Поворот ключа

Простите. Это уже какой-то эмоциональный шантаж. Я не хотела. Понимаю, у вас много других дел, а со времени отправки моего письма прошло всего три дня. Но я почему-то надеялась, что шумиха в газетах, которая не принесла мне никакой пользы, хотя бы сделала меня в некотором роде знаменитостью, что позволит моему посланию не затеряться в потоке других писем, полученных вами от нынешних или будущих клиентов и от всяких психов.

Неужели вас не интересует, что случилось на самом деле, мистер Рэксем? Меня — очень.

Так или иначе, прошло три дня (по-моему, я об этом уже упоминала), и… я начинаю беспокоиться. Здесь особо нечего делать, у меня полно свободного времени, чтобы размышлять, мучиться и предполагать худшее.

Несколько последних суток я именно этим и занималась. Волновалась, что вы не получили письмо. Или тюремные власти его не передали (не знаю, могут ли они поступить так без моего ведома). Или что я плохо объяснила.

Больше всего меня тревожит последнее. Ведь если так, то я сама виновата. Я старалась писать коротко и ясно, но теперь думаю, что зря. Вам нужны факты, подтверждающие мою невиновность. Вы ведь не можете верить мне на слово.

Когда я попала в тюрьму, остальные заключенные — не стану кривить душой — казались мне людьми из другого мира. Нет, я не считала себя лучше их. Просто они были здесь… на своем месте, что ли. Даже смертельно напуганные и те, кто пытался навредить себе, даже те, что визжали, бились головой об стены камер и кричали по ночам, даже совсем молоденькие девочки, едва окончившие школу. Они… не знаю, как объяснить. Мне казалось, что они здесь в своей стихии — с бледными, изможденными лицами, зачесанными назад волосами и смазанными татуировками. Весь их вид указывал на то, что они… виновны.

Я другая. Прежде всего, я англичанка. Я не понимала, чего от меня хотят, когда они злились и начинали кричать что-то мне в лицо на своем странном жаргоне. Кроме того, я отношусь к среднему классу. Это написано у меня на лбу. А самое главное — я никогда не сидела в тюрьме. И не знакома ни с одним человеком, сидевшим в тюрьме. Здесь существуют особые правила, свои секретные коды, свои подводные течения. Я не понимала, что произошло, когда в коридоре одна заключенная передала что-то другой и на них набросились охранники, не понимала, когда может начаться драка и кто станет бросаться на людей. Не понимала, от кого надо держаться подальше. Не знала, как одеваться и как себя вести, из-за чего тебе могут плюнуть в лицо или ударить. Не знала, что может спровоцировать охранников.

Я по-другому говорила, не так выглядела, вообще казалась себе не такой, как они.

А однажды в уборной я увидела женщину с бледным ожесточенным лицом и гладко зачесанными назад, как у всех остальных, волосами. Она шла прямо на меня. Ее глаза напоминали два холодных гранитных осколка. Моей первой мыслью было, что незнакомка страшно рассержена и опасна. Я даже подумала, что лучше пойти в другой туалет. И вдруг сообразила, что смотрю в зеркало, на собственное отражение.

Осознание, что я ничем не отличаюсь от других заключенных, втянутых безжалостной системой, должно было повергнуть меня в ужас. Как ни странно, оно мне помогло.

Я по-прежнему чувствую себя не на своем месте. Я для них чужая. Наверное, вам известно: в тюрьмах не любят людей, совершивших преступление против детей. Разумеется, я им сказала, что попала сюда по недоразумению. Но я знаю, что они думают: все так говорят.

Уверена, вы тоже так думаете. Понимаю ваш скептицизм. Мне ведь не удалось убедить полицию. Я здесь. Без права выхода под залог. Значит, виновата.

Только это неправда.

У меня есть сто сорок дней, чтобы вам доказать. Все, что я должна, — рассказать правду, спокойно и четко.

Все началось с объявления.



ТРЕБУЕТСЯ:

Опытная няня в большую семью. С проживанием.

О НАС:

Работающие родители четверых детей, живем в красивой (но достаточно отдаленной) местности на шотландском высокогорье. Мать и отец совместно руководят небольшой архитектурной фирмой.

О ВАС:

Мы ищем опытную няню, которая умеет ухаживать за детьми любого возраста, от младенца до подростка. Вы должны быть трудолюбивы, невозмутимы и способны самостоятельно справиться с детьми. Необходимы также отличные рекомендации, проверка криминальной истории, сертификат о прохождении курсов первой помощи и водительские права.

ПОДРОБНЕЕ О РАБОТЕ:

Мать и отец работают большей частью удаленно, и в такие периоды у вас будет обычный рабочий день с восьми до пяти, плюс один вечер в неделю; суббота и воскресенье — выходные. Мы стараемся составлять рабочий график таким образом, чтобы один из родителей всегда находился дома. Тем не менее случаются ситуации, когда обоим необходимо отлучиться (исключительно редко, на срок до десяти дней), и в таких случаях вы полностью заменяете родителей.

Со своей стороны, мы предлагаем весьма щедрое вознаграждение в размере 55 тысяч фунтов в год (общая сумма, включая премию), возможность пользоваться автомобилем, а также восьминедельный отпуск.

Резюме отправлять Сандре и Биллу Элинкорт, Хетербро-Хаус, Карнбридж.

Я запомнила его почти дословно. Самое смешное — когда я наткнулась на объявление в результатах поиска, я даже не занималась поисками работы. Я искала… На самом деле не важно. Я искала нечто совсем другое. Объявление свалилось на меня неожиданно — как подарок небес.

Я прочла его два раза. Сердце бешено застучало. То, что мне нужно. Перечитывая в третий раз, я боялась посмотреть на дату, до которой можно отправлять резюме, уверенная, что опоздала.

Нет, объявление было размещено в тот вечер. Я не могла поверить. Меня смутила не только оплата, хотя, видит бог, сумма была внушительная. И не сама работа. Меня поразило, как вовремя оно попалось мне на глаза — в самый подходящий момент.

Видите ли, моя подруга, с которой мы делили расходы на квартиру, как раз отправилась путешествовать. Мы познакомились в детском садике «Малышата» в Пекхэме, работая бок о бок в ясельном отделении. Мы вместе высмеивали нашу противную начальницу и требовательных, помешанных на своих отпрысках родителей, с их чертовыми фланелевыми подгузниками и домашними…

Простите, я не хотела ругаться. Хоть я и зачеркнула это слово, вы все равно можете его увидеть, а вдруг у вас тоже есть дети, и вы в свое время отдавали их в какие-нибудь «Плюшевые попки», или как тогда назывались модные детские сады.

Ясное дело, все родители хотят для своих детей самого лучшего. Прекрасно их понимаю. Но когда тебе приходится целый день менять вонючие тряпочки и складывать их в стопки, чтобы в конце дня отдать родителям, и глаза выедает от запаха мочи… В принципе, я не против. Такая у меня работа. Но надо время от времени выпускать пар, иначе взорвешься от злости.

Извините, я отвлеклась. Наверное, поэтому мистер Гейтс всегда затыкает мне рот. Ведь я сама копаю себе яму, знаю, что надо остановиться, и все равно продолжаю. Вы, наверное, уже сделали выводы. Ага, сама призналась, что не любит детей. Работа ее раздражает. Что будет, если оставить такую девицу наедине с четырьмя детьми, без единого взрослого, на которого можно «выпустить пар»?

Так рассуждали полицейские. Каждый раз, когда я роняла очередную опрометчивую фразу, их глаза загорались торжеством. Накапливая улики, они собирали мои неосторожные слова, как хлебные крошки.

Но в том-то и дело, мистер Рэксем, я могла бы наплести вам кучу небылиц о том, какая я заботливая, самоотверженная няня, почти святая. Только это будет вранье. А я не собираюсь обманывать. Мне надо, чтобы вы мне поверили. Больше всего на свете.

Я говорю правду. Голую, неприглядную правду — как есть. Да, я не вела себя как ангел, но я никого, на хрен, не убивала.

Извините, я не хотела выражаться. Черт, ничего не получается. Нужна ясная голова, чтобы все внятно объяснить. Мистер Гейтс говорит, что я должна придерживаться фактов.


Хорошо. Только факты. Объявление — это ведь факт, правильно? Объявление с головокружительно высокой оплатой. Оно должно было стать первым тревожным звонком. Абсурдно щедрое жалованье. Слишком высокое даже для приходящей няни в Лондоне. А уж платить столько няне, которая живет на всем готовом, включая еду, жилье и оплату счетов, — просто смешно. Это было настолько невероятно, что у меня закралась мысль об опечатке. Или же они чего-то недоговаривают. Возможно, дети с особенностями развития? Нет, об этом указали бы в объявлении.

Полгода назад я просто пожала бы плечами и вернулась к своим делам. Но полгода назад я не искала бы в Сети то, что искала в тот день. У меня была подруга, с которой я делила расходы на жилье, работа, которая мне более-менее нравилась, и перспектива повышения в должности. Все шло хорошо. С тех пор многое изменилось.

Пару месяцев назад девушка, о которой я упоминала, отправилась путешествовать. Когда она сообщила о своем решении, я не особенно расстроилась. Честно говоря, многие ее привычки меня раздражали. Она целый день загружала посудомоечную машину, никогда ее не включала и постоянно слушала популярные хиты диско, мешавшие уснуть. И все равно я знала, что буду по ней скучать, хотя не подозревала, что так сильно.

Моя подруга оставила свои вещи, и мы договорились, что она будет оплачивать половину аренды, сохраняя комнату за собой. Меня это устраивало, поскольку до нее мне не везло с соседями, и я не горела желанием давать объявление на «Фейсбуке» и вычислять всяких ненормальных по сообщениям и электронным письмам. А еще это гарантировало, что рано или поздно она вернется.

Квартира оказалась в моем полном распоряжении, я могла смотреть по телевизору что заблагорассудится. Но когда ощущение свободы и новизны прошло, мне стало одиноко. «Ну что, выпьем по бокальчику?» — говорила, бывало, она вечерами после работы. За бутылкой вина мы перемывали косточки хозяйке садика Вэл и делились смешными историями о самых занудных родителях.

Не получив желанного повышения, я пошла в паб одна, чтобы залить горе пивом, и сидела в одиночестве, роняя слезы в бокал. Останься подруга в Лондоне, все было бы совсем иначе. Мы вместе посмеялись бы над моим фиаско, а на работе она передразнивала бы Вэл и хохотала, чуть не застигнутая на месте преступления.

Дело в том, мистер Рэксем, что я всю жизнь боюсь потерпеть поражение. В чем бы то ни было. На экзаменах, в отношениях, в работе. Я подсознательно занижаю планку, чтобы избежать неудачи. Или, как в случае со свиданиями, вообще не ставлю целей, боясь оказаться отвергнутой. Я и в университет из-за этого не пошла. У меня были приличные оценки, но мысль, что меня не примут, казалась невыносимой. Они прочтут заявление и презрительно скажут: «Кем она себя возомнила?»

Меня больше привлекала синица в руках, чем журавль в небе. Я всегда знала, что риск — это не мое, только до отъезда подруги не подозревала, что плохо переношу одиночество. Думаю, именно ее уход вытолкнул меня из зоны комфорта и заставил с замиранием сердца перечитывать злосчастное объявление, пытаясь представить, что за ним стоит.

На первом допросе полиция напирала на высокую зарплату. На самом деле деньги стояли для меня не на первом месте. И дело даже не в соседке по комнате, хотя невозможно отрицать: не отправься она в путешествие, ничего бы не случилось. Нет, настоящая причина… Да вы ведь знаете. Об этом писали все газеты.



Сославшись на плохое самочувствие, я ушла с работы и целый день возилась с резюме, а также собирала документы, необходимые для того, чтобы убедить Элинкортов в моей профессиональной пригодности. Проверка криминальной истории — галочка. Сертификат о первой помощи — есть. Безупречные рекомендации — готово.

Единственным препятствием были водительские права. Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Если дойдет до дела, разберусь позже. Сначала надо попасть на собеседование.

Присовокупив к сопроводительному письму просьбу не наводить справки в «Малышатах», чтобы нынешний работодатель не узнал раньше времени о моих планах сменить работу, я отправила документы по указанному адресу. Теперь оставалось только запастись терпением.



То были тяжелые дни, мистер Рэксем, хотя, конечно, и не такие, как сейчас. Вы не представляете, как мне хотелось попасть на собеседование. Я начала это осознавать только после отправки документов. С каждым прожитым днем надежда угасала, и я с трудом подавляла желание связаться с Элинкортами и попросить ответа. Я не сделала этого только потому, что понимала: нельзя показывать свое отчаяние.

А через шесть дней пришло письмо.

Кому: supernanny1990@ymail.com

От кого: sandra.elincourt@elincourtandelincourt.com

Тема: Вакансия няни



Элинкорт. Одной фамилии хватило, чтобы у меня закрутило в животе от волнения. Пальцы дрожали так сильно, что я с трудом нажала «открыть», а сердце стучало где-то в горле. Обычно люди не пишут соискателям, которые им не подошли, а значит…



Здравствуйте, Роуэн!

Большое спасибо за отклик. Извините, что заставила ждать. Признаюсь, такое количество соискателей стало для нас неожиданностью. Ваше резюме произвело на нас благоприятное впечатление, и мы хотели бы пригласить вас на собеседование. Поскольку мы живем в достаточно отдаленной местности, то готовы взять на себя оплату дорожных расходов, а также предоставить вам комнату на ночь, поскольку вы не сможете вернуться в Лондон в тот же день.

Тем не менее существует одно обстоятельство, о котором я должна упомянуть, на случай если оно может повлиять на ваше решение.

После покупки Хетербро-Хауса нам стало известно о некоторых связанных с ним суевериях. За много лет в нем произошло не больше смертей и трагедий, чем в любом другом старинном доме, но по какой-то причине они вылились в слухи о привидениях и тому подобном. К несчастью, это послужило причиной ухода уже нескольких помощниц. Если точнее, за последний год с небольшим от нас ушли четыре няни.

Как вы понимаете, это негативно отразилось и на детях, и на нашей с мужем профессиональной деятельности.

Поэтому мы не скрываем своих трудностей и предлагаем щедрое вознаграждение, надеясь заинтересовать человека, который готов остаться в нашей семье на длительный срок, по меньшей мере на год.

Если это неприемлемо либо вас беспокоит история дома, пожалуйста, сообщите об этом сейчас, поскольку мы не хотим вновь расстраивать детей. Учитывая вышеупомянутое, базовая зарплата будет выплачиваться ежемесячно, а крупный бонус — по истечении годичного срока.

Если вы готовы приехать на собеседование, несмотря на вышесказанное, то, пожалуйста, дайте знать, когда вам удобно на следующей неделе.

С наилучшими пожеланиями и надеждой на скорую встречу,

Сандра Элинкорт.



Я закрыла письмо и долго сидела, уставившись на экран. Затем встала, мысленно испустила победный клич и ликующе вознесла руки над головой. Ура! Получилось!

Тут бы мне и заподозрить неладное: слишком уж хорошо все складывалось.



Я преодолела первые трудности, мистер Рэксем. Теперь передо мной стояла задача посложнее: пройти собеседование.

Почти через неделю после получения письма от Сандры Элинкорт я сидела в поезде, вживаясь в роль идеальной няни Роуэн. Моя непокорная шевелюра была расчесана до блеска и стянута в аккуратный хвост, ногти отполированы, а макияж сведен к минимуму. Я надела свой лучший наряд, который придавал мне вид готовой на компромисс, ответственной, жизнерадостной, трудолюбивой, профессиональной и не слишком высокомерной няни, которая может при необходимости встать на колени и убрать за ребенком, — строгая твидовая юбка, опрятная белая блузка и кашемировая кофта. Словом, не элитная няня из Норланд-колледжа[2], но серьезный шаг в этом направлении.