Приготовь для меня любовь...

Теперь старушка поджала губу и насупилась.

— Что ж ты, думаешь побегу разносить о тебе сплетни? Хорошо ж ты думаешь про меня! Я может эти полтора года вся извелась, как ты, что ты, а ты даже не позвонишь, — обиделась женщина.

— Прости меня, баб Люсь. Я неблагодарная, — женщина стала кивать головой, — но правда было не до этого. А сейчас и рассказать тебе нечего. Все вилами по воде писано.

— Ничего не вилами, приедем, заявление в ЗАГС подавать пойдем, — запротестовал я, решил, что надо ковать железо, пока горячо, — Баб Люсь, скажи ей, пусть не артачится. И вообще, — вылез из-за стола, встал на колени перед Машей, обнял за талию, прижался к животу, — Выходи за меня, строптивая женщина, обещаю любить тебя, и наших детей, быть тебе поддержкой, опорой и утешением. Я люблю тебя, сильно люблю. Баб Люсь, прошу у вас руки Маши, раз вы так близки, благословите наш союз, — затих, на Машу не смотрю, сердце того гляди вылетит.

— Пусть для начала она ответит, а то, как же я благословлю, если один из супругов против? — первой ответила баба Люся.

Поднял глаза на Машу, а она стоит застывшей статуей и даже не моргает. Обнял ее лицо ладонями, смотрю в глаза, целую губы.

— Ну чего ты боишься? Маш, ведь не маленькие мы, чем я тебе не хорош? — шепчу в лицо ей.

— Я не против, всем хорош, — шепотом, еле слышно, отвечает моя ненаглядная.

— Ну, вот и славно, — засмеялась старушка, — тогда и я благословляю, живите дружно, а ты Машка не чуди. У меня чуть сердце не остановилось. Как можно такого мужика морозить? Будь я моложе, сама бы за ним по снегу босиком бежала, а она думу думает. Вот чудачка, — заливистым смехом разразилась баба Люся.

Дальше мы сидели за столом, баба Люся рассказывала интересные истории из жизни моей Маши, и новости деревни, для самой девушки. Я и не заметил, как день перетек в вечер, бутылочка с настойкой опустела. Садиться за руль мне уже было нельзя, да и в ночь ехать тоже не хотелось.

— Вот и вечер, а мы место для сна не приготовили и баню не истопили, — взмахнула старушка, — пойдем милок, теперь поработать придется, но это разминка, перед приятным, — женщина подмигнула мне залихватски, а Маша схватилась за голову.

Оказалось, что спать мы с Машей будем в маленьком домике, который стоял в глубине двора, его когда-то построил сын бабы Люси, чтобы с друзьями приезжать и не отвлекать старушку своим весельем. Дом состоял из одной спальни и гостиной, она же кухня. Посередине дома стояла печь, которая начиналась на кухне и продолжалась за стеной в комнате. Топить ее надо было дровами, за ними мы и отправились, так как баню тоже надо было топить ими же, то рубить мне предстояло много. Столько работать физически мне никогда не приходилось, но почему то упасть в грязь лицом перед старушкой не хотелось, и не заставлять же ее рубить для нас дрова. Когда она сказала, что довольно, я могу положить колун, улыбка расползлась на лице. И дышать стало легче, хотя куда легче и сам не знаю. Воздух в деревне был очень свежим, казалось, что и не дышишь вовсе, только ближе к вечеру стал отчетливо прослеживаться аромат костра, видимо не мы одни решили в баньке попариться.

— Ну, молодец, силен и быстр. А теперь пошли за водой, — отозвалась старушка.

— А далеко идти?

— Так на озеро! — с улыбкой сказала она, и махнула куда-то в сторону, — тут всего километр.

Я не знаю, что увидела на моем лице женщина, только смеялась она очень задорно и весело, так, что и я невольно стал посмеиваться.

— Да шучу я, сын еще два года назад, как суставы мои заболели, провел воду везде: и в дом, и в баню, так что расслабься, шутница я, — отсмеявшись, успокоила меня она, — пойдем баню затопим, потом домишко.

Затопили мы везде быстро, и вернулись в дом. Маша пока нас не было прибралась в доме. И ждала нашего возвращения.

— Ну что, баня не скоро будет, в дом пока тоже холодно идти. А не сходите ли вы в магазин старушке, а? По молодецки! — спросила баба Люся.

— Конечно, — откликнулся я, — сейчас съездим.

— Эх, молодежь, приросли попами к машинам, и прогуляться лень. Да я в ваши годы, скакала как горная лань, не догонишь. А вам до магазина под ручку пройтись труд. Куда ты после настойки за руль? Любезный! — пристыдила меня женщина.

— Баб Люсь, что все так плохо? — потупила взгляд Маша.

Женщина только виновато склонила голову и пожала плечами.

Маша пошла одеваться, а я за ней, шли мы молча, из двора вышли тоже, не проронив ни слова.

— Маш, что плохо то? — не вытерпел я.

— Слухи обо мне по деревне, — ответила Маша, беря меня под руку и прижимаясь ко мне, — баба Люся не спроста кинулась выведывать с порога, видно кто-то видел меня где-то, что-то наплел и разлетелась по деревне грязь. Отправила она нас опровергать клевету и слухи. Сейчас покружимся по центру да обратно пойдем. Мне все равно, я скорее всего уже не вернусь сюда жить, а бабе Люси наверное обидно, она ко мне как к внучке относилась, растить меня маме помогала, папа рано ведь умер. Так что не могу не порадовать старушку, пусть слухи другого рода идут, — стушевалась моя любимая.

Обнял ее сильно-сильно, заглянул в глаза и поцеловал. И столько нежности в ответ получил, что чуть не расплакался. Так сердце ликовало, хотелось на всю деревню кричать, душа переполнялась. Маша уткнулась в плечо, руки так и оставила на шее.

— Как в баню пойдем? — прошептала она, — вместе или по отдельности?

— Ох, Маша, не задавай таких вопросов, а то до магазина не дойдем, тут в придорожном сугробе останемся, вот слухов будет, на годы вперед хватит, — задохнулся от томительного ожидания я, — а что покупать то будем? — решил снизить градус разговора, а то и правда, в пору в сугроб прыгать и без бани.

— Да ничего, скорее всего у нее все есть, так по деревне пустила помотаться, гостинцев каких-нибудь купим, что сама себе не купит. Ей сын деньги присылает, а она копит и потом внуку отдает, на себя много не тратит. Вот и порадуем немного старушку, — ответила, оторвавшись от меня раскрасневшаяся Маша.

Шли мы дальше молча, а я уже не мог не думать о бане, и как мне эта мысль в голову не приходила, пока топили, пока воду набирали? А теперь вообще не могу переключиться, хоть беги до магазина и обратно, а потом тащи Машку в баню. Дорога по деревне до центра была самой длинной в моей жизни, закупка гостинцев и того длиннее. Бесконечные остановки и переглядки с местными жителями уже начинали надоедать, тем более теперь в голове была конкретная цель, к которой мы идем — баня. На обратном пути, видимо, набрал совсем большую скорость.

— Егор, я больше не могу, сейчас задохнусь и ноги переломаю, — взмолилась Маша, — куда ты так бежишь, как черти за тобой гонятся.


— Прости Маш, в баню, — не стал врать и выкручиваться, — не могу, я так хочу тебя, свихнусь, до бани не дотяну. Ты не представляешь, как желанна мной. Я держусь последний месяц еле-еле, и тут ты моя невеста, баня, домик отдельный, а не к месту магазин с зеваками нарисовался, увлекся.

— Так толку от того что добежим, она еще не протопится зима же, — засмеялась Маша, — все равно сидеть с бабой Люсей и рассказывать кто нас видел и что спрашивал.

Встал, руки с сумками сами опустились. Терпения у меня, оказывается, совсем нет. Потому что еще и рассказывать про эту прогулку, вообще не хотелось. Но, видимо, придется. Дальше мы шли медленно, периодически я ускорялся, но слышал мягкое покашливание Маши и тормозил. Дома нам, действительно устроили допрос с пристрастием. Маша рассказывала кого мы встретили и слово в слово передавала разговоры, мимику и взгляд тех, с кем мы говорили. Для меня это было забавным и диким. Не привык я к такому пристальному вниманию к себе и своим близким. Разговор был длинным, как и сама дорога. Но по лицу бабы Люси было видно, что нашей прогулкой она очень довольна. Потом она встала, сходила в комнату и принесла нам два полотенца и махровых халата.

— Не знаю, дойдете ли вы до бани, я бы с таким мужиком не дошла, но если что в парную мыльные-рыльные я отнесла, вот вам текстиль, бесчинства на улице не устраивать, в домике свет не зажигать, а то деревня обзавидуется, — подмигнула мне и ушла обратно в комнату женщина.

— Спасибо, — пропищала Маша.

Я схватил в охапку свою ненаглядную, и побежал с ней в баню. Когда уже стояли в предбаннике, подумал, а зачем нам баня, может лучше в дом, как то опять все не романтично, как то через одно место. Но тут увидел как медленно повернувшись ко мне спиной стояла раздевающаяся Маша, и все, сомнения и раздумья ушли в сторону. Смотрел как завороженный, как постепенно оголяется та, кем я грежу не один день и даже не месяц. Плавная, тягучая, мягкая, бархатная, нежная, моя. Смотрел не отрываясь, пока она не повернулась ко мне, полностью нагая.

— А ты париться в одежде предпочитаешь, — смерила меня скептически и пошла в парилку.

Раздевался я быстрее самого прилежного солдата. Маша еще не успела дверную ручку отпустить, как я уже с другой стороны потянул и вбежал вслед за ней. Все не правильно у нас, все не по книжкам, не романтично, только и крутилось у меня в голове, но остановиться я не мог. Целовал ее и гладил как умалишенный. И только приговаривал,

— В домике все будет по-другому, я буду нежным, поверь, я могу быть нежным.

Маша только улыбалась и ахала. А я дурел: от улыбки ее, от кожи нежной с небольшой влагой от жара, от ее податливости, от неискушенности, от смущения. Я понимал, что нужно время, чтоб подготовить, старался, как мог оттянуть момент полного слияния наших тел, самого трясло уже как от озноба. Тут Маша немного изменилась в поведении, стала раскованнее и расслабленнее, глаза стали больше, и только на половых губах я нащупал влагу, вошел в нее. Мне было очень сложно сдерживаться. И в какой- то момент я просто не смог удержать эмоции под контролем. Все было не только не романтично, но и далеко не нежно, а страстно, горячо и временам жестко. Когда Маша закричала в моих руках и сжалась на члене, меня просто как током пробило. Кончил вместе с ней. Ощущение полнейшего счастья затопило меня. В эту ночь мы почти не спали. Но это была самая лучшая ночь за последние пять лет моей жизни.





Глава 39




Маша

Встреча с бабой Люсей меня очень порадовала. Я скучала по своей соседке. Когда она отправила нас гулять по деревне, сразу поняла, что слухи ходят невероятные. В общем-то, меня это не удивляло. Когда я приехала с огромным животом после колледжа, было то же самое. Не удивлюсь, что еще те не утихли, а тут кто-то новых напустил. Вот деревня и шипит на каждом углу, интересов то у людей мало, чужая жизнь всегда интереснее своей. Прогулка эта не только развеяла домыслы местных жителей, но и мне очень помогла. Я шла с Егором и не чувствовала себя рядом с ним чужеродным элементом. Свежий воздух, тихий вечер, заснеженные дорожки, все добавляло спокойствия и ощущения правильности. Как только Егор с бабой Люсей пошли топить баню, в моей голове зародился вопрос: «Порознь или вместе мы туда пойдем?». Осознания того, что я будущая жена, невеста Егора, не было. Мне казалось, что предложение и благословление были не со мной. Как будто это не я ответила на просьбу Егора, не меня напутствовала добрым словом баба Люся. И идти в баню для меня было немыслимо, я не могла представить нас голыми в душной парной. Вообще представить себя рядом с Егором голой не могла нигде. Во время прогулки решилась задать вопрос, который не давал покоя целый вечер. Прямого ответа я на него не получила, но сказанное Егором было достаточно красноречивым. Сомнений не было, Егор меня одну в баню не отпустит. Стало неловко, но вместе с тем и так горячо и так волнительно. Пока мы ходили по деревне, я все представляла этот поход и старалась себя к нему подготовить. Но чем больше я себе представляла, тем волнительнее, трепетнее становилось на душе. Мне самой уже хотелось оказаться в бане с Егором, чтобы, наконец, перестать волноваться.

Баба Люся опять отличилась советами и назиданиями. Но почему-то, мне уже не было так стыдно, и я не краснела от ее слов. Видимо напряжение всего вечера сказалось, невозможно сколько-нибудь долго реагировать одинаково. Когда оказались в предбаннике, Егор замешкал, а мне уже хотелось чтобы все свершилось, потому как, это было неизбежно. Томление и страх ушли в сторону, смущение и стеснение тоже. Оказавшись в бане, мне показалось, что вполне естественно снять одежду. Может если бы Егор задумал наш первый секс у себя в квартире или даже в домишке бабы Люси, раздеться было бы для меня проблематичным занятием. А тут, скинула одежду и прошла в парную. Егор не ожидал от меня такой прыти и немного притормозил. Но нашелся быстро. Такого напора от него я не ожидала. Мне мой начальник всегда казался выдержанным, спокойным, степенным мужчиной. Я видела его в растрепанных чувствах лишь один раз- когда объявился Сергей Михайлович. А тут, он показал себя совсем с другой стороны. Толи от неожиданности, толи от неопытности не успела среагировать, причем реакции не последовало никакой, не было испуга, не было боязни, не было волнения, потому что не было никаких переходов, Егор прям со входа набросился на меня и просто не давал времени и возможности подумать. Я вообще, казалось, сама себе не принадлежу. Никогда не подозревала, что могу так реагировать на мужские прикосновения, каждое касание было открытием. Я будто и не жила в своем теле 25 лет. К моменту полного слияния наших тел, я была совсем распалена. Если бы Егор не вошел в меня, то я сама бы его оседлала. Никогда не думала, что настолько темпераментна в постели. Егор был неутомим. После моего первого оргазма, мир перевернулся. Я поняла женщин, которые говорят о сексе с придыханием и ищут его. Но жалела ли я, что не узнала об этом до Егора, нет. После того, как последний спазм покинул тело и дыхание выровнялось, я ощутила такое тепло, принятие и нежность к Егору, что, наверное, с другим мужчиной всего, что я испытала, и не было бы. Этот мужчина проник в меня задолго до этого вечер. Он пульсирует в моем сердце уже давно. Открыв для себя мир сексуальных удовольствий, остановиться было невозможно. После второго секса уже в домике бабы Люси, я окончательно раскрепостилась, не смущалась Егора, не стеснялась своей наготы, и бесстыдно разглядывала его. Мне не терпелось испытать снова и снова эмоции, которые рождались при нашей близости. Измотала я своего мужчину знатно. Но он, скажу я вам, не жаловался.

Утром, мы простились с бабой Люсей, поблагодарив за приют и теплый прием, и отправились домой. Пока ехали, болтали обо всем. Мне было легко и хорошо. Егор сразу поставил меня в известность, что в квартиру Таи я не вернусь, и дети как приедут с пансионата, сразу переезжают к нам. Рассказал про дизайнера и спальни. Подтвердила его предположение, что двойняшки не расстанутся и не разъедутся по разным комнатам. Поэтому макеты с раздельным проживанием детей были отметены сразу. И было решено, как можно скорее начать обставлять комнату. Приехали мы домой быстро. Но на работу в этот день не пошли. Я оказалась очень сексуально активной женщиной, а Егор был не против. Все-таки хозяин заведения и он мне дал отгул……





Эпилог




Смотрела в большое панорамное окно нашей с Егором квартиры и не верила своим глазам. Ровно год назад я смотрела в окно съемной маленькой квартирки в небольшом районном городке и ощущала ветер перемен, который меня пугал и будоражил. Могла ли я представить, что потеряв работу, лишившись твердой почвы под ногами, обрету так много. Егор самый замечательный муж на свете и заботливый отец. Дети его боготворят. А он их бесконечно балует. Я унаследовала роль плохого полицейского. Но проявляю себя в ней не часто.

Игорь и Тая, так же берут детей, давая нам с Егором немного побыть наедине. После нашей свадьбы Сергей Михайлович тоже стал активнее по отношению к двойняшкам. Но Егор не так просто относился к этому. Со временем и отца приняв в роли дедушки, почувствовал пользу от увеличения количества бабушек и дедушек. Брал новый дедушка детей не часто, но Слава и Сева шли к нему охотно. Егор и Марат стали общаться по новому, более тесно, чаще собираясь не по рабочим делам, а семьями для отдыха. Марат вообще сильно изменился после свадьбы с Яной. Стал счастливее и добрее. Вообще, наверное, счастливые люди намного добрее, чем несчастные. Я в этом убедилась лично.

За окном плыли тяжелые серые тучи, наливаясь свинцом и готовые излиться крупными каплями в порывистой грозе. Но на душе было тепло, радостно и светло. За спиной слышался веселый детский смех, а на плечо легла теплая мужская рука. Мне было не страшно смотреть в будущее, и было очень хорошо в настоящем.





Конец