Пресс-тур
Часть 7 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Just want to hear you cry
Скоро музыка погрузила его в глубокий сон. Стюардесса проявила редкую тактичность и не стала будить, а лишь накинула на его ноги плед, открыла соседний столик и оставила на нем поднос с ужином. Сон был беспокойный – за Павлом все время кто-то гнался, а он убегал. Было страшно, темно, серо, холодно и одиноко.
Он проснулся, только когда шасси коснулись посадочной полосы. Олеся сонно осматривалась, Торшин сразу же вскочил – доставать ручную кладь, Алексей захлопал пилотам, на что Герман закатила глаза и презрительно усмехнулась. Команда мечты. Еще полтора часа, и они будут на месте.
* * *
Пересадка прошла быстро. В Краснополярск их вез небольшой частный самолет бизнес-класса, принадлежавший «Росальтэну». Из-за размера его нельзя было пристыковать к телетрапу, и до стоянки пришлось добираться от гейта на автобусе, на минуту выйдя в холодную декабрьскую вьюгу. Ливрея воздушного судна была выполнена в виде мозаики из цветов российского флага и фиолетовых ромбов. У открытого люка уже стоял трап с подмерзающим на ветру сотрудником аэропорта.
Внутри бизнес-джета оказался всего один человек – пилот, стройный брюнет под два метра ростом, как с картинки, предложивший им уже открытое шампанское. Группа расположилась на дорогих кожаных креслах, установленных одно напротив другого у больших иллюминаторов. Завязался непринужденный разговор: Торшин строил из себя звезду, Олеся хихикала, странный мужичок от сайта, название которого пиарщик опять успел забыть, яростно, как в последний раз, хлестал шампанское. Лишь одна Герман абсолютно не проявляла никакого интереса к происходящему и окружавшим ее людям. Павел, неожиданно для себя, начал нервничать и злиться: за такие деньги могла бы изобразить любопытство, а еще ему хотелось с ней пообщаться, ведь тогда, на регате, они довольно мило провели время, несмотря на разницу в возрасте.
– Красиво живем, – протянул Алексей, потягивая игристое из хрустального бокала. – Последний раз так металлурги нас гуляли года два назад.
– Как редко вас радуют! – хохотнула Олеся.
– Вам всем лишь бы пожрать, писать статьи никто не хочет, – то ли в шутку, то ли всерьез прокомментировал Михаил Борисович. Павел знал журналиста давно и далеко не всегда понимал его специфическое чувство юмора.
– Компания очень хочет, чтобы вам все понравилось и прошло по высшему классу, поэтому за вами прислали личный самолет одного из топ-менеджеров московского офиса. Обычно туда летают только грузовые борта, пассажирский рейс пока всего раз в неделю, и то иногда из-за погоды зимой его отменяют, а билеты обычно раскуплены на месяцы вперед сотрудниками «Росальтэна», – отозвался Паша. – Информацию по гостинице я вам скидывал, если не успели посмотреть, то очень хорошее размещение, четыре звезды, впрочем, она единственная в городе и выбирать не приходится. Сейчас в Краснополярске идет стройка гостевых вилл, возможно, мы когда-нибудь сможем в них погостить.
– Павел, а ты сам-то был там когда-нибудь? – вклинилась Олеся.
– Нет, даже не все сотрудники компании были, а я всего лишь из пиар-агентства, как вы знаете. Только фото аэропорта и города видел. На заводе все строго, жесточайший NDA[1]. На проходной нередко даже у своих телефоны отбирают, чтобы фотографий не было.
– Это напоминает новый блок Калининградской АЭС, я в прошлом году как раз ездил в тур, – кивнул Алексей.
– Тут все были в пресс-турах, это напоминает любой серьезный завод, почему именно АЭС? – высказал свое обязательное мнение Владимир. Алексей его проигнорировал.
Паша продолжил:
– Все ваши коллеги, кто пытался посещать город, дальше пары интервью не продвинулись, это вы слышали. Кто-то еще пару лет назад на проходную умудрился зайти и сфотографировать пост охраны. Вот и все. Так что мы, по сути, едем на сверхсекретный объект. И там нам даже дадут кое-где поснимать. Только прошу вас, я об этом писал, когда отправлял билеты: фотографируйте и пишите видео только там, где разрешат. За несанкционированную съемку могут быть большие проблемы у всех – у меня, у вас и у внутренней пресс-службы. Если такое случится, прессе могут опять на годы запретить посещения.
– Особенно если я смогу нормально поснимать.
– Владимир, как я обещал, обязательно постараюсь договориться с местным ТВ, чтобы была у вас камера. Так вот, продолжаю: с нами будет ходить охрана, поэтому настоятельно прошу ее не злить, чтобы в будущем вы и другие люди смогли посетить завод…
– Павел, ну ты мне обещаешь, что камеру достанешь? Войди в положение.
– Торшин, какой же ты все-таки душный. Сам опоздал, сам своего оператора похерил, теперь тебе все еще должны камеру искать, – не выдержал Алексей.
– Кто душный, я душный? Ты себя-то видел, Алешенька? – взъелся Владимир. Может, как мужики поговорим, когда сядем?
– Коллеги, прошу вас, давайте оставаться в рамках профессиональных отношений, – повысил голос Орлов.
– Уймите свой тестостерон, тут девушки, вообще-то, – неожиданно оторвалась от телефона Кира.
Внезапно начинающийся скандал прервало обращение пилота:
– Уважаемые пассажиры, говорит командир корабля. Прослушайте, пожалуйста, важное объявление. С момента взлета у меня не получается связаться с аэропортом Краснополярска, по всей видимости, из-за помех, вызванных погодными условиями. Возможно, вышло из строя коммуникационное оборудование. С аэропортом вылета я связаться уже тоже не могу, по той же причине.
Для обратного полета и ожидания в небе разрешения на посадку топлива у нас может не хватить, ведь дозаправка запланирована как раз по приземлении. Поэтому я принял решение провести посадку в аэропорту Краснополярска. Садиться будем без связи с диспетчером, в плохих погодных условиях и при низкой видимости. В это время на посадочной полосе не должно быть иных самолетов, однако я попрошу вас подготовиться к возможной аварийной ситуации – привести кресла в сидячее положение, убрать столики, зафиксировать багаж и крепко пристегнуться. Приземляться будем по видимости, в течение десяти-пятнадцати минут. На время посадки я выключу освещение и включу аварийные огни. Прошу вас сохранять спокойствие. Спасибо за внимание.
Участники тура напряглись и, переглянувшись, принялись прятать вещи в столики, под кресла и потуже затягивать ремни. Герман продолжала невозмутимо пялиться в телефон, Торшин жаловался на жизнь, а у Паши похолодело внутри – он уже представлял, какой заголовок материала по итогам поездки выдаст кто-нибудь из присутствующих: что-то вроде «Крутое пике во льдах». Он уставился в иллюминатор. Через пару минут свет в салоне погас, и под брюхом судна замигало ярко-красным. Тысяча первая причина не любить летать на самолетах.
За окном царили темень, вьюга и сгустившиеся черные тучи. Самолет стало ощутимо потряхивать – сзади кто-то взвизгнул, видимо, Олеся. Алексей незаметно, словно стесняясь, перекрестил пупок, закрыл глаза и крепко вцепился в подлокотники.
Земля показалась, когда самолет находился уже совсем низко. Было абсолютно темно, лишь мерцали сигнальные огни взлетно-посадочной полосы, а в их отблеске угадывались бесконечные леса, укутанные снегом. Скоро шасси стукнули о бетон – джет помотало из стороны в сторону, пару раз подбросило, торможение вжало Павла в кресло. Воздушное судно замедлило ход и продолжило как-то неуверенно катиться, пока через несколько минут, подпрыгнув в последний раз, не остановилось. Никаких объявлений типа «наш самолет произвел посадку» не последовало.
– Ну и че стоим? – подала голос Кира.
Еще пара минут – и дверь кабины пилота отворилась. Тот явно был в напряжении и замешательстве.
– Уважаемые пассажиры, докладываю ситуацию. Мы произвели посадку в аэропорту Краснополярска, однако я так и не могу связаться с диспетчерами. Более того, свет в здании почти не горит, и нас никто не встречает. Чтобы подать нам трап, никто не выехал. Ощущение, что аэропорт абсолютно пустой. Я подрулил как можно ближе к зданию пассажирского терминала. В данной ситуации предлагаю подождать, пока кто-то выйдет на связь, и действовать по обстоятельствам. Я буду продолжать попытки связаться с диспетчером.
За пилотом захлопнулась дверь. В салоне поднялся гвалт.
– Павлуш, это такая развлекательная часть программы? – ехидно прокомментировала Олеся.
В такое дерьмо он попал первый раз. Полный факап. Выругавшись про себя на «павлушу», Орлов стал звонить пиарщице «Альта», которая должна была встретить их на микроавтобусе, но оказалось, что сигнала нет.
– Ловит телефон у кого-то вообще?
Повисло молчание…
Примерно полчаса они провели, пытаясь поймать сигнал и ожидая дальнейших указаний пилота. Наконец Торшин психанул и принялся колотить в кабину экипажа.
– Командир, ну расскажи, что происходит-то? – как нетерпеливый ребенок, вопрошала звезда ютуба.
Через пару минут молчания дверь открылась.
– Во-первых, прекратите, пожалуйста, долбиться в дверь. – Пилот мягко, но уверенно отодвинул Владимира в сторону. – Во-вторых, я понятия не имею, что происходит, но нам никто не отвечает. Я раз двадцать их вызывал с момента, когда к вам вышел в прошлый раз. Насколько я знаю, других рейсов сюда не будет до понедельника – пассажирский борт улетел вчера, а грузовые в выходные не летают. Предлагаю выбираться из самолета самим и идти в аэропорт искать людей. Искать машину, в конце концов, и добираться до города.
Связь не работает никакая: ни радио, ни спутник, ни сотовая, которая здесь тоже идет через спутник. Трапа у нас нет, напоминаю, так что я сейчас открою дверь и будем как-то прыгать. На улице минус двадцать восемь, одевайтесь потеплее.
Особых возражений не было. Пара пассажиров поныла, что их не встречают красной дорожкой, но большинство проявили адекватность. Павел все равно покрывался семью потами, зная, что эту историю «Альту» обязательно припомнят. Группа облачилась в шубы, дубленки, анораки и даже костюм сноубордиста.
Прыгать нужно было с высоты трех метров – от двери салона до земли. Мужчины помоложе спустились первыми и мгновенно закоченели от бушующей вокруг вьюги. Павел сразу наполовину ослеп из-за залепленных снежинками очков. Потом помогли спуститься Алексею и Михаилу Борисовичу, следом – девушкам. В конце выгружали чемоданы: у всех, кроме Михаила и Олеси, была компактная ручная кладь. Репортерша везла огромный фиолетовый саквояж, за которым пришлось сходить в багажный отсек. Последним, прихватив большой гаечный ключ, на взлетную полосу выпрыгнул пилот.
Вьюга настолько усилилась, что очертания аэропорта были еле видны. Ежась от холода, пошатываясь от ветра и крепко держа чемоданы, норовившие улететь в темноту, группа, увязая в снегу, побрела к входу на первом этаже под безжизненным телетрапом. Особенно тяжко было Владимиру, опиравшемуся на трость, которая постоянно тонула в белой крупе. Кто-то вызвался ему помочь, но Торшин лишь отмахнулся и упрямо похромал вперед.
До входа было метров пятьдесят, но только пройдя полпути, пиарщик понял, что свет в аэропорту действительно почти нигде не горел. Лишь на фасаде сияла вывеска с названием воздушной гавани: «Григоренко». Паша вспомнил, как перед поездкой читал в интернете, что это фамилия одной из шести женщин-шахтеров со званием Героя Социалистического Труда.
Пилот первым подошел к зданию, подергал ручку на двери, но та не поддалась.
– Заперто, как и требуют антитеррористические предписания. Поберегись!
Он принялся бить по стеклу ключом, после нескольких ударов оно мелкими квадратиками посылалось на пол. Пилот рукавом куртки удалил оставшиеся в двери острые обломки, просунул руку в образовавшееся отверстие и отодвинул щеколду. Путь внутрь здания был открыт, и продрогшие люди устремились в тепло.
Глава 5. Прибытие
Ночь перед атакой выдалась особенно беспокойной: Илья без конца ворочался, не зная, что принесет завтрашний день. Последние месяцы он жил с ожиданием, что за ним придут. Его мучало чувство вины за случившееся в лесу, и когда в дверях автомастерской он увидел двух полицейских, то чуть было не сдался с повинной. Оказалось, что стражи закона просто пожаловали поинтересоваться, когда он в последний раз видел Катю, ведь она работала в мастерской несколько раз в неделю. Больше его не допрашивали, слежки тоже вроде не было, но ощущение опасности никуда не исчезало.
Он боялся провала плана, за свою жизнь, не хотел провести всю молодость в тюрьме, но желание отомстить «Альту» за все, и особенно за погибшего на шахте друга, перевешивало и толкало вперед. От тяжких раздумий и переживаний у него появились синяки под глазами и седые волосы. Мать испуганно наблюдала за переменами в сыне и не могла понять причину.
Они с Лосем остались вдвоем: Серега на встречи больше не ходил и лишь обещал из дома что-то сделать с камерами наблюдения в день атаки. Поиски барахла на старом военном аэродроме, куда они легко пробирались мимо скучающей охраны, привели к находке небольшого запаса пуль, старого бинокля и гранаты – все это было похоронено в ящике в одной из подсобок, которую, видимо, забыли обыскать и перенести содержимое на хранение при выводе военных.
Найденное оборудование позволило Демьянову с Лосем разработать новый план, ведь все тренировки с ножами оказались абсолютно бесполезными и глупыми после простого наблюдения за объектом в бинокль. Несколько дней они пролежали, как партизаны времен Великой Отечественной, в лесу, изучая узел связи. По вечерам на нем оставалось четыре охранника – два на КПП и еще два в самом здании: один на входе и один на пульте управления камерами. Помимо них, в телестудии до десяти часов ежедневно находились пара человек технического персонала и съемочная группа.
Когда Илья узнал, что группа СМИ с Большой земли приедет в город, он решил организовать настоящий медиатеракт, в духе знаменитых анархистов прошлого десятилетия. Завод и шахта были неприступны для одиночек вроде него и Лося, да они и не могли никак им навредить без тонны взрывчатки. Зато они могли придать как можно более широкой огласке грешки «Альта» и испортить компании имидж и жизнь. Многое о происходящем он знал и мог рассказать сам, кроме того, мощный компромат с доказательствами прислали его друзья из Екатеринбурга, которым он туманно намекнул, чтобы «скоро готовились встречать и помогать залечь на дно». Те обещали все организовать и сообщили точную дату прилета самолета с группой, полученную по каким-то собственным каналам.
Оставалось ударить в ахиллесову пяту этого корпоративного монстра – узел связи.
Созрел окончательный план.
Шаг 1: атака узла вечером двадцатого декабря, нейтрализация охранников, захват съемочной группы «Краснополярск-ТВ».
Шаг 2: отключение от связи аэропорта и завода, участка полиции, прекращение связи с армейской базой на севере – чтобы в городе не успели среагировать и вызвать подкрепление. Следом – отключение любой блокировки исходящего и входящего трафика для интернета в городе – для простых жителей, которые станут невольными соучастниками в плане Демьянова, свободно общаясь с внешним миром.
Шаг 3: трансляция обращения Ильи к народу о преступлениях «Альта». Приятели перезаписывали его раз пять на опушке леса, спрятав лица за детскими масками животных, и припомнили компании все – от вырубки лесов для дач до серьезных экономических преступлений. Конечно, какие-то отдельные детали и раньше мелькали в отечественных и зарубежных СМИ, но символу спасения российской экономики прощали многое, да и фильтрация трафика в городе работала неплохо, а жаловаться на жизнь Большой земле было особо некому – основную часть населения Краснополярска составляли добровольно приехавшие сотрудники компании.
Но в таком концентрированном формате, с ранее не предававшейся огласке информацией об экономических преступлениях и подкрепленном беспрецедентным захватом студии – об этом не говорили никогда. Трансляцию вместо вечернего выпуска новостей Илья планировал пустить на Краснополярск и ближайшие города – так, чтобы это заметили, в мгновение ока подхватили и разнесли по всем каналам в интернете.
Шаг 4: побег на аэродром. Вечером, в условиях отсутствия связи с городом и полицией, при минимальном присутствии персонала, захват одного из вертолетов, что всегда там припаркованы, не составит труда. Лось, опытный пилот, довезет их до первого оживленного населенного пункта на юге. Оттуда они вдвоем автостопом доберутся до Екатеринбурга, где их встретят как героев и помогут уйти в подполье, как настоящим партизанам, чья борьба с капиталистическим режимом после этого только начнется.
По задумке Ильи все это должно было произойти ровно вечером перед прилетом СМИ и произвести эффект настоящей медиабомбы. О происходящем вокруг Краснополярска заговорит вся страна – и мир. Поскольку связи с аэропортом не будет, никто не сможет развернуть самолет с журналистами. Когда они прибудут, начнется вторая волна – медиатеракт.
Шаг 5: участники группы просто не смогут проигнорировать происходящее, к середине ночи обсуждать его обращение к народу будет весь интернет, а редакции завалят журналистов требованиями сделать репортажи поострее и раскопать побольше жареных фактов.
Последние часы перед стартом операции они с Лосем коротали в мастерской. Оба нервничали.
– Не передумал? Еще не поздно. Тут что угодно может пойти не так. Чем сложнее план, тем больше шансов, что будет отклонение от сценария, – сказал Илья.
Денис оторвался от чистки ногтей ножиком.
Скоро музыка погрузила его в глубокий сон. Стюардесса проявила редкую тактичность и не стала будить, а лишь накинула на его ноги плед, открыла соседний столик и оставила на нем поднос с ужином. Сон был беспокойный – за Павлом все время кто-то гнался, а он убегал. Было страшно, темно, серо, холодно и одиноко.
Он проснулся, только когда шасси коснулись посадочной полосы. Олеся сонно осматривалась, Торшин сразу же вскочил – доставать ручную кладь, Алексей захлопал пилотам, на что Герман закатила глаза и презрительно усмехнулась. Команда мечты. Еще полтора часа, и они будут на месте.
* * *
Пересадка прошла быстро. В Краснополярск их вез небольшой частный самолет бизнес-класса, принадлежавший «Росальтэну». Из-за размера его нельзя было пристыковать к телетрапу, и до стоянки пришлось добираться от гейта на автобусе, на минуту выйдя в холодную декабрьскую вьюгу. Ливрея воздушного судна была выполнена в виде мозаики из цветов российского флага и фиолетовых ромбов. У открытого люка уже стоял трап с подмерзающим на ветру сотрудником аэропорта.
Внутри бизнес-джета оказался всего один человек – пилот, стройный брюнет под два метра ростом, как с картинки, предложивший им уже открытое шампанское. Группа расположилась на дорогих кожаных креслах, установленных одно напротив другого у больших иллюминаторов. Завязался непринужденный разговор: Торшин строил из себя звезду, Олеся хихикала, странный мужичок от сайта, название которого пиарщик опять успел забыть, яростно, как в последний раз, хлестал шампанское. Лишь одна Герман абсолютно не проявляла никакого интереса к происходящему и окружавшим ее людям. Павел, неожиданно для себя, начал нервничать и злиться: за такие деньги могла бы изобразить любопытство, а еще ему хотелось с ней пообщаться, ведь тогда, на регате, они довольно мило провели время, несмотря на разницу в возрасте.
– Красиво живем, – протянул Алексей, потягивая игристое из хрустального бокала. – Последний раз так металлурги нас гуляли года два назад.
– Как редко вас радуют! – хохотнула Олеся.
– Вам всем лишь бы пожрать, писать статьи никто не хочет, – то ли в шутку, то ли всерьез прокомментировал Михаил Борисович. Павел знал журналиста давно и далеко не всегда понимал его специфическое чувство юмора.
– Компания очень хочет, чтобы вам все понравилось и прошло по высшему классу, поэтому за вами прислали личный самолет одного из топ-менеджеров московского офиса. Обычно туда летают только грузовые борта, пассажирский рейс пока всего раз в неделю, и то иногда из-за погоды зимой его отменяют, а билеты обычно раскуплены на месяцы вперед сотрудниками «Росальтэна», – отозвался Паша. – Информацию по гостинице я вам скидывал, если не успели посмотреть, то очень хорошее размещение, четыре звезды, впрочем, она единственная в городе и выбирать не приходится. Сейчас в Краснополярске идет стройка гостевых вилл, возможно, мы когда-нибудь сможем в них погостить.
– Павел, а ты сам-то был там когда-нибудь? – вклинилась Олеся.
– Нет, даже не все сотрудники компании были, а я всего лишь из пиар-агентства, как вы знаете. Только фото аэропорта и города видел. На заводе все строго, жесточайший NDA[1]. На проходной нередко даже у своих телефоны отбирают, чтобы фотографий не было.
– Это напоминает новый блок Калининградской АЭС, я в прошлом году как раз ездил в тур, – кивнул Алексей.
– Тут все были в пресс-турах, это напоминает любой серьезный завод, почему именно АЭС? – высказал свое обязательное мнение Владимир. Алексей его проигнорировал.
Паша продолжил:
– Все ваши коллеги, кто пытался посещать город, дальше пары интервью не продвинулись, это вы слышали. Кто-то еще пару лет назад на проходную умудрился зайти и сфотографировать пост охраны. Вот и все. Так что мы, по сути, едем на сверхсекретный объект. И там нам даже дадут кое-где поснимать. Только прошу вас, я об этом писал, когда отправлял билеты: фотографируйте и пишите видео только там, где разрешат. За несанкционированную съемку могут быть большие проблемы у всех – у меня, у вас и у внутренней пресс-службы. Если такое случится, прессе могут опять на годы запретить посещения.
– Особенно если я смогу нормально поснимать.
– Владимир, как я обещал, обязательно постараюсь договориться с местным ТВ, чтобы была у вас камера. Так вот, продолжаю: с нами будет ходить охрана, поэтому настоятельно прошу ее не злить, чтобы в будущем вы и другие люди смогли посетить завод…
– Павел, ну ты мне обещаешь, что камеру достанешь? Войди в положение.
– Торшин, какой же ты все-таки душный. Сам опоздал, сам своего оператора похерил, теперь тебе все еще должны камеру искать, – не выдержал Алексей.
– Кто душный, я душный? Ты себя-то видел, Алешенька? – взъелся Владимир. Может, как мужики поговорим, когда сядем?
– Коллеги, прошу вас, давайте оставаться в рамках профессиональных отношений, – повысил голос Орлов.
– Уймите свой тестостерон, тут девушки, вообще-то, – неожиданно оторвалась от телефона Кира.
Внезапно начинающийся скандал прервало обращение пилота:
– Уважаемые пассажиры, говорит командир корабля. Прослушайте, пожалуйста, важное объявление. С момента взлета у меня не получается связаться с аэропортом Краснополярска, по всей видимости, из-за помех, вызванных погодными условиями. Возможно, вышло из строя коммуникационное оборудование. С аэропортом вылета я связаться уже тоже не могу, по той же причине.
Для обратного полета и ожидания в небе разрешения на посадку топлива у нас может не хватить, ведь дозаправка запланирована как раз по приземлении. Поэтому я принял решение провести посадку в аэропорту Краснополярска. Садиться будем без связи с диспетчером, в плохих погодных условиях и при низкой видимости. В это время на посадочной полосе не должно быть иных самолетов, однако я попрошу вас подготовиться к возможной аварийной ситуации – привести кресла в сидячее положение, убрать столики, зафиксировать багаж и крепко пристегнуться. Приземляться будем по видимости, в течение десяти-пятнадцати минут. На время посадки я выключу освещение и включу аварийные огни. Прошу вас сохранять спокойствие. Спасибо за внимание.
Участники тура напряглись и, переглянувшись, принялись прятать вещи в столики, под кресла и потуже затягивать ремни. Герман продолжала невозмутимо пялиться в телефон, Торшин жаловался на жизнь, а у Паши похолодело внутри – он уже представлял, какой заголовок материала по итогам поездки выдаст кто-нибудь из присутствующих: что-то вроде «Крутое пике во льдах». Он уставился в иллюминатор. Через пару минут свет в салоне погас, и под брюхом судна замигало ярко-красным. Тысяча первая причина не любить летать на самолетах.
За окном царили темень, вьюга и сгустившиеся черные тучи. Самолет стало ощутимо потряхивать – сзади кто-то взвизгнул, видимо, Олеся. Алексей незаметно, словно стесняясь, перекрестил пупок, закрыл глаза и крепко вцепился в подлокотники.
Земля показалась, когда самолет находился уже совсем низко. Было абсолютно темно, лишь мерцали сигнальные огни взлетно-посадочной полосы, а в их отблеске угадывались бесконечные леса, укутанные снегом. Скоро шасси стукнули о бетон – джет помотало из стороны в сторону, пару раз подбросило, торможение вжало Павла в кресло. Воздушное судно замедлило ход и продолжило как-то неуверенно катиться, пока через несколько минут, подпрыгнув в последний раз, не остановилось. Никаких объявлений типа «наш самолет произвел посадку» не последовало.
– Ну и че стоим? – подала голос Кира.
Еще пара минут – и дверь кабины пилота отворилась. Тот явно был в напряжении и замешательстве.
– Уважаемые пассажиры, докладываю ситуацию. Мы произвели посадку в аэропорту Краснополярска, однако я так и не могу связаться с диспетчерами. Более того, свет в здании почти не горит, и нас никто не встречает. Чтобы подать нам трап, никто не выехал. Ощущение, что аэропорт абсолютно пустой. Я подрулил как можно ближе к зданию пассажирского терминала. В данной ситуации предлагаю подождать, пока кто-то выйдет на связь, и действовать по обстоятельствам. Я буду продолжать попытки связаться с диспетчером.
За пилотом захлопнулась дверь. В салоне поднялся гвалт.
– Павлуш, это такая развлекательная часть программы? – ехидно прокомментировала Олеся.
В такое дерьмо он попал первый раз. Полный факап. Выругавшись про себя на «павлушу», Орлов стал звонить пиарщице «Альта», которая должна была встретить их на микроавтобусе, но оказалось, что сигнала нет.
– Ловит телефон у кого-то вообще?
Повисло молчание…
Примерно полчаса они провели, пытаясь поймать сигнал и ожидая дальнейших указаний пилота. Наконец Торшин психанул и принялся колотить в кабину экипажа.
– Командир, ну расскажи, что происходит-то? – как нетерпеливый ребенок, вопрошала звезда ютуба.
Через пару минут молчания дверь открылась.
– Во-первых, прекратите, пожалуйста, долбиться в дверь. – Пилот мягко, но уверенно отодвинул Владимира в сторону. – Во-вторых, я понятия не имею, что происходит, но нам никто не отвечает. Я раз двадцать их вызывал с момента, когда к вам вышел в прошлый раз. Насколько я знаю, других рейсов сюда не будет до понедельника – пассажирский борт улетел вчера, а грузовые в выходные не летают. Предлагаю выбираться из самолета самим и идти в аэропорт искать людей. Искать машину, в конце концов, и добираться до города.
Связь не работает никакая: ни радио, ни спутник, ни сотовая, которая здесь тоже идет через спутник. Трапа у нас нет, напоминаю, так что я сейчас открою дверь и будем как-то прыгать. На улице минус двадцать восемь, одевайтесь потеплее.
Особых возражений не было. Пара пассажиров поныла, что их не встречают красной дорожкой, но большинство проявили адекватность. Павел все равно покрывался семью потами, зная, что эту историю «Альту» обязательно припомнят. Группа облачилась в шубы, дубленки, анораки и даже костюм сноубордиста.
Прыгать нужно было с высоты трех метров – от двери салона до земли. Мужчины помоложе спустились первыми и мгновенно закоченели от бушующей вокруг вьюги. Павел сразу наполовину ослеп из-за залепленных снежинками очков. Потом помогли спуститься Алексею и Михаилу Борисовичу, следом – девушкам. В конце выгружали чемоданы: у всех, кроме Михаила и Олеси, была компактная ручная кладь. Репортерша везла огромный фиолетовый саквояж, за которым пришлось сходить в багажный отсек. Последним, прихватив большой гаечный ключ, на взлетную полосу выпрыгнул пилот.
Вьюга настолько усилилась, что очертания аэропорта были еле видны. Ежась от холода, пошатываясь от ветра и крепко держа чемоданы, норовившие улететь в темноту, группа, увязая в снегу, побрела к входу на первом этаже под безжизненным телетрапом. Особенно тяжко было Владимиру, опиравшемуся на трость, которая постоянно тонула в белой крупе. Кто-то вызвался ему помочь, но Торшин лишь отмахнулся и упрямо похромал вперед.
До входа было метров пятьдесят, но только пройдя полпути, пиарщик понял, что свет в аэропорту действительно почти нигде не горел. Лишь на фасаде сияла вывеска с названием воздушной гавани: «Григоренко». Паша вспомнил, как перед поездкой читал в интернете, что это фамилия одной из шести женщин-шахтеров со званием Героя Социалистического Труда.
Пилот первым подошел к зданию, подергал ручку на двери, но та не поддалась.
– Заперто, как и требуют антитеррористические предписания. Поберегись!
Он принялся бить по стеклу ключом, после нескольких ударов оно мелкими квадратиками посылалось на пол. Пилот рукавом куртки удалил оставшиеся в двери острые обломки, просунул руку в образовавшееся отверстие и отодвинул щеколду. Путь внутрь здания был открыт, и продрогшие люди устремились в тепло.
Глава 5. Прибытие
Ночь перед атакой выдалась особенно беспокойной: Илья без конца ворочался, не зная, что принесет завтрашний день. Последние месяцы он жил с ожиданием, что за ним придут. Его мучало чувство вины за случившееся в лесу, и когда в дверях автомастерской он увидел двух полицейских, то чуть было не сдался с повинной. Оказалось, что стражи закона просто пожаловали поинтересоваться, когда он в последний раз видел Катю, ведь она работала в мастерской несколько раз в неделю. Больше его не допрашивали, слежки тоже вроде не было, но ощущение опасности никуда не исчезало.
Он боялся провала плана, за свою жизнь, не хотел провести всю молодость в тюрьме, но желание отомстить «Альту» за все, и особенно за погибшего на шахте друга, перевешивало и толкало вперед. От тяжких раздумий и переживаний у него появились синяки под глазами и седые волосы. Мать испуганно наблюдала за переменами в сыне и не могла понять причину.
Они с Лосем остались вдвоем: Серега на встречи больше не ходил и лишь обещал из дома что-то сделать с камерами наблюдения в день атаки. Поиски барахла на старом военном аэродроме, куда они легко пробирались мимо скучающей охраны, привели к находке небольшого запаса пуль, старого бинокля и гранаты – все это было похоронено в ящике в одной из подсобок, которую, видимо, забыли обыскать и перенести содержимое на хранение при выводе военных.
Найденное оборудование позволило Демьянову с Лосем разработать новый план, ведь все тренировки с ножами оказались абсолютно бесполезными и глупыми после простого наблюдения за объектом в бинокль. Несколько дней они пролежали, как партизаны времен Великой Отечественной, в лесу, изучая узел связи. По вечерам на нем оставалось четыре охранника – два на КПП и еще два в самом здании: один на входе и один на пульте управления камерами. Помимо них, в телестудии до десяти часов ежедневно находились пара человек технического персонала и съемочная группа.
Когда Илья узнал, что группа СМИ с Большой земли приедет в город, он решил организовать настоящий медиатеракт, в духе знаменитых анархистов прошлого десятилетия. Завод и шахта были неприступны для одиночек вроде него и Лося, да они и не могли никак им навредить без тонны взрывчатки. Зато они могли придать как можно более широкой огласке грешки «Альта» и испортить компании имидж и жизнь. Многое о происходящем он знал и мог рассказать сам, кроме того, мощный компромат с доказательствами прислали его друзья из Екатеринбурга, которым он туманно намекнул, чтобы «скоро готовились встречать и помогать залечь на дно». Те обещали все организовать и сообщили точную дату прилета самолета с группой, полученную по каким-то собственным каналам.
Оставалось ударить в ахиллесову пяту этого корпоративного монстра – узел связи.
Созрел окончательный план.
Шаг 1: атака узла вечером двадцатого декабря, нейтрализация охранников, захват съемочной группы «Краснополярск-ТВ».
Шаг 2: отключение от связи аэропорта и завода, участка полиции, прекращение связи с армейской базой на севере – чтобы в городе не успели среагировать и вызвать подкрепление. Следом – отключение любой блокировки исходящего и входящего трафика для интернета в городе – для простых жителей, которые станут невольными соучастниками в плане Демьянова, свободно общаясь с внешним миром.
Шаг 3: трансляция обращения Ильи к народу о преступлениях «Альта». Приятели перезаписывали его раз пять на опушке леса, спрятав лица за детскими масками животных, и припомнили компании все – от вырубки лесов для дач до серьезных экономических преступлений. Конечно, какие-то отдельные детали и раньше мелькали в отечественных и зарубежных СМИ, но символу спасения российской экономики прощали многое, да и фильтрация трафика в городе работала неплохо, а жаловаться на жизнь Большой земле было особо некому – основную часть населения Краснополярска составляли добровольно приехавшие сотрудники компании.
Но в таком концентрированном формате, с ранее не предававшейся огласке информацией об экономических преступлениях и подкрепленном беспрецедентным захватом студии – об этом не говорили никогда. Трансляцию вместо вечернего выпуска новостей Илья планировал пустить на Краснополярск и ближайшие города – так, чтобы это заметили, в мгновение ока подхватили и разнесли по всем каналам в интернете.
Шаг 4: побег на аэродром. Вечером, в условиях отсутствия связи с городом и полицией, при минимальном присутствии персонала, захват одного из вертолетов, что всегда там припаркованы, не составит труда. Лось, опытный пилот, довезет их до первого оживленного населенного пункта на юге. Оттуда они вдвоем автостопом доберутся до Екатеринбурга, где их встретят как героев и помогут уйти в подполье, как настоящим партизанам, чья борьба с капиталистическим режимом после этого только начнется.
По задумке Ильи все это должно было произойти ровно вечером перед прилетом СМИ и произвести эффект настоящей медиабомбы. О происходящем вокруг Краснополярска заговорит вся страна – и мир. Поскольку связи с аэропортом не будет, никто не сможет развернуть самолет с журналистами. Когда они прибудут, начнется вторая волна – медиатеракт.
Шаг 5: участники группы просто не смогут проигнорировать происходящее, к середине ночи обсуждать его обращение к народу будет весь интернет, а редакции завалят журналистов требованиями сделать репортажи поострее и раскопать побольше жареных фактов.
Последние часы перед стартом операции они с Лосем коротали в мастерской. Оба нервничали.
– Не передумал? Еще не поздно. Тут что угодно может пойти не так. Чем сложнее план, тем больше шансов, что будет отклонение от сценария, – сказал Илья.
Денис оторвался от чистки ногтей ножиком.