Прекрасный мерзавец

Ещё очень рано. Но она отвечает голосом, охрипшим, словно после сна, и полным частого дыхания.

— Алло? Кто вы?

— Твой ночной кошмар, Эбигейл Вуд. Я в отеле… Тебя ждёт встреча с моим членом.

— Мэтью Хилл? — уточняет она.

— Если кто-то ещё обещает тебя натягивать на член, то учти, что я первый в этом списке, — выдыхаю, незаметно для себя ускоряя движения пальцев. И неожиданно для себя добавляю. — Первый и, возможно, единственный.

В ответ звучит тишина и частое дыхание.

— Ты под кайфом? У тебя очень развязный голос и несбыточные фантазии. Готова поспорить, что ты находишься под дурью, — ехидничает Эби и добавляет по-приятельски. — Завязывай с этим.

— Нет, сучка, я не под кайфом. Я под эндорфином. Готов кончить… Представляю, как трахаю тебя, и дрочу.

Её дыхание учащается.

— Ты в постели, монашка? В какой сорочке ты спишь сейчас? Такой же белой и длинной, как тогда? На тебе есть трусики или ты спишь без них? Елозишь мокрой щелью по простыне?

— Иди к чёрту. Мерзавец! — разъярённо шипит она.

— Да, Огонёчек, друзья меня так и зовут — Мерзавец. И знаешь что, я такой и есть. Больной на всю голову уёбок, всегда получающий то, что пожелаю. Всегда, Огонёчек! И если я говорю, что залью твой невероятно блядский ротик спермой, я это сделаю! Очень и очень скоро. Блять!

На последних словах меня накрывает оргазмом. Резким и сильным. Кончаю так, что выстреливаю спермой далеко вперёд и громко стону. Отвязно. Жадно. Матерюсь.

— Конченый урод, — выплёвывает ругательство Эбби. — Извращенец.

— В одном ты права. Я кончил! — дыхание выравнивается. Я вытираю пальцы об подлокотник кресла и выуживаю сигареты из кармана джинсов. — Но что касается твоих слов про урода, Огонёчек… Тут ты не права! Неужели я тебе не нравлюсь? — я зажимаю телефон между ухом и плечом, чиркаю зажигалкой, раскуривая сигарету. — Не стесняйся. Ёбни мне правдой между глаз.

— Между глаз? Такому, как ты, поможет только одно — выстрел из двуствольного ружья. Промеж ног! Чтобы яйца в ошмётки! — гневно говорит Эбигейл.

Её сладкий голосок выплёвывает занятные ругательства. Но при этом она говорит их почти шёпотом.

— Шепчешь, словно мышка. В чём дело, Огонёчек? — ухмыляюсь. — Говори громче. Не стесняйся. Я знаю, что твоего жениха нет рядом…

Чувствую немой вопрос и потрясение.

— О да, Огонёчек. Я знаю очень… и очень многое о тебе, о твоей семье, о фирме твоего отца. И это, чёрт побери, даёт мне некие преимущества.

— Какие же? — спрашивает она.

— Я могу щёлкнуть пальцами — и ты примешься сосать, причмокивая.

Эбигейл в ответ смеётся. Неожиданно громко и заразительно. Улыбаюсь ей в ответ.

— Щёлкни, Мэтью Хилл. Прямо сейчас щёлкни так громко, чтобы я услышала. Потом посмотри вниз. На свой толстый член. Кажется, там чего-то не хватает, да?

Блять… От её слов мой член снова становится невозможно твёрдым и подскакивает вверх.

— Там не хватает моего ротика! — Эбби говорит так быстро, словно слова жгут её бойкий язычок. — И его там не будет! Ни при каких обстоятельствах!

— Вот тут бы я с тобой поспорил, Огонёчек. Но даю тебе последний шанс. Приезжай, моя развратная монашка. Я трахну тебя в задницу так, что ты забудешь, как молиться своему сраному богу.

Повисает небольшая пауза. Слышу только её жаркое и — готов поспорить — влажное дыхание.

— Бога нет. Он давно сдох! — чеканит слова, повторяет две короткие фразы, сказанные мной когда-то.

— Так значит, ты отказываешься поработать язычком и попрыгать на мне, как следует?

— Такого чернильного монстра, как ты, с радостью будет ублажать только шлюха…

— Да. И мы оба знаем, что ты — и есть шлюха. Что же касается моего разрисованного тела, то скоро тебе предстоит языком обвести все штрихи! — перевожу взгляд вниз. Мой член стоит колом. — Готов поспорить, последняя сделанная татуировка тебе понравится.

— Пошёл на хрен! Ублюдок! Мерзавец. Я подам на тебя заявление за сексуальное домогательство. И ты не приблизишься ни на один фут ко мне.

— Давай, распаляй себя! Ещё… Ещё, красотка. Обматери меня так, чтобы твой язычок стал максимально грязным от грубых слов. Но потом потрогай свою ебливую щель. Она течёт… И будет постоянно течь рядом со мной. Готовься быть моей шлюхой. Шлюхой Мерзавца…

Она что-то говорит в ответ. Но я сам отключаюсь. Что ж, рыжая сучка, я давал тебе шанс. Блять, я раздаривал шансы так щедро, будто сегодня случился внеочередной день благодарения!

Второй раз финала я достигаю очень быстро. Потом опять начинаю курить. Курить и смеяться. Я до последнего не пускал в ход главный аргумент. Но теперь, будь уверена, Эбби, воспользуюсь им. Вдыхаю сигаретный дым и выпускаю его колечками. Потом пронизываю эти кольца струёй дыма. Вот так я буду иметь тебя. Дрянь!

Смеюсь. Да, Огонёчек. Да-а-а-а… Разрешение на твоё использование в своих очень грязных целях лежит у меня в кармане.


О, Эбби…





Глава 8. Мерзавец




Настойчивый звонок.

Снова и снова. Швыряю телефон прочь. Пошли все на хрен. У меня законный выходной после заебательски долгой вечеринки.

Слышится звон стекла. Начинает выть охранная сигнализация. Меня словно ветром сдувает с кровати. Рука ныряет под подушку, пальцы хватают ствол прежде, чем мозг просыпается.

Красться, словно вор в своём доме, когда в него кто-то ворвался? Это не про меня. Я вскакиваю из кровати в одних трусах и, перепрыгивая через ступеньку, несусь вниз. В оконном проёме возникает мужская фигура. Охуеть, он ещё и лезет ко мне в дом! Не успеваю понять, кто он — глаза ещё не продрал толком. Но выпускаю пару пуль поверх его головы.

— Мэт! Грёбаный ты мудила, прекрати стрелять! — слышится голос Наглеца, пытающегося перекричать охранную сигнализацию.

— Бро, это ты? — продираю заспанные глаза.

Итан залезает на окно, спрыгивает. Разбитое стекло хрустит под подошвами его узконосых, модных ботинок.

Вот же срань! Солнце едва встало, но Итан выглядит свежим, отдохнувшим и бодрым. Английский костюм строгого покроя сидит на нём великолепно. В то время как я стою в одних трусах, заспанный. Во рту как будто сдох скунс и начал разлагаться, а голова гудит, как колокол. И ещё вопит диким ором охранная сигнализация. Не успеваю её отключить. Придётся звонить в охранку.

— Жди. Сейчас вернусь! Нужно сделать звонок и дать отбой.

Я добираюсь до телефона и набираю нужный номер.

— Кев? Это Мэтью Хилл! — говорю в полный голос, чтобы перекрыть вой сигнализации.

— Да, у тебя сработала сигнализация. Хочу отправить парней.

— Не надо… Ложная тревога!

— Уверен? — уточняет Кевин, мой старый приятель.

— Уверен. Это просто мой бро завалился ко мне на хату.

— Не очень-то вежливо, — замечает Кевин, щёлкая по клавишам.

— Это очень невежливо. Но я едва не прострелил ему башку, а до этого расколотил тачку, так что мы в расчёте… — ухмыляюсь я.

— Ничего подобного, — слышится спокойный голос Итана позади меня.

Я показываю ему fuck. Он отвечает мне тем же.

— Отсоси! — говорю одними губами.

Ни один мускул не дрогнул на спокойном лице Итана. Иногда мне кажется, что он чёртов японский робот нового поколения.

— Кончай трепаться. Мы опаздываем, — говорит он и поворачивается ко мне спиной, выходя из спальни.

— Кажется, вам не скучно? — спрашивает Кев.

— Не-а. Но он жуткая заноза в заднице и зануда. Занудная заноза — что может быть дерьмовее? Как будто в воздух насрали и заставили этим дышать…

— Вызвать тебе специалистов, чтобы восстановили окна?

— Да, буду очень тебе обязан! — благодарю приятеля.

— Я бы на твоём месте поставил другие окна. Небьющиеся.

— Не-а, я хочу знать, когда ко мне в дом вламываются придурки вроде шизанутого приятеля.

— Замётано. Будет сделано в лучшем виде. И я всё равно отправил пару парней, чтобы они проследили за домом, пока приедет бригада ремонтников.

— Ты чудо, Кев.

— Скажи это тёлке с вагиной… — смеётся Кевин и добавляет серьёзным тоном. — Передай от меня привет и поздравления Ченсу. Он уже засрал ленту моего твиттера сообщениями, что у него родилась самая красивая девочка!

— Ага, передам! — отвечаю машинально и отключаюсь. Потом делаю шаг в сторону выхода из спальни и замираю на месте.