Прекрасный мерзавец
Часть 22 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Каждый грёбаный вечер перед сном. Я хочу слышать это. Будешь звонить и отчитываться мне стонами о своих оргазмах. Возможно, ты ненавидишь меня, но кончать ты будешь так, словно влюблена в меня без памяти. Как драная и озабоченная кошка. Ясно?
Он треплет меня по щеке перед уходом. Снова ведёт себя, как ублюдок и хозяин жизни. Хотя на мгновение мне показалось, что он может быть другим — заботливым и понимающим, как никто другой.
Но его объятия — это капкан. Смертельно опасный. Не стоит обманываться показной заботой. Он просто задушил мою истерику, наступив ей на горло. Минимизировал последствия и постарался предотвратить возникновение проблемной ситуации.
* * *
В тот же день Стенли встречает меня после работы.
— Милая, ты выглядишь очень уставшей, — беспокоится он.
Стенли — идеальный жених, напоминаю я себе, принимая букет белых роз в подарок. Он ждал меня возле центрального выхода и сразу перехватил меня в свои руки. Подарил букет, заключил в объятия и нашёптывает, что я выгляжу превосходно, хоть и не послушно. Да, его смутило моё платье, ведь он его не выбирал для меня.
Мне хочется смеяться и плакать — это платье выбрал другой мужчина, а потом выдрал меня в нём, как шлюху. Разумеется, я приняла душ и сменила бельё, но до сих пор чувствую на себе пальцы Мерзавца. Не только чувствую, но и вижу — на бёдрах расцветает отметины от его безжалостных пальцев. Если Стенли полезет мне под юбку, он обязательно их увидит.
— Тебе следует отдохнуть, — с ласковой улыбкой говорит Стенли, гладя меня по щеке. — А ещё лучше отказаться от этой должности, передать её кому-то другому, более опытному и сильному игроку…
— Что? — я перехватываю пальцами его запястье и отстраняюсь. — Ты не веришь в меня? Не веришь в мои силы?
— Я считаю, что двадцать три — это слишком рано для управления компанией такого уровня. Отец непредусмотрительно выбросил тебя за борт судна. А в этих водах плавают большие и зубастые акулы, способные слопать малька вроде тебя. Слопать, даже не заметив этого.
— Спасибо за лекцию, Стели. Только я чертовски зубастый малёк. Я умна и я прекрасно знаю, что делаю. Если меня и способна сожрать акула, то только не на поприще управления финансами, — чеканю я, оправляя складки на платье.
— Не кипятись, милая. Я всего лишь не хочу, чтобы ты уходила с головой в работу и забывала обо мне. Не хочу, чтобы ты была утомлена и не могла найти время на нас с тобой…
Мы стоим не так далеко у центрального входа. Стенли прекрасно выглядит и одет невероятно стильно. У него красивое лицо и идеальные манеры. Он словно чёртов Кен, такой же идеальный и тошнотворный. Не знаю, как я не замечала этого в нём раньше, но он же не видит меня! Не видит во мне даже то, что лежит на поверхности, не говоря уже о том, чтобы копнуть глубже.
Стенли до сих пор считает, что я — одна из безмозглых канареек, протеже богатеньких родителей. Он уверен, что кресло управляющего досталось мне просто так, незаслуженно. И я сколько угодно могу говорить о бизнесе и о финансах, я могу даже утереть ему нос, рассуждая на равных о биржевых показателях, но он всё равно будет считать, что я занимаю не своё место.
Стенли — один из тех мужчин, которые считают, что женщинам не место в большом бизнесе. И я только сейчас задумываюсь о том, какая участь меня ждёт рядом с ним в дальнейшем.
— Милая, отойдём в сторону? — Стенли мягко обхватывает меня за талию и ведёт к своей машине. Он идёт с таким видом, будто на нас нацелены объективы десятка камер.
Может быть, я не так уж не права. До меня дошли слухи, что Стенли наметился в дальнейшем запрыгнуть ещё и в костюм политика. Поэтому, должно быть, своё поведение он репетирует уже сейчас.
Я иду рядом с ним и внезапно чётко представляю свою роль: идеальная, послушная жена. Вышколенная и выдрессированная строгим отцом, не перечащая патриархальному укладу. Прекрасная домохозяйка и организатор безупречных званых обедов и ужинов. С внешностью, довольно привлекательной, но ровно настолько, чтобы не перетягивать на себя внимание от блистательной фигуры своего гипер-успешного и красивого мужа.
Стенли позволяет мне выгуливать офисный look только потому, что считает — я должна засветиться в чём-то полезном, должна выглядеть умной. Выглядеть умной — не означает быть ей.
В браке со Стенли можно будет поставить крест на карьере. Он запретит мне работать и запрёт в доме, выдав «зелёный список» того, чем сможет заниматься его супруга. Например, посещать выставки и благотворительные концерты, обязательно взять под своё крыло приют для бездомных животных и говорить о равенстве прав сексуальных меньшинств…
Разумеется, он будет выгуливать меня всюду. Как аксессуар, как модный шейный платок или галстук.
Меня ранит его снисходительное отношение с нотками превосходства в каждом жесте и слове. Я искренне желаю, чтобы он увидел во мне — меня настоящую и начал ценить. Даже если я буду задыхаться под гнётом брака, никому не будет до меня никакого дела.
Возможно, я каждый день брака буду изнывать под его тяжестью. Но до обозначенной даты свадьбы ещё целых полгода! Сейчас всё зависит только от меня. Значит, я могу попытаться доказать Стенли, что чего-то стою.
— Поужинаем?
Стенли останавливается около своей машины и открывает дверь. Он не сомневается, что я приму его предложение. Я наклоняюсь лишь для того, чтобы положить букет на заднее сиденье, и выпрямляюсь.
— Эбби? — недоумевает Стенли. Его благодушная улыбка сменяется на растерянную.
Я поднимаю руки и быстро вытаскиваю шпильки из тугого пучка. Распускаю локоны по плечам, вспушив их пальцами.
— Извини, Стен, но сегодня я слишком устала. Мне нужно отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню. Много работы. Много настоящей работы, которую выполняю я сама. И как бы ты ни сомневался на этот счёт, я выполняю её чертовски хорошо!
Целую своего жениха в щеку, пахнущую дорогим парфюмом.
— Позволь тебя отвезти? — выдавливает из себя мой жених.
— Меня отвезёт корпоративный водитель. Он прекрасно справляется с этой задачей. Чудесного вечера.
Я отдаляюсь прочь твёрдой походкой.
— Эбби! — доносится мне в спину. — Завтра у нас ужин вместе с мистером Боуманном. Нужно выбрать платье.
— Я уже выбрала.
— Уверена, что оно подходящее для такого случая? — настаивает Стенли.
Оказывается, у него замашки домашнего тирана. Он хочет контролировать всё, включая цвет и фасон платья своей будущей жены, но при этом потрясающе безразличен к тому, что творится у меня на душе.
— Платье выглядит невероятно дорого. Оно понравится всем, даже твоему новому знакомому с громким именем!
Глава 26. Мерзавец
— Доброе утро, мистер Боуманн.
Доброе? Ни хрена подобного…
Вчера я проверился в клинике. Я делал процедуры стерилизации несколько лет назад. Оказывается, она прошла не очень удачно. Все эти семь лет я был плодоносящим. Радует только то, что я трахаюсь всегда в презервативе. Сделал исключение лишь дважды — и оба раза для Эбигейл.
Первый раз — в притоне Кита. Она была девственницей. Я не стал натягивать гондон. Второй раз — вчера. Мне сильно хотелось ощутить эластичность её киски не через резинку. И вот результат… Я, блять, могу стать отцом. Разумеется, Эбби выпьет средство экстренной контрацепции, но её слова о том, что несколько лет назад она залетела от меня, не дают мне покоя. Я всё проверил. Она сделала аборт. Сразу же…
Неужели я мог стать папашей? Как Ченс? Представляю младенца на своих руках. Своего младенца, которого не стало. Мне становится так хреново, как будто я падаю с высоты птичьего полёта и разбиваюсь в лепёшку, потом снова поднимаюсь, опять падаю и становлюсь месивом. И так без конца…
— Доброе утро, мистер Боуманн! — повторяет управляющий. Улыбка на лице управляющего компанией моего папаши очень широкая. Я начинаю всерьёз опасаться, что его рожа вот-вот треснет. — Сегодня вы рано!
Грегори Уайт отпускает в мою сторону ещё одну улыбку — шире и неискреннее предыдущей.
— Да, сегодня я рано. И завтра появлюсь в это же время! — цежу сквозь зубы, заходя в кабинет отца. Здесь настолько сильно всё проникнуто его духом, что меня тянет блевать.
— Как раз об этом я хотел поговорить! — заявляет Грегори.
— О чём? — уточняю я, вертя в пальцах фигурку нефритового быка, взятую со стола отца. Взвешиваю её на руке — очень тяжёлая. Идеально подходит для того, чтобы разбить прозрачный стенд, за которым выставлены многочисленные награды и благодарственные письма Адриана Боуманна.
— О вашей роли в компании Боуманн. Это не займёт много времени, — убеждает меня Грегори и отходит к двери. — Предлагаю обсудить этот вопрос в моём кабинете.
— Окей.
Ставлю фигурку быка на место. Ещё успею всё здесь расколотить и переделать по-своему. Сейчас важнее узнать, что хочет от меня Грегори Уайт. Зайдя в свой кабинет, он жестом указывает мне на кресло и занимает место во главе стола. Поправляет немного нервным жестом волосы, тщательно пряча высокие залысины. Ему больше пятидесяти. Сколько я себя помню, мистер Уайт верой и правдой служил компании и моему отцу.
— Кажется, вы о чём-то хотели поговорить, — напоминаю я.
— Да, конечно! Я хотел поговорить о вашей роли в компании Боуманн. Вашего отца нет с нами уже несколько лет. Мы все скорбим по нему и воздаём должное его гению…
— Прекрати лизать зад мертвецу. Поверь, ему по хрен. Ближе к делу!
— Хорошо, — ледяным тоном отвечает Грегори Уайт. Он мгновенно отбрасывает в сторону заискивающий тон и деланная нервозность пропадает без следа. Он становится тем, кем был всегда — хитрым, пронырливым лисом на службе у шакала. — Речь пойдёт о том, что несколько лет назад вы отказались возглавить фирму отца. Фирма функционировала без вас, функционирует сейчас и будет функционировать в дальнейшем. За годы плотного сотрудничества мы с Адрианом создали сеть юридических фирм, успешно трудящихся в каждом штате. Мы развиваемся и не останавливаемся на достигнутом, идём по плану, намеченному Адрианом ещё при жизни.
— Окей, круто. Ты хорошо трудился на благо фирмы. Но к чему ты клонишь?
— Я клоню к тому, что есть вы в офисе или нет, но деньги будут поступать на ваш счёт, Мэтью. Вы появились в этом офисе несколько дней назад. Впервые за прошедшие годы. Произвели фурор своим появлением и вызвали ажиотаж заявлением, что теперь вы будете заправлять всем.
— Да, так и будет.
— Подумайте хорошенько, — открыто советует Грегори. — Нужно ли вам это?
— Ты советуешь мне убраться с моего собственного офиса? Так, что ли? — удивляюсь я.
— Несколько лет назад вам не было никакого дела до этого офиса. Только деньги… И то, — он позволяет себе усмехнуться. — Я знаю о вашем конфликте с отцом и стремлении пойти не по его стопам. Знаю, что за прошедшие годы вы не потратили ни одного доллара из сумм, регулярно перечисляемых вам. Ни одного доллара до момента, наступившего несколько дней назад. Потом вы ворвались, как торнадо, и решили поменять здесь всё. Подмять под себя.
— У меня было много времени переосмыслить свою позицию — именно так сказал бы другой на моём месте. Но я скажу тебе другое. Тебя не должно колебать то, по какой причине я решил усесться задницей в кресло отца. Я — первоклассный юрист. И я решил взять управление фирмой на себя. Точка.
Грегори сцепляет пальцы под подбородком и испытующе смотрит на меня. Долго. Будто хочет заставить меня отвести взгляд в сторону. Не выйдет. Грегори первым опускает взгляд на стол. Подвигая к себе пару листов бумаги.
— Я предлагаю вам другой вариант, Мэтью. Деньги? Вы будете получать их и без прямого вмешательства в дела фирмы. Я рекомендую вам воздержаться от попыток управления. Это может привести к краху.
Я раскачиваюсь в кресле. Справедливо, должно быть, что меня не желают видеть здесь сейчас, ведь я несколько лет обходил фирму отца стороной. Но сейчас мне потребовалось громкое имя отца, чтобы подобраться к Огонёчку и составить конкуренцию её богатому женишку.
Мэтью Хилла знают в узких кругах немногие. Мэтью Боуманну каждый скажет: «Добро пожаловать в мой дом!» и широко распахнёт двери.
— Краха не будет. Ты и сам это прекрасно знаешь. Ты просто не хочешь терять власть. Но рано или поздно это произошло бы. Я могу обещать тебе, что ты останешься при своей должности и не будешь стеснён в средствах.
— Этого мало.
Он треплет меня по щеке перед уходом. Снова ведёт себя, как ублюдок и хозяин жизни. Хотя на мгновение мне показалось, что он может быть другим — заботливым и понимающим, как никто другой.
Но его объятия — это капкан. Смертельно опасный. Не стоит обманываться показной заботой. Он просто задушил мою истерику, наступив ей на горло. Минимизировал последствия и постарался предотвратить возникновение проблемной ситуации.
* * *
В тот же день Стенли встречает меня после работы.
— Милая, ты выглядишь очень уставшей, — беспокоится он.
Стенли — идеальный жених, напоминаю я себе, принимая букет белых роз в подарок. Он ждал меня возле центрального выхода и сразу перехватил меня в свои руки. Подарил букет, заключил в объятия и нашёптывает, что я выгляжу превосходно, хоть и не послушно. Да, его смутило моё платье, ведь он его не выбирал для меня.
Мне хочется смеяться и плакать — это платье выбрал другой мужчина, а потом выдрал меня в нём, как шлюху. Разумеется, я приняла душ и сменила бельё, но до сих пор чувствую на себе пальцы Мерзавца. Не только чувствую, но и вижу — на бёдрах расцветает отметины от его безжалостных пальцев. Если Стенли полезет мне под юбку, он обязательно их увидит.
— Тебе следует отдохнуть, — с ласковой улыбкой говорит Стенли, гладя меня по щеке. — А ещё лучше отказаться от этой должности, передать её кому-то другому, более опытному и сильному игроку…
— Что? — я перехватываю пальцами его запястье и отстраняюсь. — Ты не веришь в меня? Не веришь в мои силы?
— Я считаю, что двадцать три — это слишком рано для управления компанией такого уровня. Отец непредусмотрительно выбросил тебя за борт судна. А в этих водах плавают большие и зубастые акулы, способные слопать малька вроде тебя. Слопать, даже не заметив этого.
— Спасибо за лекцию, Стели. Только я чертовски зубастый малёк. Я умна и я прекрасно знаю, что делаю. Если меня и способна сожрать акула, то только не на поприще управления финансами, — чеканю я, оправляя складки на платье.
— Не кипятись, милая. Я всего лишь не хочу, чтобы ты уходила с головой в работу и забывала обо мне. Не хочу, чтобы ты была утомлена и не могла найти время на нас с тобой…
Мы стоим не так далеко у центрального входа. Стенли прекрасно выглядит и одет невероятно стильно. У него красивое лицо и идеальные манеры. Он словно чёртов Кен, такой же идеальный и тошнотворный. Не знаю, как я не замечала этого в нём раньше, но он же не видит меня! Не видит во мне даже то, что лежит на поверхности, не говоря уже о том, чтобы копнуть глубже.
Стенли до сих пор считает, что я — одна из безмозглых канареек, протеже богатеньких родителей. Он уверен, что кресло управляющего досталось мне просто так, незаслуженно. И я сколько угодно могу говорить о бизнесе и о финансах, я могу даже утереть ему нос, рассуждая на равных о биржевых показателях, но он всё равно будет считать, что я занимаю не своё место.
Стенли — один из тех мужчин, которые считают, что женщинам не место в большом бизнесе. И я только сейчас задумываюсь о том, какая участь меня ждёт рядом с ним в дальнейшем.
— Милая, отойдём в сторону? — Стенли мягко обхватывает меня за талию и ведёт к своей машине. Он идёт с таким видом, будто на нас нацелены объективы десятка камер.
Может быть, я не так уж не права. До меня дошли слухи, что Стенли наметился в дальнейшем запрыгнуть ещё и в костюм политика. Поэтому, должно быть, своё поведение он репетирует уже сейчас.
Я иду рядом с ним и внезапно чётко представляю свою роль: идеальная, послушная жена. Вышколенная и выдрессированная строгим отцом, не перечащая патриархальному укладу. Прекрасная домохозяйка и организатор безупречных званых обедов и ужинов. С внешностью, довольно привлекательной, но ровно настолько, чтобы не перетягивать на себя внимание от блистательной фигуры своего гипер-успешного и красивого мужа.
Стенли позволяет мне выгуливать офисный look только потому, что считает — я должна засветиться в чём-то полезном, должна выглядеть умной. Выглядеть умной — не означает быть ей.
В браке со Стенли можно будет поставить крест на карьере. Он запретит мне работать и запрёт в доме, выдав «зелёный список» того, чем сможет заниматься его супруга. Например, посещать выставки и благотворительные концерты, обязательно взять под своё крыло приют для бездомных животных и говорить о равенстве прав сексуальных меньшинств…
Разумеется, он будет выгуливать меня всюду. Как аксессуар, как модный шейный платок или галстук.
Меня ранит его снисходительное отношение с нотками превосходства в каждом жесте и слове. Я искренне желаю, чтобы он увидел во мне — меня настоящую и начал ценить. Даже если я буду задыхаться под гнётом брака, никому не будет до меня никакого дела.
Возможно, я каждый день брака буду изнывать под его тяжестью. Но до обозначенной даты свадьбы ещё целых полгода! Сейчас всё зависит только от меня. Значит, я могу попытаться доказать Стенли, что чего-то стою.
— Поужинаем?
Стенли останавливается около своей машины и открывает дверь. Он не сомневается, что я приму его предложение. Я наклоняюсь лишь для того, чтобы положить букет на заднее сиденье, и выпрямляюсь.
— Эбби? — недоумевает Стенли. Его благодушная улыбка сменяется на растерянную.
Я поднимаю руки и быстро вытаскиваю шпильки из тугого пучка. Распускаю локоны по плечам, вспушив их пальцами.
— Извини, Стен, но сегодня я слишком устала. Мне нужно отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню. Много работы. Много настоящей работы, которую выполняю я сама. И как бы ты ни сомневался на этот счёт, я выполняю её чертовски хорошо!
Целую своего жениха в щеку, пахнущую дорогим парфюмом.
— Позволь тебя отвезти? — выдавливает из себя мой жених.
— Меня отвезёт корпоративный водитель. Он прекрасно справляется с этой задачей. Чудесного вечера.
Я отдаляюсь прочь твёрдой походкой.
— Эбби! — доносится мне в спину. — Завтра у нас ужин вместе с мистером Боуманном. Нужно выбрать платье.
— Я уже выбрала.
— Уверена, что оно подходящее для такого случая? — настаивает Стенли.
Оказывается, у него замашки домашнего тирана. Он хочет контролировать всё, включая цвет и фасон платья своей будущей жены, но при этом потрясающе безразличен к тому, что творится у меня на душе.
— Платье выглядит невероятно дорого. Оно понравится всем, даже твоему новому знакомому с громким именем!
Глава 26. Мерзавец
— Доброе утро, мистер Боуманн.
Доброе? Ни хрена подобного…
Вчера я проверился в клинике. Я делал процедуры стерилизации несколько лет назад. Оказывается, она прошла не очень удачно. Все эти семь лет я был плодоносящим. Радует только то, что я трахаюсь всегда в презервативе. Сделал исключение лишь дважды — и оба раза для Эбигейл.
Первый раз — в притоне Кита. Она была девственницей. Я не стал натягивать гондон. Второй раз — вчера. Мне сильно хотелось ощутить эластичность её киски не через резинку. И вот результат… Я, блять, могу стать отцом. Разумеется, Эбби выпьет средство экстренной контрацепции, но её слова о том, что несколько лет назад она залетела от меня, не дают мне покоя. Я всё проверил. Она сделала аборт. Сразу же…
Неужели я мог стать папашей? Как Ченс? Представляю младенца на своих руках. Своего младенца, которого не стало. Мне становится так хреново, как будто я падаю с высоты птичьего полёта и разбиваюсь в лепёшку, потом снова поднимаюсь, опять падаю и становлюсь месивом. И так без конца…
— Доброе утро, мистер Боуманн! — повторяет управляющий. Улыбка на лице управляющего компанией моего папаши очень широкая. Я начинаю всерьёз опасаться, что его рожа вот-вот треснет. — Сегодня вы рано!
Грегори Уайт отпускает в мою сторону ещё одну улыбку — шире и неискреннее предыдущей.
— Да, сегодня я рано. И завтра появлюсь в это же время! — цежу сквозь зубы, заходя в кабинет отца. Здесь настолько сильно всё проникнуто его духом, что меня тянет блевать.
— Как раз об этом я хотел поговорить! — заявляет Грегори.
— О чём? — уточняю я, вертя в пальцах фигурку нефритового быка, взятую со стола отца. Взвешиваю её на руке — очень тяжёлая. Идеально подходит для того, чтобы разбить прозрачный стенд, за которым выставлены многочисленные награды и благодарственные письма Адриана Боуманна.
— О вашей роли в компании Боуманн. Это не займёт много времени, — убеждает меня Грегори и отходит к двери. — Предлагаю обсудить этот вопрос в моём кабинете.
— Окей.
Ставлю фигурку быка на место. Ещё успею всё здесь расколотить и переделать по-своему. Сейчас важнее узнать, что хочет от меня Грегори Уайт. Зайдя в свой кабинет, он жестом указывает мне на кресло и занимает место во главе стола. Поправляет немного нервным жестом волосы, тщательно пряча высокие залысины. Ему больше пятидесяти. Сколько я себя помню, мистер Уайт верой и правдой служил компании и моему отцу.
— Кажется, вы о чём-то хотели поговорить, — напоминаю я.
— Да, конечно! Я хотел поговорить о вашей роли в компании Боуманн. Вашего отца нет с нами уже несколько лет. Мы все скорбим по нему и воздаём должное его гению…
— Прекрати лизать зад мертвецу. Поверь, ему по хрен. Ближе к делу!
— Хорошо, — ледяным тоном отвечает Грегори Уайт. Он мгновенно отбрасывает в сторону заискивающий тон и деланная нервозность пропадает без следа. Он становится тем, кем был всегда — хитрым, пронырливым лисом на службе у шакала. — Речь пойдёт о том, что несколько лет назад вы отказались возглавить фирму отца. Фирма функционировала без вас, функционирует сейчас и будет функционировать в дальнейшем. За годы плотного сотрудничества мы с Адрианом создали сеть юридических фирм, успешно трудящихся в каждом штате. Мы развиваемся и не останавливаемся на достигнутом, идём по плану, намеченному Адрианом ещё при жизни.
— Окей, круто. Ты хорошо трудился на благо фирмы. Но к чему ты клонишь?
— Я клоню к тому, что есть вы в офисе или нет, но деньги будут поступать на ваш счёт, Мэтью. Вы появились в этом офисе несколько дней назад. Впервые за прошедшие годы. Произвели фурор своим появлением и вызвали ажиотаж заявлением, что теперь вы будете заправлять всем.
— Да, так и будет.
— Подумайте хорошенько, — открыто советует Грегори. — Нужно ли вам это?
— Ты советуешь мне убраться с моего собственного офиса? Так, что ли? — удивляюсь я.
— Несколько лет назад вам не было никакого дела до этого офиса. Только деньги… И то, — он позволяет себе усмехнуться. — Я знаю о вашем конфликте с отцом и стремлении пойти не по его стопам. Знаю, что за прошедшие годы вы не потратили ни одного доллара из сумм, регулярно перечисляемых вам. Ни одного доллара до момента, наступившего несколько дней назад. Потом вы ворвались, как торнадо, и решили поменять здесь всё. Подмять под себя.
— У меня было много времени переосмыслить свою позицию — именно так сказал бы другой на моём месте. Но я скажу тебе другое. Тебя не должно колебать то, по какой причине я решил усесться задницей в кресло отца. Я — первоклассный юрист. И я решил взять управление фирмой на себя. Точка.
Грегори сцепляет пальцы под подбородком и испытующе смотрит на меня. Долго. Будто хочет заставить меня отвести взгляд в сторону. Не выйдет. Грегори первым опускает взгляд на стол. Подвигая к себе пару листов бумаги.
— Я предлагаю вам другой вариант, Мэтью. Деньги? Вы будете получать их и без прямого вмешательства в дела фирмы. Я рекомендую вам воздержаться от попыток управления. Это может привести к краху.
Я раскачиваюсь в кресле. Справедливо, должно быть, что меня не желают видеть здесь сейчас, ведь я несколько лет обходил фирму отца стороной. Но сейчас мне потребовалось громкое имя отца, чтобы подобраться к Огонёчку и составить конкуренцию её богатому женишку.
Мэтью Хилла знают в узких кругах немногие. Мэтью Боуманну каждый скажет: «Добро пожаловать в мой дом!» и широко распахнёт двери.
— Краха не будет. Ты и сам это прекрасно знаешь. Ты просто не хочешь терять власть. Но рано или поздно это произошло бы. Я могу обещать тебе, что ты останешься при своей должности и не будешь стеснён в средствах.
— Этого мало.