Прекрасный мерзавец

В ту ночь я попробовала многое. Под действием марихуаны стало чуть легче воспринимать действительность. И в то же время всё казалось таким ярким и пугающим. Было сложно удержаться от дрожи тела — мужчина умел за пару секунд возбудить. Но едва я ныряла в похоть с головой, как понимала, что возврата нет.

Моё тело мне не принадлежало. Оно было для него. Всё. Мерзавца не смущало ничего — даже потоки девственной крови на бёдрах. Он размазал её пальцами, рисуя замысловатые узоры. Запачкал меня, потом отвёл в крошечный душ и окатил ледяной водой. Наркотический дурман немного рассеялся. Было страшно осознавать, что тебя трахают во все дыры, как последнюю шлюху.

А он трахал со знанием дела и чувством собственного превосходства. Жёстко и долго. Вертел, нанизывал, нагибал и не давал передохнуть ни минуты. Он заплатил много — и мне пришлось отрабатывать каждый потраченный им доллар. Каждый… Судя по тому, что я охрипла от криков и стонов только с рассветом, я обошлась ему недёшево.

Последнее, что я помню о нём, это его губы. Обманчиво нежно коснувшиеся щеки. Потом он прикусил мою губу, шепнув:

— Зачётные губки, Огонёчек. Но я спустил в твой ротик чересчур много спермы. Значит, пути назад уже нет…

Я не могла пошевелить даже пальцем.

— Всего хорошего, Огонёчек. Если у тебя достаточно мозгов, то ты свалишь из этого притона и возьмёшься за ум после того, как расплатишься с долгами семьи. Если они существуют, конечно же.

Жужжание молнии. Дьявол застегнул ширинку и вышел. Я едва смогла встать и умыться. По низу живота тягучей каплей стекала его сперма. Ноги тряслись.

Я почти не ощущала себя — казалось, между ног была огромная воронка, и даже сесть было трудно. Попу саднило нещадно. Анальный секс я пробовала впервые, как и всё то, что он вытворял со мной.

Всё было первый раз. Я кончала несколько раз. Только тогда, когда ему того хотелось. Оргазмы были жаркие и беспощадные. Но несмотря на это, я чувствовала себя использованным гондоном. Гондоном, который Мерзавец так и не натянул. Он не кончал мне во влагалище, только в рот или в попу, или выстреливал на грудь или живот.

Это было ужасно. Секс начал казаться мне мерзким занятием. Меня вывернуло в душе и долго тошнило желчью. Едва я умылась, как в комнате появились люди Кита. Они швырнули мне одежду и привели обратно в комнату, где была Сара.

— Сара, Сара, с тобой всё в порядке? — спросила я, тормоша сестру.

Она что-то пробормотала сквозь сон и обняла меня за шею. Я осторожно легла рядом на узкую кровать, убеждая себя, что всё скоро закончится…



В том притоне мы провели всего одну ночь и половину дня. Нас не трогали, только сфотографировали ещё раз и отправили фото отцу. Он довольно быстро нашёл деньги и даже приехал за нами лично.

— Где моя дочь? Что с ней? — громыхал в отдалении его голос.

Я едва передвигала ногами, голова гудела, потому что я впервые курила марихуану, ещё и так много. Отец увёз нас и первым делом посетил частный медицинский центр. Сару осматривали так, словно она была величайшей драгоценностью. Отец переживал за её больное сердце. На меня он едва посмотрел. На руках и ногах, по всему телу расплывались синяки. Отец только поджал губы и ничего не сказал, но меня забрали в гинекологию и взяли анализы. Отец не стал поднимать шумиху.

— Я хочу, чтобы это осталось в прошлом! — сказал он перед тем, как мы переступили порог дома. Через три дня мы всей семьёй отправились в путешествие по Европе, чтобы перекрыть негативный фон впечатлений.

Прошлое осталось в прошлом. Только иногда оно стучится ко мне во снах. А сейчас нагло вламывается в мою жизнь, топчась по душе грязными сапогами.





Глава 21. Эбигейл




Лучи солнца играют на фасаде здания, почти ослепляя. Я стою в нескольких метрах от входа в офис отца. Впервые не решаюсь туда войти. Виной всему — Мерзавец и его гнусный договор на использование моего тела. Нужно всего лишь сделать несколько шагов и сделать вид, будто ничего не происходит. Возможно, сегодня Мэтью не появится? Очень хотелось бы, чтобы именно так всё и было!

— Почему ты постоянно носишь брюки, Огонёчек?

Я вздрагиваю от этого чувственного, хриплого баритона. Кожа мгновенно покрывается мурашками, а грудь сильно ноет. Внизу живота сворачивается тугая пружина, а все внутренности запутываются морским узлом — именно так на меня действует близость Мерзавца. Я заставляю себя медленно обернуться, растягиваю губы в вежливой улыбке, мечтая впиться острыми ноготками в лица красивого ублюдка.

— Тебе не нравятся мои брюки?

— Они зачётно обтягивают твою попку.

Мерзавец понижает голос и делает шаг вперёд, почти продавливая меня своим мощным телом. Сегодня он весь в чёрном. Вынуждена признать, что ему идёт. Он слишком красив, поэтому любая вещь сидит на нём превосходно.

— Но уверен, что платье показало бы, как хороши твои ножки. И если бы тебя одевал я, то…

— О! — восклицаю я. — И как бы вы одели меня, мистер… — замечаю, как в ответ на моё обращение мистер глаза Мерзавца загораются опасными бликами. — Мистер Хилл… — заканчиваю предложение.

— Хочешь проверить это на практике? — заламывает бровь Мерзавец. — Ха! Никогда не играл в куколки, девчачье занятие. Но сейчас в моей власти гораздо более интересная куколка, да? — причмокивает полными губами, имитируя поцелуй. — Скоро узнаешь!

— Что?

Моему потрясению нет предела. Не могу поверить в его обещания. Но Мерзавец выглядит серьёзно настроенным. Неужели он не блефует?

— Я не стану надевать ничего! — ощетиниваюсь я.

— Придётся. Отказаться ты не можешь… Сама знаешь, что стоит на кону, Эбигейл. Остаётся выяснить только один нюанс… — прежде чем я успеваю отреагировать, Мерзавец выхватывает мой жакет, висящий на сгибе локтя, и разглядывает этикетку. — Хм. Так и я думал. Рад, что не ошибся. Жди, Огонёчек…

После этого представления Мерзавец возвращает мне жакет и даже придерживает передо мной входную дверь. Он идёт следом и, могу поспорить на что угодно, пялится на мою задницу, представляя, как трахнет меня в попку.


Переступаю порог своего кабинета с небольшой опаской. Осознание того, что я связана по рукам и ногам гадкими условиями договора, висит надо мной дамокловым мечом. Я с трудом сосредотачиваюсь на работе и вздрагиваю почти от каждого шороха.

Я ужасно сильно боюсь, что в кабинете появится Мэтью и потребует что-нибудь гадкое. Или позовёт меня в свой кабинет и нагнёт над столом. Боже… Надо просто перестать думать о нём и станет намного легче!

Но не думать о Мэтью очень сложно. Хотя бы потому, что сегодня я должна официально представить его коллегам из юридического отдела. Позднее он то и дело звонит мне. Что удивительно, все вопросы касаются работы. Мэтью умён и постоянно тыкает юристов носом в огрехи. Скриплю зубами от негодования.

Было бы проще ненавидеть его, будь он непроходимым тупицей!





* * *


— Мисс Вуд, к вам курьер. Запустить его? — интересуется секретарша.

Я бросаю взгляд на часы — время близится к полудню.

— Я не жду курьеров, — отвечаю. Потом вспоминаю о словах Мерзавца. — Подождите, секунду. Я уточню кое-что.

Я перевожу звонок от секретарши на удержание и набираю внутренний номер Мэтью.

— Мистер Боуманн-Хилл, — отзывается он.

Мне очень хочется съязвить ему, но мы разговариваем по корпоративной телефонной связи, поэтому я держу себя в руках.

— Мне доложили о курьере.

— Да. Это именно то, о чём мы говорили утром, мисс Вуд, — чинно отвечает Мерзавец. — Подарок от давнего друга. Вы должны принять, распаковать его немедленно. И надеть…

Он кладёт трубку быстрее, чем я успеваю возразить хотя бы одно слово.

— Запусти курьера, — велю секретарше.

Парень в тёмно-синей униформе появляется в моём кабинете спустя пару минут. Заносит коробки. На каждой из которых стоит значок лейбла с мировым именем. Невероятно дорого и, должно быть, роскошно. Но я понятия не имею, что внутри. Возможно, самый нелепый костюм из всех, что смог найти Мерзавец.

— Распишитесь, пожалуйста, что получили посылку.

Я не глядя расписываюсь стилусом на планшете и отправляю курьера прочь. Потом делаю несколько нервных заходов рядом с коробками. Открывать или нет? Ожидание выматывает нервы. Я просто вскрываю первую попавшуюся коробку и застываю на месте от потрясения.

Это платье. Покрой у него без особых изысков. Оно ультратонкое и обнимет моё тело, словно вторая кожа. Обтянет до самых бёдер, подчёркивая высокую грудь и тонкую талию, потом свободно заструится вниз до самого пола.

Платье было бы совершенно обычным, если бы не ткань — золотистая, сверкающая. Тонкая и нежная, словно паутина. Я пропускаю пальцы под тканью, восхищаясь нежным сиянием золотистых нитей.

У меня перехватывает дыхание. Кажется, это платье должно принадлежать принцессе из сказки или нежной фее. Одним словом, кому-то другому. Не мне.

Я осторожно кладу платье в коробку и накрываю её крышкой. Потом проверяю остальные коробки. В одной безупречное бельё от агент провокатор, в другой неброские, но стильные украшения, подходящие к образу. В последней коробке — ультрамодные лодочки Джимми Чу. Они идеальны, правды. Я примеряла такие, но не купила, потому что они смотрелись чересчур дерзко, по мнению Стенли. Всё это вместе тянет на целое состояние.

Но главное не в этом, а в том, что всё подобрано идеально. И ничуть не пошло. Я ожидала увидеть здесь костюм стриптизёрши или бельё из секс-шопа с требованием пройтись в нём по офису. Да что угодно, только не платье и аксессуары для принцессы. Отхожу к дивану с бешено колотящимся сердцем. Не знаю, почему так сильно колет в груди, а к глазам подступают слёзы. Прикусываю ладонь, чтобы не разреветься.

Это так глупо! Но мне ещё никогда не дарили чего-то настолько прекрасного, чтобы от него захватывало дух. А Мерзавцу удалось не только поразить меня, но и угодить. Он словно подглядел в мою голову, пока я спала. Я могла только мечтать о подобном платье. И я бы ни за что не решилась купить себе что-то в этом роде, потому что сразу бы подумала о мнении Стенли или отца.





Глава 22. Эбигейл




Раздаётся стук в дверь. Я поспешно вскакиваю и отхожу к окну, вытирая слёзы.

— Войдите.

— Здесь исправленный договор. Шону Брэдли я бы порекомендовал заново пройти курс обучения на юридическом факультете! — развязным тоном говорит Мерзавец. Слышатся его шаги. С громким звуком он опускает папку с договором на мой стол, а потом подходит ко мне и замирает позади меня. — Ты распаковала не всё.

— Я не могу это принять.

— Я не спрашиваю, можешь ты это принять или нет. Я утверждаю, что ты примешь подаренное мной и пойдёшь в этом на ужин. Твой женишок пригласил меня на ужин. Ты тоже будешь там.

Я оборачиваюсь. Меравец ловко достаёт последнюю коробку, не замеченную мной.