же девушке приходилось оставаться во фрейлинской.
Настя уже не знала, чем себя занять, когда вдруг запыхавшаяся Варя прибежала в комнату.
— Насть… государыня тебя требует!
— Хорошо. — стараясь не выдать своего волнения, Настасья встала, быстро расправила платье и поспешила за подругой.
Елисавета Петровна все еще находилась в кабинете, названным дубовым из-за огромных темных панелей, закрывавших стены до потолка. Красные портьер обрамляли окна с мелкой расстекловкой, за которыми виднелся водяной столб Самсона.
Настя почти сразу вспомнила свое первое появление в этом кабинете и её вновь охватил страх. Правда, на этот раз за дубовым столом, стоявшем промеж окон никого не было. Настя растерянно замерла.
— Ну что, Настасья… — голос за спиной заставил подпрыгнуть и быстро обернуться. — Прячут тебя девушки от моего гнева?
Императрица сидела за небольшим туалетным столиком, поставленным у закрытого ставнями окна. Алая портьера создавала подобие алькова.
Государыня была одета в белое платье, юбки которого были расшиты серебром и шелком. Бриллиантовые серьги с сапфирами в виде фонтанов ярко искрили на солнце, а белокурые волосы государыни украшала такая же диадема. Колье в три ряда жемчуга, перемежающегося с сапфирами ниспадало в глубокий вырез платья. Пластрон платья был расшит райскими птицами.
Еслисавета Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе.
— Ваше императорское величество.
— Встань, чего уж там! — государыня махнула рукой.
Кольцо-амулет сверкнуло на пальце. Настя слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар и невольно вздрогнула.
Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину.
— Хороша. И платье тебя красит. Украшений, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит.
— Не надо ему говорить! — вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. — Мне от него ничего не надобно!
— Успокойся! — охладила ее императрица, — Ишь, глазищами точно ведьма сверкает!
Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась.
— А ты думала, не замечу?
— Думала, — подтвердила Настасья старательно смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы.
— Сила у тебя знатная, — продолжала та. — Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?
— Никто. Мать умерла, мне семь лет было. Больше никто и не знал.
— Вот как? — во взгляде государыни мелькнуло сочувствие. — Скрывала стало быть? Отчего?
— Люди у нас, не поймут. Да и мне самой спокойнее было, — пояснила Настя.
Елисавета Петровна кивнула:
— Может и к лучшему это. Надобно тебя в обучение отдать… кому только… Не к Шувалову же…
Она задумалась, затем усмехнулась.
— Думаю, с Анной Михайловной вы поладите. Жена полполковника Бутурлина, что преображенцами командует. Ведьма она знатная! Надобно ей написать о тебе, — Елисавета Петровна встала и прошла за письменный стол.
Настя обреченно следила за тем, как перо скользит по бумаге. Каждая строчка воспринималась, словно приговор. Девушка уже страшилась эту незнакомую ведьму. В монастыре, где Настя проводила достаточно много времени, ведьм не любили, осуждая скрытую в них силу. Оттого Настасья и молчала о себе, не желая привлекать внимания.
— Ну, вот и готово! — государыня присыпала лист песком, тут же смахнула, запечатала и протянула фрейлине. — Отнеси во флигель под гербом, там у меня почтовая служба. Пусть немедля отправят Бутурлиной Анне Михайловне.
— Да, — Настя приняла конверт.
Императрица встала и подошла к окну, явно любуясь фонтанами.
— Не любит Анна Михайловна мой Питерхофф, была б ее воля, в Москву бы вернулась… Но ради такого случая приедет. Заодно и муж её под надзором будет, оно на душе спокойнее! А теперь ступай!
Насте не оставалось ничего другого, как сделать положенный реверанс и выйти. Радуясь возможности прогуляться, девушка вышла из дворца и направилась вдоль террасы к флигелю под гербом.
В парке как обычно было людно: придворные гордо фланировали по дорожкам и толпились на террасе перед дворцом, в надежде попасться на глаза императрицы или Рассумовскому.
У одного из фонтанов копошились мужики в бело-зеленой униформе — фонтанщики, коих специально обучали и держали целый штат.
Отдав письмо и передав наказ государыни, Настя направилась во дворец уже не торопясь. Девушка поднялась по ступеням ко входу, когда двери распахнулись, и на крыльцо вышла молодая женщина. Её платье было столь пышным, что Настя невольно посторонилась, чтобы разминуться. Но женщина замерла на ступенях, внимательно разглядывая повстречавшуюся ей фрейлину.
Настя пришлось тоже невольно взглянуть на ту, кто преграждал дорогу. Женщина была очень хороша собой. Правильные черты лица, красиво изогнутые брови, про такие говорят соболиные, пухлые алые губы, высокая, пышная грудь, которую почти не прикрывало кружево. Красавица очень тяжело дышала, словно бежала, хотя, скорее всего причина была в корсете, перетягивающем талию.
— Это ты Збышева? — поинтересовалась незнакомка, в голосе слышалось презрение.
Только сейчас Настя заметила на плече у женщины такой же шифр, как и у нее самой, но платье не голубое, а зеленое, Стало быть, статс-дама. Девочки уже пояснили Насте, что у фрейлин платья обязантельно голубые, а вот у статс-дам — зеленые.
— Я, — Настя вспомнила слова Вари про Головину, и уже не сомневаясь, кто перед ней, гордо вздернула голову, — С кем имею честь?
— Статс-дама её императорского величества Головина Мария Павловна, — она не спешила уходить с дороги. — Как вы понимаете, моя милая, мой статус гораздо выше вашего, и в моей власти доставить вам много неприятных моментов.
Настя молчала, и ее собеседница восприняла, это как слабость.
— Надеюсь, мы поняли друг друга? — Головина ослепительно улыбнулась. — К тому же с вашей внешностью у вас немного шансов очаровать Белова…
— А с чего вы взяли, что мне надобно его очаровывать? — Настя заметила, что вокруг начали собираться люди.
Три дамы подошли ближе, буквально вытягивая шеи, а какой-то кавалер остановился, делая вид, что любуется фонтаном, при этом мужчина все время оглядывался.