Прежде чем он ошибётся
Часть 13 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Но слухи об этом ещё не успели разлететься, - возразил Эллингтон. - Мы только что говорили с помощником шерифа Уилером. На данный момент, это не больше, чем переполох на Facebook».
«А это, как вы знаете, означает, что информация будет в одиннадцатичасовых новостях сегодня вечером».
«Директор Макграт, мы можем ...», - начала Маккензи.
«Это не обсуждается. Я хочу, чтобы вы оба отошли от дела. Вы останетесь там, но ваша роль станет второстепенной. Вы работали над этим делом в течение последних двух дней, поэтому я хочу, чтобы вы остались там в качестве дополнительного ресурса. Я отправлю туда Ярдли и Харрисона через несколько часов, так что они приступят к работе уже утром, когда весь кампус будет стоять на ушах. И если ситуация выйдет из-под контроля в течение первых двенадцати часов или около того, я пошлю подкрепление».
Маккензи встала и начала расхаживать по залу. Она была в ярости, но в то же время понимала решение своего руководителя.
«Агенты? - сказал он. - Вы меня поняли?»
«Да, сэр, - сказал Эллингтон, но судя по его тону, ему не по душе это решение.
«Прежде чем вы прекратите работу, пожалуйста, убедитесь, что в контактном центре есть телефоны Ярдли и Харрисона».
«Будет сделано», - сказал Эллингтон, заканчивая разговор. Затем он упёр руки в бока и тихо выругался.
«Он должен был так поступить, - сказала Маккензи, хотя ей это решение нравилось не больше, чем Эллингтону. - Он, по сути, делал нам одолжение, позволив нам работать вместе».
«Но всё же. Информационная бомба вот-вот взорвется, и именно в этот момент он снимает нас с задания?»
Эллингтон был явно зол, но посмотрев на Маккензи, слабо улыбнулся ей.
«С другой стороны, если к утру в кампусе будет паника...Если весь кампус будет знать, что объявился серийный убийца, ситуация станет чертовски напряженной».
«Я уже большая девочка. Со мной всё будет в порядке».
Его гнев испарился, когда он понял, что это может быть в её интересах, и это радовало Маккензи. Даже когда дело касалось его карьеры, он ставил её и их ребенка выше всего остального.
«Значит так тому и быть, - сказал Эллингтон. - Давай сделаем копии всех файлов и постараемся извлечь пользу из ситуации».
«Какую именно пользу?» - спросила она, всё ещё немного опустошенная.
«Запрёмся в номере вдвоём, и пусть два других агента утром разгребают последствия общественного резонанса».
«Это интересный взгляд на происходящее», - сказала она.
«Пошли. Нужно рассказать Уилеру, что у нас смена действующих лиц».
Они вместе вышли из конференц-зала, и Маккензи постаралась скрыть своё разочарование. Это ужасно - быть фактически отстранённой от дела. Она чувствовала себя так, словно сделала что-то не так, провинилась.
К тому же маленький нервный комок, который подступил к горлу, когда она поняла, что звонит Макграт, перерос во что-то очень похожее на тошноту.
По-видимому, ребёнку тоже очень не понравилось быть отстранённым.
ГЛАВА 15
Может быть, потому что у неё бушевали гормоны, а может, потому что они были молодоженами, но первое, что сделали Маккензи и Эллингтон, вернувшись в отель - это занялись любовью. С точки зрения Маккензи, это был великолепный способ снять напряжение и гнев, которые она чувствовала из-за того, что их отстранили от дела. И хотя у неё несколько раз были приступы лёгкой тошноты, она смогла в полной мере насладиться моментом. Ей также нравилось то, что, несмотря на беременность, их сексуальная жизнь почти не изменилась и оставалась очень яркой и активной.
Закончив, они по очереди приняли душ, и к десяти часам успели организовать небольшое рабочее пространство прямо в номере отеля. Эллингтон сидел за маленьким столиком у окна, а Маккензи разложила на кровати ноутбук и бумаги. Начав просматривать файлы дела, она заметила, что у неё есть электронное письмо от Уилера. Она открыла его и увидела, что он приложил несколько документов, которые пришли из Университета. Среди них была информация, которую она запрашивала по всем мероприятиям, в которых участвовали Кристин или Джо.
Она прочла их все и начала делать заметки.
«Уилер прислал нам кое-какие сведения», - сказала она Эллингтону, пока писала.
«Не похоже, что девушки были частью одной и той же компании, но и Джо, и Мари вступили в организацию, которая помогает студентам участвовать в кампаниях местных политиков. Они обе использовали её для достижения определённых карьерных целей».
«А что есть по Кристин Линч?»
«Пока я ничего не вижу».
«Я просматриваю список волонтёров на сайте Руни. Судя по всему, подать заявку на участие в его кампании может любой желающий. Однако, мелким шрифтом сказано, что предпочтение будет отдано тем, кто имеет политические устремления или академическое образование в политологии. Тут также есть имя менеджера кампании - Дэниел Хамфри».
«Значит, эти девушки не попадали автоматически в число волонтёров», - отметила Маккензи.
«Наверное, они записались, как и все остальные, после чего, по-видимому, должны были пройти собеседование с Дэниелом Хамфри».
«Этот момент нужно прояснить».
«Руни - республиканец или демократ?»
«Он независимый кандидат. Согласно тому, что я выяснила, он проиграл выборы, о которых нам рассказывал Уилер, но победа была гораздо ближе, чем он сам ожидал».
«Есть ли контактный телефон Дэниела Хамфри?»
«Нет. Только адрес электронной почты. Я прямо сейчас отправлю ему письмо».
Они снова погрузились в молчание, пока Маккензи просматривала файлы, присланные ей Уилером. Маккензи составила небольшой список сходств между девушками, не выявив ничего нового. Одна специальность, судя по записям одни и те же интересы, один год поступления в Университет. Но на этом всё заканчивалось. Разные научные руководители. Разные многоквартирные дома. Судя по всему, единственной сильной связью между ними было то, что и Джо, и Мари общались с Хамфри.
Затем Маккензи изложила историю каждой девушки. Было тяжело думать о них в таком разрезе, но учитывая отсутствие времени, этот метод должен был помочь.
Первая жертва, Джо Хейли. Секс, с последующим удушением. Нашли в спальне.
Вторая жертва, Кристин Линч. Сексуальная активность, но не половой акт. Тоже задушена. Была найдена на кухне.
Третья жертва, Мари Тотино. Ушиб головы и перелом черепа. Связана нагишом, с заклеенным ртом. Есть признаки удушения. Выброшена в реку.
Маккензи снова и снова перебирала эти заметки, стараясь углядеть в них смысл. Она попыталась прокрутить в голове все сценарии, но ни один из них не казался ей правдоподобным.
В двух случаях присутствует элемент секса. В трёх, если учитывать тот факт, что Мари Тотино была обнажена и связана. В том случае, когда явно имеет место фактический половой акт, жертва была оставлена лежать в постели, как будто убийца не беспокоился о том, что оставит после себя какие-то следы. А последняя жертва была связана и с кляпом во рту. Эти два факта указывают на то, что убийца жаждет власти и секса—чувства, что он доминирует над своим партнёром.
Господство. Власть. Но прослеживается ещё и ощущение нервозности, которое, кажется, усиливается с каждым последующим преступлением.
Было ещё кое-то, чего Маккензи не могла понять. Эта мысль крутилась у неё в голове, но никак не могла до конца сформироваться.
«Я собираюсь лечь спать», - сказал Эллингтон.
Маккензи чуть не сказала, так рано? Но потом посмотрела на время. Было уже 12:10.
«Да, хорошая идея, - сказала она. -Даже для нас завтрашний день может оказаться тяжелым».
«Я удивлён, что ни Ярдли, ни Харрисон ещё не звонили».
«Не знаю. Единственное, что у нас с Ярдли общего, так это то, что мы обе ненавидим просить помощи. Даже простой звонок, чтобы узнать, как обстоят дела, она может считать слабостью. Хотя, я почти уверенна, что мы услышим от них завтра рано утром».
«Тогда у нас есть ещё одна причина лечь спать», - сказал Эллингтон.
Они выключили свои ноутбуки и приготовились ко сну. Даже это они делали синхронно, что, казалось, предвещало годы счастливого брака. Они забрались в постель, и Маккензи закрыла глаза, а Эллингтон обнял её за плечи и положил руку ей на живот. Она подумала о том, какое чудо росло под этой рукой, а затем она почему-то представила Мари Тотино в реке, заледеневшую и с ободранной спиной.
И по причинам, которые были далеко за пределами её понимания, Маккензи заплакала. Она вспомнила мёртвое лицо Сандры Тотино, и в очередной раз попыталась понять мир, в котором её дочь могли раздеть догола, убить и бросить в холодную реку. Маккензи плакала несколько минут, изо всех сил стараясь не побеспокоить мужа.
Она аккуратно взяла руку Эллингтона, которая всё ещё лежала на животе, и он притянул её к себе. Маккензи поняла, что он не спит, повернулась к нему, положила голову ему на плечо и горько заплакала. В какой-то момент Маккензи заснула, и хотя она знала, что до первых толчков ребёнка ещё несколько недель, она могла поклясться, что почувствовала, как он шевелиться в её утробе.
* * *
Когда Маккензи проснулась шесть с половиной часов спустя, мысли, тревожившие её ночью, никуда не делись. Не успев полностью открыть глаза, она снова принялась обдумывать свою версию.
Секс. Власть. Контроль.
Затем она подумала о семье Тотино и о разнообразной политической агитационной литературе в комнате Мари. В какой-то момент девушка, вероятно, тесно сотрудничала с Дэниелом Хамфри, менеджером кампании перспективного политика, который почти одержал победу на местных выборах в городской совет.
Что такая «почти победа» могла сделать с умом человека, который всё это организовывал? Человека, который не был политиком, но любил общаться с ними?
Власть. Контроль.
Маккензи встала с кровати и пошла в ванную, где почистила зубы и уложила волосы. Когда она вышла и достала ноутбук из сумки, Эллингтон зашевелился у неё за спиной.
«Ты в порядке?» - спросил он.
«Да. Просто хочу кое-что проверить».
Он сел на кровати и посмотрел на часы. Маккензи знала, что он чувствует себя виноватым за то, что проспал до 6:10. Он терпеть не мог вставать позже 5:30. Но им так редко удавалось поспать вдоволь, поэтому ей было любопытно, захочет ли он встать с постели или попытается поспать ещё несколько часов.
«А это, как вы знаете, означает, что информация будет в одиннадцатичасовых новостях сегодня вечером».
«Директор Макграт, мы можем ...», - начала Маккензи.
«Это не обсуждается. Я хочу, чтобы вы оба отошли от дела. Вы останетесь там, но ваша роль станет второстепенной. Вы работали над этим делом в течение последних двух дней, поэтому я хочу, чтобы вы остались там в качестве дополнительного ресурса. Я отправлю туда Ярдли и Харрисона через несколько часов, так что они приступят к работе уже утром, когда весь кампус будет стоять на ушах. И если ситуация выйдет из-под контроля в течение первых двенадцати часов или около того, я пошлю подкрепление».
Маккензи встала и начала расхаживать по залу. Она была в ярости, но в то же время понимала решение своего руководителя.
«Агенты? - сказал он. - Вы меня поняли?»
«Да, сэр, - сказал Эллингтон, но судя по его тону, ему не по душе это решение.
«Прежде чем вы прекратите работу, пожалуйста, убедитесь, что в контактном центре есть телефоны Ярдли и Харрисона».
«Будет сделано», - сказал Эллингтон, заканчивая разговор. Затем он упёр руки в бока и тихо выругался.
«Он должен был так поступить, - сказала Маккензи, хотя ей это решение нравилось не больше, чем Эллингтону. - Он, по сути, делал нам одолжение, позволив нам работать вместе».
«Но всё же. Информационная бомба вот-вот взорвется, и именно в этот момент он снимает нас с задания?»
Эллингтон был явно зол, но посмотрев на Маккензи, слабо улыбнулся ей.
«С другой стороны, если к утру в кампусе будет паника...Если весь кампус будет знать, что объявился серийный убийца, ситуация станет чертовски напряженной».
«Я уже большая девочка. Со мной всё будет в порядке».
Его гнев испарился, когда он понял, что это может быть в её интересах, и это радовало Маккензи. Даже когда дело касалось его карьеры, он ставил её и их ребенка выше всего остального.
«Значит так тому и быть, - сказал Эллингтон. - Давай сделаем копии всех файлов и постараемся извлечь пользу из ситуации».
«Какую именно пользу?» - спросила она, всё ещё немного опустошенная.
«Запрёмся в номере вдвоём, и пусть два других агента утром разгребают последствия общественного резонанса».
«Это интересный взгляд на происходящее», - сказала она.
«Пошли. Нужно рассказать Уилеру, что у нас смена действующих лиц».
Они вместе вышли из конференц-зала, и Маккензи постаралась скрыть своё разочарование. Это ужасно - быть фактически отстранённой от дела. Она чувствовала себя так, словно сделала что-то не так, провинилась.
К тому же маленький нервный комок, который подступил к горлу, когда она поняла, что звонит Макграт, перерос во что-то очень похожее на тошноту.
По-видимому, ребёнку тоже очень не понравилось быть отстранённым.
ГЛАВА 15
Может быть, потому что у неё бушевали гормоны, а может, потому что они были молодоженами, но первое, что сделали Маккензи и Эллингтон, вернувшись в отель - это занялись любовью. С точки зрения Маккензи, это был великолепный способ снять напряжение и гнев, которые она чувствовала из-за того, что их отстранили от дела. И хотя у неё несколько раз были приступы лёгкой тошноты, она смогла в полной мере насладиться моментом. Ей также нравилось то, что, несмотря на беременность, их сексуальная жизнь почти не изменилась и оставалась очень яркой и активной.
Закончив, они по очереди приняли душ, и к десяти часам успели организовать небольшое рабочее пространство прямо в номере отеля. Эллингтон сидел за маленьким столиком у окна, а Маккензи разложила на кровати ноутбук и бумаги. Начав просматривать файлы дела, она заметила, что у неё есть электронное письмо от Уилера. Она открыла его и увидела, что он приложил несколько документов, которые пришли из Университета. Среди них была информация, которую она запрашивала по всем мероприятиям, в которых участвовали Кристин или Джо.
Она прочла их все и начала делать заметки.
«Уилер прислал нам кое-какие сведения», - сказала она Эллингтону, пока писала.
«Не похоже, что девушки были частью одной и той же компании, но и Джо, и Мари вступили в организацию, которая помогает студентам участвовать в кампаниях местных политиков. Они обе использовали её для достижения определённых карьерных целей».
«А что есть по Кристин Линч?»
«Пока я ничего не вижу».
«Я просматриваю список волонтёров на сайте Руни. Судя по всему, подать заявку на участие в его кампании может любой желающий. Однако, мелким шрифтом сказано, что предпочтение будет отдано тем, кто имеет политические устремления или академическое образование в политологии. Тут также есть имя менеджера кампании - Дэниел Хамфри».
«Значит, эти девушки не попадали автоматически в число волонтёров», - отметила Маккензи.
«Наверное, они записались, как и все остальные, после чего, по-видимому, должны были пройти собеседование с Дэниелом Хамфри».
«Этот момент нужно прояснить».
«Руни - республиканец или демократ?»
«Он независимый кандидат. Согласно тому, что я выяснила, он проиграл выборы, о которых нам рассказывал Уилер, но победа была гораздо ближе, чем он сам ожидал».
«Есть ли контактный телефон Дэниела Хамфри?»
«Нет. Только адрес электронной почты. Я прямо сейчас отправлю ему письмо».
Они снова погрузились в молчание, пока Маккензи просматривала файлы, присланные ей Уилером. Маккензи составила небольшой список сходств между девушками, не выявив ничего нового. Одна специальность, судя по записям одни и те же интересы, один год поступления в Университет. Но на этом всё заканчивалось. Разные научные руководители. Разные многоквартирные дома. Судя по всему, единственной сильной связью между ними было то, что и Джо, и Мари общались с Хамфри.
Затем Маккензи изложила историю каждой девушки. Было тяжело думать о них в таком разрезе, но учитывая отсутствие времени, этот метод должен был помочь.
Первая жертва, Джо Хейли. Секс, с последующим удушением. Нашли в спальне.
Вторая жертва, Кристин Линч. Сексуальная активность, но не половой акт. Тоже задушена. Была найдена на кухне.
Третья жертва, Мари Тотино. Ушиб головы и перелом черепа. Связана нагишом, с заклеенным ртом. Есть признаки удушения. Выброшена в реку.
Маккензи снова и снова перебирала эти заметки, стараясь углядеть в них смысл. Она попыталась прокрутить в голове все сценарии, но ни один из них не казался ей правдоподобным.
В двух случаях присутствует элемент секса. В трёх, если учитывать тот факт, что Мари Тотино была обнажена и связана. В том случае, когда явно имеет место фактический половой акт, жертва была оставлена лежать в постели, как будто убийца не беспокоился о том, что оставит после себя какие-то следы. А последняя жертва была связана и с кляпом во рту. Эти два факта указывают на то, что убийца жаждет власти и секса—чувства, что он доминирует над своим партнёром.
Господство. Власть. Но прослеживается ещё и ощущение нервозности, которое, кажется, усиливается с каждым последующим преступлением.
Было ещё кое-то, чего Маккензи не могла понять. Эта мысль крутилась у неё в голове, но никак не могла до конца сформироваться.
«Я собираюсь лечь спать», - сказал Эллингтон.
Маккензи чуть не сказала, так рано? Но потом посмотрела на время. Было уже 12:10.
«Да, хорошая идея, - сказала она. -Даже для нас завтрашний день может оказаться тяжелым».
«Я удивлён, что ни Ярдли, ни Харрисон ещё не звонили».
«Не знаю. Единственное, что у нас с Ярдли общего, так это то, что мы обе ненавидим просить помощи. Даже простой звонок, чтобы узнать, как обстоят дела, она может считать слабостью. Хотя, я почти уверенна, что мы услышим от них завтра рано утром».
«Тогда у нас есть ещё одна причина лечь спать», - сказал Эллингтон.
Они выключили свои ноутбуки и приготовились ко сну. Даже это они делали синхронно, что, казалось, предвещало годы счастливого брака. Они забрались в постель, и Маккензи закрыла глаза, а Эллингтон обнял её за плечи и положил руку ей на живот. Она подумала о том, какое чудо росло под этой рукой, а затем она почему-то представила Мари Тотино в реке, заледеневшую и с ободранной спиной.
И по причинам, которые были далеко за пределами её понимания, Маккензи заплакала. Она вспомнила мёртвое лицо Сандры Тотино, и в очередной раз попыталась понять мир, в котором её дочь могли раздеть догола, убить и бросить в холодную реку. Маккензи плакала несколько минут, изо всех сил стараясь не побеспокоить мужа.
Она аккуратно взяла руку Эллингтона, которая всё ещё лежала на животе, и он притянул её к себе. Маккензи поняла, что он не спит, повернулась к нему, положила голову ему на плечо и горько заплакала. В какой-то момент Маккензи заснула, и хотя она знала, что до первых толчков ребёнка ещё несколько недель, она могла поклясться, что почувствовала, как он шевелиться в её утробе.
* * *
Когда Маккензи проснулась шесть с половиной часов спустя, мысли, тревожившие её ночью, никуда не делись. Не успев полностью открыть глаза, она снова принялась обдумывать свою версию.
Секс. Власть. Контроль.
Затем она подумала о семье Тотино и о разнообразной политической агитационной литературе в комнате Мари. В какой-то момент девушка, вероятно, тесно сотрудничала с Дэниелом Хамфри, менеджером кампании перспективного политика, который почти одержал победу на местных выборах в городской совет.
Что такая «почти победа» могла сделать с умом человека, который всё это организовывал? Человека, который не был политиком, но любил общаться с ними?
Власть. Контроль.
Маккензи встала с кровати и пошла в ванную, где почистила зубы и уложила волосы. Когда она вышла и достала ноутбук из сумки, Эллингтон зашевелился у неё за спиной.
«Ты в порядке?» - спросил он.
«Да. Просто хочу кое-что проверить».
Он сел на кровати и посмотрел на часы. Маккензи знала, что он чувствует себя виноватым за то, что проспал до 6:10. Он терпеть не мог вставать позже 5:30. Но им так редко удавалось поспать вдоволь, поэтому ей было любопытно, захочет ли он встать с постели или попытается поспать ещё несколько часов.