Право на силу

– Моя школа… Ладно, Герман, расскажи.

Сашкин дядька, седой уже, но все еще полный сил сталкер, откинулся всей своей мощной тушей на спинку стула. Дерево жалобно скрипнуло.

– Две недели назад торговые войсковых приходили…

Данил кивнул. Не новость. Торгаши войсковых приходили раз в две-три недели. Патроны несли на продажу, оружие поплоше, медицину разную, тоже средней паршивости. На воду меняли, на еду – грибы да крупы. За хорошими-то стволами и патронами либо к ним на поклон являйся и втридорога бери, либо сам добывай. Некоторые и пытались – у них же на складах. Правда, там уж как получится – стрелки у войсковых меткие и калибр у них крупный.

– Так вот, один из них у нас в «Тавэрне» сидел, – Герман ухмыльнулся. – Несколько стопариков засадил – и ляпнул нечаянно, будто бы Прапор караван большой с востока ждет в ближайшие две недели. Так что аккурат вчера именно этот караван мог подойти. И сигналка как раз для него предназначалась – путь свободен, типа.

– А нам-то что с этого?

– А того, что Прапор обычно о прибытии каравана загодя нам трезвонит. Сам знаешь. И под это дело цены начинает набивать, торгуется, потому как с караванами ему вода да жрачка приходит. На два месяца запасается, гад, и все эти два месяца из нас жилы тянет, цены в три раза вздувает.

Да, это был факт известный. Бомбарь воинской части небольшой, рассчитан на тысячу человек, не больше. И припасов там было не так уж и много. Спасло то, что укрылось там всего человек сто народу, из которых мужиков лишь чуть больше половины. Протянули кой-как, на жесточайшей экономии. Да к тому же в двадцать девятом году у них что-то там со скважиной случилось, вода стала с горем пополам поступать. Так что целый год сидели войсковые почти без воды – литр в день. Хочешь – мойся, хочешь – пей. А в тридцатом, когда Родионыч повел молодежь в первый многодневный рейд, их и обнаружили. Правда, сначала повоевать попытались, даже подмогу из Убежища вызвали – да куда ж соваться против «печенегов», «кордов» и «шмелей»? Данил тогда получил свое первое боевое ранение, а вот деду не повезло – погиб дед.

И ведь прав Герман: войсковые, спекулянты, после прохода каравана действительно вздували цены раза в три как минимум. И с этим приходилось мириться – боезапас нужен был сейчас, а не через два месяца. Родионыч, правда, пробовал закупаться впрок, чтобы хватало на тот период, пока у войсковых топливо, жрачка и вода есть, но Прапор тоже не дурак. После второй такой закупки фишку просек и бартер стал строго дозированным – войсковые предпочли недобирать товара в окнах между караванами с тем, чтобы потом содрать с вокзальных тройную цену. И хотя вокзальные таким же макаром могли бы покупать оружие и патроны у приезжих торгашей – однако какой смысл? У них-то цены и вовсе заоблачные. Да к тому же на складах у войсковых товар был новенький, в масле, не пользованный, даже печати на ящиках сохранились. А у приезжих? Продаст он тебе пукалку, а завтра его и след простыл. А послезавтра пукалка-то возьми и откажи. И где того торгаша искать? Может, он вообще больше этим путем не пойдет…

– Хорошо. Допустим, что-то в этом есть, – Данил, задумавшись, побарабанил пальцами по столешнице. – Хотя по-прежнему не понимаю. Ну пришел караван к нему… Или не пришел… Нам-то что с того? Я Убежище имею в виду.

Герман оглянулся на Родионыча.

– А-а-а, дружок! – полковник хитро прищурился. – А это уже называется «стратегическое планирование». Тебе вот, к примеру, известно, что за караван пришел? С чем? Какой груз? Почему скрытно, минуя нас? Мне – нет, а надо бы. Потому как люди на мне. Все, кто тут живет. Кто его знает, Овчаренку, что ему в голову взбредет? А может, он потравить нас решил, вот и заказал торгашам какой-нибудь фосген?

– Ну, это уже паранойя, товарищ полковник, – уверенно сказал Данил. – Зачем им?

– Да потому что запасы у них на складах не вечны! – влез сидевший до сих пор смирно Сычин. – И мы не знаем, сколько и чего у них там осталось. Они, может, последнее уже спускают – а чего жрать-то будут, когда патроны и стволы кончатся?

Данил задумался. Хоть и не верил он в такое развитие событий, но перечисленные полковником неясности настораживали. Может, и впрямь стоит проверить?

– Что от нас требуется?

– А от вас требуется проникнуть в часть и посмотреть на этот самый груз.

Данил вопросительно посмотрел на полковника.

– Это как понимать? У каждого встречного-поперечного выведывать, что ли?

Тот развел руками:

– Да как. Просто. Как я вас учил? Разведка. Никого не убивать без нужды, не засветиться. Нужны сведения о грузе, и всё. Машины наверняка куда-то в часть загнали, ты там не раз бывал, сориентируешься. Скорее всего, на стоянке они.

Данил аж растерялся от удивления. Ну и заданьице!

– Хрена се вы, Сергей Петрович, сказанули… «Забежать», значит? «Крюк сделать, посмотреть что и как», значит, да? «Проникнуть», угу… Да мне ли вам рассказывать, как войсковые свою территорию охраняют?! Про пулеметы на вышках не забыли, часом?

А про собачек по периметру? Через овраг лезть – гиблое дело, лихорадку подцепить не больно охота, а на кладбище, что с восточной стороны, уже пару месяцев тому, как миксер засел! И вы, значит, предлагаете эдак между делом «забежать», «проникнуть» и «посмотреть»?! Вы это как себе представляете?!

Полковник пожал плечами, спокойно глядя на возмущенного воспитанника.

– Не знаю. Ваша пара с Саней – одна из лучших. Вам и решать.

А только надо это дело сделать! – полковник привстал, через стол наклонился к Данилу, заговорил, глядя в глаза, медленно, словно разжевывая. – Слишком много непонятностей! Сам посуди: караван прошел мимо нас, на торговлю не остановился! Это раз. Почему? И – скрытно прошел, даже крюк наверняка делали, по тракту не пошли, чтоб мы движки не услыхали! Это два. Опять же – почему? Сигналка желтая была на рассвете – рассчитывали, что на фоне восходящего солнца не заметим! И звука выстрела, кстати, было не слышно. Это уже специально как-то надо извращаться, о сигнальных пистолетах с глушителем я не слыхал! Это три. Вопрос: что от нас скрывают, почему такая секретность? Ведь если б не тот торгаш, мы б и не подозревали ничего. Даже если и заметили сигналку, значения не придали. Ну, пульнули войсковые ракетой – дальше что? Бывает! Короче – надо посмотреть! Понимаешь? Надо! А то ведь я и военное положение по Убежищу могу объявить! Тогда уж точно не отвертитесь…

– Не объявите, товарищ полковник, – задумчиво ответил Данил. – Людей вы только в случае прямой угрозы сможете убедить, а так, на основании одних подозрений, – никто и не пошевелится, сами знаете.

– Грамотный-то какой стал… Психолог, м-мать! – взгляд Родионыча внезапно утратил жесткость, даже вроде усталость какая-то проглянула. – Ну и сколько еще мне тебя уговаривать?!

– Меня не нужно уговаривать, – Данил отмахнулся. – Чё-то и впрямь картина какая-то косоватая получается, если вникнуть. Ладно, раз надо – значит, будем думать. Когда выходить?

– Вчера.

– Понял. Сегодня вечером уйдем, дайте только отоспаться.

– Демроны?

– Очень желательно, товарищ полковник!

– Монокуляр сдал уже? Нужен? Или НСПУМ[16] возьмешь?

– Не травите душу, Сергей Петрович, – ночной прицел для любимой винтовки был давней мечтой Данила. – Монокуляр у меня пока.

– Хорошо, тогда и не сдавай. Да смотри, осторожнее с ним! У нас их всего-то с десяток. А то смотри, все же ночной прицел возьми… Подойди к Николай Иванычу, он выдаст.


Данил покосился на Сычина – да уж, этот выдаст…

– Не волнуйтесь, товарищ полковник. Не в первый раз пользуемся.

– Где пойдете?

– Пока не знаю, надо думать.

– Ну, думай.

Данил поднялся. Одновременно с ним со своего места подскочил Сычин, засуетился:

– Вот и ладненько, вот и хорошо! Ну, раз договорились – пойду я, пожалуй! Дел еще по горло сегодня…

– Сядь, – полковник сам расслабленно откинулся в кресле, с насмешкой посмотрел на зампотыла. – Ты, Николай Иванович, не обижайся, но порой ты мне и впрямь Плюшкина напоминаешь. Как платить – так жаба душит.

Сычин сник, как квашня сполз на стул. Забормотал.

– Так ведь, Сергей Петрович, оно ж все казенное! Берегу! Потом же понадобиться – а нету…

Данил, уже собравшийся на выход, замер, непонимающе переводя взгляд с одного на другого. Родионыч поскреб подбородок, посмотрел на своего воспитанника.

– Получается, Данька, что я вам рейд обломал, так?

– Вроде того, – Данил развел руками. – Но уж больно вы тут серьезную картинку нарисовали…

– Ничего, рейд я вам с Сашкой компенсирую. Ты вроде как на летнего «Лешего» засматривался?

Данил почувствовал, как его физиономия помимо воли расплывается в улыбке. Маскировочная накидка «Леший» на складе имелась всего в нескольких экземплярах и выдавалась в пользование только по личному распоряжению полковника. А так, чтоб купить, – вообще мечта! Правда, на складах в части такие тоже были, но войсковые слишком дорого запрашивали, аж три ящика тушенки. Не по средствам.

– Было дело…

– Слышь, Иваныч? Передай Коробочке, чтоб одного «Лешего» ему отдала.

– Сергей Петрович! – заныл Плюшкин. – Да у нас же летних всего три штуки осталось! А ну как понадобятся, а мы их разбазариваем…

– Отдай, отдай, без маскировки там кисло будет. Ну и за сложное задание хорошая награда полагается.

– Есть… – на поникшего Плюшкина было жалко смотреть.

– Сашку пришлешь, как выспится, пусть сам скажет, что ему надо. Ну что, доволен?

Данил все еще стоял с расплывшейся до ушей улыбкой.

– Доволен! Спасибо, товарищ полковник!

– Ну, давай, давай. Удачи, ребята!





* * *


Шагая по коридорам Убежища к Сашке, Данил крепко задумался. Задание им навесили нешуточное.

Цель: незаметно проникнуть в часть, найти грузовики каравана, осмотреть груз. Вернуться, доложить. Условия: очень хорошо охраняемый объект. Бетонный забор под егозой[17], по углам и через каждые сто метров – вышки. На вышках – «корды» со «шмелями». За бетонкой – второй забор из колючки. Между двумя этими заборами песики бегают. Как уж их войсковые ловят, чем заманивают – в Убежище никто не знал. По территории части наверняка патрули, хотя много не должно быть – с людьми у войсковых напряжёнка. С севера к забору вплотную подходит лес и овраг. В лесу всякой дряни полно, не говоря уж об овраге, кишащем комарами с полкулака и клещами с ладонь, которые резину ОЗК на раз прокусывают. У демрона ткань хоть и попрочнее, да все ж рисковать не стоит – лучше с двумя миксерами встретиться, чем лихорадку подхватить… С востока – кладбище. В принципе есть шанс незаметно подобраться, но в прошлый раз, когда Данил с Санькой туда сунулись, – получили по мозгам. Известное дело, с миксером шутки плохи. Пытались вычислить мутанта, он вроде как в районе озерца обитал – да где там! Разве заметишь его в темноте без ночной оптики, среди плотно уставленных оград и памятников, да еще когда после удара башка как чугунная. Так и пришлось отходить ни с чем. И как в таких условиях прикажете проникать на объект?

Сашка дрых без задних ног. Маринка, старшая жена, поначалу даже пускать мужнина напарника не хотела. Пришлось рыкнуть. Из отсека донеслось ответное рычание – типа, меня – будить?! – и в дверях вырос Санька: всклокоченная голова на высоте двух метров, узкие заспанные глазки, сатиновые трусы в горошек. Недовольно уставился на боевого товарища:

– Ты че, Дан, озверел? Я только лег!

– Ты лег, а я вообще не ложился. Привет от Родионыча – зайдешь к нему после обеда.

– А чё?

– Он нам работенку подкинул. В ночь выходим.

– Он чё… – Санька непочтительно покрутил пальцем у виска. – А ГБР завтра?

– Освобождает. Ты, короче, дрыхни пока, но к после обеда – к нему. Потом сходи к Бабаху, скажи, чтоб к вечеру сварганил чего-нибудь светошумовое, да помощнее. А потом ко мне давай, я тоже сейчас на боковую часов на пять.

Сашка пожал плечами: