Право на месть
Часть 11 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А получится, засветить-то? – засомневался Дед. – А то лопухнемся, полезем – они нас как в тире и расстреляют.
– Получится, не получится – выбора нет. У тебя не детский фейерверк в подсумках, а «Факел». Должно получиться. Такой шарахнешь – вся оптика поотключается. Да еще и глазкам достанется… Разве что у них там ПНВ четвертого поколения – тогда туго нам придется…
БА-БАХ! БА-БАХ! БА-БАХ!
– Начали! – в мгновение ока сообразив, что кто-то, попытавшись подойти незамеченным, только что собрал растяжки, повешенные с его стороны, заорал Данил. – На меня идут! Дозоры, доклад! Вспышки есть?
Очереди, ударившие над головой, осыпали кирпичной крошкой, заставив укрыться за толстой стеной коровника. Били как-то слишком уж точно, прицельно – и это в свою очередь подтверждало его выводы о наличии у противника определенных приборов…
– Юг – чисто! – заорал в ответ Паникар. – Нет контакта!
Добрынин, несмотря на сложный момент, весело оскалился, радуясь своей догадке. Ну еще бы… С южного направления вообще полный молчок – чтобы иллюзия была, что там пусто. Да только не пусто там. Может, основные силы именно там и собрались, гостей дожидаются…
– Запад – одиночный огонь с холма! Снайпер, башку чуть не продырявил! Растяжки целы!
– Восток, на холме пять-шесть позиций! Сидят на месте!
– Сюда все! – заорал Данил, дергая замок на подсумке и пытаясь выудить оттуда гранату. – Паникар, Батарей, Халява – на месте, остальные ко мне! Рассредоточиться по окнам! Беглым – огонь!
Рука, наконец, выдернула «эфку» из кармана разгрузки – а вслед за ней и еще одну.
– Осколки! – заорал Данил, дергая кольца и со всего маху отправляя обе гранаты в пролом.
Грохнуло, кто-то там заорал благим матом на несколько голосов… Добрынин оглянулся – соседние окна и второй пролом, поменьше, метрах в пятнадцати, уже были заняты – ребята, обосновавшись на позициях, самозабвенно лупили куда-то во тьму. И, судя по воплям с противоположной стороны – не безрезультатно.
– По вспышкам, по вспышкам бейте! – крикнул он.
Упал на правое колено, отклонился, прижимая к плечу приклад ВСС и пытаясь выглянуть из-за спины работающего на ощупь, длинными очередями, Ставра – и тут же заметил две вспышки справа. Сидит, парочка! Ничего, сейчас… В очередной раз дежурно изругав себя вдоль и поперек за отсутствующую в его хозяйстве ночную оптику, Данил перевел «Винторез» в автоматический режим и глянул в прицел, пытаясь нащупать позицию противника. Хрена лысого – темно, хоть глаз коли… Подсветка-то работает – а толку?.. Оставалось одно – работать по вспышкам.
Ага! Вот и первый! Стрелок с той стороны бил короткими очередями, прицельно – а значит, ясно видел, куда стрелять. Ствол встал на предполагаемой цели и Добрынин, дождавшись очередной вспышки, мягко надавил спуск. Винтовка стукнула короткой очередью – и по тому, что огненных всплесков больше не наблюдалось, он понял, что цель отработана. Следующий!.. Два пальца правее – и снова замер в ожидании. Однако второй стрелок больше активности не проявлял – понял, похоже, что по нему пристрелялись, и менял сейчас позицию. Добрынин повел винтовкой, надеясь нащупать хоть какую-нибудь цель – но с противоположной стороны прилетела, взвизгнув рикошетом по бронированную наплечнику, пуля – и он, нырнув за стену, решил не испытывать больше судьбу.
С начала столкновения прошли считаные минуты – но уже сейчас было понятно, что внезапная атака у Братства не выгорела и бой теперь, вероятнее всего, перейдет в фазу активной обороны. Данил прекрасно понимал, что это играло против них – противник мог перегруппироваться, подтянуть резервы, технику. А вот у него ни резервов, ни тем более техники не было. Рисунок следовало менять и немедленно, пока командармы Братства не опомнились после горячего приема… В конце концов, неизвестно, какой там у них приказ – живыми брать или давить без остатка. Влепят термобарическим – и выжгут весь коровник к чертовой матери. Хотя в применении огнеметов Данил все ж сомневался. Термобарический – это мощное облако аэрозоля, ярчайшая вспышка света… Непосредственная опасность для ПНВ. Могут и навсегда вырубиться.
– Ребята, внимание! Перезарядка! Минутная готовность – и на прорыв! Баулы разбирайте, мой тащите!..
– Как пойдем? – Пашка, вынырнув из темноты, возник перед ним словно чертик из табакерки. Сунулся в транспортный подсумок на поясе, принялся торопливо набивать патронами пустой магазин. – Направление, порядок…
– Сначала сигналки – как можно дальше кидайте! – потом сразу дымы, – зачастил Данил, открывая верхние клапана подсумков с минно-взрывным оборудованием. Принял от Маньяка свой рюкзак, взгромоздил на спину. – Идем ромбом. Я направляющий – я тут самый терминатор, с комбезом… Если встретят – больше шансов. Следом – пулеметчики, по обеим сторонам. Тундра, Немой – правый фланг ваш, Ставр, Хирург – левый. Дальше – остальные. Дистанция три шага. Идем в связке – иначе растеряемся в дыму. Маньяк, веревка есть? Давай… В полный рост не лезьте, двигайтесь на полусогнутых, понижайте силуэт по максимуму. Упал – подай голос, если еще жив. Услышал товарища – проверь, что с ним, прикрой, помоги подняться. На месте не вязнем, не залипаем! Бейте на любое движение впереди, по вспышкам, гранат и патронов не жалеть! Плотность огня как можно выше! Перезаряжаешься – крикни соседу, чтоб прикрыл!.. У нас вообще – все целы? Раненые есть? – спохватился он.
После быстрой переклички выяснилось, что бойцы все до единого на ногах. Двое легкораненых – но на подвижности их ранения не сказывались. Толстые стены коровника выполнили свою задачу. Противник подходил по открытому пространству, нарвался на растяжки, принял на грудь пяток «эфок» и дружный залп всем бортом, и хотя в ответ лупил очень плотно – стены еще послужили, хотя и не в тех сугубо мирных целях, для которых были предназначены.
– Готовы, ребята?
В ответ послышалось разномастное мычание – пацаны, хотя и понимали, что вырваться из ловушки можно только так, особого желания лезть в пекло не испытывали.
– Тогда начали. «Факел» пошел!
Гранаты улетели в пролом – и Добрынин тут же отвернулся, зажмуриваясь. Главное – зрение сохранить. Вспышка в шестьдесят миллионов кандел и грохот, перекрывающий болевой порог человеческого уха, могут вывести из строя надолго. Правда, местность открытая и потому гранаты менее эффективны, чем в помещении… Но тут и граната не одна, а добрый десяток, при том что каждая делится на несколько частей – и полная тьма вокруг. Зрачок максимально расширен и все эти канделы аккурат на сетчатку ложатся. Тут уж – кому как повезет. Если у бойца ПНВ продвинутый – автоматика отключит прибор, сохранит его в целости. Ну а нет – прибору кранты. А может быть и глазам.
Фотохромные стекла шлема приглушили брызнувший в окна коровника свет – но даже сквозь закрытые веки Данил понял, что сверкнуло прилично. Да и грохот соответствовал – глушануло даже здесь, внутри коровника. Каково же было тем, кто попал непосредственно под удар…
– Дымы, дымы бросай! – тут же заорал он, дергая клапан дымовой гранаты и кидая ее следом, как можно дальше. – Пошли!
Выбравшись из пролома и оказавшись на открытой местности, Данил вновь почувствовал то самое гадостное ощущение беззащитности, что преследовало его всегда в подобных ситуациях. Вот он ты, открыт со всех сторон. И откуда тебе прилетит – кто знает? Только и остается – идти вперед и каждую секунду пулю ждать. И хотя отработавшие гранаты и дымы, мгновенно заволокшие поле серой туманной мглой, сильно уменьшали шансы противника на точное попадание, богатое воображение все же услужливо рисовало приникшего к прицелу снайпера, углядевшего тебя в дымной пелене и ловящего сейчас в перекрестие прицела твою голову…
Навстречу тут же ударили очереди, но плотность огня была до смешного низкой – неудавшийся штурм, а теперь и ответная атака, похоже, основательно проредили противника, а подтянуть резервы, если таковые имелись, еще не успели. Именно на это и рассчитывал Добрынин – встретить стеной огня, подавить и тут же пойти на прорыв, ударить самому, не дав опомниться. И задумка, похоже, удавалась…
Мягко ударило в нагрудную броневую пластину, затем в плечо и живот, матюгнулся сзади Хирург, вскрикнул приглушенно Ставр – но все это были лишь залетные. Ослепленный противник – те кто стоял до конца, а не занимался в данный момент своими глазами – вынужден был лупить наугад, и это кардинально увеличивало шансы на успешный прорыв. Данил, пригнувшись, летел вперед, чувствуя натягивающуюся рывками на поясе веревку и понимая, что бойцы все как один неотрывно следуют за ним.
Туманная полоса тянулась метров пятьдесят и, похоже, северной своей оконечностью накрывала позиции противника. Данил сообразил это, когда в редеющей постепенно мгле нос к носу столкнулся с плутающим в гордом одиночестве бойцом. Вояка, опознав врага, дернулся, вскидывая свой кармультук к плечу – но Добрынин уже вдавил спусковой крючок, посылая его к праотцам. Обшаривать было некогда и Данил, сграбастав мертвое тело, взвалил его на загривок. Ничо, уник держит пока…
Стремительным броском преодолев открытый участок, группа свалилась в заросший реденьким кустарником овражек. Шуму наделали – но это можно было списать на бойцов противника и поднявшийся ветерок. Туман он, конечно, раздувает – но зато и листья шелестят, скрадывают звуки, обманывают слух.
Овраг был хоть и занят – но хозяевам его было уже все равно. Здесь лежали четыре трупа в самых разнообразных позах – одна из гранат угодила аккурат в центр, нафаршировав стенки оврага и тела бойцов осколками. Отметив машинально, что пацаны шустренько распределяются по периметру и без напоминаний, Данил быстренько осмотрел тела – и разочарованно вздохнул. ПНВ – самые необходимые на данный момент приборы – были у всех четверых, но все до единого безнадежно испорчены. Поживиться нечем. Может, чего у прихваченного трофея в загашнике имеется?..
Присел, обшаривая тело, выдернул из подсумка радиостанцию, снял со шлема ПНВ, поднес его поближе к глазам, пытаясь рассмотреть… Прибор был странный, такого он еще не видывал – не громоздкая хреновина с одним окуляром спереди, торчащим, словно глаз циклопа, а плоская коробочка, сильно смахивающая на очки горнолыжника. Два широких наглазника с одной стороны вполне совместимы с тактическими очками шлема, а с другой – одна крупная линза, для удобства прицеливания смещенная к правому краю прибора.
– И где они только снарягу такую берут… – ухмыльнулся Данил, натягивая ремешок ПНВ на шлем. Опустил на глаза, состыковывая кое-как с защитными очками, нащупал кнопочку, щелкнул. ПНВ тоненько пискнул – и Добрынин удовлетворенно крякнул: мир, тонувший до сего момента в чернильной темени, обрел свет. И картинка была не мутновато-зеленой, какую он привык видеть в ночном монокуляре, что выдавал на ночные дежурства Плюшкин – а серовато-сиреневая, контрастная, четкая. Хорошенькая вещица, в таком наверняка защита даже от прямого засвета встроена…
Добрынин перевалил тело убитого бойца на живот, высматривая, чего б еще полезного поиметь. ПНВ услужливо проявил из темноты рюкзак-гидратор, транспортные подсумки на пояснице, сидушку под задницу… Сверху, над гидратором, смутно серела какая-то крупная надпись. Данил вгляделся, стянул боевую рукавицу, провел пальцами по рельефным буквам, считывая название словно слепой… «Курвиметр».
«Ни хрена себе, навесили позывной мужику! Хотя… уж не штурманом ли ты будешь, с такой-то погонялой?..»
Он вновь перевернул тело на спину, обшарил административную планшетку на груди – и удовлетворенно хмыкнул. Карта! Однако даже с помощью блатного ПНВ прочитать ее сейчас вряд ли удастся. Да и некогда – туманная мгла на поле постепенно редела, уносимая поднявшимся не к месту легким предутренним ветерком… Будет еще время. Сейчас же есть дела поважнее – уматывать нужно, да поскорее!
– Комбайн, прием… Комбайн, как слышишь?.. – ожила вдруг трофейная радиостанция. – Южная группа, как меня слышите!? Есть кто живой?
– Комбайн убит. Бургер на связи… – отозвался чей-то молодой голос. – Слушаю, командир.
– Как у вас? Потери? Доложи обстановку!
– Попытались подойти, нарвались на растяжки. Очень много выставлено, и плотно! Шестеро двухсотых у меня, трое трехсотых, легких. Разминируем, но движемся медленно. Встречного огня нет… В коровнике пусто?
– Вроде бы… Доклад был – вышли, пытаются прорваться с северной стороны…
Добрынин злобно усмехнулся. Как это часто бывает в бою, ситуация вдруг переменилась коренным образом. Еще буквально пятнадцать минут назад он был уверен, что ошибся с растяжками – а теперь вдруг оказалось, что если бы не эта «ошибка», их давно уже покрошили бы с тыла. Пока они, сняв наблюдение с юга, прорывались на север – к ним как раз с южной стороны и полезли! Займи противник коровник – и группа оказалась бы между молотом и наковальней.
Между тем общение продолжалось и Данил навострил ушки, не желая потерять ни единой крупицы информации.
– Тюлень, ты как? Держишься? – продолжал опрос неизвестный голос. – Еще раз давануть для отвлечения сможешь?
– Да какой там давануть!.. – возмущенно заорала радиостанция в ответ, и Добрынин сообразил, что это, похоже, говорил командир северных, которых изрядно проредила контратака. – Мы же отвлекающая группа! Ты мне изначально мало выделил! Людей – ноль! На растяжки нарвались! Потери у меня! Принял бой, из коровника садили как черти! Есть ослепшие! Обещали же современные ПНВ – и где они?! Нищеброды, мать вашу! Световые гранаты кинули, часть приборов сдохла вместе с глазами… И на прорыв пошли! Сейчас никого не наблюдаю! Может и положили всех в дыму – а может и назад отошли!..
– Ладно, не ори!.. – осадил возмущенного голос. – Бургер сквозь растяжки пробивается. Разминирует – прессанём с двух сторон. Как понял меня?
– Принял, жду сигнала… – мгновенно успокаиваясь, буркнул собеседник.
Связь прервалась.
И тут в голове Добрынина, перечеркивая уже выстроенный план выхода из окружения, вдруг смутно забрезжила новая интересная идея… Опробовать стоило – хотя бы потому, что вреда никакого, а пользы может принести – вагон.
Убавив громкость на минимум, он нажал несколько раз подряд тангенту вражьей радиостанции, и дождавшись, когда из динамика недовольно квакнул чей-то голос, торопливо и полуразборчиво зашелестел:
– Курвиметр на связи!.. Сижу в сотне метров от коровника, к северо-западу… Куда вы там смотрите?!. Дымовая завеса – ложная цель! Наблюдаю противника! Уходят на запад, через холм! Семь человек! Из зоны огня снайпера вышли, он их даже не видит! Коровник занимайте и давите их с тыла!
Произведя сей демарш, торопливо пихнул что-то снова квакающую радиостанцию в подсумок на пузе – и вскинул к плечу винтовку, ожидая развития событий.
Реакция последовала незамедлительно. Буквально из-под ног, метрах в двадцати, поднялись четыре серые тени и короткими перебежками потянулись к коровнику, надеясь занять оставленные позиции и ударить в спину мнимым беглецам. Следом поднялись еще трое – только на ногах держались уже не так уверенно. Двое брели словно слепые, высоко поднимая колени и осторожно ставя ноги на землю, а третий, в середине – поддерживал.
«А вот и пострадавшие. Ну да ладно, зрение вам, ребята, теперь уже совсем не понадобится…»
Замерев, Данил дождался, когда тени пройдут мимо и покажут свои спины, – и аккуратными ювелирными выстрелами уложил всех на землю. Последнего свалил у самого пролома – боец, похоже, понял, что откуда-то бьет неслышная и точная смерть, и, рванув, словно бегун-олимпиец на стометровке, попытался побыстрее нырнуть в укрытие – но не преуспел.
Северные подходы теперь были чисты. Дорога свободна, можно уходить – но Добрынину этого было уже мало. Успех вдохновлял – да и барахла у бойцов Братства куча, грех не воспользоваться. И ПНВ пригодятся, и аккумуляторами к радиостанциям надо запастись, и боезапас пополнить – вон как в ответку лупили!
– «Все в порядке. Кто нам мешает – тот нам поможет…» – пробормотал он фразу из одной известной советской кинокомедии, что не раз смотрел по телевизору в Убежище. – Сейчас я вам устрою… финт ушами.
К тому же и зло взяло! Бесила его эта наглая уверенность в собственной безнаказанности! Гонят, как щенков малолетних, ни с чем не считаются! Щелкнул по носу – не поняли! Не уяснили и не прониклись! Ну тогда если соображалки не хватает и щелчка вам мало – получите дубиной по хребту.
– Меняем план, ребята, – прошептал Данил, вытягивая из чехла нож и нашаривая веревку. – Привязь долой. Гордей, ко мне!
Рядом тут же опустился Серега.
– Слушаю, командир.
– Вот тебе аппарат, – Добрынин нахлобучил прибор ему на голову. – По направлению к коровнику лежат семь человек. Найди всех, обшарь, сними такие штуковины у кого найдешь. Больше пока ничего не трогай. И – быстро назад, время дорого!
– Понял, сделаю!
Зашелестело – и боец скрылся в траве. Серега роста небольшого, худой – и потому его любо-дорого на такие вот задания посылать. Прошмыгнуть незаметно и скрытно, легкую диверсию провернуть, не нарушая тишины и покоя окружающей местности, – и назад. И все так чинно, благородно…
– Ребята, меняем план, – заговорил Данил. – Комоды, сейчас получите ПНВ. Во избежание повторения пройденного – пользоваться постоянно запрещаю. Глянул, проверил местность на предмет неприятеля, запомнил путь – и тут же снимай. Шансов засветить меньше. Дальше так… Паникар – твой холм восточный. Сколько там вспышек было? Шесть? Больше?
– Пять или шесть.
– Делите с Пашкой группу. Обходишь холм крюком, заходишь с тыла. Работаете тихо. Снимаешь братков, располагаешься. Доклад по готовности. Понял меня?
– Ясно.
– Батарей, задача та же, только холм западный. Там снайпер, с ним наверняка наводчик и прикрытие, человека два-три. Снимаете, располагаетесь, докладываете. Будьте внимательнее – командный пункт у них на одном из холмов. Скорее всего – на западном, там где снайпер… Это значит – плюсуй им еще трех-четырех человек. Возьми побольше людей и будьте осторожнее.
– Понял, командир.
– Я назад в коровник, – продолжал Добрынин. – Попробую создать видимость, будто я один остался, а заодно и ребяток на холмах отвлеку. Переключу на себя – вам и снять их полегче будет.
– А если давить начнут? – спросил Леха. – Если их там раз в пять больше?
– Будут давить – уходите, в бой не вступайте. Приметьте отходные пути на всякий случай. Если разойдемся – встречаемся у северной оконечности этой самой ложбины. Вопросы?
– Получится, не получится – выбора нет. У тебя не детский фейерверк в подсумках, а «Факел». Должно получиться. Такой шарахнешь – вся оптика поотключается. Да еще и глазкам достанется… Разве что у них там ПНВ четвертого поколения – тогда туго нам придется…
БА-БАХ! БА-БАХ! БА-БАХ!
– Начали! – в мгновение ока сообразив, что кто-то, попытавшись подойти незамеченным, только что собрал растяжки, повешенные с его стороны, заорал Данил. – На меня идут! Дозоры, доклад! Вспышки есть?
Очереди, ударившие над головой, осыпали кирпичной крошкой, заставив укрыться за толстой стеной коровника. Били как-то слишком уж точно, прицельно – и это в свою очередь подтверждало его выводы о наличии у противника определенных приборов…
– Юг – чисто! – заорал в ответ Паникар. – Нет контакта!
Добрынин, несмотря на сложный момент, весело оскалился, радуясь своей догадке. Ну еще бы… С южного направления вообще полный молчок – чтобы иллюзия была, что там пусто. Да только не пусто там. Может, основные силы именно там и собрались, гостей дожидаются…
– Запад – одиночный огонь с холма! Снайпер, башку чуть не продырявил! Растяжки целы!
– Восток, на холме пять-шесть позиций! Сидят на месте!
– Сюда все! – заорал Данил, дергая замок на подсумке и пытаясь выудить оттуда гранату. – Паникар, Батарей, Халява – на месте, остальные ко мне! Рассредоточиться по окнам! Беглым – огонь!
Рука, наконец, выдернула «эфку» из кармана разгрузки – а вслед за ней и еще одну.
– Осколки! – заорал Данил, дергая кольца и со всего маху отправляя обе гранаты в пролом.
Грохнуло, кто-то там заорал благим матом на несколько голосов… Добрынин оглянулся – соседние окна и второй пролом, поменьше, метрах в пятнадцати, уже были заняты – ребята, обосновавшись на позициях, самозабвенно лупили куда-то во тьму. И, судя по воплям с противоположной стороны – не безрезультатно.
– По вспышкам, по вспышкам бейте! – крикнул он.
Упал на правое колено, отклонился, прижимая к плечу приклад ВСС и пытаясь выглянуть из-за спины работающего на ощупь, длинными очередями, Ставра – и тут же заметил две вспышки справа. Сидит, парочка! Ничего, сейчас… В очередной раз дежурно изругав себя вдоль и поперек за отсутствующую в его хозяйстве ночную оптику, Данил перевел «Винторез» в автоматический режим и глянул в прицел, пытаясь нащупать позицию противника. Хрена лысого – темно, хоть глаз коли… Подсветка-то работает – а толку?.. Оставалось одно – работать по вспышкам.
Ага! Вот и первый! Стрелок с той стороны бил короткими очередями, прицельно – а значит, ясно видел, куда стрелять. Ствол встал на предполагаемой цели и Добрынин, дождавшись очередной вспышки, мягко надавил спуск. Винтовка стукнула короткой очередью – и по тому, что огненных всплесков больше не наблюдалось, он понял, что цель отработана. Следующий!.. Два пальца правее – и снова замер в ожидании. Однако второй стрелок больше активности не проявлял – понял, похоже, что по нему пристрелялись, и менял сейчас позицию. Добрынин повел винтовкой, надеясь нащупать хоть какую-нибудь цель – но с противоположной стороны прилетела, взвизгнув рикошетом по бронированную наплечнику, пуля – и он, нырнув за стену, решил не испытывать больше судьбу.
С начала столкновения прошли считаные минуты – но уже сейчас было понятно, что внезапная атака у Братства не выгорела и бой теперь, вероятнее всего, перейдет в фазу активной обороны. Данил прекрасно понимал, что это играло против них – противник мог перегруппироваться, подтянуть резервы, технику. А вот у него ни резервов, ни тем более техники не было. Рисунок следовало менять и немедленно, пока командармы Братства не опомнились после горячего приема… В конце концов, неизвестно, какой там у них приказ – живыми брать или давить без остатка. Влепят термобарическим – и выжгут весь коровник к чертовой матери. Хотя в применении огнеметов Данил все ж сомневался. Термобарический – это мощное облако аэрозоля, ярчайшая вспышка света… Непосредственная опасность для ПНВ. Могут и навсегда вырубиться.
– Ребята, внимание! Перезарядка! Минутная готовность – и на прорыв! Баулы разбирайте, мой тащите!..
– Как пойдем? – Пашка, вынырнув из темноты, возник перед ним словно чертик из табакерки. Сунулся в транспортный подсумок на поясе, принялся торопливо набивать патронами пустой магазин. – Направление, порядок…
– Сначала сигналки – как можно дальше кидайте! – потом сразу дымы, – зачастил Данил, открывая верхние клапана подсумков с минно-взрывным оборудованием. Принял от Маньяка свой рюкзак, взгромоздил на спину. – Идем ромбом. Я направляющий – я тут самый терминатор, с комбезом… Если встретят – больше шансов. Следом – пулеметчики, по обеим сторонам. Тундра, Немой – правый фланг ваш, Ставр, Хирург – левый. Дальше – остальные. Дистанция три шага. Идем в связке – иначе растеряемся в дыму. Маньяк, веревка есть? Давай… В полный рост не лезьте, двигайтесь на полусогнутых, понижайте силуэт по максимуму. Упал – подай голос, если еще жив. Услышал товарища – проверь, что с ним, прикрой, помоги подняться. На месте не вязнем, не залипаем! Бейте на любое движение впереди, по вспышкам, гранат и патронов не жалеть! Плотность огня как можно выше! Перезаряжаешься – крикни соседу, чтоб прикрыл!.. У нас вообще – все целы? Раненые есть? – спохватился он.
После быстрой переклички выяснилось, что бойцы все до единого на ногах. Двое легкораненых – но на подвижности их ранения не сказывались. Толстые стены коровника выполнили свою задачу. Противник подходил по открытому пространству, нарвался на растяжки, принял на грудь пяток «эфок» и дружный залп всем бортом, и хотя в ответ лупил очень плотно – стены еще послужили, хотя и не в тех сугубо мирных целях, для которых были предназначены.
– Готовы, ребята?
В ответ послышалось разномастное мычание – пацаны, хотя и понимали, что вырваться из ловушки можно только так, особого желания лезть в пекло не испытывали.
– Тогда начали. «Факел» пошел!
Гранаты улетели в пролом – и Добрынин тут же отвернулся, зажмуриваясь. Главное – зрение сохранить. Вспышка в шестьдесят миллионов кандел и грохот, перекрывающий болевой порог человеческого уха, могут вывести из строя надолго. Правда, местность открытая и потому гранаты менее эффективны, чем в помещении… Но тут и граната не одна, а добрый десяток, при том что каждая делится на несколько частей – и полная тьма вокруг. Зрачок максимально расширен и все эти канделы аккурат на сетчатку ложатся. Тут уж – кому как повезет. Если у бойца ПНВ продвинутый – автоматика отключит прибор, сохранит его в целости. Ну а нет – прибору кранты. А может быть и глазам.
Фотохромные стекла шлема приглушили брызнувший в окна коровника свет – но даже сквозь закрытые веки Данил понял, что сверкнуло прилично. Да и грохот соответствовал – глушануло даже здесь, внутри коровника. Каково же было тем, кто попал непосредственно под удар…
– Дымы, дымы бросай! – тут же заорал он, дергая клапан дымовой гранаты и кидая ее следом, как можно дальше. – Пошли!
Выбравшись из пролома и оказавшись на открытой местности, Данил вновь почувствовал то самое гадостное ощущение беззащитности, что преследовало его всегда в подобных ситуациях. Вот он ты, открыт со всех сторон. И откуда тебе прилетит – кто знает? Только и остается – идти вперед и каждую секунду пулю ждать. И хотя отработавшие гранаты и дымы, мгновенно заволокшие поле серой туманной мглой, сильно уменьшали шансы противника на точное попадание, богатое воображение все же услужливо рисовало приникшего к прицелу снайпера, углядевшего тебя в дымной пелене и ловящего сейчас в перекрестие прицела твою голову…
Навстречу тут же ударили очереди, но плотность огня была до смешного низкой – неудавшийся штурм, а теперь и ответная атака, похоже, основательно проредили противника, а подтянуть резервы, если таковые имелись, еще не успели. Именно на это и рассчитывал Добрынин – встретить стеной огня, подавить и тут же пойти на прорыв, ударить самому, не дав опомниться. И задумка, похоже, удавалась…
Мягко ударило в нагрудную броневую пластину, затем в плечо и живот, матюгнулся сзади Хирург, вскрикнул приглушенно Ставр – но все это были лишь залетные. Ослепленный противник – те кто стоял до конца, а не занимался в данный момент своими глазами – вынужден был лупить наугад, и это кардинально увеличивало шансы на успешный прорыв. Данил, пригнувшись, летел вперед, чувствуя натягивающуюся рывками на поясе веревку и понимая, что бойцы все как один неотрывно следуют за ним.
Туманная полоса тянулась метров пятьдесят и, похоже, северной своей оконечностью накрывала позиции противника. Данил сообразил это, когда в редеющей постепенно мгле нос к носу столкнулся с плутающим в гордом одиночестве бойцом. Вояка, опознав врага, дернулся, вскидывая свой кармультук к плечу – но Добрынин уже вдавил спусковой крючок, посылая его к праотцам. Обшаривать было некогда и Данил, сграбастав мертвое тело, взвалил его на загривок. Ничо, уник держит пока…
Стремительным броском преодолев открытый участок, группа свалилась в заросший реденьким кустарником овражек. Шуму наделали – но это можно было списать на бойцов противника и поднявшийся ветерок. Туман он, конечно, раздувает – но зато и листья шелестят, скрадывают звуки, обманывают слух.
Овраг был хоть и занят – но хозяевам его было уже все равно. Здесь лежали четыре трупа в самых разнообразных позах – одна из гранат угодила аккурат в центр, нафаршировав стенки оврага и тела бойцов осколками. Отметив машинально, что пацаны шустренько распределяются по периметру и без напоминаний, Данил быстренько осмотрел тела – и разочарованно вздохнул. ПНВ – самые необходимые на данный момент приборы – были у всех четверых, но все до единого безнадежно испорчены. Поживиться нечем. Может, чего у прихваченного трофея в загашнике имеется?..
Присел, обшаривая тело, выдернул из подсумка радиостанцию, снял со шлема ПНВ, поднес его поближе к глазам, пытаясь рассмотреть… Прибор был странный, такого он еще не видывал – не громоздкая хреновина с одним окуляром спереди, торчащим, словно глаз циклопа, а плоская коробочка, сильно смахивающая на очки горнолыжника. Два широких наглазника с одной стороны вполне совместимы с тактическими очками шлема, а с другой – одна крупная линза, для удобства прицеливания смещенная к правому краю прибора.
– И где они только снарягу такую берут… – ухмыльнулся Данил, натягивая ремешок ПНВ на шлем. Опустил на глаза, состыковывая кое-как с защитными очками, нащупал кнопочку, щелкнул. ПНВ тоненько пискнул – и Добрынин удовлетворенно крякнул: мир, тонувший до сего момента в чернильной темени, обрел свет. И картинка была не мутновато-зеленой, какую он привык видеть в ночном монокуляре, что выдавал на ночные дежурства Плюшкин – а серовато-сиреневая, контрастная, четкая. Хорошенькая вещица, в таком наверняка защита даже от прямого засвета встроена…
Добрынин перевалил тело убитого бойца на живот, высматривая, чего б еще полезного поиметь. ПНВ услужливо проявил из темноты рюкзак-гидратор, транспортные подсумки на пояснице, сидушку под задницу… Сверху, над гидратором, смутно серела какая-то крупная надпись. Данил вгляделся, стянул боевую рукавицу, провел пальцами по рельефным буквам, считывая название словно слепой… «Курвиметр».
«Ни хрена себе, навесили позывной мужику! Хотя… уж не штурманом ли ты будешь, с такой-то погонялой?..»
Он вновь перевернул тело на спину, обшарил административную планшетку на груди – и удовлетворенно хмыкнул. Карта! Однако даже с помощью блатного ПНВ прочитать ее сейчас вряд ли удастся. Да и некогда – туманная мгла на поле постепенно редела, уносимая поднявшимся не к месту легким предутренним ветерком… Будет еще время. Сейчас же есть дела поважнее – уматывать нужно, да поскорее!
– Комбайн, прием… Комбайн, как слышишь?.. – ожила вдруг трофейная радиостанция. – Южная группа, как меня слышите!? Есть кто живой?
– Комбайн убит. Бургер на связи… – отозвался чей-то молодой голос. – Слушаю, командир.
– Как у вас? Потери? Доложи обстановку!
– Попытались подойти, нарвались на растяжки. Очень много выставлено, и плотно! Шестеро двухсотых у меня, трое трехсотых, легких. Разминируем, но движемся медленно. Встречного огня нет… В коровнике пусто?
– Вроде бы… Доклад был – вышли, пытаются прорваться с северной стороны…
Добрынин злобно усмехнулся. Как это часто бывает в бою, ситуация вдруг переменилась коренным образом. Еще буквально пятнадцать минут назад он был уверен, что ошибся с растяжками – а теперь вдруг оказалось, что если бы не эта «ошибка», их давно уже покрошили бы с тыла. Пока они, сняв наблюдение с юга, прорывались на север – к ним как раз с южной стороны и полезли! Займи противник коровник – и группа оказалась бы между молотом и наковальней.
Между тем общение продолжалось и Данил навострил ушки, не желая потерять ни единой крупицы информации.
– Тюлень, ты как? Держишься? – продолжал опрос неизвестный голос. – Еще раз давануть для отвлечения сможешь?
– Да какой там давануть!.. – возмущенно заорала радиостанция в ответ, и Добрынин сообразил, что это, похоже, говорил командир северных, которых изрядно проредила контратака. – Мы же отвлекающая группа! Ты мне изначально мало выделил! Людей – ноль! На растяжки нарвались! Потери у меня! Принял бой, из коровника садили как черти! Есть ослепшие! Обещали же современные ПНВ – и где они?! Нищеброды, мать вашу! Световые гранаты кинули, часть приборов сдохла вместе с глазами… И на прорыв пошли! Сейчас никого не наблюдаю! Может и положили всех в дыму – а может и назад отошли!..
– Ладно, не ори!.. – осадил возмущенного голос. – Бургер сквозь растяжки пробивается. Разминирует – прессанём с двух сторон. Как понял меня?
– Принял, жду сигнала… – мгновенно успокаиваясь, буркнул собеседник.
Связь прервалась.
И тут в голове Добрынина, перечеркивая уже выстроенный план выхода из окружения, вдруг смутно забрезжила новая интересная идея… Опробовать стоило – хотя бы потому, что вреда никакого, а пользы может принести – вагон.
Убавив громкость на минимум, он нажал несколько раз подряд тангенту вражьей радиостанции, и дождавшись, когда из динамика недовольно квакнул чей-то голос, торопливо и полуразборчиво зашелестел:
– Курвиметр на связи!.. Сижу в сотне метров от коровника, к северо-западу… Куда вы там смотрите?!. Дымовая завеса – ложная цель! Наблюдаю противника! Уходят на запад, через холм! Семь человек! Из зоны огня снайпера вышли, он их даже не видит! Коровник занимайте и давите их с тыла!
Произведя сей демарш, торопливо пихнул что-то снова квакающую радиостанцию в подсумок на пузе – и вскинул к плечу винтовку, ожидая развития событий.
Реакция последовала незамедлительно. Буквально из-под ног, метрах в двадцати, поднялись четыре серые тени и короткими перебежками потянулись к коровнику, надеясь занять оставленные позиции и ударить в спину мнимым беглецам. Следом поднялись еще трое – только на ногах держались уже не так уверенно. Двое брели словно слепые, высоко поднимая колени и осторожно ставя ноги на землю, а третий, в середине – поддерживал.
«А вот и пострадавшие. Ну да ладно, зрение вам, ребята, теперь уже совсем не понадобится…»
Замерев, Данил дождался, когда тени пройдут мимо и покажут свои спины, – и аккуратными ювелирными выстрелами уложил всех на землю. Последнего свалил у самого пролома – боец, похоже, понял, что откуда-то бьет неслышная и точная смерть, и, рванув, словно бегун-олимпиец на стометровке, попытался побыстрее нырнуть в укрытие – но не преуспел.
Северные подходы теперь были чисты. Дорога свободна, можно уходить – но Добрынину этого было уже мало. Успех вдохновлял – да и барахла у бойцов Братства куча, грех не воспользоваться. И ПНВ пригодятся, и аккумуляторами к радиостанциям надо запастись, и боезапас пополнить – вон как в ответку лупили!
– «Все в порядке. Кто нам мешает – тот нам поможет…» – пробормотал он фразу из одной известной советской кинокомедии, что не раз смотрел по телевизору в Убежище. – Сейчас я вам устрою… финт ушами.
К тому же и зло взяло! Бесила его эта наглая уверенность в собственной безнаказанности! Гонят, как щенков малолетних, ни с чем не считаются! Щелкнул по носу – не поняли! Не уяснили и не прониклись! Ну тогда если соображалки не хватает и щелчка вам мало – получите дубиной по хребту.
– Меняем план, ребята, – прошептал Данил, вытягивая из чехла нож и нашаривая веревку. – Привязь долой. Гордей, ко мне!
Рядом тут же опустился Серега.
– Слушаю, командир.
– Вот тебе аппарат, – Добрынин нахлобучил прибор ему на голову. – По направлению к коровнику лежат семь человек. Найди всех, обшарь, сними такие штуковины у кого найдешь. Больше пока ничего не трогай. И – быстро назад, время дорого!
– Понял, сделаю!
Зашелестело – и боец скрылся в траве. Серега роста небольшого, худой – и потому его любо-дорого на такие вот задания посылать. Прошмыгнуть незаметно и скрытно, легкую диверсию провернуть, не нарушая тишины и покоя окружающей местности, – и назад. И все так чинно, благородно…
– Ребята, меняем план, – заговорил Данил. – Комоды, сейчас получите ПНВ. Во избежание повторения пройденного – пользоваться постоянно запрещаю. Глянул, проверил местность на предмет неприятеля, запомнил путь – и тут же снимай. Шансов засветить меньше. Дальше так… Паникар – твой холм восточный. Сколько там вспышек было? Шесть? Больше?
– Пять или шесть.
– Делите с Пашкой группу. Обходишь холм крюком, заходишь с тыла. Работаете тихо. Снимаешь братков, располагаешься. Доклад по готовности. Понял меня?
– Ясно.
– Батарей, задача та же, только холм западный. Там снайпер, с ним наверняка наводчик и прикрытие, человека два-три. Снимаете, располагаетесь, докладываете. Будьте внимательнее – командный пункт у них на одном из холмов. Скорее всего – на западном, там где снайпер… Это значит – плюсуй им еще трех-четырех человек. Возьми побольше людей и будьте осторожнее.
– Понял, командир.
– Я назад в коровник, – продолжал Добрынин. – Попробую создать видимость, будто я один остался, а заодно и ребяток на холмах отвлеку. Переключу на себя – вам и снять их полегче будет.
– А если давить начнут? – спросил Леха. – Если их там раз в пять больше?
– Будут давить – уходите, в бой не вступайте. Приметьте отходные пути на всякий случай. Если разойдемся – встречаемся у северной оконечности этой самой ложбины. Вопросы?