Предсказанная судьба
Часть 21 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А где Бред?
Оуэн поморщился.
— Он полетел к тебе. Я удерживал его столько, сколько мог. Несносный парень, не стал меня слушать.
Я задумчиво куснула губу. Все-таки мне придется поговорить с дракончиком. Такая сильная привязанность — это ненормально. Дальше откладывать уже попросту нельзя.
— Наверное, мы разминулись, — вслух сказала я. — Он отправился во дворец, а я вернулась в академию.
— Вероятно, — согласился Оуэн и, допив воду, осторожно (его руки тряслись) поставил стакан на тумбочку. — Как все прошло на балу?
Я присела на край постели. Оуэн без лишних слов подвинулся. В том, что он позволил мне видеть себя таким слабым, читался какой-то новый уровень доверия. И некой обреченности.
Если бы Оуэн, как и прежде, питал надежды насчет меня, черта с два он бы разрешил лицезреть себя в таком жалком виде. Нет, подобного рода опция доступна разве что друзьям, но никак не возлюбленным.
От осознания этого мне даже дышать стало легче.
— Все прошло лучше, чем могло бы, — честно ответила я. — И так быстро, что я едва успела сообразить, что к чему. Кстати, спасибо за подсказку! Без нее я бы не справилась.
Я с благодарностью посмотрела на Оуэна. Тот слабо отмахнулся.
— Ерунда, я просто хотел подстраховаться. Слишком многое было поставлено на кон…
Его фраза заставила нас обоих недолго помолчать. В комнате стало так тихо, что было слышно шелест огня в камине
— Как ты решился? — негромко поинтересовалась я. — Я думала, ты ни за что не станешь рисковать жизнью сестер.
Оуэн, поколебавшись, опустил уже абсолютно пустой керамический горшок на пол и устало вытянулся на кровати. Его лицо уже не переливалось всеми оттенками салатового. Значит, лекари все-таки не даром едят свой хлеб.
— Я увидел то, что будет дальше, — тоже тихо сказал он. — Не думал, что это в принципе возможно: подсмотреть будущее после своей смерти, но… В смысле, не то чтобы этого никто не делал прежде, но моя ступень дара…
Оуэн не договорил, но и мне и без пояснений было все ясно. Заглянуть за грань своей жизни действительно доводилось немногим. А уж в таком молодом возрасте…
— Я всегда знала, что ты особенный, — пробормотала я. — Расскажешь, что там нас ждало, в будущем?
Он смутился, но к концу моей фразы посерьезнел. Его длинные, тонкие, как у музыканта, пальцы сжали край отброшенного немного в сторону одеяла.
— В другой раз. Сегодня я слишком плохо соображаю, чтобы вести столь важную беседу.
Я внимательно оглядела его сквозь полуопущенные ресницы и кивнула. Мне было интересно, что за видение заставило Оуэна изменить решение, но гораздо больше волновал другой вопрос:
— Почему ты не сказал мне? — В голосе, как я ни старалась, проскользнули обида и недоумение. — Зачем позволил менять будущее в одиночку? Прежде мы всегда делали это вместе.
— В этот раз все было иначе… — Оуэн задумчиво потер складку между нахмуренных бровей. — Понимаешь, я будто был обязан вычеркнуть себя из этого расклада. Все варианты, где мы с тобой взаимодействуем, приводили к трагичным последствиям. Я даже подумал…
Он замолк, и я, затаив дыхание, поторопила его:
— Что?
Теплые карие, почти янтарные глаза посмотрели на меня с легкой рассеянностью. Оуэн казался полностью погруженным в себя. Признаться, в такие моменты он почему-то всегда напоминал мне возвышенного поэта-лирика, хотя к стихотворному творчеству я была ужасающе равнодушна.
— Я подумал, что сама судьба подтасовывает карты, чтобы каждый из нас выбрал нужный ей путь.
Это прозвучало так неожиданно, что понадобилась пара секунд, прежде чем его слова дошли до моего разума.
— Ты же не веришь в предназначение и предопределенность будущего, — напомнила я.
— Возможно, на некоторых из нас у жизни свои, вполне четкие планы, — глядя в стену напротив, мерно ответил Оуэн. — И когда мы от них уклоняемся, нам прикрывают дверь. Да так быстро, что можно прищемить нос.
— Или схлопотать по лбу, — пробормотала я, крутя эту мысль в голове.
Определенно, что-то в этой философии было.
— Или так, — легко согласился Оуэн.
Спохватившись, я вынырнула из раздумий и хмыкнула.
— Мне кажется, наши с тобой жизни так важны для вечности, чтобы она подгоняла нас в нужном направлении, будто крыс в лабиринте.
Оуэн как-то странно взглянул на меня, словно колеблясь, а затем с едва заметным напряжением пожал плечами.
— Думаю, судить об этом сейчас довольно сложно. Во всяком случае касательно тебя. — Он резко, не дав мне опомниться, сменил тему. — Пока я бы предложил задаться другим вопросом.
Его интонация заставила меня насторожиться и перестать нервно поглаживать ушибленную в суете сегодняшнего дня коленку. Я так и не переоделась, по-прежнему щеголяя в узких брюках и остатках разодранного платья, но Оуэн сделал вид, что не заметил моего провокационного наряда.
Впрочем, возможно, и правда не обратил на него внимания. Уж слишком отрешенным выглядел мой напарник.
— Каким? — с опозданием полюбопытствовала я.
Оуэн скрестил ноги в лодыжках и потер виски. К его лицу постепенно возвращались краски, что не могло не радовать.
— Ты заметила, что во всех вариантах, где мы обращаемся к Джонатану, Его Величество погибает? — Он, вероятно, инстинктивно понизил голос. При этом я была уверена, что его комната охраняется заклинанием от подслушивания. — Тебе не кажется это стра… интересным совпадением?
Я задумчиво заправила за ухо короткий локон. Каре растрепалось и, подозреваю, со стороны походило на воронье гнездо, но бежать за расческой мне сейчас точно не хотелось.
— Ты прав. — Я кивнула, вспоминая абсолютно беззащитного перед наемниками короля. — Джонатан всегда очень тщательно следит за безопасностью дворца, но в этот раз с охраной были явные проблемы.
Я замолчала, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Джонатан наверняка догадался о том, что наемники нападут именно сегодня. Ведь я почти проговорилась, выдала себя с головой. Тогда почему Джонатан проявил несвойственную ему халатность?
Если только…
Я похолодела. Да нет, не может быть!
— Джонатан верен короне, — после паузы проговорила я. — Он не мог…
Оуэн вдруг резким движением перегнулся через меня и едва успел склониться над керамическим горшком на полу. Его громко стошнило. Я осторожно придержала длинные волосы Оуэна, пока его самого выворачивало снова и снова.
— Я говорил, что ненавижу тебя? — просипел он в коротких перерывах между приступами.
— Да, — покаянно ответила я. — Ну хочешь, я тоже выпью какой-нибудь отравы из твоих рук?
Оуэн ненадолго перестал обниматься с керамикой и посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Знаешь, несмотря на «ненависть», — он произнес это слово так выразительно, что я невольно улыбнулась, — я безмерно признателен тебе за спасение моей семьи. И меня самого. Я у тебя в долгу, и отравить своего благодетеля было бы несколько… неловко.
В этот момент, несмотря на вымученный взгляд, Оуэн выглядел как настоящий рин, с молоком матери впитавший в себя понятия о чести и благородстве. Я невольно усмехнулась и поддакнула.
— Согласна, неловко, особенно с учетом нашей дружбы. Но если мы поссоримся…
— Я тебе отомщу! — заверил он меня и снова склонился над керамическим горшком.
Мне не оставалось ничего другого, как сочувственно похлопать его по плечу.
***
Я провела у постели Оуэна почти всю ночь, оставив его лишь под утро. Наскоро приняв ванну, я уже хотела лечь и хоть немного поспать, но мне не дали. Шкатулка-артефакт, с помощью которой можно было обмениваться письмами, грозно тренькнула.
— Не смотри, — деловито предложил Бред, уже устроившийся на подушке. — Еще слишком рано для приличных писем. А для неприличных время уже вышло.
За окном и правда медленно разливался розовато-алый рассвет.
— Не могу, — вздохнула я и, чертыхнувшись, открыла шкатулку.
На руки выпало два письма. И если при виде первого — от Майкла — сердце радостно ухнуло, то вид второго — подписанного быстрым, летящим почерком Джонатана — заставил испуганно сжаться.
Я намеренно решила отложить неприятное на потом и начала с письма Майкла.
«Дорогая Аурелия!
Наконец-то моя миссия подошла к концу! Уже совсем скоро я вернусь домой и увижу тебя. Я пытался связаться с тобой по зеркалу, но в этих землях очень слабая магия. Не уверен, что хватит даже на письмо, но все-таки надеюсь, что ты получишь мою весточку.
Не отвечай на письмо, вряд ли мне дойдет твое послание. Просто знай, что со мной все хорошо (я знаю, ты беспокоилась) и мы вот-вот встретимся.
P.S. Думаю, пришло время обсудить нашу свадьбу более предметно. Я уже известил родственников о том, что мы наметили дату.
P.P.S. Тебе понравился тот браслет, что я подарил перед отъездом? Я совершенно случайно наткнулся на весьма оригинальные изумрудные серьги. Не смог удержаться и приобрел их для тебя. Они будут прекрасно сочетаться с браслетом и оттенять твой цвет волос.
Всегда твой (ну почти всегда),
Майкл».
Я с нежностью провела по потрепанному конверту, который явно проделал долгий путь прежде чем оказаться в шкатулке, и с тяжелым сердцем потянулась к другому — белоснежному и запечатанному сургучной магической печатью. Приложив палец к оттиску, я вскрыла конверт и с опаской вытянула послание.
Мне хватило пары первых строчек, чтобы вздрогнуть и, наощупь найдя стул, опуститься на него.
Оуэн поморщился.
— Он полетел к тебе. Я удерживал его столько, сколько мог. Несносный парень, не стал меня слушать.
Я задумчиво куснула губу. Все-таки мне придется поговорить с дракончиком. Такая сильная привязанность — это ненормально. Дальше откладывать уже попросту нельзя.
— Наверное, мы разминулись, — вслух сказала я. — Он отправился во дворец, а я вернулась в академию.
— Вероятно, — согласился Оуэн и, допив воду, осторожно (его руки тряслись) поставил стакан на тумбочку. — Как все прошло на балу?
Я присела на край постели. Оуэн без лишних слов подвинулся. В том, что он позволил мне видеть себя таким слабым, читался какой-то новый уровень доверия. И некой обреченности.
Если бы Оуэн, как и прежде, питал надежды насчет меня, черта с два он бы разрешил лицезреть себя в таком жалком виде. Нет, подобного рода опция доступна разве что друзьям, но никак не возлюбленным.
От осознания этого мне даже дышать стало легче.
— Все прошло лучше, чем могло бы, — честно ответила я. — И так быстро, что я едва успела сообразить, что к чему. Кстати, спасибо за подсказку! Без нее я бы не справилась.
Я с благодарностью посмотрела на Оуэна. Тот слабо отмахнулся.
— Ерунда, я просто хотел подстраховаться. Слишком многое было поставлено на кон…
Его фраза заставила нас обоих недолго помолчать. В комнате стало так тихо, что было слышно шелест огня в камине
— Как ты решился? — негромко поинтересовалась я. — Я думала, ты ни за что не станешь рисковать жизнью сестер.
Оуэн, поколебавшись, опустил уже абсолютно пустой керамический горшок на пол и устало вытянулся на кровати. Его лицо уже не переливалось всеми оттенками салатового. Значит, лекари все-таки не даром едят свой хлеб.
— Я увидел то, что будет дальше, — тоже тихо сказал он. — Не думал, что это в принципе возможно: подсмотреть будущее после своей смерти, но… В смысле, не то чтобы этого никто не делал прежде, но моя ступень дара…
Оуэн не договорил, но и мне и без пояснений было все ясно. Заглянуть за грань своей жизни действительно доводилось немногим. А уж в таком молодом возрасте…
— Я всегда знала, что ты особенный, — пробормотала я. — Расскажешь, что там нас ждало, в будущем?
Он смутился, но к концу моей фразы посерьезнел. Его длинные, тонкие, как у музыканта, пальцы сжали край отброшенного немного в сторону одеяла.
— В другой раз. Сегодня я слишком плохо соображаю, чтобы вести столь важную беседу.
Я внимательно оглядела его сквозь полуопущенные ресницы и кивнула. Мне было интересно, что за видение заставило Оуэна изменить решение, но гораздо больше волновал другой вопрос:
— Почему ты не сказал мне? — В голосе, как я ни старалась, проскользнули обида и недоумение. — Зачем позволил менять будущее в одиночку? Прежде мы всегда делали это вместе.
— В этот раз все было иначе… — Оуэн задумчиво потер складку между нахмуренных бровей. — Понимаешь, я будто был обязан вычеркнуть себя из этого расклада. Все варианты, где мы с тобой взаимодействуем, приводили к трагичным последствиям. Я даже подумал…
Он замолк, и я, затаив дыхание, поторопила его:
— Что?
Теплые карие, почти янтарные глаза посмотрели на меня с легкой рассеянностью. Оуэн казался полностью погруженным в себя. Признаться, в такие моменты он почему-то всегда напоминал мне возвышенного поэта-лирика, хотя к стихотворному творчеству я была ужасающе равнодушна.
— Я подумал, что сама судьба подтасовывает карты, чтобы каждый из нас выбрал нужный ей путь.
Это прозвучало так неожиданно, что понадобилась пара секунд, прежде чем его слова дошли до моего разума.
— Ты же не веришь в предназначение и предопределенность будущего, — напомнила я.
— Возможно, на некоторых из нас у жизни свои, вполне четкие планы, — глядя в стену напротив, мерно ответил Оуэн. — И когда мы от них уклоняемся, нам прикрывают дверь. Да так быстро, что можно прищемить нос.
— Или схлопотать по лбу, — пробормотала я, крутя эту мысль в голове.
Определенно, что-то в этой философии было.
— Или так, — легко согласился Оуэн.
Спохватившись, я вынырнула из раздумий и хмыкнула.
— Мне кажется, наши с тобой жизни так важны для вечности, чтобы она подгоняла нас в нужном направлении, будто крыс в лабиринте.
Оуэн как-то странно взглянул на меня, словно колеблясь, а затем с едва заметным напряжением пожал плечами.
— Думаю, судить об этом сейчас довольно сложно. Во всяком случае касательно тебя. — Он резко, не дав мне опомниться, сменил тему. — Пока я бы предложил задаться другим вопросом.
Его интонация заставила меня насторожиться и перестать нервно поглаживать ушибленную в суете сегодняшнего дня коленку. Я так и не переоделась, по-прежнему щеголяя в узких брюках и остатках разодранного платья, но Оуэн сделал вид, что не заметил моего провокационного наряда.
Впрочем, возможно, и правда не обратил на него внимания. Уж слишком отрешенным выглядел мой напарник.
— Каким? — с опозданием полюбопытствовала я.
Оуэн скрестил ноги в лодыжках и потер виски. К его лицу постепенно возвращались краски, что не могло не радовать.
— Ты заметила, что во всех вариантах, где мы обращаемся к Джонатану, Его Величество погибает? — Он, вероятно, инстинктивно понизил голос. При этом я была уверена, что его комната охраняется заклинанием от подслушивания. — Тебе не кажется это стра… интересным совпадением?
Я задумчиво заправила за ухо короткий локон. Каре растрепалось и, подозреваю, со стороны походило на воронье гнездо, но бежать за расческой мне сейчас точно не хотелось.
— Ты прав. — Я кивнула, вспоминая абсолютно беззащитного перед наемниками короля. — Джонатан всегда очень тщательно следит за безопасностью дворца, но в этот раз с охраной были явные проблемы.
Я замолчала, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Джонатан наверняка догадался о том, что наемники нападут именно сегодня. Ведь я почти проговорилась, выдала себя с головой. Тогда почему Джонатан проявил несвойственную ему халатность?
Если только…
Я похолодела. Да нет, не может быть!
— Джонатан верен короне, — после паузы проговорила я. — Он не мог…
Оуэн вдруг резким движением перегнулся через меня и едва успел склониться над керамическим горшком на полу. Его громко стошнило. Я осторожно придержала длинные волосы Оуэна, пока его самого выворачивало снова и снова.
— Я говорил, что ненавижу тебя? — просипел он в коротких перерывах между приступами.
— Да, — покаянно ответила я. — Ну хочешь, я тоже выпью какой-нибудь отравы из твоих рук?
Оуэн ненадолго перестал обниматься с керамикой и посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Знаешь, несмотря на «ненависть», — он произнес это слово так выразительно, что я невольно улыбнулась, — я безмерно признателен тебе за спасение моей семьи. И меня самого. Я у тебя в долгу, и отравить своего благодетеля было бы несколько… неловко.
В этот момент, несмотря на вымученный взгляд, Оуэн выглядел как настоящий рин, с молоком матери впитавший в себя понятия о чести и благородстве. Я невольно усмехнулась и поддакнула.
— Согласна, неловко, особенно с учетом нашей дружбы. Но если мы поссоримся…
— Я тебе отомщу! — заверил он меня и снова склонился над керамическим горшком.
Мне не оставалось ничего другого, как сочувственно похлопать его по плечу.
***
Я провела у постели Оуэна почти всю ночь, оставив его лишь под утро. Наскоро приняв ванну, я уже хотела лечь и хоть немного поспать, но мне не дали. Шкатулка-артефакт, с помощью которой можно было обмениваться письмами, грозно тренькнула.
— Не смотри, — деловито предложил Бред, уже устроившийся на подушке. — Еще слишком рано для приличных писем. А для неприличных время уже вышло.
За окном и правда медленно разливался розовато-алый рассвет.
— Не могу, — вздохнула я и, чертыхнувшись, открыла шкатулку.
На руки выпало два письма. И если при виде первого — от Майкла — сердце радостно ухнуло, то вид второго — подписанного быстрым, летящим почерком Джонатана — заставил испуганно сжаться.
Я намеренно решила отложить неприятное на потом и начала с письма Майкла.
«Дорогая Аурелия!
Наконец-то моя миссия подошла к концу! Уже совсем скоро я вернусь домой и увижу тебя. Я пытался связаться с тобой по зеркалу, но в этих землях очень слабая магия. Не уверен, что хватит даже на письмо, но все-таки надеюсь, что ты получишь мою весточку.
Не отвечай на письмо, вряд ли мне дойдет твое послание. Просто знай, что со мной все хорошо (я знаю, ты беспокоилась) и мы вот-вот встретимся.
P.S. Думаю, пришло время обсудить нашу свадьбу более предметно. Я уже известил родственников о том, что мы наметили дату.
P.P.S. Тебе понравился тот браслет, что я подарил перед отъездом? Я совершенно случайно наткнулся на весьма оригинальные изумрудные серьги. Не смог удержаться и приобрел их для тебя. Они будут прекрасно сочетаться с браслетом и оттенять твой цвет волос.
Всегда твой (ну почти всегда),
Майкл».
Я с нежностью провела по потрепанному конверту, который явно проделал долгий путь прежде чем оказаться в шкатулке, и с тяжелым сердцем потянулась к другому — белоснежному и запечатанному сургучной магической печатью. Приложив палец к оттиску, я вскрыла конверт и с опаской вытянула послание.
Мне хватило пары первых строчек, чтобы вздрогнуть и, наощупь найдя стул, опуститься на него.