Придурки

Однажды в Петербурге машинист поезда в метро решил пошутить. Следующая станция, говорит, курская.

Ну приехали, вышли на платформу, а там действительно курская. Пассажиры уже хотели закричать, потому что один обещал через десять минут с кем-то встретиться на выходе с эскалатора на удельной, а у женщин дети дома некормленые и муж тоже, но тут к ним подошла милиция и спросила регистрацию. А ни у кого нету. Ну хорошо, говорит милиция, тогда хоть билет покажите. А в метро какие билеты, не дают там. Ну в общем, всех арестовали и увели куда-то внутрь, а там все умерли. У одного человека рак открылся, у женщины внематочная беременность, а машинист даже до эскалатора не дошёл – упал на пол и забился в судорогах. В общем, умерли.

Шуму из этого поднимать не стали, в москве и без этого поезда есть каждый день о чём пошуметь, так что поставили поезд на запасные пути и про него забыли. А тут назначили нового министра транспорта и он устроил обход в метро. Почему, говорит, поезд простаивает? Ну и что, что выпущен он на заводе имени Урицкого, а у нас подвижного состава не хватает.

Выпустили, значит, поезд на линию. И в первом же рейсе московский уже машинист тоже вдруг взял и пошутил, хотя раньше за ним ничего такого не замечалось. Следующая, говорит, станция василеостровская. Но струсил. Когда у него перед глазами рельсы стали завиваться в спираль, он испугался и закричал, что извините, мол, произошла ошибка, следующая станция улица академика янгеля, так что туда и приехали.

Машинист мог бы, конечно, и промолчать, что так оно случилось, но попался честный – пошёл к сменному мастеру и всё рассказал. Ему назначили обследование и отправили потом в профилакторий на неделю, а поезд уже совсем навсегда поставили в тупик депо петровско-разумовской линии.

Хотели этот поезд отдать учёным, но на науку сейчас в России никаких денег не платят, так что учёные его не взяли. Американцы сильно просили себе этот поезд, и откуда они только, блядь, всё всегда пронюхают, но им не дали. Не хватало ещё, чтобы американцы к нам прямо из бостона ездили на речной вокзал.

В общем, стоит этот поезд опять в тупике, в кабине насрано, на боку хуй написан. Что, в целом, и правильно.





Юбилей




В Москве выпал снег и лежит теперь на пальмах, совсем как в кинофильме Сергея Соловьёва асса, только лучше.

Вчера праздновали день города: Москве исполнилось пятнадцать тысяч лет. По этому поводу на улицах была тишина и даже машинам запретили ездить.

В остальные же дни все москвичи пляшут на улицах, поют; фейерверки, шутихи, канонады, голые женщины в перьях разносят бесплатно водку. Спать совершенно невозможно, совершенно.

В Чертаново был оползень: снесло восемь шестнадцатиэтажных домов вместе со всеми жителями, но никто пока их не хватился. Потом, может быть, когда-нибудь заметят.

Рассказывают ещё, будто бы во время юбилея по Сухаревке водили Лужкова: он показывал, как бабы бельё стирают и как крестьяне горох молотят, и ещё много разных штук: например, выкуривал одним духом папиросу беломор.

Но про беломор – это врут, наверное.





Чучело




В самой середине Москвы лежит Дохлое Чучело.

Однажды в тридцать пятом году оно вдруг село и сказало: Блять! Я блять думаете об этом суки мечтало блять!

Тогда пришёл Сталин и застрелил Чучело из пистолета в Хуй. Потому что в этом мире если у кого нет под рукой где-нибудь Хуя, то такого человека все толкают в метро, и, когда он разговаривает, все зевают и чешут Жопу, и ещё выплёвывают ему окурок на штанину.

И Чучело с тех пор совсем сдохло.



А не нужно было Счастья всем желать, самое умное нашлось. Ещё оно разбило Голубую Чашку и не созналось. Вот и лежит теперь с лапками скрюченными, и хуй ему, а не Царствие Небесное. И когда нас всех позовут на Страшный Суд, оно так навсегда и останется там валяться, только солдаты все разбегутся и электричество погаснет, и протухнет Чучело, и будет вонять.



Потом, когда из мавзолея выходить, там ещё много разных людей замуровано: и Жданов, которого специально для этого привезли из Ленинграда, и Суслов, и Леонид Ильич Брежнев, и Гагарин, и тихий лётчик Серёгин – любитель домашнего консервирования и поебаться, неизвестно как угодивший в нахуй ему не нужную Вечность.

Плохо там, плохо. Страшное Чорное место, прости их всех, Господи.



И почему тогда уж они не положили в мавзолей Гитлера?

А потому что они его убили, и детей его убили, и жену его, и от Гитлера остались только Зубы, и они смеялись над этими Зубами, а потом решили, что, раз нет больше на них Гитлера, им теперь можно всё, например усесться без спросу за чужой стол и жрать котлету с картофельным блядь пюре, ежесекундно утирая рукавом сопли, и читать при этом вслух курс валют.

Семь казней на вас и французское на вас нашествие. Такое, чтобы вышел человек из ленинградского вокзала, а там французы кушают Падшую Лошадь, чавкают и вытирают жирные руки об штаны.






Москва




О Москва! О величайший из пупов Земли Русской!

Всё глубже ты, и всё шире расходятся от тебя круги во все стороны: первое кольцо, второе, пятое… Всё поглощаешь ты, что попадается на твоём пути: поля, нивы, рощи, дубравы, зверей и птиц, селения и полустанки.

Вот шла только что по тропинке баба с пустыми вёдрами, громыхнуло что-то – и уже вбита в этом самом месте железобетонная свая. Был пруд с лягушкой – стал сияющий дворец. Ничто тебя не остановит – ни крутой овраг, ни река, ни бескрайнее Московское море, что раскинулось чуть ли не до самой Дубны.



День и ночь идут к тебе пароходы и поезда с провиантом, со всех сторон мчатся фургоны, набитые миллиардами тонн всего того, что только бывает на свете и чего не бывает, и уезжают прочь опустевшие – всё-всё проглатывают бездонные твои глубины. Всё исчезает в тебе без следа, ничего не остаётся – даже и ржавая гайка не проскользнёт незамеченной: подберут на свалке и сдадут куда нужно. По самой толстой в мире трубе вливаются в тебя несметные богатства и распускаются в тебе радужными электрическими кругами.



Нет такого человека, который не мечтал бы жить в Москве. И если кто-то говорит, что терпеть не может Москву, то москвичам с этим человеком нужно быть особенно осторожными: как раз он больше всех и хочет в ней жить, но его туда не берут, и он от зависти всех ненавидит. Такого человека если пустить в Москве в свою квартиру переночевать, он наутро попросит его временно зарегистрировать (будто бы для того, чтобы милиция не арестовала), а потом и рот разинуть не успеешь, как он уже прописал на твоей жилплощади всех своих родственников из Медвежьегорска и требует размена квартиры. Таких надо сразу гнать – сразу видно, что жулик.

Нормальный же человек просто не может не хотеть жить в Москве – так было всегда и всегда так будет. Если бы в Москве с давних пор не было ограничений на прописку и регистрацию, в ней давно бы уже жили все двести пятьдесят миллионов жителей бывшего Советского Союза. Московская прописка всегда была самой лучшей наградой – лучше любого, самого почётного ордена.



Сколько нашествий желающих поселиться в Москве было отбито её жителями! Татары, поляки, французы, немцы – все хотели в ней жить. Орды и полчища. И все отбиты – лишь немногие бежали назад в свои европы и азии в одних подштанниках, стуча зубами от горя и холода.

Потом, уже совсем в мирное, казалось бы, время, рязанские женские отряды штурмовали Москву в стальных электричках и жадно рвали изо ртов коренных жителей докторскую колбасу и сливочное масло – и их тоже отбили.



И по сей день миллионы приезжих из самых отдалённых краёв света каждую секунду высаживаются на московских вокзалах, аэродромах, идут из Сибири пешком, едут в телегах и тарантасах со своими матрасами, юртами, чумами и саклями. Абитуриенты из Крыжополя, девушки для фабрики звёзд, веб-дизайнеры, да кого только нет – все мечтают хотя бы поставить ногу на московскую землю, уцепиться зубами, пустить маленький тоненький корешок.



И это понятно. Во-первых, конечно, культура: театры, музеи, Третьяковская галерея, Мавзолей.

Потом люди – именно потому, что поселиться в Москве всегда было очень непросто, в ней поселялись только самые лучшие и талантливые люди. Где ещё, как не в Москве, можно встретить любимого артиста, писателя или телеведущего вот так запросто – где-нибудь в супермаркете? Стоишь, например, в очереди в кассу, а за тобой пристраивается с тележкой Лолита Милявская или Максим Галкин.

Кроме того, Москва – очень красивый город. Только в нём растут электрические деревья и на каждых двух жителей приходится один эксклюзивный бутик.



Ну и деньги, конечно. Деньги, хотя и не в них счастье, тоже, что ни говори, не самое последнее дело. А через Москву ведь проходит самая толстая в мире денежная труба. Каждый москвич, у которого есть хотя бы десять метров жилплощади, – миллионер. У москвичей вообще нет никаких денег мельче чем тысяча рублей. Они за всё всегда дают тысячную бумажку – за чай, кофе, жетон в метро. Если им вдруг дают сдачу, они очень удивляются: что это ещё за мятые бумажки? А если видят у какого-нибудь приезжего монетку в один рубль, то смеются и просят подарить для коллекции.



Понятно, что такого счастья для всех быть не может. Но не стоит опускать руки. Просто, если хочешь жить в Москве, нужно много работать, ходить в фитнес-центр, к стоматологу, в солярий. И тогда всё получится. Мечты – они иногда сбываются.





Муравьиный Лев




Некоторые думают, что Москва – это Пуп Земли Русской, глубокий и прекрасный. И действительно: вокруг кудрявятся или просто вздымаются холмы, бурчит что-то во глубине, а там, за извилистыми поворотами, прячется Полная Жопа.



Но все это не так – нихуя это не Пуп, а гнездо Муравьиного Льва.

Чуть кто зазевается, проходя мимо, и тут же скатывается в воронку, прямо ему в пасть. Муравьиный Лев никого мелкого не ест: так, пожуёт и выплюнет. И вот уже бывший прохожий в галстуке, фартуке, каске или в разноцветных перьях занимается углублением и расширением этого гнезда или же просто образует его покатые склоны. И вид у него такой счастливый, что всякий, кто ему не позавидует, тут же получит в рыло.



Но вот зачем Муравьиному Льву такая большая воронка и кого он в конце концов собирается туда поймать – это очень интересный вопрос.





Про одного человека