Практическая уфология

– Слышу ощутимый намёк, – усмехнулась Юлия, облокотившись на борт машины.

Привычный брючный костюм и мужская рубашка очень заманчиво обрисовали формы. Судя по лёгкой улыбке, она прекрасно знала, как на него действует такой вид. Тогда всё закончилось, как должно было, если полуголая женщина спит в постели, прижимаясь к мужчине. Он тоже задремал и проснулся, когда Юлия принялась изучать его тело. Нежно и осторожно. Так они и продолжили без диких вспышек страсти, почти по-супружески. Ей просто нужен был кто-то рядом, с кем можно расслабиться и не быть постоянно правильной во всех отношениях хозяйкой.

Другие использовали в качестве вибраторов мальчиков-рабов, считая их за такой же механизм для возбуждения, но Юлия со смерти мужа была одна. И не сказать, чтобы тот многому её научил. Спрашивать о таком неудобно и глупо, но, похоже, из-за старости он был не особо страстен. Некоторые вещи стали для неё откровением. Хотя назвать её наивной язык не поворачивался.

Юлия Игорю нравилась, и очень, а вот что она испытывала к нему, он так и не мог разобрать. В постели – прекрасно, вне её – строгий взгляд и чёткие распоряжения. И не из конспирации. В поместье их перешедшие на новую стадию отношения не были секретом ни для кого. Если жена во власти мужа, а поведение дочери может запятнать честь семьи, то вдова вольна в своём поведении. Тем более и отчитываться, кроме сводного брата, не перед кем. А тот вряд ли по данному поводу стал бы волноваться. По крайней мере, она ясно дала понять, что дело обстоит именно так.

– На сепараторе реально можно сделать приличный капитал, но боюсь, мы не потянем. Требуется куча дополнительного народа и станков. Коммивояжёры, мотающиеся от поместья к поместью с демонстрацией. Дело долгое и затратное. Я попытался бы прощупать почву на уже существующем заводе. За долю от дохода позволить клепать по образцу и чертежам. Тут вопрос, как оформить, чтобы не подкопались. Нужен хороший юрист.

– Ингвар, – со смешком сказала Юлия, – напомни, кем ты был там? Механиком? Вот и не учи меня коммерции. Я тебе не внушаю, каким образом гайки крутить.

– Ну, от сепаратора уже отстранила.

– Ты мне для другого нужен. Нет, – ответила на его взгляд, – не только для ночи. Ты иначе смотришь. Никому не пришло бы в голову проводить телефонизацию поместья таким образом. А ведь насколько проще жить арендаторам. Садись, – показала на пассажирское сиденье, надевая мотоциклетный шлем. Естественно, не земной, а кожаный и с большими очками. При отсутствии лобового и боковых стёкол ничего удивительного. Здесь собственная мода и правила, точнее, полное отсутствие, тем более в глуши, – поедем.

– Теперь-то зачем?

В качестве личного шофёра он не столько её возил, сколько выполнял обязанности телохранителя. Не то чтобы вокруг шлялись толпы разбойников, за год ни об одном случае не слышал. Украсть нечто – бывало. Грабежи перевелись в давние времена, когда Поликарп перевешал несколько особо дурных. Имение от границы далеко, и варвары не забредают. Всё равно женщине одной ездить не рекомендуется. Мало ли, однажды можно и нарваться на придурка без мозгов или совершающих дальний рейд конных налётчиков. Такое случается. И пистолет в кармане куртки не поможет, если не достать его сразу.

За руль Юлия норовила сесть сама, независимо от средства передвижения. Правда, поломки чинил Игорь при минимальной помощи. И хотя колесо она могла заменить самостоятельно, но, раз уж мужчина рядом, охотно доверяла труды и пачканье рук ему. Хотя, если честно, белоручкой не была и сама неплохо соображала и справлялась до его появления.

– Посмотреть на купание овец.

Он молча подчинился, хотя не считал правильным. Хозяин не обязан торчать рядом, и в данном случае нет необходимости наблюдать. Введённое Юлией правило мытья их дважды в год уже вошло в привычку. Овец загоняли в специальную неглубокую яму, подмешивая в воду специальный порошок. Кажется, там были мышьяк и сера. Таким образом избавляли от клещей, вшей и личинок падальных мух, однако главной целью была борьба с чесоткой, портящей шерсть. Польза в процедуре была несомненна, и заставлять чабанов особо не требовалось. Другое дело – дополнительный труд никому особо не нравился, и если у себя дома с десятком овец управиться недолго, то в хозяйском стаде три с лишним сотни, и хочется отложить на будущее.

Грузовик протарахтел мимо малышни, собравшейся возле торчащей на площади посёлка тяжёлой колодки. Две половинки бревна с выдолбленными для головы и рук дырками, соединённые цепью. Человек в таком упакованном виде даже шевелиться не способен. Поскольку тюрьма отсутствовала, с серьёзным преступлением увозили в город, мелкие же нарушения искупались таким образом. За все месяцы он ни разу не видел, чтобы посадили кого-то отбывать наказание за воровство. Скорее всего, не из-за честности, а боязни последствий. Пару раз пристёгивали пьяниц, и приятного в том было мало. Насмешки зевак и швыряние детьми гнилых овощей и даже камней – в порядке вещей. Да и потом будут помнить долго.

Дети бросили свою игру и некоторое время бежали сзади, пока мотоцикл не выехал на просёлок. Они даже забыли о вечной ампре. В прежние времена, на той Земле и в той стране, это называлось казаки-разбойники. Две команды, каждая из которых имела вождя и штаб, гонялись друг за другом. Прикосновением руки противник превращался в пленника, и так до полной победы одной из сторон. Иногда сходство поведения невольно резало глаза. А иногда достаточно далеко от привычного. Была, например, ещё одна командная игра – петрополемос, в которой два отряда метали камни в противника. И это мало напоминало шутку. Кончалась нередко травмами или даже смертельным исходом. Якобы воспитывает стойкость в бою и глазомер. Лучше бы стенка на стенку ходили.

Поместье располагалось у самых гор, и вся округа – самая настоящая земля холмов. Изначально, как в старых мирах, участки пытались разгораживать каменными стенами и живыми изгородями. В какой-то момент обнаружилось, что можно отгораживаться гораздо проще – при помощи колючей проволоки. В результате по многим местам можно было двигаться исключительно по дороге, и проехать напрямую, как и гонять скот, стало невозможно. А расстояния немалые, и в случае проблем приходилось делать большой крюк. Да даже чтобы поболтать с соседом, узнать новости или посоветоваться, приходилось седлать коня и ехать пару часов. А не дай боги, кто заболеет…

И тут Игоря осенило. Здешний телефон мало походил на стандартные мобильники или стационарные аппараты. Снимаешь трубку, крутишь ручку – и центральная станция соединяет. Ну и зачем она нужна, спросил он себя, привыкший к автоматическому подключению. Приобретается аппарат с внутренней сухой батареей для питания линии постоянным током и динамкой переменного тока для питания звонка. Практически всем известный по внешнему виду: «Барышня, дайте Смольный». Провод идёт на колючую проволоку.

Батареи высокого напряжения и угольные микрофоны обеспечивали более громкий и чёткий звук, чем современный мобильник. А толстая проволока лучше передавала сигнал, чем витая пара из тонких проводков. Правда, большие проблемы создавал дождь: деревянные колья, на которых была натянута проволока, намокали и отводили ток в землю. Поэтому проволоку стали укреплять на изоляторах. Проще всего использовать бутылочное горлышко. Звонить конкретному человеку при такой системе нельзя, но можно иметь список, как в коммуналке. Один звонок такому-то, два сякому-то. Могли и лишние подключиться послушать, конфиденциальность никакая, зато в результате получилось нечто вроде самопального Интернета. Можно беседовать целой компанией вечером, обсуждая цены на зерно, мясо, или песни петь. Разговор-то бесплатный!

Юлия свернула на очередной развилке налево, и Игорь мысленно застонал, крепко сжав зубы. За год Игорь невольно изучил местных фермеров, и объяснять ему, куда она направляется, не требовалось. Предстояло посещение Спиридона. Мало того что до вечера не обернуться, так ещё и добраться вечно стоило проблем. Кто-то думает, в России дороги плохие. Здесь их и в теории не существует. Поездки к арендаторам напоминали походы в африканские дебри. В лучшем случае колея, в которой недолго завязнуть даже после редкого дождя, а с приличным лучше и не пробовать проехать. Но Спиридон умудрился неведомыми путями превратить свой просёлок в сплошные ямы и ухабы. Игорь изначально даже заподозрил сознательное вредительство, чтобы та же Юлия не заворачивала лишний раз. Но реально неплохой мужик и баба с детьми, работящие и приветливые. Представить их копающими тёмной ночью ловушку для случайного гостя невозможно.

Часа через два госпожа остановилась, и Игорь привычно выскочил. Пассажиру положено открывать ворота. Это совсем не то, что представляют. Скорее нечто вроде шлагбаума с двумя брёвнами. Скот пройти по дурости не может, а человек сбрасывает щеколду – и всё сооружение самостоятельно поворачивается на петлях. Затем надо снова закрыть, и тут приходится упираться, давя всей тяжестью, но ничего не поделаешь. Частенько рогатое стадо паслось совершенно без присмотра и обязательно бы полезло в дырку. Хорошим тоном является закрыть за собой ворота. Сложность, что таких ворот на дороге могло быть несколько, и каждый раз бегай открывать-закрывать.

Через четверть часа новой тряски обнаружился дом, стоящий у небольшого ручья в тени деревьев. Меньше всего это напоминало крестьянскую избу. Мощное сооружение из камня и толстых брёвен, рядом хозяйственные постройки. Люди обустроились всерьёз и надолго. Очередные ворота остались позади, и Юлия требовательно загудела. В этом не было ни капли высокомерия: здешние обязаны выскочить и поклониться. Подходить к дому и стучать в поисках хозяина непозволительно. Считается, хороший фермер домой только обедать и ужинать заглядывает и то не в сезон. Тогда ему и вовсе некогда на ерунду размениваться. Но предупредить о появлении ведь надо, не вламываться же сразу. Вот и нашёлся компромисс.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась ещё нестарая полная женщина. Она умудрилась вырастить шестерых детей – сыновей и дочерей, не превратившись в старую развалину. Не часто такое случалось, но среди фермеров попадались нередко изумительно крепкие экземпляры. Другие просто не потянули бы бесконечный труд. Это на заводе можно отработать смену и уйти в пивную, пусть и через десять – двенадцать часов. Здесь работа никогда не кончалась, а до ближайшей забегаловки добираться несколько часов. Должна быть очень веская причина, чтобы позволить себе короткий отдых.

– Хайре, госпожа, – сказала она приветливо. – Проходите!

Радость в голосе была неподдельной. Не часто видели на дальней ферме гостей. И если приехала сама хозяйка, значит, есть новости.

Кухня была огромной, с выложенным плиткой полом и подвешенными к потолку окороками, а также копчёной грудинкой. Молодая светловолосая девушка, копия матери, но не утратившая очарования юности, почтительно приветствовала приезжих, отложив газету. В сельских округах имелась специальная пресса, сообщающая о различных нововведениях по части хозяйства, выращивании скота, его болезнях и многом другом, включая рекламу всевозможного оружия и даже тракторов. Похоже, читала матери.

Девушка была в клетчатой блузке и синей юбке, не очень подходящей для крестьян. Но здесь не существовало чётких правил по одежде. Всё сводилось к одному: леди никогда не позволяет себе быть одетой лучше и богаче, чем необходимо по её статусу! Или, иными словами, не должна претендовать на принадлежность не к своему классу. Но какая женщина не любит выглядеть ладнее товарки!

– Привезла мазь для овец, – сказала Юлия, – заодно и письмо от Макса.

Это был один из старших сыновей Спиридона, завербовавшийся в лимитаты. Почту и в городе не особо развозили, а в поместье специального человека не имелось. Обычно передавали с кем-то едущим по адресу или рядом. Благодаря телефону теперь можно было сообщить о приходе послания, но, поскольку Юлия всё равно отправлялась в данном направлении, она захватила письмо с собой.

– Ох, – сказала мать. – Надо отца и остальных позвать.

Дочка подхватилась и выскочила за дверь. Игорь отправился следом. Он хоть при необходимости и пахал на тракторе, однако так и не приучился с умным видом вести разговоры о погоде, урожае и надоях. Одно дело – подработать в деревне, и совсем другое – стать её постоянным жителем.

Уселся на крыльце и закурил папиросу, наблюдая за бегущей куда-то вверх по пригорку девушкой. Довольно часто местные устраивали на вершинах холмов овчарни и коровники. Может, там ветер и комаров меньше, а может, ещё какие причины.

К ноге подошёл петух с изумительным хвостом, внимательно изучая новое украшение дома в лице гостя. Чёрные перья с зелёным оттенком. В поместье была почти у всех такая порода, ценимая за крупные размеры и мясную грудку, но этот имел роскошное оперение и гордился им. Наверное, все местные курицы его. Поняв, что угощать не собираются, нечто по-своему произнёс, и явно не похвальное, гордо удалившись.

У здешних кур скорлупа яиц всегда коричневая, ни разу белой не видел. То есть белые в обоих виденных Мегарах попадались, но не в округе. Означает ли это что-то или просто признак породы, Игорь так и не удосужился узнать. Надо бы поинтересоваться, вдруг есть очередной скрытый смысл?

– Угощайся. – Фермерша протянула ему громадный бутерброд. Свежий хлеб с куском жирной свинины. – Здесь оливковое масло дорого, на топлёном сале выпекаем. Остатки. Осенью сызнова кабанчика зарежем.

– Спасибо. С утра не ел.

– Оно и заметно. Вон и хозяйка наворачивает за милую душу. Обычно клюёт, как воробей.

– А вы никогда не хотели, – Игорь понизил голос, – удрать? Земли много, неужели нет возможности?


– Ты родился свободным и никогда не видел старые миры, – произнесла фермерша без малейшего признака вопроса.

– Да.

– Потому и не понимаешь. Там всё намного хуже. Жёстче и тяжелее. Народу много, земля давно чья-то. Мы с мужем были актимоны.

То есть фактически крепостные, но совсем без имущества, если не считать хибару. Рабы стоили дорого, и их без веской причины не гнобили. А такие подневольные частенько использовались на тяжёлых работах, и никто их не жалел.

– Без собственного участка, рабочего скота, зато с кучей долгов и обязанностей. Вечно на барщине или на общественных работах. Дорогу чинить – наряд, возить солдат – наряд… Владелец просадит все в карты али ещё как, да и продаст в возмещение убытков. По закону разлучать семьи нельзя, а по жизни – сколько угодно. Нам повезло, старый хозяин пусть и гнида был первостатейная, – она тоже понизила голос, – но людей покупал сразу группами. Одиночек не брал. Тяжело, конечно, было с нуля начинать, зато теперь живём! Э, да чего там говорить. В нашем селе на трёх человек приходилась одна лошадь, на пятерых – корова. А сегодня у нас две воловьи упряжки, десяток лошадей, две дюжины коров, почти шесть десятков овец, свиньи, куры. Не просто голода много лет не знаем, по прежним меркам богачи, хвала Пану!

– Но ведь сын всё равно подался в стратиоты.

Отслуживший после десяти лет получает вольную. Дальше уже сверхсрочную, если угодно. А нет – волен идти куда угодно и заниматься чем угодно. Естественно, помещики не стремились отпускать своих арендаторов. Государство было заинтересовано в обратном. Поскольку всеобщей воинской повинности не ввели, провинцию делили на воинские округа, и те давали определённое количество человек для службы. Раз в установленный период кидали жребий или человек вызывался добровольно заменить кого-то. Частенько вовсе не бесплатно.

– Ему казалось за холмами слаще. Парень взрослый, чего мешать самостоятельно шишки набивать? А я знаю, ничего подобного. Как везде. Там, – ткнула толстуха рукой в сторону гор, – земля есть, да и люди на ней тоже. Кто же отдаст? А степь большая, да тоже чья-то. Кочевники чужих терпеть не станут. Где колония ветеранская, налётчики ещё кровью умоются. А одиночке аркан на шею и в рабство. Вот и зачем бежать, когда здесь неплохо? Хозяйка наша умная. Она жилы на кулак не наматывает и стрижёт аккуратно, давая шерсти нарасти. – Фермерша тихонько засмеялась.

– Телефон звонит, – сказала Юлия, появляясь на пороге.

– Сейчас, сейчас, – обращаясь к трезвонящей машинке, пообещала крестьянка, устремляясь внутрь.

– В общей сложности, – сообщила Юлия скорее себе, чем механику, – получается две тысячи литров молока.

Она явно попутно проверяла цифры прихода. Фермеры отвозили специально изготовленные в мастерской бидоны с плотно закрывающейся крышкой к дороге. Оставляли возле ворот на заранее поставленном большом плоском камне или деревянном поддоне, чтобы не перетруждаться при погрузке, поднимая. По графику ехал один из фермеров, собирая, и отвозил на завод. Естественно, не бесплатно поставки. Мелочь, но в таких местах и парочке ренсов рады. Натурой не везде берут. Прежде отправляли раза в три-четыре меньше, исключительно для сыроварения. Теперь Юлия договаривалась о дополнительных поставках. Сепаратор будет готовить масло, а здешние фермеры наверняка примутся расширять и так немалое стадо, получив устойчивый сбыт молока.

– Это вас, госпожа, – сообщила фермерша.

Юлия удивлённо переспрашивать не стала. Отправилась на беседу. Вернулась буквально через минуту.

– Сгружай мешки, – приказала. – Возвращаемся. Всех предупредите, – это уже крестьянке, – чтобы забрали средство. Потом выясню, всё ли правильно сделано.

На этот раз за руль сел Игорь. Юлия о чём-то думала и попытку поинтересоваться, о чём был разговор, резко оборвала. – На очередном повороте внезапно сказала: – Остановись. Да, – огляделась, – подойдёт. – Извлекла из-за сиденья плед и, выбравшись наружу, расстелила на мягкой травке в тени дерева. – Иди сюда, – похлопала по пледу, садясь.

– В чём дело? – с опаской спросил Игорь.

Что она хочет, догадаться нетрудно. Не в первый раз на прогулке занимаются этим. Но так вдруг?

– Я хочу, чтобы ты меня любил, – прошептала она, недвусмысленно прижимаясь…

Позже, приводя себя в порядок, сказала:

– Ко мне в гости приехали Ипатий с магистром Савелием Рубрием Цекой.

Ну, последнего при всём желании не забыть. Господин весь в белом, затащивший сюда и пославший вживаться.

– Савелий инкогнито. Очень любопытствовали, где я и ты. Как думаешь, для чего?

– Мне это не нравится, – пробурчал Игорь.

Каникулы закончились, и теперь от него что-нибудь потребуют? А что он может дать? Ну, пару идей по части улучшения быта и починки двигателей. Если бы было так просто…

– Мне гораздо больше. Только возражать Савелию – это не с соседом ссориться.

Оно и понятно. Провинция Имаус делилась на пять магистратов. Алтай был наиболее беден и наименее населён. При этом власть Савелия в ней фактически безгранична. Он отчитывается перед президом провинции и частично перед родственниками. Все миры Алтая принадлежат семье, и в иных отношениях передача по наследству, как и майорат, непререкаема. Убрать его нельзя, чай, не выборный. Разве убить. Реально каждый правит в своём регионе во многом бесконтрольно, хотя некие границы традиций и обычаев переступать не посмеет никто.

– Извини, не хотела говорить, а то бы…

Ну да. С перепугу не проявил бы лучшие качества. Или, напротив, воспылал бы страстью? Хм… Выяснять точно не тянет.

– А задержаться нормально?

– Это другое. Кто станет время засекать, мало ли в дороге бывает. А у Спиридона видели – отбыли сразу.

То есть она ещё и в какие-то свои игры балуется. Дай Юпитер, чтобы Игорю боком не вышло. Проблема в том, что магистру достаточно попросить – и с поклоном дадут желаемое и ещё дополнительно приплатят. В его варианте – выдадут. Он пусть и теоретически свободен, а на практике у начальства масса возможностей раздавить. Вплоть до сугубо физических. Будешь рыпаться – заткнут рот, здешние слуги свяжут руки и сами донесут до подсказанного места. Отказать не то чтобы нельзя, но крайне не рекомендуется. В прежние времена такой много о себе возомнивший деятель мог закончить на плахе, и не один, а с ближайшими родичами. Давно не было причины выяснять, пой дёт ли на такое очередной правитель. По крайней мере, на Алтае. И вот явился.

– Лично я не вижу другой причины его прибытия, кроме тебя, – сказала Юлия со вздохом. – Явно хочет забрать. Но смотрится странно. Мог бы и одного Ипатия прислать. Ему что-то надо, и я не могу додуматься что. То, что приходит в голову, глупо до безобразия. Всё сходится, считая и зачем тебя сюда отправили. Хотелось бы ошибиться, но, может, оно и к лучшему. Богам виднее…

– И?

– Если я не права, тебе знать не нужно. Если угадала, сам увидишь. Главное, не ври им. Обязательно начнут с задушевного разговора. Отвечай честно. Не потому, что они натренированы ложь чуять, а так правильно. Сыграй в открытую!

– И про нас?

– О, вот это Савелия нисколько не взволнует. Главное, чтобы не было нарушения стабильности потока.

– Чего? – оторопел ничего не понявший Игорь.