Придурки

Ангел




Василий Петрович встретил однажды в рюмочной Ангела.

Ангел был совсем на себя не похож, то есть довольно уже выпивший. Но Василий Петрович его всё равно узнал и спросил (ведь рюмочная – это специальное такое место, где можно задать вопрос кому угодно, даже совсем незнакомому человеку).

– Выпьем? – спросил Василий Петрович.

– Выпьем, – согласился Ангел.

Василий Петрович купил два по сто. Там, в рюмочной, сто грамм без названия стоили двадцать один рубль, а с названием – двадцать четыре. Василий Петрович на всякий случай купил с названием: ведь если какой-то предмет уже всё равно существует, то лучше пусть у него будет какое-нибудь имя, пусть даже всего за три рубля.



– Тебя как звать-то? – спросил Ангел, когда Василий Петрович вернулся с водкой.

– Василий Петрович, – честно ответил Василий Петрович. – А тебя?

Ангел задумался.

– Да зачем тебе, – сказал он наконец. – Всё равно не выговоришь. Ладно, давай выпьем.

Потом они ещё немного выпили – у Василия Петровича в тот день случились как раз деньги – рублей триста, что ли. Деньги, они у каждого человека могут случиться, даже у такого не слишком полезного, как Василий Петрович. Потом ещё немного выпили, а потом Ангел куда-то делся.



И оказался Василий Петрович каким-то образом на улице, освещённой очень жёлтыми фонарями – именно по таким улицам особенно любит ездить милиция. Милиция, она ведь что – она тоже живая, ей страшно ездить там, где совсем темно – мало ли что – вдруг выскочит злой какой-нибудь человек да и зарежет. А если фонари, то не так уж и страшно.

Поэтому милиция любит очень медленно ездить по таким улицам с выключенными фарами, и внутри машины темно. Только горят красные огоньки: сигареты, наверное, или, может быть, глаза. И если попадётся такой машине человек, недостаточно уверенный в своём существовании, из неё тут же выскочит милиция и человека этого ограбит до нитки. Приятного мало, конечно, но такая уж у них работа.



Но в тот вечер по какой-то причине никакая машина по улице с фонарями не ездила, и поэтому Василий Петрович дошёл спокойно до своего дома и заснул. Только перед тем, как заснуть подумал, что это, наверное, его Ангел спас.



И с тех пор если с ним случалось что-то хорошее, то Василий Петрович всегда знал, что это Ангел постарался. А если случалось плохое, Василий Петрович не обижался: мало ли что, ангелы тоже люди – может, выпил лишнего и не уследил.



А однажды Василий Петрович ехал в метро, и на станции «Пионерская» открылись двери вагона, а там, прямо напротив двери, на перроне лежал мёртвый Ангел. Рядом с ним сидел на корточках доктор, но ничего не делал из того, что нужно делать доктору, а вместо этого заполнял какой-то протокол. Над доктором полукругом стояли шесть пассажиров: мужчина, женщина, две старухи и молодой человек с девушкой. И лица у них у всех были одинаковые.

Тут двери закрылись, и поезд поехал дальше.



А больше с тех пор с Василием Петровичем ничего не случалось. Или, может быть, случалось, но он этого не заметил.

Скорее всего, он давно уже умер. Ну или, может быть, не умер – такое тоже с людьми бывает.





Женщина




Александр Васильевич пошёл как-то в фотоателье, чтобы сфотографироваться на проездной билет. Сейчас ведь без фотографии уже и в трамвай не пускают – мало ли что, вдруг взорвёшь чего-нибудь.



Надел Александр Васильевич свой костюм, галстук и пошёл в одно ателье неподалёку от Сенного рынка.

В ателье на Александра Васильевича посмотрели как-то странно, но на него часто смотрели странно, так что он давно привык. Причесался он перед зеркалом, сел в кресло. Фотограф, как обычно, попросил его сесть в самую неудобную позу и сделать самое глупое лицо (так нужно для хорошей фотографии) и уже через две минуты показал Александру Васильевичу его фотографию на экране телевизора.

– Позвольте! – сказал Александр Васильевич (он был очень культурный человек). – Позвольте! Но ведь это женщина!


На экране действительно была женщина, причём из таких женщин, которых Александр Васильевич всю жизнь не любил и даже опасался: до того добрая и приветливая, что понятно, что вот сейчас вцепится и разорвёт в клочья. С перманентом на голове.

– А вы чево, женщина, хотели? – грубо спросил фотограф. – Девочку, что ли?

И захохотал. Тут только Александр Васильевич заметил, что фотограф был изрядно пьян.

Чтобы не спорить с грубым фотографом, Александр Васильевич заплатил за фотографии и побыстрее ушёл из неприятного ателье.



Погода на улице как раз испортилась – в Петербурге это обычное дело, но и настроение у Александра Васильевича сделалось хуже некуда, так что искать другое ателье ему уже совсем не хотелось. Поэтому он махнул рукой и пошёл к себе домой.

Дома он выпил чаю, потом достал из кармана фотографии той женщины и внимательно рассмотрел: ну до чего же неприятная! Выбросил фотографии в мусорное ведро и даже вынес это ведро в мусоропровод, но неприятное чувство всё равно осталось.

Нуда и ладно. Посмотрел Александр Васильевич несколько телепередач (теперь много стали показывать передач – сиди да смотри) и лёг спать.



А утром у Александра Васильевича начался кошмар.

Пришёл он работу, чтобы там работать, а его не пускают!

– Вы куда, – говорят, – женщина лезете? Чего тут забыли?

– Да какая я женщина?! – кричит Александр Васильевич (а он почти вообще никогда не кричал в своей жизни, даже когда был мальчиком). – Вы что тут – все с ума посходили? Я же Александр Васильевич! Я у вас десять лет работаю!

– Это вы, женщина, с ума посходили! – кричат ему в ответ. – Давайте, давайте отсюда! А не то сейчас милицию вызовем, в дурдом на Пряжку поедете!



Выскочил Александр Васильевич с работы весь взъерошенный – ничего не понимает. Посмотрел на себя в витрине какого-то дорогого магазина: да нет же! Там всё тот же Александр Васильевич, только сильно помятый. И правда, видно, все с ума посходили.

Ну что ж делать – пошёл Александр Васильевич к метро: может быть, дома что-то придумается. Дома ему всегда было как-то спокойнее.



И уже в метро он заметил (а он стал уже гораздо больше замечать, чем утром, когда ещё ничего не подозревал), что все пассажиры тоже смотрят на него как-то странно: на шляпу его посмотрят, на пальто, на ботинки и отвернутся.

«Ну то есть, – подумал Александр Васильевич, – если предположить… ну только предположить, что я действительно женщина, то, конечно, женщина в мужских ботинках и шляпе действительно должна выглядеть странно. Хотя сейчас и не так одеваются. Но это, наверное, не такие женщины так одеваются, как та, что на фотографии».

С этими тяжёлыми мыслями Александр Васильевич доехал до дома. Там он разделся и пошёл в ванную, чтобы хорошо рассмотреть себя в зеркале. Но в зеркале был всё тот же привычный Александр Васильевич: какой-никакой, а всё же, без всякого сомнения, мужчина.



Александр Васильевич пожал плечами и решил устроить последнюю проверку: пошёл в сберкассу – там у него на книжке тысяч восемь лежало, рублей конечно.



Подошёл он к окошку и подал свою сберкнижку и паспорт.

Женщина в окошке проверила сберкнижку, открыла паспорт и посмотрела на Александра Васильевича:

– Женщина! – сказала она сердито. – Вы же своего мужа паспорт принесли.

«Всё», – подумал Александр Васильевич.

– Так это! – засуетился он. – Муж-то больной лежит, инвалид, не может он прийти.

– Так вы доверенность тогда несите, – сказала женщина уже немного добрее. – И приходите со своим паспортом и доверенностью.

– Да потеряла я паспорт! – воскликнул Александр Васильевич, сам даже удивляясь своей хитрости.

– Постойте, постойте! – задумалась женщина, встала и ушла куда-то. Вскоре она вернулась с паспортом: – Ваш? – спросила она.

Александр Васильевич с опаской взял паспорт, прочитал: «Александра Васильевна» – и фамилия та же, что у него. Прописана… да – прописана по адресу Александра Васильевича. И год, и даже дата рождения – все те же. И на фотографии, конечно же, та самая женщина.

– Да, это мой! – закричал Александр Васильевич фальшивым голосом. – Ужя искала-искала! Вот спасибо вам, девушка! – И поскорее выскочил на улицу.



«Ну и что же дальше делать?» – подумал он на улице. А что делать? Жить надо как-то. А с паспортом, что ни говори, жить всё же легче, чем без паспорта. Так что не всё так уж плохо.

Утешившись таким образом, Александр Васильевич купил на лотках возле метро какие-то дешёвые женские тапочки, неопределённого фасона, штаны и кофту да и пошёл опять домой.