Практическая уфология

Говорящее прозвище означало проныра или нечто вроде этого. Без настоящего словаря приходилось самому изобретать подходящий эпитет. Так называли Астрика за умение достать любую вещь, а также найти оправдание для всякого поступка.

– Мой офицер… – Игорь проглотил готовое сорваться неприличное определение, – направил нас с машиной для транспортной поддержки.

«Что бы это ни означало», – хотел добавить Игорь, но промолчал. Сознательно в точности повторил фразу.

– Клеопа! – завопил вандарий, аж уши заложило.

– Чего? – недовольно спросил щуплый мужичонка, высовываясь из-за дома.

– Твой коняга пришёл, – с жеребячьим ржанием сообщил тот.

Человек помахал рукой, и Игорь подошёл. У него были артиллерийские петлицы, а звание то же, что и у предыдущего собеседника.

– Механик-водитель?

– Третий ранг. – То есть соответствует обычному вандарию и ниже по званию, что и так читается по нашивкам, но Игорь в обычном комбинезоне, и колёса на шевроне не увидеть, поэтому, показывая приветствие на местный лад – «рот фронт», он представился: – Ингвар Тауврус.

– Деметрий Клеопа.

– Ух ты! – невольно воскликнул Игорь, обнаружив артиллерию, с трудом задавив желание захохотать.

Будь кто получше разбирающийся в старом оружии, непременно порадовал бы отличиями от классического «максима», хотя даже Игорю было известно о нескольких калибрах и модернизациях. Но прежде в реальности сталкиваться не доводилось. Не считать же посещение со школьной экскурсией в детстве какого-то музея с тачанкой. Трогать не дали, вдруг вообще стоял муляж?

– Да, – гордо согласился Деметрий, – многозарядная аркбалиста. Лупит винтовочными патронами.

Это чудо техники закреплено на перекошенном орудийном лафете с огромными деревянными колёсами. Ещё имелся велосипедный стульчик для стрелка и маленькая скамеечка для подающего патроны. Всё уже привинчено. Садись и стреляй. Да, против кочевых киргизов, или как здешние называются, мощное оружие. В бывшей Родезии, как раз в XIX веке, ценой пары десятков жизней благодаря «максимам» буры покрошили местные воинственные племена и заняли территорию в четыреста тысяч квадратных километров. Это чуток меньше десяти московских областей. Вот так почитаешь в Интернете блогеров, а потом нечто всплывёт крайне уместно. Одна беда: поделиться, показав глубокий ум, не с кем. Слова «Родезия» и «пулемёт Максима» крайне неуместны.

– Какой ишак сделал крепления из этого паршивого металла? – поразился Игорь, глядя на лопнувший болт. О материале колёс и вовсе не стоило шуметь. По нормальным дорогам при буксировке, вероятно, и сошло бы, но в здешних местах, по даже не особо крутым подъёмам, разбили моментально в хлам. – Судить надо за такую халтуру.

– Может, и до этого дойдёт, – поддержал Деметрий. – Мы несём vindicatio.

И это было вовсе не vindex – защита, как показалось первоначально на слух, а мщение или наказание. Каратели?

– У тебя машина на три тонны? – спросил внезапно появившийся центурион в майке и с подтяжками.

В отличие от привычных офицеров кроме револьвера в кобуре на поясе он имел в руках и карабин. Держал с уверенностью человека, привыкшего к инструменту и не замечающего его.

– Да, доминус.

Отвечать в свободном тоне не тянуло. Очень красноречиво вандарий и прочие слушатели непроизвольно встали по стойке смирно. Здешней, с руками за спиной.

– Вот и хорошо, чинить некогда, возьмёшь с собой всё необходимое, а аркбалисту в кузов.

– Всё равно орудие нужно стопорить при помощи башмаков. Требуется время.

– У тебя полчаса, – небрежно сказал Элур, – потом, клянусь быком Митры, пойдёшь на всю дорогу связанным в кузов.

Деметрий еле заметно кивнул:

– Да, доминус. Мне понадобятся люди.

– Клеопа, – уже уходя, бросил центурион. – Действуй.





Агон 9. Криминальные непонятки




Дорога была не ближняя, и в первое время было достаточно сложно держать необходимую дистанцию. Бронтомехи, так Игорь обозвал помесь древнего бронтозавра с механизмом, несмотря на гусеницы, двигались достаточно резво, а в сложных местах его грузовик легко обходили. Нормального покрытия не существовало, а шли они по предгорьям, иногда по достаточно узкой и крутой колее. Ко всему и двигатель у них был бензиновый, раскочегаривать топку не требовалось, а помощника для подбрасывания брикетов на ходу Игорь не имел. Правда, можно было по мелочи припахать расчёт пулемётчиков. Кроме вандария с подавальщиком ленты в него входили ещё двое.

В обычных условиях пулемётчики работали с конной упряжкой, но сейчас временно болтались без тягловой силы, поскольку изначально буксировали на механической сцепке. Вероятно, по данной причине и поломка. Деревянные колёса не приспособлены к высоким скоростям. Правильней было бы надеть на них резину от грузовиков. И вообще сделать приличный переносной станок на три опоры. Советовать такие вещи Игорь не собирался. Пока, во всяком случае. В лучшем варианте скажут спасибо, в худшем – пошлют куда подальше. У них устав и отработанные приёмы действий. Да и он всё время держал в голове возможность войны с Землёй. Вторжения шли столетиями. Кто удержит от нового, когда столько ценностей на «тридцать втором»? Вот такие ребята и пойдут. Пусть лучше с древним «максимом». Проще будет от них избавиться.

Деметрий по причине чина не сидел в кузове с остальными, предпочитая кабину. Он оказался не просто разговорчивым человеком, а обожающим трепаться. Не стесняясь, поведал, чем они обычно занимаются. Собственно, ничего ужасного в «наподдать» туземцам и облегчить их захоронки по части пушнины или ещё чего приятного Игорь не видел. Но одно дело – поймать и повесить налётчиков, и совсем иное – жечь их стойбища вместе с женщинами и детьми. Видимо, он правильно перевёл: они – каратели.

С гуманизмом здесь было плохо. С трофеями тоже не очень, как откровенно поведал собеседник. Взять добычу в захваченном селении – в порядке вещей. Но у кочевников редко можно найти что-то ценное помимо скота и баб.

– Какой смысл в этой дурацкой бесконечной войне? – жаловался Деметрий. – На той стороне – пустая степь чуть не до гор.

Игорь не понял каких, но на Памир не смахивало. Хорошо, здесь не такой величины скалы. Он до сих пор плохо ориентировался в обстановке. Хотя этот район ромеи прямо называют Алтаем, но кто знает, что они именуют знакомым ему словом. Не настолько он знает рельеф территорий. Павловск, Барнаул да леса по соседству на Земле видел. Естественно, ничего похожего на дамбу с прудом в Павловске или огромный город рядом нет. Зато большущая река, и в неё впадает меньшая. Вот там их городок и находился. Привязаться абсолютно не к чему. Ну, есть террасообразный высоченный берег, сплошь заросший лесом. На гору не тянет, хотя так на Земле говорили. Течёт река не вполне знакомо, однако почти наверняка Обь. Большую карту он видел в штабе, и вряд ли иной водный путь появился. Если переход в точно такую же точку, ошибка маловероятна. А вот чем дальше, тем хуже. Никаких знакомых примет. И полно непривычных лесов. Ленточный бор намного грандиознее и шире. Не успели вырубить всерьёз.


– Давно выбили всех откровенно недружественных. Скота мало, даже рабов ловить долго и муторно. Ещё и за кочевников дают сущую ерунду, проще кончить на месте.

– Почему?

– Да мрут в шахтах как мухи. Без открытого пространства не выживают. В горах Имауса хорошо, в лесах на западе тамошние вожди сами ловят и привозят пленных. Мы им – оружие и зеркала, они – своих врагов связанными. Крепкие ребята и умеют трудиться.

Что-то такое было в Африке на Земле. Работорговцы отнюдь не бегали по джунглям в поисках рабочей силы. Прямо на побережье местные царьки приводили закованных в кандалы людей и продавали купцам. Целые государства на этом построили. Ничего нового ромеи не изобрели. Но само по себе любопытно. Выходит, отнюдь не весь мир, вернее, миры они контролируют. Правильно догадывался. Наверняка существуют Индии и Египты с минимальной руководящей прослойкой из ромеев и сипаями из местных. А есть степняки или живущие в лесах. Завоёвывать абсолютно бессмысленно. Военные действия и оккупационная армия обойдутся дороже собираемых налогов. Проще купить немногое необходимое. Сырьё и рабов.

– А эти никуда не годные. Разве девок иногда молодых берём.

Слушать его откровения приятного мало. И возмущаться не с чего. Попал в ощип – не будь курой. В конце концов, здешние аборигены даже отдалённого отношения к привычным Игорю не имеют. Нет ни России, ни США, ни какого-нибудь Китая. А «жеребячьи» байки о девках в мужском коллективе всегда начинаются на третьей минуте. Правда, всё же обычно не по шаблону: «…тогда показал ей револьвер, и она аж затряслась, как захотела добровольно. Гы-гы».

– Вот почему в своё время сюда ромейская власть протянула руки? Думаешь, поближе и приятнее мест не имеется?

– Золото, серебро, железо, медь и чего ещё…

– Это потом обнаружили, – покровительственно усмехнулся Деметрий. – Сначала Цари царей убедились в опасности кочевых нашествий. Трижды в разных мирах приходили орды, сметая Европу и Персию. И всегда из степей на востоке.

В смысле гунны с аварами и татарами или кто там ещё, а арабов и мусульманства никто не заметил? Здесь Мухаммед не завёлся или остался главой мелкой секты? И не спросишь напрямую. Брякнуть: «А у нас такой имелся» – где у нас? Игорь о «девятке» до сих пор помимо промышленного развития ничего не знает. Где бы учебник истории найти? Хотя бы общие параграфы на уровне выпускного класса. Обещала Василиса, так на прощание и зайти не удалось. А в здешних посёлках учатся максимум шесть классов, и то школы существуют далеко не везде. Крестьянам не требуются сильно умные. И платить они лишнего не хотят. Кого не устраивает, может идти в город получать образование за свой счёт. Зато дают считающееся необходимым: чтение, письмо, счёт, койне-ромейский язык, а также начала латыни. Без всего этого карьеру не сделать, эти умения – непременное условие поступления на всякую «приличную» должность. Лишь последнее, скорее, для демонстрации образованности. Загнуть соответствующую цитату или пословицу на древнем наречии – и уважение окружающих обеспечено.

Содержание школ возложено на общины, и, где меньше пяти-шести сотен жителей, никто обычно ими не заморачивается помимо элементарных знаний. Плюс там не история, а нечто вроде географии для жителей колонии, описанной Жюлем Верном. «Европа принадлежит англичанам. Франция, Испания и Россия являются её провинциями». Ну, точнее, Ромейский мир несёт цивилизацию отсталым народам и свет знаний. Без всяких подробностей. Даты правления династий – аж два с лишним десятка. В основном древность, и к нынешней жизни ни малейшего отношения.

– А ударить по ним с изнанки, так городов-то и нет. Лови по широкому полю. Тут и преимущество в вооружении не поможет. Никаких денег не хватит всю границу перекрыть. Вот и решили протянуть цепочку крепостей, разрезав на несколько кусков. Сначала строились вдоль Ра[22], потом шли Риммикайские и Норосские горы. Имаус – уже когда стало известно о его богатствах. До Алтая дошли в последнюю очередь. Потому рубрии самые слабые на востоке, а наш магистр даже собственный район не освоил. Они хоть и родичи, но каждый мир сам за себя. Меньше времени на освоение, совсем мало налоги платят, и ни в какое сравнение с первыми мирами не идёт. Зато и возможности огромные! Я, когда уйду на вольную, открою оружейную мастерскую, клянусь Гераклом!

– Почему не Гефестом?

– Он герой-победитель. А Вулкану тоже жертвы не жалко, лишь бы всё пошло правильно. На самом деле, – сказал доверительно Деметрий, – магистрат постоянно нуждается в умелых руках. Пейзане всё стараются делать традиционно, как отец с предками заповедовал. От них, кроме жратвы, ничего нового не получить. Я-то знаю. У самого ферма, и там арендаторов тридцать одна душа. Чистого дохода – шесть сотен в год плюс собственные продукты с дровами. И всё! А здесь я получаю две с лишним сотни на всём готовом в месяц. – Он сделал соответствующую паузу, и Игорь правильно восхитился: новобранцам до присяги вообще ничего не платили, а потом десятку на первых порах, за выслугу и звание что-то добавляли. – Специалист, – продолжил вещать Деметрий, – бывший в иных мирах максимум подмастерьем, в пограничном запросто откроет своё дело. Иной на хозяина работает за гораздо большие деньги и, как накопит, уже самостоятельно вкалывает. Скажем, та самая аркбалиста, – ткнул пальцем в сторону кузова, – очень точный инструмент. – Он так и произнёс, не «механизм» или «оружие». – Стоит бешеных деньжищ, и точность обработки деталей уникальная. Нужны высококлассные станки и рабочие. Да что там говорить, даже ленты с патронами на коленке не сошьёшь. Потребовалось специальное текстильное оборудование. Пока первые экземпляры стали нормально работать, добрых пятнадцать лет мудохались. И это на военном заводе, с полным набором чертежей. До сих пор с половиной поломок отправляют в мастерскую. На месте устранить нельзя. А я откроюсь прямо у проходной и за починку дешевле возьму! А, ну, кажется, добрались.

Перед ними лежала зелёная долина длиной в пару километров. Дорога выходила из леса, пересекала её поперёк и исчезала в высоких холмах. Здесь могло бы жить много народа, выращивая неплохие урожаи. По дну котловины бежала полноводная река, и чаща рядом. В реальности же имелся всего один и очень странный посёлок. С десяток жилых домов, окружённых невысокой насыпью, поверху которой протянута колючая проволока. И очень знакомого вида сторожевые вышки. На лагерь или тюрьму мало похоже, и при этом у въезда нечто вроде двухэтажного блокгауза. Внизу нет окон, а верхние на бойницы смахивают. У шлагбаума засуетились человеческие фигурки. Вряд ли подобные, как они, гости здесь постоянны.

Машины остановились, и отряд посыпался из кузовов, моментально разворачиваясь цепью. Никаких команд не требовалось, настоящие ветераны.

– Всё помнишь, механик? – спросил Деметрий, сразу превращаясь в служаку и забыв свободный тон, и выскочил наружу.

Ответ ему не требовался, просто в очередной раз напоминал. Поскольку вести огонь можно и прямо из кузова, но колёса намертво заклинены, иногда требовалась поправка всего корпуса. Сигналы они обговорили заранее. Ничего сложного. Так и двигались неторопливо позади готовых к бою стрелков. Игорь в любую минуту ожидал начала перестрелки, но и на вышках, и приехавшие, несмотря на оружие на изготовку, огонь не открывали. Метрах в тридцати, или, как здесь говорят, в актусе, остановились. Снайпер прямо перед грузовиком стал на колено, выцеливая кого-то. Игорь и без оптики завалил бы на подобной дистанции.

Двое отделились от цепи и двинулись по направлению к странному посёлку. Один – точно Элур, его и на расстоянии не спутаешь. Во всём отряде единственный ходил в красном мундире. Натурально выпендрёж, Игорь специально спросил. Как раз на официальные офицерские собрания, эпатируя, заявлялся в серо-зелёном стандартном кителе. Даже материал не отличался от прочих ветеранов. Хотя и у тех не эрзац, а очень приличная ткань.

О чём они говорили, при всём желании не услышать. С такого расстояния и лиц толком не разглядеть. Центурион явно представился, потом вручил из сумки на боку некие верительные грамоты. По размеру уж точно не писулька от бабушки, и имеется печать на верёвочках. Тут ошибиться сложно, размером с блюдце. Переговоры продолжались несколько минут, затем хозяева отодвинулись, освобождая проход. Шлагбаум поднялся, и ветераны деловито двинулись вперёд, вешая карабины на плечи. За ними тронулись бронетранспортёры и, по обусловленному стуку по кабине, Игорь.

Внутри ограды ванда привычно разбилась на десятки во главе с командирами. Один сменял охранников на вышке и занимал пост на въезде. Второй прошёл за дома, где имелись другие караулы. Третий проследовал внутрь блокгауза. Местную стражу составляли крайне колоритные типы. Одеты кто во что горазд и напоминали скорее шайку бандитов, чем воинское подразделение. Чем-то они неуловимо смахивали на прибывших. Скорее всего, отсутствием в составе молодых и повадкой опытных вояк, знающих себе цену. По мере смены с постов с крайне недовольными мордами они собирались с вещами на площадке перед зданием, явно служившим местом разводов. Маршировкой тут вряд ли кто занимался.

– Поставь машину чётко задом к воротам, – приказал Деметрий из кузова.

Окошко из слюды, а не из стекла, как первоначально решил Игорь, ходило в специальных пазах, обеспечивая возможность общения с пассажирами.

Смысла указания Игорь не понял, но послушно выполнил. При этом чуть не задавил курицу, с возмущённым кудахтаньем убежавшую подальше от глупого железного зверя. Проверил положение и с облегчением выключил двигатель. За двое суток перехода всерьёз вымотался.

– Я всё понимаю, – говорил в паре шагов от него Луке не иначе здешний начальник, низенький обрюзгший тип в мундире со знаками различия целого мерарха. Можно считать, полковник. Что в такой дыре делает и почему петлицы инженерные? – Однако ваше количество недостаточно для нормальной опеки. Совершенно недостаточно.

– Не я принимал решение, – лениво возразил Элур. – Всего-навсего выполняю приказ.

Где-то совсем рядом грохнул выстрел. Потом ещё пара. Почти все машинально повернулись в ту сторону. Центурион с неизменно спокойным выражением лица вынул револьвер из расстёгнутой кобуры и выстрелил говорившему с ним офицеру в затылок. Одновременно из кузова загрохотала пулемётная очередь. Полоса свинца прошла по неровному строю охранников, швыряя их на землю изломанными куклами. Дико закричал один из ещё уцелевших, передёргивая затвор, и моментально расстался с половиной черепа. Быстрая реакция не помогла. Кого не прикончил пулемёт, добивали из карабинов.

Рядом гремели выстрелы двух десятков бойцов, якобы готовившихся принимать объект и построенных напротив. Очень удобная позиция для расстрела. Ничего подобного не ожидавшие хозяева не успели что-либо предпринять. В считаные минуты в два с лишним раза превосходящий по численности отряд был уничтожен. Назвать это схваткой язык не поворачивался. Хорошо рассчитанное мгновенное уничтожение. Ни капли спонтанного в происшествии не было. И машину ему сказали поставить именно так, и никто не удивился, поддержав центуриона огнём. Кроме него все были в курсе, что должно было произойти. Вот тебе и болтун Деметрий! О самом важном умолчал. Очень неприятно чувствовать себя идиотом.

В какой-то момент пальба прекратилась, только в ушах звенело от недавней работы пулемёта прямо над головой. Игорь с трудом разжал судорожно сжимающие руль пальцы. Ощущения не очень приятные. Впервые в такой ситуации оказался. Стрелки проверяли лежащих, иногда добивали. И кто он теперь? Свидетель? Соучастник? Следующая жертва? Кричать «Что вы делаете?!» совершенно не тянуло. Прекрасный шанс напомнить о себе, и не лучшим образом. Чужак-очевидец не слишком красивых деяний. При этом понятия не имеет, кто и зачем отдал приказ.

– Какого Аида! – между тем кричал Элур на понуро стоящего перед ним вандария, примчавшегося уже после случившегося. – Ты не мог этих умников по-тихому согнать и скрутить?! Может, тебе пора на заслуженный отдых, Куман?! – Вообще-то центурион своих сержантов называл по именам, приходилось неоднократно слышать. Окликать по фамилии – признак крайнего неудовольствия. Провинился подчинённый, и крупно. – А если бы не успели всех собрать?! Бегать по округе или ждать выстрела с чердака?! Вот ты уверен, что они здесь все?!

– Да, доминус, – сказал ещё один вандарий. – Мы считали. Гладиаторы все на месте.

Игорь едва не уставился на говорящих, услышав оригинальную весть. Он старательно смотрел в сторону, опасаясь привлечь внимание. Люди частенько чувствуют чужой взгляд, а ему это совсем ни к чему сейчас. Но слова прозвучали уж больно занимательные. Здесь есть гладиаторы? А что? Почему бы им не существовать. Христианских запретов не ввели, олимпиады проводят регулярно. Может, и игры со смертями есть? Амфитеатра в городке не видел, но это ничего не значит. Глухой угол. В более цивилизованных краях существуют. Правда, здешние гладиаторы оказались не с мечами, а с вполне современными карабинами. Обалдеть.

– Местных в сарай загнали. «Умников» тоже. А этот чего-то учуял. Битый зверюга и быстрый, помёт ишака. Трака подстрелил, закрылся и начал жечь бумаги. Не выходило тихо.

– Ты тоже ответишь, – зло буркнул Лука.

– У него татуировка двуликого.

– Что?!

– Мы ж не знали, а теперь не спросишь.