Преодолевая барьеры

Натянув на себя свой скафандр, с помощью которого ходил по Луне, я переместился в место упокоения моего второго голема и Кораблева. Тут необходимо уточнить, что все места, где я бываю или куда имею или имел доступ через инфосеть, как вот здесь через голема, у меня уже автоматически обрабатываются с целью получения частотно-волновых координат, и там вешается инфомагический маячок, включаемый в общую сеть датчиков. Ну, на всякий случай, вдруг понадобится туда с высокой точностью срочно перейти. Вот сейчас такой случай и есть.

Здания как такового не было. Оно местами потекло, как сгоревшая свечка, а что-то взорвалось. Уцелели только какие-то особо прочные плоскости. Может, броня?

Где-то под ногами трескалась стеклообразная масса, распространяя неприятный хруст, где-то в воздух поднималась черная пыль. Сквозь фильтры сначала чувствовалась гарь, пока я не заблокировал все, что идет внутрь, кроме чистого воздуха. Рядом копошились роботы, как строительных модификаций, так и военных. А прошло-то почти всего ничего! В шаге от меня как из-под земли вырос один из таких роботов – хрен знает, какой модификации, так как его форма была текучей, но скорее какой-то спасательный. Или военный, хотя на фига тут военные?

Он просканировал меня и, похоже, узнал. Но, наверное, чье-то терпение лопнуло или превысило норму, так как на УНИК поступил сигнал максимальной важности из области гражданской обороны, а такие сигналы активируются автоматически, и мне голосом какого-то искина было сказано:

– Данное место временно закрыто для посещения лицами, не относящимися к службе спасения и очистки. Кроме того, существует опасность заражения организма вредными испарениями, обнаружен повышенный радиоактивный фон. Просьба покинуть данное место и обратиться к развернутым точкам медицинской помощи, которые вы можете найти в трехстах метрах в любом направлении от данной точки.

Интересно как! Похоже, мой скафандр невидим и для инструментальных систем сканирования. А если вот так?..

– На мне надет экспериментальный скафандр высшей степени защиты. Он невидим, так как является энергетическим. Просьба не мешать проводить собственное расследование!

Спустя пару секунд донеслось:

– Вам разрешено провести собственное расследование. С его результатами просьба под запись ознакомить вашего куратора – генерала Орлова.

После этих слов тень РОКОМа рядом со мной пропала, и я поплелся к группе из двух РОКОМов и трех человек в скафандрах, возящихся на месте смерти Кораблева. Ну и моего голема. Люди в скафандрах недоуменно покосились на меня, но быстро вернулись к своей работе. Наверное, посчитали, что раз нахожусь здесь и в таком виде, значит, для этого есть причина и разрешение. Сейчас они манипуляторами выковыривали из спекшегося месива то, что все-таки осталось от погибшего человека. Какие-то косточки там, что ли, или мне кажется? В общем, не важно, я тут не для того, чтобы им мешать, у меня свои методы.

Как обычно, инфомагический мир расцвел огромным количеством информструктур, относящихся к делу. Что я хотел найти? Очень просто – информструктуру Кораблева. И посмотреть, в каком она состоянии. Помнится, Умник говорил, что ядерный взрыв, например, может деструктивно влиять на инфосеть. Здесь был не ядерный взрыв, а, судя по всему, энергетический, вроде лазерного, повышенной мощности, но кто знает? Не может ли и он так опосредованно влиять на инфосеть?

Информструктур было много, как обычно. И, понятное дело, почти все они не относились к тем, что мне нужны. Нет, людей, БРОКОМов, находящихся рядом, я сразу идентифицировал, ибо они перед глазами и привязка есть, но, помимо них, была и куча чего-то левого. Вот так вот порвешь, например, какую-то, а где-то человек умрет… Я хоть и был относительно спокоен, но как-то неправильно спокоен. Внутри росло напряжение, которое вполне могло вылезти неправильным образом. Но я пока не реагировал на это, ибо голову не туманит, а правильная мотивация с нужным энергетически-эмоциональным движком – самое то.

Однако такой настрой вылился в нечто необычное. Я и раньше уже нет-нет, а замечал то повышенную разрешающую способность взгляда в инфосети, которая не так уж долго держалась, то непонятный туман. Но сейчас мне открылся несколько иной взгляд того же свойства. Многие информструктуры как бы расплывались, дублировались, казались полупрозрачными. Вот один из сотрудников взял в руки обгорелый кусок – похоже, часть какого-то устройства. Так вот, часть информструктуры виделась четко, но потом как бы обрывалась, а ее границы, по ощущениям, слегка притухали. Но самое главное – остальная сгоревшая часть все-таки виделась, но слабо. Раньше бы я или видел цельную информструктуру (если она еще не распалась), или же только часть, а сейчас непонятно получилось. То ли у меня что-то испортилось в аппарате видения, то ли, наоборот, чувствительность увеличилась. Ну да ладно, вреда вроде нет, даже лучше стало.

Меня привлек один из людей, держащий в руках что-то вроде кости. Пощелкав восприятием, я отчетливо увидел слабый образ человеческой информструктуры. Подойдя ближе, понял, что человек держит в руках остаток черепа. Черного, обгорелого, забитого какой-то массой – то ли несгоревшей плотью, то ли еще чем-то, тут ведь во время удара все бурлило, плавилось и испарялось. Потом еще нашли пару костей, и в каждой отражались информструктуры нормальной четкости, обозначающие предмет, и менее яркие – остальную структуру человека. Причем эти слабовыраженные части информструктур по яркости отличались у разных привязок-костей. М-да…

Тут одновременно на меня вышли сестра и генерал. Видно, сговорились, пришлось конференцию образовывать.

– То, что ты вместо себя послал свои иллюзии, какие ранее показывал нам, почти сразу стало понятно, когда ты попал в область видимости систем наблюдения одновременно в разных местах… – Генерал общался на ходу и сейчас заходил в автомоб, отправляясь в столицу на службу, чтобы быть поближе к событиям. – Однако прежде сканирование давало другие результаты…

– Я научился делать другие тела из специальной материи, так удобнее в некоторых случаях, – кивнул я.

– Ладно, сейчас это не главное… – Генерал немного помолчал, глядя на пролетающий за окном автомоба пейзаж. – Здесь ситуация относительно понятная. Кто-то нашел старый диверсионный БРОКОМ, возможно, отремонтировал на месте, хорошо замаскировал и поставил наблюдать за лабораторией. Скорее всего, это имело место при строительстве самой лаборатории, иначе непонятно, как смогли сделать это незаметно.

– А поняли, кто нажимал на спусковой крючок? – спросил я.

– Времени мало прошло. Однако отслеживается явный китайский след. Но слишком явный, – покачал головой генерал. – Тут мне спексты уже успели доложить кое-что. Вроде как след все-таки ведет в Англо-Австралию, но стиль работы не их. Больше на американцев похоже, хотя в последние годы у нас с ними почти не было стычек ни в реальности, ни в сети, в отличие от Англо-Австралии. Но будем смотреть, люди работают.

Я отвлекся и остановил рукой одного из спасателей, проходящих мимо.

– Мне это понадобится. – Я показал на содержимое прозрачного мешка, который нес этот человек. Там была упакована часть позвоночника Кораблева.

На удивление, информструктура отсутствующей части светилась более ярко, нежели в остальных останках. Я ведь думал, что именно череп будет более информационно насыщен, но оказалось, что нет.

– Что там? – вмешался генерал.

– Часть останков Кораблева, – честно ответил я.

– Думаешь, получится, как там… на «Луче»? – чуть помолчав, спросил Орлов.

– Не знаю. Не уверен, но попробовать хочу. Ты можешь организовать передачу? А то, смотрю, тут не особо мне хотят помогать. – Я посмотрел вслед спасателю, который только на мгновение остановился, пожал плечами и отправился размещать находку на висящей в воздухе платформе.

Орлов вздохнул:

– Попробую. Я-то иного выхода не вижу, но что они там, наверху, решат…

– Я должна присутствовать, – в первый раз подала голос сестра и строго посмотрела на меня.

Ни малейшего желания с ней спорить не возникло. Но я посчитал нужным уточнить:

– Только я ничего не обещаю. Тем более я пока не нашел его душу.

Генерал издал неопределенный звук и погладил подбородок, неявно выражая скепсис.

Я еще побродил по выжженной местности. Эти скоты, кем бы они ни были, своим ударом зацепили не только зимний сад, но и прилегающую территорию. Кроме Кораблева, погибли трое присматривающих за ним телохранителей и еще пара человек поблизости. Человек двадцать пострадало, но остались живы и сейчас эвакуированы в ближайший медцентр.

– Генерал! – вызвал я своего куратора. – Мне понадобятся останки и остальных погибших. Надо будет их точно рассортировать…

– По ДНК это мы быстро сделаем, – кивнул Орлов. – Есть какие-то временны́е ограничения?

– Правильный вопрос… – Я подергал себя за мочку уха. – Время всегда критично. Чем дольше, тем хуже. Но проблема в том, что без нахождения душ это все бессмысленно. А я их тут не вижу…


Мы помолчали.

– Их там нет или это у тебя сложности с их нахождением?

Я пожал плечами:

– На самом деле довольно сложно все. Возможно, потому, что тут было много растений, и послесмертный энергетический фон на частотном уровне излучения душ весьма насыщен. То ли у вас деревья имели души, – нехотя хмыкнул я, – то ли это не то, что нам нужно, но нечто похожее, и на этом фоне теряется засветка человеческих душ… Оп-па!

Я вдруг заметил, что какой-то сгусток из «борща» околодушевых энергий… не знаю, как правильно сказать, слегка вытянулся и подплыл ко мне. Колыхаясь и вибрируя, он стоял рядом. Хочет что-то сообщить? Непонятно.

– Что? – не выдержал Орлов.

– Да вот кто-то ко мне подошел, только не пойму кто, – пробормотал я, краем глаза отмечая суету спасателей и развернувшуюся в мою сторону аппаратуру по работе с биополевыми структурами. И когда успели притащить?

Интересный вопрос, кстати, – имеют ли души возможность осознанно взаимодействовать с миром? Из спасенных космонавтов, вытащенных мною с того света, никто особо ничего не помнил. Ну или до меня не донесли этой информации. Вообще-то, многие из тех, кто побывал за гранью и пережил клиническую смерть, что-то да помнят. Хотя… Там-то связь с телом, даже вроде бы умершим, не рвалась – сроки небольшие. А я тела уничтожал и заново воссоздавал, потом души перепривязывал. Может, потому ничего и не помнили… Стоп! У душ же сейчас связь с астралом даже сильнее должна быть, так как тело не мешает! Возможно, пресловутые сроки в девять и сорок дней играют роль в дальнейшем развитии-распределении душ. Ладно, вопрос не в этом. Надо посмотреть, что мне в голову пришло. Но сначала…

Я ментально пощупал полупрозрачную для моего зрения кляксу и почувствовал некий шум… Как пустая волна в радиоприемнике, которую периодически разрывали всплески чувств. Грусть, отчаяние, надежда, но чаще, по моим ощущениям, – попытки что-то предпринять. Чтобы не потерять связь с бесформенным облаком души, которая мне скоро понадобится, я протянул к нему ментальный щуп. И тот практически сразу в него вцепился. Я удивился такому осмысленному поступку души. Похоже, это все же она. Интересно, Кораблева ли? Ощущения усилились, но разобраться в них все равно не получалось. Возможно, постепенно удалось бы наладить такую связь, но, боюсь, времени особо нет. Надо побыстрее проверить одну идейку.



Астрал встретил меня мутью. Наверное, имеет значение, откуда в него выходить. А может, на меня влияли шумы места моего старта – не зря же лучше всего совершать выход в приятной обстановке, например, на природе. А эта муть является, скорее всего, последствием произошедшего события. Подчиняясь подсознанию, сформированный пейзаж напоминал какой-то мертвый лес. Унылое небо, закрытое тучами, поникшие черные деревья. Обычно мне нравится подобная погода, состояние подготовки природы к зимнему сну, но здесь было состояние смерти. Оттого и ощущения – как в морге.

Блуждать я не стал, а просто разослал по округе поисковые глифы. Попробовал волевым усилием найти то, что мне надо, но, видимо, еще не готов к такому, хотя та же Алиела делает это достаточно просто. Хм… Что-то я уже по ней соскучился, надо хотя бы поболтать. Но вроде не так и давно расстались… Ладно, пусть отдохнет от меня.

Я оказался прав: эта астральная местность была связана с тем, что я оставил внизу. Астрал воспринимался как нечто «небесное», существующее над землей, хотя это совсем не так. Под действием этой мысли лес медленно преобразовался в сгоревшую от удара лазера площадку, по которой продолжали бродить РОКОМы и люди. На границах видимость расплывалась. Кажется, это первый раз, когда я вижу текущее отражение реальности в астрале. Еще бы и линии будущего видеть, как Лулио, ну да ладно. Всему свое время, а я уже не сомневался, что и до этого когда-нибудь дойдет.

Только тихо было вокруг. Я посмотрел на свое тело, висящее в позе лотоса в полуметре над землей, ощутил любопытствующие взгляды военных и чистильщиков вдали. Почему-то их не выгнали.

Рядом со мной стоял Кораблев, а в отдалении – трое мужчин, их сразу можно было отличить от живых. Видимо, те самые, из охраны. Поведение академика и охраны казалось странным. Они то замирали, взгляд застывал, то начинали озираться или вдруг делали шаг в сторону людей, когда те переносили их останки на транспортную платформу, потом оборачивались, возвращались поближе к Кораблеву и снова застывали. Сам академик только провожал взглядом свои останки, но не двигался. А вообще был поактивней охраны. Одну руку он положил на мое плечо (вернее, на плечо моего тела) и просто стоял рядом. Иногда оживал, делал какие-то движения, пытался что-то сказать… и снова замирал.

Я подошел поближе и тоже положил руку на его плечо. Сначала ничего не происходило, но спустя примерно минуту внутреннего времени академик вдруг ожил и, почувствовав меня рядом, повернулся. Его взгляд был странен. Один глаз смотрел сквозь меня, а другой сфокусировался на моем лице, и, кажется, в нем появилась улыбка. Это были необычные ощущения, отчасти пугающие, хотя я давно уже научился не обращать внимания на страх, воспринимая лишь как реакцию сигнальной системы подсознания. Тем не менее абстрактное понятие страха, как и искусство, продолжало на меня влиять, и этот взгляд, наполовину пустой, наполовину острый и активный, напрягал.

Кораблев протянул руку и, не убирая вторую от моего реального тела, схватил меня за виртуальную ладонь. Потом улыбнулся:

– Здравствуй, Николай. Кажется, я умер.

Я вопросительно посмотрел на его руки, держащиеся за меня, и академик понял невысказанный вопрос:

– Почему-то тяжело тут находиться. Тянет куда-то. Как течением под водой.

– Я не чувствую, – пожал я плечами. – Глупо отвечать «здравствуй» умершему человеку, однако и вам не кашлять, Андрей Иванович!

Академик снова улыбнулся:

– Да уж. Очень необычный опыт посмертия. Жаль, что не удастся его описать для оставшихся там… Хотя, – он внимательно посмотрел на меня, – может, вы передадите. Вы ведь выжили. Так сказать, заметки очевидца.

– Ну… У меня есть надежда вас вернуть. – Странно, но Кораблева совсем не заинтересовало, почему я остался жив.

– Да-да, я помню ваш подвиг на корабле «Луч», – как-то почти равнодушно ответил Кораблев. – Но не уверен, что хочу этого. Ощущение тотального спокойствия очень приятно, и совсем не хочется выходить из зоны комфорта. Вам должно быть знакомо это чувство отсутствия внутреннего диалога…

– А как насчет ребят? – Я кивнул в сторону его уже астральной охраны, хотя здесь это уже стало фикцией.

Кораблев долго и внимательно смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого. Под этим взглядом ребята как бы сдувались и явно чувствовали себя неуютно.

– Н-да, жаль парней. Антон, Сергей и Паша. Наверное, было бы неплохо их вернуть… – Академик замер, и уже оба его глаза стали пустыми, но ненадолго. Он снова очнулся. – Что-то я хотел сказать, но забыл, – пробормотал он, озираясь.

– У вас наверняка есть неоконченные дела на Земле? – спросил я, рассматривая его во всех диапазонах.

Кроме того, возникло подозрение, что все-таки здесь академик не совсем адекватен. Отвечал с задержками, а для того чтобы ответить впопад, явно делал усилие. Да и это «течение», которое его куда-то тянет. Явно неспроста. Кстати…

– А почему пацанов никуда не тянет? – Я посмотрел на переминающихся ребят.

Кораблев снова перевел взгляд на них и задумался:

– Не знаю… К сожалению, я не очень большой специалист в области посмертных реалий… А вот насчет неоконченных дел… – Он замолчал аж минут на пять. – М-да… есть нечто, завязанное лично на меня…

Наконец я кое-что рассмотрел. Я ведь не просто так разговаривал с ним, а все пытался понять, как устроена душа на этом плане. Пытался увидеть что-то вроде информструктуры, хотя глупо это делать в астрале, или какую-нибудь энергетическую структуру, и наконец удалось. Почему-то сейчас это виделось как яркое ядро на уровне живота, от которого отходили ровные лучи света, обрывающиеся на границе формы. Внутри было еще два ядра, меньше по размеру и сиянию, одно – на уровне солнечного сплетения и второе, конечно, – на уровне головы. Уж не знаю, какую проекцию я ухватил, но я надеялся, что для моих целей это сойдет.

Я попытался мысленно зацепиться за ядро или за лучи, и неожиданно это сразу получилось без всяких последствий. Немного потянул за свой лучик, почувствовал натяжение, а Кораблев вдруг очнулся и недоуменно огляделся.

– Все-таки непривычно тут. А где тоннель или, на крайний случай, ангелы и черти?

По-видимому, мыслительная деятельность души после смерти сильно отличалась от земной. Академик явно заговаривался. Между тем я протянул свои чувства к ребятам и так же зацепил их ядра. Похоже, рефлексы тела частично передавались и на уровень души: парни заозирались, обогнули нас и стали высматривать опасность. Буквально через мгновение из мутного тумана вырвалась какая-то птица, скорее всего ворона (я ее раньше в своих перемещениях по астралу видел), и полетела по касательной к нам. Кто-то из троих, кажется Паша, выхватил откуда-то небольшой пистолет и выстрелил. Бабахнуло знатно, разорвав тишину, и от вороны полетели во все стороны черные перья, медленно растворяясь в воздухе. Люди, продолжая заниматься своими делами, никак не отреагировали. Зато отреагировал Кораблев:

– Паша?