Прежде чем он загрустит

«Чем раньше, тем лучше, конечно. Но даже если я получу информацию через час, тоже будет отлично. Спасибо».

Она закончила разговор и посмотрела на доску для записей. Эллингтон тихо сел рядом с ней. «О чём ты думаешь?» - спросил он.

«Пока ни о чём».

«Лгунья. Я знаю этот взгляд. У тебя в голове с бешенной скоростью крутятся колесики. Ты думаешь, что напала на след, не так ли?»

«Возможно. Но прежде чем утверждать это, нужно посмотреть, какую информацию нам принесут Дентри и детектив Холл».

«Введи меня в курс дела», - попросил он.

«Мне интересно, насколько все эти убийства были спланированы заранее. Они очень тщательно подготовлены. Даже слишком тщательно. Почти невероятно. Убийца должен был заранее знать, где находятся блоки, чтобы быть там и ждать своих жертв. И это наводит меня на мысль, что у него самого есть блоки в тех хранилищах. Или…»

«Или что?»

Маккензи не знала, как закончить свою мысль. Но у неё и не было возможности договорить. В кабинет вошла Дентри с раздраженным выражением лица. Она протянула свой сотовый телефон Маккензи, качая головой.

«Он говорит, что хочет поговорить с Вами».

«Ральф Андервуд?»

Дентри кивнула. «Я думаю, у него есть нужная нам информация, но он… По-моему, он придурок».

Маккензи взяла телефон и сразу перешла к делу. «Мистер Андервуд, я уверяю Вас, что местная полиция более, чем способна достать имеющуюся у Вас информацию».

«Возможно. Но мне не нужно, чтобы местные начали совать нос в мои дела, как только Вы и Ваши друзья из бюро покинете город».

Решив отказаться от ненужной полемики, Маккензи спросила. «Мистер Андервуд, что Вы хотели сказать мне?»

«Ну, милая женщина спрашивала меня о блоке Ньюкомб. Я сейчас дома и все мои отчеты на ноутбуке. Я могу ответить на любые вопросы, но хотел бы поговорить именно с Вами».

«Прекрасно. Спасибо», - сказала она, почувствовав раздражение, но пытаясь подавить его, так как это был их единственный источник достоверной информации.

«Элизабет Ньюкомб арендовала свой блок в течение восемнадцати месяцев. Она всегда платила вовремя, наличными. Но вот что интересно — и я чувствую себя идиотом, из-за того, что это вылетело у меня из головы».

«Что именно?» - спросила Маккензи, надеясь на то, что это нечто значимое.

«Она оформила договор аренды на чужое имя. В документах не её имя, но именно она пользовалась блоком и платила за него».

«Какое имя написано в договоре?»

«Марк Райли. Судя по адресу, он живёт здесь в Сиэтле».

«Прекрасно, Мистер Андервуд. Благодарю В —»

«Но есть ещё кое-что. Это не единственный блок на имя Марка Райли. Есть ещё два».

«И он регулярно платит?»

«Да».

«У Вас есть возможность отследить, кто посещает блоки в определённый момент времени?» - спросила она.

«Нет. У нас не предусмотрен контроль на входе».

«Хорошо, - сказала Маккензи. - Мистер Андервуд, не могли бы Вы позволить нам ещё раз посетить Ваш складской комплекс сегодня вечером и посмотреть на эти блоки?»

«Договорились. Я Вам там нужен?»

«Да, возможно Вы понадобитесь. Давайте встретиться там примерно через час?»



В тот момент, когда Андервуд давал ей утвердительный ответ, Маккензи услышала сигнал второй линии. Она посмотрела на экран телефона и увидела код города Салем, штат Орегон. Это был детектив Холл, он уже перезванивал.

«Мистер Андервуд, увидимся примерно через час. Мне срочно нужно ответить на звонок. Спасибо Вам за помощь».

Она переключилась на другую линию, чувствуя, что они, наконец, продвинулись вперёд. «Детектив Холл, спасибо, что связались со мной».

«Не за что. Я сейчас смотрю на окончательный отчёт, и всё подтверждается ... всё, кроме одной маленькой детали. Один блок был зарегистрирован не на имя арендующей его женщины».

«Знаете, на какое имя?»


«Знаю. На Марка Райли Вам это имя о чём-нибудь говорит?»





ГЛАВА 17




Перезвонив Ральфу Андервуду, Маккензи смогла получить адрес Марка Райли в Сиэтле. Адрес, конечно, сильно отличался от того, который дал детектив Холл. Быстрая проверка адреса в Салеме, штат Орегон, показала, что этот дом не существовал уже более двух лет. На самом деле это была квартира в доме, который был расселен в прошлом году.

«Вы думаете, мы наткнемся на ещё одно заброшенное место, если будем проверять дальше?» - спросил помощник шерифа Райзинг у Маккензи, когда они с Эллингтоном выходили из участка.

«Понятия не имею. Возможно. Этот парень хорошо заметает следы. Кажется невероятным, что он мог допустить такую глупость и назвать своё настоящее имя в двух разных местах».

«Через пятнадцать минут мы узнаем, кто такой Марк Райли, - сказал Райзинг. - Дентри и Виллард проверяют его прямо сейчас».

Чувствуя, что они наконец-то добились прогресса, Маккензи, Эллингтон и Райзинг выехали со стоянки и направились по адресу, который назвал Ральф Андервуд.

Следуя на своей машине за Райзингом, Эллингтон вздохнул: «Что-то тут не так. Я чувствую, что мы можем попасть в ловушку».

«Я тоже так подумала, - сказала Маккензи. - Но даже если это и подстава, я не думаю, что опасная. Улики, которые оставляет этот придурок ... заставляют меня думать, что он хочет, чтобы мы выяснили, для чего он это делает. Он пытается сказать нам что-то ... что-то, что агенты в Салеме восемь лет назад не смогли расшифровать».

«И всё же...это похоже на охоту за призраками. Такое чувство, что он просто водит нас за нос».

«Ну, знаешь, всякое может быть, - заметила Маккензи. - Он мог просто облажаться, полагая, что мы никогда не сможем его вычислить. Возможно, он думал, что оплачивая аренду наличными, он всегда будет оставаться в тени».

«Знаешь, есть ещё кое-что: Элизабет Ньюкомб вполне могла знать этого парня, так как его имя значилось в её договоре аренды».

«Это вызывает много вопросов, - сказала Маккензи. - Но, надеюсь, скоро мы найдем на них ответы».

Ехавший впереди Райзинг превышал скорость миль на пятнадцать. Он предпочёл не включать мигалки, а использовать элемент неожиданности—хорошее решение, учитывая, что он вёл их к окраинам города. Они ехали уже минут двадцать, когда он свернул с обычной двухполоски на небольшую дорогу, ведущую в захудалое городское поселение.

Вдоль этой дороги стояли простые одноэтажные дома, на верандах было полно разного хлама, дворы в основном выглядели абсолютно заброшенными. Райзинг провёл их два квартала по этому району, прежде чем свернуть на обочину. Маккензи припарковалась позади него, хорошо разглядела окружающие дворы и только потом выключила фары.

Она терпеть не могла стереотипы, но этот район наводил её на мысли о наркоторговле и городских бандах. Однако, когда они с Эллингтоном вышли из машины, на улице было тихо. Где-то очень далеко послышался приглушенный звук работающего двигателя, а в остальном стояла тишина.

Они присоединились к Райзингу, который стоял перед домом, рядом с которым припарковался. Эллингтон пошел вперёд по потрескавшемуся тротуару. Ещё до того, как они добрались до крыльца, Маккензи поняла, что в доме никого нет. В доме не просто никого не было, там вообще никто не жил—возможно, уже несколько лет. Везде царило запустение: полуразрушенные перила крыльца, треснувшие оконные рамы с левой стороны. Опрокинутый шезлонг, стоявший в углу веранды и валяющиеся рядом с ним разбитые пивные бутылки, лишь дополняли эту картину.

«Я же говорил, - сказал Эллингтон, поднимаясь на крыльцо. - Нас разыграли. Адрес конечно существующий, но толку-то».

«Но зачем?» - спросил Райзинг.

«Чтобы подразнить нас, - сказал Эллингтон. «Ему хочется показать, что он умнее нас».

Все трое стояли в темноте, размышляя. Маккензи поднялась по ступенькам и посмотрела на дверь. Она включила свой маленький фонарик и провела лучом света по дверной раме.

Она была цела. Маккензи с силой толкнула дверь, но та не поддалась. Она взглянула на Эллингтона с лукавой улыбкой. «Не поможешь?»

«Не вижу смысла, - сказал он. - Он просто издевается над нами».

Она бросила на него сердитый взгляд, а затем пожала плечами. Маккензи сделала два шага назад, принимая позу, которая позволила бы ей нанести сильный удар по двери. Она ещё раз взглянула на Эллингтона, на этот раз игриво, давая ему последний шанс передумать. Этот приём очень часто срабатывал, особенно когда нужно было решить, что смотреть по телевизору или есть на ужин. Сейчас ситуация конечно была иная, но проверенный метод не подвёл и на этот раз.

«А, чёрт, - сказал Эллингтон. - Отойди».

Она улыбнулась. Она была вполне способна самостоятельно вышибить дверь, но знала, что Эллингтон любит брать инициативу в свои руки. Иногда его нужно было просто немного подтолкнуть.

Эллингтон отпрянул назад и нанёс сильный удар ногой рядом с дверной ручкой и замком. Дверь пошатнулась и не столько распахнулась, сколько вогнулась внутрь. Одна из петель отскочила, и дверь разлетелась на куски.

«Да, в этом доме давно никто не живёт», - подумала Маккензи.

Эллингтон и Райзинг, войдя в дом, тоже достали фонарики. Дом был абсолютно пуст -ни мебели, ни картин на стенах, ничего. Только паутина и крысиный помёт. Большая часть деревянного пола была покрыта бесцветным материалом, который когда-то был ковром. От стены, где в былые времена стоял телевизор, тянулся клубок старых проводов.

«Да, я думаю, это была пустая затея», - сказал Райзинг. Он стоял в большой прихожей между кухней и гостиной. Маккензи заметила, что из кухни даже вынесли плиту.

Она не была готова признать, что они бездарно потратили столько времени. Она вышла в коридор, дверь в который располагалась в правой части гостиной. Как и весь дом, коридор был небольшим и заброшенным. Справа на стене отсутствовал кусок штукатурки. По правую сторону коридора была всего одна дверь, которая вела в маленькую ванную. В раковине была грязь и сажа, а в ванной - коричневое пятно.

Там была ещё только одна комната. Она находилась в конце коридора, дверь широко распахнута, внутри темнота. Маккензи не могла справиться с охватившим её чувством, первобытным страхом перед неизвестностью. Подойдя к двери, она посветила фонариком внутрь и увидела, как позади неё загорелся луч, который направил Эллингтон.

Она вошла в дверь и обнаружила почти пустую комнату. Мебели не было, как и во всём остальном доме. На стене были отметины и вмятины. С потолка свисала сломанная люстра.

Но прямо перед ней на полу, прислонившись к старой телефонной книге, сидела кукла. Она смотрела мёртвыми стеклянными глазами.