Потерянный рай

Так Духи бестелесные сумели

Свой колоссальный образ сократить

И через это все вместились в зале

Подземного дворца. Вдали от прочих,

Свой прежний рост и образ сохранив,

Главнейшие вожди из Серафимов

И Херувимов пышно восседали,

Образовав особый тесный круг,

На тронах золотых, как полубоги,

До тысячи числом. На миг настало

Молчанье, был прочтен привет всеобщий

И начался великий их совет.





Книга вторая





Содержание


В начале совещания Сатана ставит вопрос, следует ли решиться на новую битву для обратного завоевания Неба. Одни одобряют войну, другие – против; предпочтение отдается третьему предложению, уже ранее упомянутому Сатаной, – расследовать правильность Небесного пророчества или предания относительно нового мира и нового рода созданий, равных Ангелам или лишь немного менее совершенных, которые должны были быть сотворены к этому времени. Возникают сомнения, кого бы послать на столь трудные поиски. Сатана, как верховный вождь, берет лично на себя это путешествие, предложение его встречено почестями и всеобщим одобрением. Совет, таким образом, кончается; Демоны избирают себе разные пути и занятия, сообразно своим наклонностям, чтобы скоротать время до возвращения Сатаны. Этот последний, начав свое путешествие, приходит к дверям Ада, которые находит запертыми, и при них – двух стражей. Стражи наконец открывают ему двери, причем обнаруживается громадная пропасть между Небом и Адом. Изображаются трудности перехода этой бездны; Сатану направляет Хаос, господствующий над нею, к искомому новому миру.

На троне пышном, царственном, далёко

Превосходившем роскошью своей

Великолепье Ормуза[40] иль Инда[41]

И все обилье золота и перлов,

Которое без счета изливает

Восток богатый щедрою рукой

На варварских царей своих, надменно

Сидел, всех выше, Сатана, – отличье

Печальное он это заслужил.

От страшного отчаянья возвышен

До торжества, о коем не мечтал, —

Теперь уж он и этим недоволен,

Стремится выше, ненасытно хочет

Вести он с Небом тщетную войну.

Не научен жестокой неудачей,

Он в гордости такую речь держал:



«О божества небес! Державы, Власти!


Я убежден, что нет той страшной бездны,

Которая могла бы поглотить

И удержать в себе навеки силу

Бессмертную, хотя б она была

Побеждена, – а потому надеюсь,

Что Небо не потеряно для нас.

Поднявшись из печального паденья,

Покажется еще славнее доблесть

Небесная, еще грозней, чем если б

Того паденья не было; итак,

В себя должны мы верить, не страшиться,

Что вновь удар судьбы постигнет нас.

Что до меня, то, по законам Неба,

Я искони был предводитель ваш,

И выбором свободным это званье

Мое вы укрепили, а к тому

Прибавились еще мои заслуги

В совете и в бою: по крайней мере,

Свою утрату этим я покрыл

И укрепился тем прочней на троне

По общему согласью, и притом

Вне зависти. Когда мы жили в Небе,

То положенье высшее, которым

Достоинство отмечено, могло б

Причиною быть зависти для низших;

А здесь, где место высшее лишь ставит

Всех ближе под удары Громовержца,

Как крепость, защищающую вас,

И повод к высшей доле вечной скорби, —

О зависти возможно ль говорить?

Здесь нет Добра, которое могло бы

Быть поводом к борьбе, а потому

Ни партий, ни борьбы здесь быть не может;

Никто искать не станет старшинства

В Аду; никто, имея только долю

Мучения, не будет столь тщеславен,

Чтоб большего мучения искать.