Практическая уфология

– Мне назначено Феценией, – сказал он здоровенному мужику, поперёк его шире, с дубинкой в лапе. – Ингвар с молодым человеком на совершеннолетие.

Недвусмысленно протянулась ладонь. Механик вложил в неё заранее озвученную сумму в мешочке. Честно говоря, ожидал более серьёзного запроса. Солидно, но не чрезмерно. Считай, в ту самую четверть уложился, которую и так собирался отдать подмастерью, лишь малость добавил. Первый раз должен быть запоминающимся. Не в вонючий бордель вести. Есть заведения уровнем повыше. Содержат женщины достойного происхождения, и обстановка намного приятнее. Ночь откупил у среднего уровня куртизанки, способной научить любви, не торопя. Умение танцевать и петь в данном случае не требовалось, но входило в счёт. Главное – не припереться без предварительного соглашения. Поскольку цивилизация и связь телефонная, вопрос решается заочно моментально. Или следует отказ при перегруженном посетителями по записи графике.

– Проходи!

– Домой дойдёшь сам, до утра свободен. – И Игорь подпихнул парня в спину.





Агон 15. Самоволка




Она осторожно повернула голову, посмотрев на мужские наручные часы. Оригинальная и занятная вещь. Намекнуть на подарок? Всё же имеет вкус, щедр и ерунду не принесёт. Он так и не снял, забыв вчера от яркого приёма. Варвара вчера сознательно надела ярко-красное платье с огромным вырезом спереди и на боку чуть не до пояса. У любого нормального существа противоположного пола вылазили глаза и моментально шла реакция. Этот не исключение, мгновенно завёлся. Что и требовалось. Потом долго старательно доказывал свою любовь, уподобляясь настоящему сатиру. В первый раз грубо, как на вакханалии, затем, опомнившись, гораздо нежнее и спокойнее дважды, пока не заснули в объятиях друг друга.

– Уже пора? – спросил Ингвар.

Спал он всегда чутко, а сейчас они ещё лежали обнявшись.

– Ещё есть время, – прошептала она, выскальзывая из его рук и садясь сверху. – А ты снова готов, – засмеялась, откидывая упавшие на лицо длинные волосы. Его ладони погладили бедра и пошли по животу вверх, пока не добрались до задорно торчащих грудей. – Тихо-тихо, не торопись. – Тело медленно пошло вниз, затем вверх.

Через полчаса она старательно расчёсывалась у зеркала, преобразившись в строгую медсестру. Сколола волосы на затылке и собралась надевать форменную косынку с посохом Асклепия, обвитым змеёй, вместо привычного Игорю красного креста. Он подошёл и застегнул на шее украшение. Варвара восхищённо ахнула. Серебро с подвеской в виде изумрудной Девы. Знак соответствовал месяцу её рождения, а зелёный цвет гармонировал с глазами и одновременно совпадал с положенным Деве.

Игорь в этих нюансах ни в зуб ногой, но по прежнему адресу – «Скупка, залог, заказы и продажа импортных товаров» – его уже знали и, как постоянному покупателю, читали лекции о правильных подарках, забывая о скидке и радостно предлагая при напоминании о регулярных посещениях.

– Это ведь дорого.

– Не настолько больше моей благодарности, – целуя в щёку, сказал Игорь. – За помощь с парнем тоже.

Говорить о горячей любви так и не смог себя заставить. Варвара тоже таких слов не произносила. Радостно-раскованная в постели, она никогда не заводила разговор о будущем. Может, ждала от него шагов, но скорее, просто неплохо проводила время. Нет, меркантильной она не была, хотя от подарков не отказывалась. Зато и жаловала удовольствие с немалым пылом и изобретательностью. Кто сказал, что человек будущего способен научить сексу отсталых людей из прошлого? Он никогда с ними не сталкивался. Иные сами кого угодно научат. Игорь подозревал, что он не первый и не последний её друг, но к чему ревность! Проходить лечение таким образом гораздо приятнее, и пользы больше. В постели они не только кувыркались, но и разговаривали. Очень помогает лучшему изучению чужого языка, а порой и получению любопытной информации. Варвара охотно поучала насчёт жизни в городе и порядков.

А вот в госпиталь всегда шли отдельно. Репутация превыше всего, и на работе никаких сомнительных взглядов и подмигиваний. К тому же ему положено оказаться в койке до пересменки.

Он был в прекрасном настроении и не особо смотрел по сторонам. Уже светает, что может случиться практически в центре столицы провинции? Здесь не принято гулять по ночам, так что и освещение на фонарях часа за три до рассвета выключается. Появившиеся спереди две фигуры застали врасплох. Сначала и не понял, что загораживают проход. Шагнул в сторону, уступая дорогу.

– Вишь, вежливый, – со смешком сказал толстяк, объёмом с двух Игорей, притом пивное брюшко не скрывало мощные мускулы. – Пропускает.

Второй был плюгав и с кривыми зубами. И с совершенно непонятной злобой в глазах.

– Ты… – Тут последовало незнакомое слово, скорее всего не имеющее отношения к ругани, которой вдоволь наслушался от солдат всех мастей. Наверное, жаргон. – Ну-ка, вывернул карманы. – В руке у него возник приличного размера нож.

Игорь оглянулся на торопливые шаги. Сзади из переулка вынырнул ещё один, наряженный в том же стиле. Полушубок из овчины, очень хорошие в противоположность сапоги гармошкой и вместо меховой шапки кепка с ушами. Отрезают путь.

– Ещё и часы дорогие, снимай!

– Грабите?

Они заржали, приближаясь с двух сторон.

Маленький сделал обманное движение, затем выпад, пугая, и отлетел назад, получив прицельный удар ногой в пах. Скрючившись, он свалился на землю, но второй размахнулся кулаком размером с капустный кочан. Игорю удалось избежать нокаута, резво отскочив. Драться сразу с двумя, а задний уже подбегал, было слишком опасно. Игорь вырвал из-за пояса пистолет и, сняв предохранитель, пальнул буквально в последний момент. В глазах здоровяка мелькнуло неподдельное изумление, когда свинец вошёл ему в лоб. Голова ещё не осознала, что он мёртв, но ноги медленно начали подгибаться. Смотреть, раскрыв рот, было некогда. Игорь развернулся навстречу третьему. Тот оказался умным. С не меньшей скоростью, чем прежде в эту сторону, помчался назад в тёмный переулок. В запале Игорь расстрелял ему вдогонку всю обойму, и лишь на последнем выстреле убегавший, взвизгнув, свалился. С такого расстояния несколько раз промахнулся! И руки вроде не трясутся. Да уж, Тимофей с презрением плюнул бы на такого стрелка.

Механик осторожно подошёл и обнаружил подстреленного в агонии скребущим обломанными ногтями камень. Попал куда-то в район почки. Специально так не суметь. Кровь текла не переставая. Глянул и отвернулся. Плюгавый всё ещё стоял на карачках и, подвывая, корчился. Судя по следам и мерзкому запаху, выметал всё содержимое желудка. Игорь посмотрел, колеблясь. К сожалению, запасного магазина с собой не взял.

– Эй, ты чего? – с трудом поднимаясь, просипел грабитель.

Его явно подвигнули на попытку удрать манипуляции с затвором.

А, где двое, там и трое. Хуже не будет. Игорь молча ударил, как учили, вбивая нос внутрь. У него было несколько поставленных ударов, гарантирующих смерть. Прежде никогда всерьёз к такому не стремился. Верная статья, но на крайняк сгодится. А оставлять этого в живых – себе дороже. Не то плохо, что воспылает ненавистью и будет искать. Плевать. Специально нарываться не станет. Плохо, что лицо видел.

Дело в том, что в замечательной Ромейской империи с кучей юридических кодексов и правил не существовало настоящей полиции. При обнаружении государственных преступлений (заговоры, подстрекательство к бунту, получение выборных должностей недозволенными методами, взяточничество чиновников, присвоение чужого имени, изменение установленных государством мер и весов и другие), налоговых, религиозных или судебных (препятствие в осуществлении правосудия, заговор обвинителя с обвиняемым, подкуп в суде, взяточничество должностных лиц) за дело брались соответствующие чиновники. А проблемы частных лиц являлись исключительно их проблемами. Убийства, грабежи, побои или кражи у обычных людей в реестр не входили.

Улицы патрулировали военные или жители соответствующего квартала. Если уж не поймали сразу, считай, пролёт. Чтобы завести уголовное дело, требовалась инициатива пострадавшего: отыскать злоумышленника и найти достаточно аргументов для его осуждения или нанять людей, собирающих доказательства, приглашающих свидетелей в суд и доказывающих правоту истца. Понятно, позволить себе такое мог далеко не каждый. В маленьких посёлках было проще, раз все друг друга знают. Там и судья, местный помещик, в курсе взаимоотношений, а чужаку придётся солоно, частенько по той элементарной причине, что он не свой. И за бездоказательность или клеветническое обвинение можно было заявителя привлечь к ответственности.

А теперь представим ситуацию, когда двое обвиняют одного в убийстве. Беспричинном и ужасном. Милая шутка, или вовсе пьяный пристал, а потом бах-бах – и безвинно погубленные души. Что на них пробу негде ставить и давно в подземном царстве заждались со сковородками и пыточными инструментами, роли не играет. Уж лучше не иметь свидетелей. Спокойней спать, и ничего не надо доказывать.

Игорь ещё раз осмотрелся: вроде следов никаких не оставил и ничего не трогал. Неизвестно, как здесь с отпечатками пальцев, но рисковать не стоило. Сознательно вставлял патроны в перчатках. Для того и покупал пистолет, армейский револьвер того же калибра смотрелся бы намного внушительней, и бандиты не решились бы на него напасть, с ходу насторожившись. Или не стали бы связываться, что гораздо сомнительнее. По шинели прекрасно видели, что со служакой имеют дело, а это иногда опасно. А пистолет для многих новинка и хорошо лежит, не выпирая. Вот и вляпались.

Механик ни с кем не поделился новостью о приобретении, и, похоже, правильно сделал. Только Варвара в курсе, и всё. И то случайно обнаружила, обнимая при встрече. Реально ни о чём подобном сегодняшнему Игорь не задумывался, просто он уверенней себя чувствовал с оружием. Наверное, детское желание, однако пригодилось.

Естественно, никаких увольнительных лежащим в госпитале не выдавали. Кто хотел и, что важнее, мог гулять, возвращался давным-давно протоптанной тропой, ведущей через окно туалета. Здесь, в отличие от прежних мест пребывания по гарнизонам и деревням, отхожее место находилось прямо в корпусе на каждом этаже в конце коридора. Всё ж с гипсом или серьёзным ранением бегать по сугробам не особо удобно.


Унитаз-седалище хорошо знакомой конструкции. Нормальная предусмотрительность и уважение к нуждам больных – попробуй присесть без ноги на корточки, хотя и общий ряд без кабинок или хотя бы перегородок. Бачок из чугуна подвешен чуть не под потолком и соединён толстой трубой. К специальной ручке приделана веревочка с грузилом. Хочешь смыть – дёргаешь, и вода падает вниз с шумом и грохотом могучего водопада. Цивилизация! Кстати, цивис – это гражданин. То есть граждане создают общество. И чего не узнаешь в далёких мирах.

Но главное, там давно с окна снята решётка. С виду прикручена, а фактически держится собственным весом. И окно никогда не закрывается. Поколения страждущих сбегать в самоволку меняются, бережно передавая следующим знания о чрезвычайно полезном ходе наружу. Дверь-то под охраной, и каждого свободно не пускают, лишь по пропускам, и слуг, отмеченных в соответствующем списке. Всё же военное учреждение, и порядок превыше всего. А люди и на чужих планетах остаются людьми и норовят поступать вопреки положенному.

– Так! – сказал зловещий голос, когда Игорь перевалился с подоконника на пол. – Я знал!

«Ну надо ж, как не везёт», – подумал Игорь, глядя на восседающего с видом орла на унитазе всё того же сквалыжного врача. Противный характер ещё туда-сюда, однако вечное желание унизить и поставить на место находящегося на лечении или в подчинении вызывало откровенную злобу не только у раненых, но и медсестёр.

– Самоволка! – вскричал он с негодованием. При этом вид у него был со снятыми штанами, будто с трибуны вещает. – Я этого так не оставлю! По бабам бегать способен, а служить – нет? Занимать койку, необходимую другим…

Ну, это уже откровенное враньё. В палатах полно мест.

– …и сладко жрать, пока товарищи сражаются с варварами…

Сам-то не очень-то рвётся на передний край, сидя в тыловом госпитале. По слухам, у него патрон серьёзный и обеспечил ему тёплое местечко. А что врач паршивый, последний дурень в их отделении в курсе. Одного пятый год самостоятельно операции не допускают делать. На простейшей чуть человека не зарезал.

– Тут штрафом не отделаешься! Завтра выпишу! Не будешь сачковать.

– А взять тебя и придавить? – задумчиво произнёс Игорь, ещё не остывший от недавнего и вконец раздражённый. Если выпишет, чего терять? – Завтра найдут, и никто не узнает, за что и кто. А то и вовсе смотреть не станут. Кому ты, дрянь, нужен. Помер на унитазе от запора, и всё.

Доктор странно булькнул, выпучив глаза. Наверное, прежде с таким не сталкивался и пребывал в изумлении от наглости нижнего чина.

– Ты чё, на ветерана рот открывать вздумал? – Игоря уже несло. – Я сюда из боя попал, где вооружённых людей вот этими руками, – показал, сунув под нос откачнувшемуся в испуге врачу, – ножиком кромсал в одном строю с карателями. А ты кто такой, дерьмо верблюжье?..

Тут по идее надо бы рвануть тельняшку на груди, но он был в застёгнутой шинели, а грубое сукно просто так не разорвать. Только впечатление испортишь. Да и не требовалось. Морда у врача красная, сейчас удар хватит. И тут он отчётливо пёрднул.

– Сначала штаны застегни, – припечатал Игорь, – потом рот открывай, вонючка, – и вышел с прямой спиной, так и прошагав до палаты.

– Случилось чего? – спросил курящий у окна Николай. – Морда у тебя не как обычно. После ночного похода вечно довольный, а тут с кислой харей.

Игорь выложил всё в подробностях, коря себя за несдержанность. Завтра всё равно всем известно будет. Этот не простит унижение. Воспоминание о висящем на воротах в первый день его здесь появления невольно маячило перед глазами.

– Утрётся, – ухмыльнувшись, уверенно сказал Николай. – Если на допрос дёрнут, всё отрицай. Свидетелей нет, а он давно на всех косо смотрит. Девки, видать, не дают. Слово против слова, а главврач с удовольствием макнёт при всех в грязь. Выгнать не может, так сделает ходячим анекдотом. Вот если бы ты его пальцем тронул, могли и шум поднять. А обложил, так и не то случается. Мы, раненные, со слегка расстроенной психикой, и здесь это прощается, не то что в гарнизоне. Плюнь. Другое дело – выписка. Это сделает непременно, хотя бы для того, чтобы ты не выполнил угрозу. Ох, – сказал, тихонько смеясь, – и почему я не видел, как он обделался? И запах потерпел бы ради такого зрелища!





Агон 16. Получить в нагрузку зверя




– И как было? – думая о своём, спросил Игорь.

С утра предсказание Николая исполнилось в точности. Идти к начальству поганый докторишка не стал, зато на обходе выложил перед главврачом полную картину выздоровления больного. Если не придуриваться, так и есть. Всё заросло в лучшем виде и совсем не беспокоит. Будь поток поступающих полноводней, давно выставили бы. А так делали всё по науке, вплоть до физиотерапии, массажа и иглотерапии. Медицина реально сильная. Не XIX век, заметно выше, как с рентгеном и переливанием крови. Про группы и резус-фактор тоже в курсе. Есть даже психотерапевты, на самом деле жрецы Асклепия, специализирующиеся на разнообразных расстройствах…

– Она такая, – впервые на его памяти Астрик не находил слов, – такая…

– Понравилось?

– Ух!

Ну, хоть не зря деньги заплатил, подумал босс, переключаясь на плакат, изображающий план госпиталя. Что в каком корпусе, как пройти. Почему в их отделении ничего подобного не висит? А где казарма? Нет. Видимо, не здесь находится. Оно и понятно, тогда видел бы прежде.

Судя по состоявшемуся на обходе разговору, унитазник с дипломом врачевателя всё ж на прощание сделал гадость. Вместо проезда до прежней части, якобы до распоряжения, некоторых отправляли в распределитель. При его упоминании любой вояка тоскливо морщился. Сидишь в казарме безвылазно, и офицеры старательно дрючат. В отличие от родной Российской армии здесь срок службы роли не играет. Ничего удивительного, что многие шли напролом, возвращаясь самостоятельно. К сожалению, Игорь не настолько заматерел и попадать в лапы военного патруля не желал. В конце концов, иммун, для механика-водителя всегда найдётся работёнка и в таком месте.

Астрик перестал смотреть в потолок и, тяжко вздохнув, протянул бумагу с будущим распорядком дня. Ему тоже недурно жилось. Если не считать последней недели с дизельной электростанцией, отдыхал на полную катушку. Утром придёт, отметится и исчезнет на весь день. Где-то он умудрялся подрабатывать, но не в больнице. В ней на чёрных работах государственные рабы. Они живут в том же здании общежития, но отдельно вход, столовая и прочее. Помогать за чаевые беспомощным людям или по их просьбе – привилегия и чужаков не допустят. Бить не станут – чревато. Зато в момент заложат занявшегося незаконным бизнесом.

Итак…

5:00 – подъём.

5:25–5:29 – завтрак. (Четыре минуты?! Ну вообще!)

5:30 – построение на поверку.

6:00–8:45 – строевая подготовка.

9:00–10:44 – изучение устава.

11:00–11:55 – лекция о предупреждении заболеваний.

12:00–12:45 – обед.