Поворот ключа

— Присядь-ка, а я займусь чаем. Может, тебе стоит опрокинуть стаканчик чего-нибудь покрепче?

— Ты имеешь в виду виски? — испуганно спросила я.

Он ухмыльнулся и кивнул.

— С ума сошел? Еще и двух часов нет, — натужно хохотнула я.

— Ну ладно, чай так чай. Но сделаю его я. Ты вечно хлопочешь над детишками, посиди для разнообразия.

Я упрямо покачала головой. Я не такая. Я не стану очередной сбежавшей няней.

— Нет, я сама. Если хочешь помочь… — я лихорадочно придумывала, чем бы его занять, как смягчить отказ, — поищи лучше печенье.

Вспомнилось, как мы все вместе поедали «Джемми доджерс», разбуженные среди ночи взбесившимся приложением.

— Сладкое успокаивает, — донесся мой собственный голос. Словно я — испуганный ребенок, которому можно вернуть хорошее настроение с помощью запретной вкусняшки.

Мне хотелось сказать Джеку, что на самом деле я не такая. Я никогда не жаловалась на нервы и не относилась к людям, которые во всем видят знаки и крестятся, увидев черную кошку в пятницу тринадцатого числа.

Но я уже три ночи почти не спала, и что бы там ни думал Джек, шаги, которые я слышала на чердаке, не были похожи на шум от бестолково бьющейся в окно пичужки. Погибшая мучительной смертью птица сама по себе наводила тоску, однако явно не имела отношения к размеренному скрипу, что будил меня по ночам. Кроме того, она умерла давно и не могла издавать никаких звуков ни прошлой, ни позапрошлой ночью.

И запах…

Он преследовал меня, гадкий, удушающий. Я все еще чувствовала его, неся чай к дивану, хоть и помыла руки. Он въелся в одежду и волосы. Опустив взгляд, я увидела на рукаве свитера широкую серую полосу.

Хотя солнце спряталось и в кухне стало довольно прохладно, я сняла свитер и отложила в сторону, готовая скорее замерзнуть, чем надеть его на себя.

— Держи! — Джек сел рядом и протянул мне толстый бисквит.

Пружины дивана испуганно скрипнули. Машинально взяв печенье, я макнула его в чай, откусила и передернулась.

— Замерзла?

— Немножко. То есть нет. У меня есть свитер, только я… не могу… Просто…

Я сглотнула вставший в горле ком, чувствуя себя полной дурой, и кивнула на пыльную полоску чердачной пыли на рукаве.

— …не могу выкинуть из головы запах… Мне кажется, он остался на свитере.

— Понимаю, — тихо сказал Джек и, словно прочтя мои мысли, снял куртку с клочьями паутины и отложил в сторону.

Он остался в одной футболке, но его руки были теплыми — настолько, что я чувствовала исходящий от них жар.

— У тебя гусиная кожа. — Он медленно протянул руку, точно давая мне время отстраниться, и погладил по плечу.

Я опять вздрогнула, хотя теперь уже не от холода. Мне вдруг захотелось закрыть глаза и прижаться к нему.

— Джек…

В этот момент он кашлянул, а из радионяни раздался негромкий вскрик Петры.

— Пойду посмотрю, как она.

Я встала, поставила чашку на стойку и чуть не упала — внезапно закружилась голова.

— Эй, осторожнее. — Джек тоже вскочил на ноги и придержал меня за плечо. — Тебе плохо?

— Все нормально.

Головокружение и вправду прошло.

— Не смертельно, у меня иногда падает давление, просто… плохо спала.

Кажется, я это уже говорила. Теперь Джек добавит к списку моих несовершенств еще и амнезию. Я не такая. Я сильная. Должна быть силь- ной.

Страшно тянуло закурить, но в резюме было написано «некурящая». Рисковать нельзя. Я невольно покосилась на всевидящее око в углу комнаты.

— Что мы скажем Сандре? — спросила я и вновь услышала вопль Петры — теперь уже не только из динамика, но и сверху. — Ладно, обсудим позже.

Я поспешила к лестнице.




Минут через десять я спустилась, держа на руках переодетую Петру. Малышка недовольно моргала спросонок, у нее был такой же взъерошенный и растерянный вид, как у меня самой.

Когда мы вошли в кухню, Петра сердито посмотрела на Джека и вцепилась ручонками в мою футболку, точно маленький кенгуренок. Джек пощекотал ее под подбородком, и она неохотно улыбнулась, а когда Джек скорчил забавную рожицу, засмеялась и отвернула мордашку, как делают дети, зная, что взрослые хотят их развеселить.

Усадив ее в стульчик и разделив на дольки мандарин, я повернулась к Джеку.

— Меня беспокоят Сандра и Билл. Рассказать им о чердаке? Или они знают, как полагаешь?

— Сам не пойму, — задумчиво произнес Джек, потирая заросший щетиной подбородок. — Видишь ли, они оба по натуре перфекционисты, и заколоченный шкаф, похоже, не их рук дело. Кроме того, не могу представить, что они могли оставить там все это дерьмо. Извини мой французский, Петра, я хотел сказать «весь этот хлам». — Шутливо поклонившись малютке, он продолжил: — Насколько я понимаю, после покупки дом очистили. Я начал работать у них только через два года и не видел, как шел ремонт, однако Билла хлебом не корми — дай поговорить о работе. Не представляю, чтобы они могли оставить чердак в таком виде. Нет, наверняка они не открывали шкаф и понятия не имеют, что там есть проход. Ключ поворачивался с огромным трудом, помнишь, ты решила, что он не подходит? Нам повезло, что я дьявольски упрям.

— А ядовитый сад? — произнесла я. — Сандра с Биллом просто делают вид, что его нет, ведь так?

— Ядовитый сад? — встревоженно обернулся Джек. — Откуда ты знаешь?

— Девочки показали. Я и не подозревала, что он опасен. Ты не находишь, что Элинкорты придерживаются похожей тактики: заперли калитку и забыли о его существовании?

— Гм, — промычал Джек. — По-моему, тут немного другое. Они дом переделали, а вокруг оставили все как есть. Хотя, с другой стороны… чердак никому не мешает. Там нет ничего угрожающего жизни.

— А жуткие надписи?

— Ты права, странно это все… — Джек отхлебнул чаю и нахмурился. — Похоже, писал ребенок, вот только Джин говорила, что до Элинкортов здесь больше сорока лет детей не было.

Мои мысли перескочили от Мэдди к Илспет, а затем — к тяжелым шагам наверху, ночь за ночью. Шагам взрослого человека.

— Или… писал взрослый, который притворяется ребенком, — промолвила я.

Джек кивнул.

— Вандалы, чтобы отпугнуть людей? Дом долго пустовал… Нет, глупости. Вандалы не стали бы заколачивать проход. Наверное, это сделали предыдущие владельцы.

— Доктор Грант… — Я запнулась, не зная, как поставить вопрос, вертевшийся у меня в голове с момента прочтения газетной статьи. — А ты, случайно, не…

— Родственник? — хохотнул Джек. — Нет, конечно. У нас тут, куда пальцем ни ткни, попадешь в Гранта. Вероятно, когда-то давно мы все принадлежали к одному клану, но сейчас наши семьи ничего не связывает. Я о нем и не слышал, пока не устроился сюда работать. Бедняга, кажется, убил свою дочь?

— Не знаю. — Я посмотрела на крутой лобик Петры, ее пушистые светленькие волосики. — Непонятно, что с ней случилось. Расследование показало, что девочка случайно съела ядовитые ягоды.

— Я слышал, он накормил ее какими-то экспериментальными растениями из своего сада. Так говорят местные.

— Господи! Не может быть, какой ужас!

Джек говорил спокойно, точно это самое обычное дело, и я не понимала, что страшит меня больше: факт, что доктор Грант мог убить собственного ребенка, или то, что досужие сплетники обвинили его в убийстве, не имея никаких доказательств.

Я не верила, что человек способен отравить собственное дитя, тем более что это предположение не вязалось с безумным, отчаявшимся лицом, которое я видела в Интернете. Доктор Грант выглядел как человек, убитый горем, и мне вдруг захотелось его защитить.

— В статье говорилось, что Илспет случайно нарвала ягод лавровишни, перепутав ее с черешней, а кухарка, не разобравшись, сварила из них джем. Просто случайность.

— А люди считают, что он… — Джек прикусил язык, взглянув на Петру, и не стал продолжать, хоть девочка и не могла понять смысла нашей беседы. Мне тоже казалось непристойным обсуждать такие ужасные события при ребенке. — Ладно, не важно. В любом случае, нехорошая история. — Джек допил чай, поставил чашку в посудомоечную машину и слабо улыбнулся. — Не зря этот дом пустовал десять лет, пока его не купили Элинкорты. Никто из местных ни за какие коврижки не согласился бы жить в Струан-Хаусе, даже имей они деньги на ремонт.

Струан — кольнуло меня. Как ни старались новые хозяева, у дома было прошлое, и жители Карнбриджа помнили его историю.

— Что будем делать? — продолжил Джек.

— А почему ты спрашиваешь у меня? — удивилась я.

— Ну так проход же в твоей спальне. Я человек не суеверный, и то не обрадовался бы такому соседству.

— А что ты предлагаешь?

— Смотри, можно снова заколотить вход и ждать возвращения Сандры с Биллом, а они пусть решают. Или можно… там слегка прибраться.

— В смысле?

— Закрасить надписи, например. Тогда придется оставить проход открытым. То есть дверь я запру, а заколачивать не стану. Твое мнение?

Если честно, я не собиралась спать в этой комнате. Лежать и прислушиваться к скрипу половиц, зная о жутких письменах за столь ненадежной преградой, как запертая дверь шкафа… Нет уж, спасибо. Однако заколачивать чердак в таком виде тоже не хотелось.

— Думаю, надо закрасить, — сказала наконец я. — Если, конечно, Сандра и Билл не против.

Джек кивнул, достал из заднего кармана связку и стал отцеплять чердачный ключ.

— Что ты делаешь?

— Держи. — Он протянул ключ мне.

— Зачем? Я туда ни ногой.