Прежде чем ты уйдешь

– Милочка, вы в порядке? – Оглянувшись, я замечаю пожилого мужчину, который с обеспокоенным видом держит меня под локоть. – Вы такая бледная. Вам что, дурно?

Я выпрямляюсь, тошнота отступает.

– Да-да, все хорошо, спасибо, – говорю я, вытирая рот рукой. – Мне просто стало немного… Но сейчас все нормально, спасибо.

– Ладно, берегите себя, – говорит он.

– Непременно, – через силу улыбаюсь я.

Успокоенный, мужчина идет прочь, постукивая палкой по тротуару.

Ну а я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что не имею ни малейшего представления, где нахожусь и сколько времени вот так брожу. На город, с его домами, спустилась тьма, оставив лишь белесую полоску света на небе цвета асфальта. Вытащив из кармана мобильник, я смотрю на экран. 16:50. Прошло не больше получаса, но я каким-то образом умудрилась основательно заблудиться.

Я верчу головой в поисках опознавательных знаков или указателей. Надо же, центр Лондона – и вообще ничего! Тогда я вглядываюсь в витрины магазинов. Они все незнакомые. Конечно, я не слишком часто навещаю Беки, но это просто смешно. Стараясь не паниковать, я продолжаю идти – в надежде увидеть хоть какой-нибудь ориентир, способный подсказать мне, куда я попала. И вот, точно оазис в пустыне, знакомый красный круг с синей чертой. Метро. Я со всех ног бегу туда, спускаюсь по грязным ступенькам, сажусь в поезд – и прямо домой.



Домой я возвращаюсь поздно. В коридоре горит свет, тихо бубнит телевизор. Пока я закрываю за собой дверь, на пороге гостиной появляется Эд.

– Привет, ну как там Беки?

Его волосы взъерошены, глаза красные, словно он недавно проснулся. И он кажется невероятно красивым.

– Замечательно. Грейси – прелесть.

Эд кивает и делает шаг мне навстречу:

– Послушай, извини меня за сегодняшнюю сцену. Я вовсе не то имел в виду. Просто был страшно зол.

– Нет, Эд, именно то.

– Но…

– Оставь, все в порядке. Ты имеешь на это полное право. – Я делаю паузу, чтобы перевести дух. – Послушай, я не знаю, почему себя так безобразно вела. Как самая настоящая стерва…

– Зо, ты говоришь так, будто ты при этом на самом деле не присутствовала.

– Возможно, и не присутствовала. Эд, не знаю, что со мной было, но, когда я сегодня увидела Грейси, мне все сразу стало гораздо понятней.

– Каким образом?

– Когда я держала ее, то все время представляла: каково это держать собственного ребенка? И поняла, что хочу это выяснить. Чтобы потом не было мучительно больно. Я думаю, сейчас действительно самое время. – (Эд смотрит на меня, удивленно прищурившись.) – Что? Что тебя удивляет?

– Зои, ты сама-то веришь в то, о чем говоришь? Ты не шутишь? Может, на тебя так подействовала Грейси? Потому что, честно говоря, во второй раз я этого просто не переживу.

– Уверена, Эд. На все сто процентов. Клянусь. И я тебя больше не подведу.

Эд смотрит на меня долгим взглядом и раскрывает объятия:

– В таком случае ты сделала меня счастливейшим человеком на земле. Зои, спасибо тебе.

Его слезы капают мне на плечо, но я делаю вид, что не замечаю. Я, наверное, должна быть счастлива, что мы все-таки решились на это, и в глубине души я и вправду очень взволнована: ведь на сей раз все может пойти по-другому. Однако меня терзает мысль, что после сегодняшнего дня я в очередной раз спутаю карты, которые сдала нам судьба, и, несмотря на мои усилия, ничего не изменится. Что я лишь снова причиню ему боль.



Уже ночью, почти погрузившись в сон, я просыпаюсь, словно от толчка. Мне снилось, что у меня ребенок. Я держу его на руках, и он плачет, и Эд кричит: «Он не твой, ты должна его вернуть. Я его забираю» – и я рыдаю, и Эд вырывает у меня ребенка и убегает, и я остаюсь ни с чем – и без ребенка, и без Эда, и без надежды. Окончательно проснувшись, я пытаюсь отдышаться, сердце, кажется, вот-вот оборвется, меня знобит. А потом я долго – возможно, несколько часов – ворочаюсь с боку на бок, отчаянно желая уснуть, с тем чтобы, проснувшись, проверить, все ли я сделала правильно. И наконец забываюсь тяжелым сном без сновидений.





Глава 14

14 декабря 2009 года




Я не знаю, что именно меня разбудило: то ли звон разбившейся чашки, то ли сдержанное чертыханье, то ли внезапно вспыхнувший в комнате свет, но, так или иначе, я просыпаюсь и чувствую, как отчаянно колотится сердце. Я сажусь на кровати, прищурившись от яркого света, вижу стоящего на карачках возле кровати Эда, и у меня привычно сосет под ложечкой.

– Что, ради всего святого, ты забыл на полу?! – кричу я ему.

Эд поднимает на меня глаза:


– Вот черт, ты проснулась!

– Мне тоже очень приятно тебя видеть.

– Прости, любимая, – сконфуженно говорит Эд. – Хотел сделать тебе сюрприз, подать завтрак в постель, но проклятая чашка соскользнула и… ну ты сама видишь. – Он поднимает вверх руки: в одной мокрая тряпка, вся в чае, в другой – осколки моей любимой кружки. – Твой тост на полу, если ты его, конечно, хочешь.

– Пожалуй, воздержусь. Но все равно спасибо. – Я освобождаю место рядом с собой и призывно хлопаю по матрасу рукой. – Лучше возвращайся обратно в постель.

Эд залезает ко мне в постель и чмокает в щеку:

– Так или иначе, с годовщиной тебя. Нет, тебе верится, что прошло уже шесть лет?

Шесть лет. Значит, с тех пор, как я последний раз просыпалась в своей прежней жизни, прошло два года. Придется наверстывать, но пока я не представляю, с чего начать.

– И тебя с годовщиной, – возвращаю я поцелуй.

Эд встает и со словами «подожди секундочку» исчезает, но тут же возвращается с букетом белых лилий и белой коробкой с ручкой. Торжественно вручив мне лилии, он садится обратно. Я осторожно кладу цветы на кровать.

– Продавщица в магазине сказала, что на шестую годовщину положено дарить лилии. Думаю, она права. – Эд лукаво ухмыляется и поднимает с пола коробку, откуда доносятся такие звуки, словно там кто-то скребется, и я сразу понимаю, что внутри. Я смотрю, как Эд поднимает крышку, достает извивающегося, мяукающего черного пятнистого котенка и аккуратно кладет мне на живот. Восторженно ахнув, я кладу котенка себе на ладонь:

– Джордж!

– Ты что, уже решила, как его назвать? – хмурится Эд.

– Ой… да. Это имя показалось мне самым подходящим… – мямлю я, чувствуя, что веду себя более чем странно.

Имя невольно вырвалось у меня, как только я увидела котеночка. Мы обрушили на него все неизрасходованные запасы любви, поскольку он в какой-то степени заменил нам ребенка.

Удивленно посмотрев на меня, Эд пожимает плечами:

– Ладно, пусть будет Джордж.

– Спасибо большое, он изумительный, – шепчу я, зарываясь носом в мягкую шерстку.

– Эй, в чем дело? Почему ты разнюнилась? – Наклонившись ко мне, Эд смахивает с моей щеки слезу.

А я и не заметила, что хлюпаю носом.

– Ни в чем. – Я пытаюсь изобразить улыбку. – Такой чудесный сюрприз. Спасибо еще раз.

– Обращайся в любое время. – Эд нежно целует меня в губы, и мне снова хочется плакать.

Потом мы молча лежим и смотрим, как котенок обследует свой новый дом, обнюхивая пол в спальне и пытаясь открыть дверь крошечной лапкой. Мое сердце наполнено любовью, готовой вот-вот перелиться через край, и на секунду мне кажется, что все будет хорошо.

Тем не менее я не перестаю задавать себе вопрос: зачем я здесь? Впервые за все время у меня радостный день, хотя и со слезами на глазах. Мы отметили годовщину свадьбы, а следовательно, должны быть вполне счастливы. И все же в наших отношениях присутствовало напряжение – типа подводного течения, способного в любую минуту вызвать приливные волны, – которое мы предпочитали не замечать. Мы оба знали, в чем причина – а как же иначе? – но, как всегда, старались обходить больной вопрос стороной.

И сейчас совершенно ясно, что мы не сдвинулись с мертвой точки: женаты уже шесть лет и по-прежнему бездетны. Последние два года мы пытались зачать ребенка – и все безрезультатно.

А если сейчас все так, как было тогда, значит я тоже одержима идеей родить ребенка. Каждый месяц я с замиранием сердца ждала, начнутся у меня месячные или нет. И всякий раз дело кончалось лишь очередным сердечным приступом.

– Зо, я понимаю, как тебе тяжело, но ты должна сохранять позитивный настрой, – сказал мне Эд после особенно тяжелого месяца.

У меня тогда случилась задержка, а когда менструация все-таки началась, я буквально слетела с катушек.

– Позитивный настрой?! – Я сидела на опущенной крышке унитаза, горестно обхватив голову руками. – Это какой-то кошмар! Что со мной не так?!

Эд собрался было ко мне подойти, но я повернулась к нему спиной, и он остановился.

– Послушай, Зо. Помнишь статью, что ты на днях читала в журнале? Стресс уменьшает вероятность забеременеть. Я понимаю, ты расстроена – я тоже, – но ты должна что-то делать, чтобы расслабляться. Ну, я не знаю. Может, заняться йогой? Медитацией?

– Ты, наверное, шутишь!? Какая на хрен медитация?! – Выплевывая в Эда эти слова, я понимала, что веду себя неразумно, но ничего не могла с собой поделать.

Похоже, я тогда совсем запутала Эда, сперва уверяя, будто не нужны мне никакие дети, а уже через минуту рыдая из-за того, что не могу забеременеть. Но меня бесил сам факт, что я потеряла контроль над ситуацией и не могу с ходу добиться желаемого результата. Теперь каждый раз при виде мамаши с младенцем я начинала буквально задыхаться от обиды. Я была настолько зла на весь мир, на себя, на Эда, что старалась как можно реже видеться с Беки и Грейси.

А потом Беки снова забеременела.

И я поняла, что она боится сообщить мне новость.

– Зо, мне надо с тобой поговорить. – Дело было утром, когда мы сидели за чашкой чая у меня дома.

Беки была бледной как полотно, и я, даже не глядя на нее, поняла, что она хочет мне сказать.

– Ты беременная, да? – Я старалась, чтобы она не услышала в моем голосе обвинительных ноток.