Преследуя тень

Кстати об этом.

— Вильгельм?

Я надеялась, что он уже спит крепким сном и не ответит мне, но ошиблась.

— Что? — услышала уставшее.

Сразу стало как-то стыдно, но на попятную идти не хотелось.

— Почему ты выгнал меня, тогда, в гостинице?

Мужчина обернулся ко мне.

— Действительно хочешь обсудить это, лёжа со мной в одной постели?

Щеки загорелись.

— Да, хочу, — с вызовом сказала.

Если он пытается меня смутить — у него это хорошо получается, только я упрямая и без боя не сдамся.

— Не захотел тебя портить, — сказал так, будто сделал одолжение.

— То есть? — не поняла.

— По тебе было видно, что ты неопытная девственница.

Я фыркнула. Тоже мне, святоша.

— Что ты вообще там делала?

Я открыла рот и тут же закрыла. Открывать секреты незнакомому человеку не хотелось. Кто знает, может он вернет меня обратно в детский дом, а потом они вместе с директором дружно посмеются надо мной.

— Не важно, — буркнула, поворачиваясь на бок. — Просто нужны были деньги.

Мы оба молчали.

Я уже решила, что на этом мы и закончили, когда Вильгельм заговорил снова.

— Ты хотела сбежать.

По коже пробежали мурашки.

— Откуда ты знаешь?

— По тебе видно. Ты своенравная и непокорная.

— Я не такая, — перебила.

— Мне лучше знать.

Я поджала губы.

Раз уж у нас тут такой прекрасный и душевный разговор, то стоит попытаться узнать то, что у меня никак не получалось.

— Что я здесь делаю?

Тишина.

Показалось, что я снова не получу ответа, но примерно через минуту, Вильгельм заговорил.

— Считай, что я взял над тобой опеку.

Что?

Я поднялась и села, опираясь спиной о спинку кровати.

— Допустим, я так считаю, — я нахмурила брови, созерцая его спину. — Зачем ты «взял опеку» над той, которую едва ли не…

Сказать «трахнул» не поворачивался язык.

Послышался обреченный вздох и Вильгельм сел рядом, складывая руки на волосатой груди, при виде которой я покраснела как помидор, но вида не подала, что смутилась. Надеюсь, в тусклом свете луны моего лица сейчас вообще не видно.

— У меня свои причины так поступать. Ясно?


— Нет.

Чёрт, да что со мной? Почему я не могу согласиться и просто лечь спать? Мне хуже что-ли? Здесь тепло, есть еда и отдельная комната! Что не так?

— Я же говорю – ты упрямая.

Ну и пускай! Я хочу знать что тут происходит! Может меня из одного ада, хотят отправить в другой! В рабство, к примеру или в шахты, уголь добывать.

— Ладно. Допустим, мы решили этот вопрос, — я тоже сложила руки на груди. — А как ты оказался в доме Нины Петровны?

Вильгельм опять вздохнул.

— Тебя вечно тянет на разговоры по ночам?

— По ночам ты более разговорчив, — сразу нашлась я с ответом.

Мужчина усмехнулся.

— Всему свое время, — он повернул ко мне голову и в лунном свете его глаза сверкнули. — Давай договоримся – я даю тебе полную свободу в доме и ограниченную на улице, если ты обещаешь не пытаться сбежать и выносить мне мозги.

— Что значит «ограниченную на улице»?

— Узнаешь. Так что?

— Но ты же и на половину вопросов не ответил!

— Аркадия.

Ладно. Стоит сбавить обороты. Кажется, псих не такой уж и псих, даже разговаривать нормально умеет и спасать меня примчался. Допрошу в другой раз.

— Ладно. Пока согласна.

— Пока? — усмехнулся Вильгельм. — Уже страшно.

Я фыркнула и сползла вниз, на подушку.

Послышалась возня – мужчина тоже лег.

Я долго не могла уснуть, боясь двинуться или случайно закатиться под массивный мужской бок, но в итоге, усталость взяла свое.

Мне опять снились кошмары. Зверь крался ко мне, рычал, а я убегала.

Кажется, кто-то гладил меня по голове, успокаивая и наговаривая что-то. Не помню точно. Но проснулась я рано утром, чувствуя себя вполне себе бодрой.

Часы показывали пять часов и пятьдесят шесть минут, а спать уже вообще не хотелось.

Солнце уже во всю светило в открытое окно и я, наконец-то, могла рассмотреть комнату.

Большая, просторная, шкаф под стенкой, пара кожаных кресел, стол, компьютерное кресло, ковер на полу и кровать. На этом все.

Я осторожно повернула голову и посмотрела на спящего лицом ко не мужчину.

Сейчас, во сне, он не выглядел безобиднее. Мне вообще казалось, что сейчас он откроет свои медовые глазюки и выгонит меня за дверь.

Но он не просыпался, продолжая ровно дышать.

Странно, что он разрешил мне спать с ним в одной постели, да ещё и не пытался ничего со мной сделать. Ведь мог же. Он мужчина в самом расцвете сил. Вот сколько ему? Двадцать семь-тридцать пять лет? Около того, точно не старше. А мне в феврале исполнилось семнадцать, так что разница у нас достаточно велика. Могло же потянуть на молоденьких...

Так, стоп. Хватит уже о нем думать, а то решу, что он добрый и честный самаритянин, который и правда решил приютить бедную маленькую сироту в своем огромном доме.

У него другая причина. Какая? Сделать меня секс-рабыней? Тогда, опять-таки, почему не воспользовался случаем?

Сколько же накопилось вопросов…

Ладно, по ходу разберемся.

Я осторожно откинула одеяло и поднялась с постели, все так же натягивая футболку. Наверное, стоит все же заглянуть в пакеты, которые Вильгельм оставил вчера в комнате.

Посмотрев напоследок на брюнета, я выскользнула за дверь и двинулась в «как бы свою комнату».

Заглянув в нее с опаской и не обнаружив ничего страшного, я спокойной вошла и уткнулась в первый пакет, я нашла кучу маек и футболок своего размера. В остальных же были джинсы, брюки и даже бельё.

Я не знала как стоит реагировать на все это, ведь у меня отродясь не водилось новых, никем не ношенных вещей.