Последняя из своего рода

— Каким-то образом тебе удалось сохранить свою личность, — таирт чуть покачал головой. — Думаю, только поэтому я жив. Обычно одержимые начинают с того, что уничтожают вокруг себя всех разумных.

Я вздрогнула, вспомнив собственные мысли в тот миг, когда, после бегства тени, Мервин меня коснулся. Не будь он моим эль-эро… Хотя с какой стати это остановило демона?

— Ты должен был убить меня сразу, как только понял! — меня начал колотить озноб: страх, ярость, нарастающая безнадежность. И отчаянный крик в душе — почему я? Почему?!!

Если демон полностью овладеет мной, превратит в свою жалкую марионетку, то не только мое тело, но и душа будут осквернены и прокляты. Хозяйка Сущего не допустит меня в свое царство, не даст нового перерождения. Когда демон насытится чужой смертью и вернется в Бездну, бросив мое тело, я, Риэль, тоже уйду за Грань, стану еще одной бессмертной вечно голодной тварью с желтыми гнилушками глаз.

Я не хотела этого! Не хотела! Что угодно в этой жизни, только не такое посмертие.

— Почему не убил? — спросила я тихо.

— Не смог, — Мервин смотрел себе под ноги.

— Может быть, — продолжил таирт, но я чувствовала, что он сам себе не верит: — Может быть, ты еще освободишься от демона.

— Как? — я понимала, что это просто слова, но все равно спросила.

— Не знаю, сколько получится удерживать его внутри, — Мервин все же поднял голову и посмотрела на меня с нестерпимой болью в глазах. — Но если мое заклятие выдержит, то мы успеем добраться до старого храма на одном из мертвых островов Бездны. Его жрецы помогут.

Первой моей мыслью было — лучше умереть, чем просить помощи у кадари. Только они жили на островах в Бездне, только они могли быть жрецами этого храма.

— В чем дело, Риэль? — Мервин заметил, как я неприязненно поморщилась.

— Ненавижу кадари, — сказала я почти виновато.

— В том храме их нет, — после короткой, почти незаметной, паузы произнес Мервин.

— Тогда кто…? — я всегда считала, что на островах в Бездне обитает только проклятый народ.

— Не знаю, но точно не изгнанники. Я был там однажды, почти двадцать лет назад, и издали видел церемонию очищения. Все жрецы были белокожи, со светлыми волосами — совсем не похожи на кадари.

От его слов окутавшая меня волна неприязни сошла на нет. Я с благодарностью приму помощь от любого народа, только не от потомков предателей.

— Почему ты так ненавидишь кадари? — Мервин действительно не понимал.

Я пожала плечами:

— Ты же знаешь их историю.

— Знаю. Но почему их ненавидишь ты? Что плохого сделали они лично тебе?

Я ощутила растерянность:

— Они мне просто противны…. Не знаю, с детства терпеть их не могу.

— С детства… — Мервин расслабился.

— Почему ты спрашиваешь?

— Подумалось, что это влияние демона. Духи Бездны уже много веков пытаются уничтожить народ кадари.

— Как я их понимаю, — сказала я мрачно.

— Тебе не кажется, что это жестоко? — миролюбиво поинтересовался Мервин.

— Нет, не кажется, — меня передернуло от воспоминания о том, как пришлось коснуться руки одного из изгнанников, Стинна ар-Гора. Словно бы я добровольно окунулась в лужу грязи. — Сфера миров будет куда чище, когда проклятых не станет…





* * *


Я пододвинула звериную шкуру, любезно выделенную мне Мервином в качестве постели, вплотную к печи, и села у самого огня, почти полностью открыв металлическую створку. Иногда я подбрасывала внутрь черные камушки, которые запасливые кадари заготовили в избытке.

Огонь не съедал забавную пищу сразу. Сперва он долго примеривался, потом подкрадывался сразу со всех сторон и только тогда начинал поглощать черныши, вкусно похрустывая.

Мне тоже хотелось съесть чего-нибудь вкусного, с золотистой поджаренной корочкой и соблазнительным ароматом… Но у меня была только половинка тхей-ло, которую я мучительно грызла уже полчаса. По вкусу это больше всего походило на засушенную под прессом траву. Резкий голод это кулинарное недоразумение действительно заглушило и вроде бы даже добавило сил, но разных вкусностей захотелось еще больше.

— Тебе холодно? — Мервин продолжал обыскивать сторожку, не забывая следить за мной.

— Нет, — мне было даже жарко.


— Тогда зачем ты села к огню?

И впрямь — зачем? Стоило задаться этим вопросом, и тут же сам пришел ответ:

— Огонь успокаивает.

— С каких это пор? — Мервин подошел ближе и остановился у меня за спиной. Мне не нужно было оборачиваться, я и так чувствовала, как он напряжен; могла представить, как сходятся над переносицей черные брови. Потому что прежде, и таирту это было прекрасно известно, вид языков пламени оставлял меня безразличной.

— Не знаю, — я вздохнула и уткнулась лбом в колени. Глаза жгло, но слез не было. Уже совсем скоро я перестану различать, что есть я, а что влияние демона.

Мервин присел рядом и осторожно привлек меня к себе, обнял; в этом движении не было ни капли чувственности, так можно было обнять, успокаивая, маленького ребенка. Я устроилась в его руках поуютнее, прижалась щекой к груди, вслушиваясь в ровное биение сердца. Но мой взгляд ни на мгновение не отрывался от огня. Казалось, пока он горит, все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо…





* * *


Не знаю, сколько времени мы сидели так. Мои мысли текли неспешно, без системы, пока одной не удалось вытеснить остальные и выйти в реальность вопросом:

— Мог демон пощадить тебя потому, что ты — мой эль-эро?

Мне показалось, что сердце таирта пропустило пару ударов. А еще он будто перестал дышать. Я удивленно подняла голову и встретила его куда более изумленный взгляд.

— Твой эль-эро? — повторил он эхом.

— Ну да, — я кивнула, а потом до меня начало доходить, — ты не знал? Ты правда не знал?!!

Мервин покачал головой.

— Как можно было не догадаться? — я искренне возмутилась. — Это же стало понятно с нашей первой встречи.

— Тебе было тогда семь лет! — Мервин выглядел возмущенным не меньше моего.

— Какая разница! — я уже готова была выложить таирту все, что думаю о его толстокожести и недогадливости, но он успел первым:

— Эль-эро — пустые сказки жрецов.

На мгновение я потеряла дар речи, а Мервин продолжил развивать мысль:

— Никакой бог не делил души эль-туань на половины. Жрецы придумали это, чтобы внушить больше благоговейного страха. Эль-эро не бывает.

— А как же… — начала я, готовясь перечислить те случаи, что вошли в легенды.

— Для того чтобы любить или ненавидеть, не нужно быть эль-эро, — горячо перебил он. — Другие расы способны на глубокие чувства не хуже нас, но никто не разбрасывал половинки их душ по свету!

— Оказывается, ко всему прочему ты еще и еретик, — сказала я задумчиво.

Мервин криво усмехнулся:

— Хорошо, что Дракону нет до этого дела.

Я пригляделась к таирту внимательней: упрямая складка между бровей, все внутри напряжено. По какой-то неведомой причине для Мервина было важно, чтобы эль-эро не существовало. Он бы не поверил никаким доказательствам, никаким словам, потому что не хотел верить. И я чувствовала, что за свое неверие он будет цепляться до конца. Что признать неправоту для него было бы страшнее, чем для меня — осознать себя во власти демона.

Я вздохнула:

— Не буду тебя ни в чем убеждать. Но смотри: демон должен был получить всю мою память и понять, что я действительно считаю тебя своим эль-эро. Могло это повлиять на его решение?

— Возможно, — после паузы нехотя ответил таирт.

Мы сидели так еще около часа, потом Мервин отпустил меня, поднялся и подошел к двери, распахнул ее. Какое-то время стоял на пороге, вглядываясь в лес, потом повернулся ко мне.

— Мне придется уйти, Риэль, чтобы отыскать Источник Силы. Будь осторожна, не пользуйся магией и помни, что страж защитит тебя почти от любой опасности, если я не успею вернуться вовремя.

Слегка оттолкнув таирта, внутрь сторожки заглянула любопытная морда единорожка. Услышал, должно быть, упоминание о самом себе.

Я тоже встала на ноги, и, скрестив руки на груди, недовольно посмотрела на Мервина.

— Ты же понимаешь, что найти Источник необходимо, — сказал он увещевающе. — Иначе все скопленные силы я буду тратить на усыпление демона.

— Понимаю, — согласилась я мрачно. — Мне другое неясно: почему я тоже не могу пойти?

Видно было, что таирту хотелось отправиться в путь, не тратя время на споры с глупой мной, но он сдержался: