Последний ход

* * *


Кейт молча смотрела в окно на бескрайние пейзажи Техаса, проплывающие мимо. Мазур вел свой внедорожник на северо-восток. Агент получила сообщение от директора Бастропа, что доктор Ричардсон работал там с заключенными. Он никогда не состоял в штате, но входил в состав приходящей церковной группы. Кейт обругала себя последними словами за то, что пропустила такую связь. И вот сейчас они направлялись в Бастроп. Как ни хотелось ей сохранять объективность, она не могла избавиться от чувства, что теперь на ней лежала вина не только за смерть отца, но также за смерть Глории и Ребекки.

— Вам нужно выбросить это из головы, — сказал Мазур.

— Вы не знаете, о чем я думаю.

— Вы видите во всем свою вину. У меня это получается мастерски. Вот как я догадался, что вы занимаетесь этим сейчас.

Выпустив задержанный вдох, Кейт повернулась к нему.

— А вы себя в чем вините?

— Есть у меня пара запоротых дел, которые я никогда не забуду. — У него напряглись челюсти. — Но теперь я, засыпая, всякий раз гадаю, смог бы спасти своего сына, если б проснулся тогда, когда он перестал дышать.

Мазур произнес эти слова, и вся легкость в его поведении исчезла. Кейт почувствовала, что ей нечего сказать.

— Я бы перевернул земной шар, чтобы спасти Калеба. И вы сделали бы то же самое, чтобы не дать Болдри убить вашего отца.

Кейт рассеянно потянула пуговицу пиджака.

— Логика и эмоции не ладят между собой.

— Вот уж точно, черт возьми!

Оставшуюся часть пути они преодолели молча. В какой-то момент Мазур включил радио, наполнив машину неторопливой музыкой кантри.

Они подъехали к федеральному исправительному учреждению и, вкатив на охраняемую территорию, вышли из машины. Предъявив свои удостоверения, сдали на хранение оружие.

Бастроп, тюрьма общего режима, находилась меньше чем в двух часах езды на машине от Сан-Антонио. То обстоятельство, что Уильям Болдри, осужденный за умышленное убийство, отбывал наказание здесь, красноречиво свидетельствовало о том, каким влиянием когда-то обладал его отец. Без поддержки предка он отправился бы в тюрьму строгого режима, расположенную вдвое дальше от города, где содержался бы в одиночной камере.

Директор Бастропа Джим Смит, высокий поджарый мужчина с седой шевелюрой, встретил их у запертых дверей.

— Добро пожаловать! — сказал он, пожимая им руки.

— Спасибо за то, что уделили нам время, — сказала Кейт.

— Детектив Тео Мазур. С агентом Кейт Хейден вы говорили по телефону.

— Насчет Уильяма Болдри. Помогу вам всем, что в моих силах.

— Будем вам очень признательны, — сказал Мазур.

Смит проводил их в кабинет, расположенный в конце длинного коридора. Кивнув своей секретарше, полной женщине средних лет, он предложил гостям стулья напротив большого письменного стола.

На стенах висели фотографии сотрудников тюрьмы и высокопоставленных техасских политиков. На полке стояли зачитанные книги по тюремной реформе, психологии и праву. У окна стоял горшок с растением, которое давно не поливали. Личные фотографии отсутствовали, в чем не было ничего удивительного. Сотрудники исправительных учреждений стараются как можно меньше раскрывать свою личную жизнь. У заключенных много свободного времени, чтобы строить планы отмщения своим тюремщикам.

— Что вы хотите узнать о Ричардсоне и Болдри? — спросил Смит, садясь за стол. — Не желаете вначале прояснить мне, чем вызваны все ваши расспросы?

— Мы расследуем два убийства, — сказал Мазур. — Одно является копией преступлений Самаритянина, другое очень похоже на дело Прорицателя. В обоих случаях всплыло имя Уильяма Болдри.

— Мне известно, что Уильям подростком убил человека, но он был одним из немногих, за которым я никогда не замечал склонности к рецидиву. С самого первого дня Уильям был одним из наших лучших заключенных. И, по правде сказать, я поначалу беспокоился. У нас не содержатся осужденные, совершившие преступления, связанные с насилием, но его папаша был знаком с влиятельными людьми и нажал кое-какие рычаги. Сами знаете, как такое бывает.

— Он никогда не давал вам повода беспокоиться? — спросил Мазур.

— Не было даже случая, чтобы он косо на кого-нибудь посмотрел. Последние два года заключения Уильям помогал вести архив. Он показал себя очень толковым помощником, и мне, если честно, было жаль с ним расставаться.

— Когда Ричардсон встречался с Уильямом? — спросила Кейт.

— Официальных свиданий у них не было — вот почему я не сразу вам позвонил. Потребовалось время, чтобы найти связь. Ричардсон приезжал к нам с лекциями насчет мотивации в жизни. Уильям же своим хорошим поведением заслужил право участвовать в организации тюремных мероприятий. Лекции Ричардсона были частью обширной программы, составленной нами для заключенных.

— Им доводилось оставаться наедине? — спросила Кейт.

— Разумеется. В коридоре всегда дежурил охранник, но бывали моменты, когда они оказывались вдвоем. Я знаю, что Уильяму нравилось беседовать с Ричардсоном. Он был очень умный.

— Мистер Смит, — сказал Мазур, его улыбка была естественной, дружеской, словно они с директором тюрьмы давно хорошо знали друг друга. — Мы здесь не для того, чтобы судить вас задним числом. Нам прекрасно известно, что у вас на корабле полный порядок.

— Ричардсон никогда ничего не передавал Уильяму? — спросила Кейт.


— Это строжайше запрещено. — Нахмурившись, Смит покачал головой.

— Как долго Ричардсон посещал вашу тюрьму?

— Около года. Заключенные отзывались о нем очень высоко. Его лекции были эффективны. — Директор тюрьмы снова покачал головой. — С этим есть какие-то проблемы? Вы хотите сказать, я что-то упустил?

— Нет, — поспешно заверил его Мазур. — Мы просто собираем информацию, сэр. Пытаемся связать воедино разрозненные факты.

Смит несколько расслабился, однако выражение его лица оставалось настороженным.

— Как я уже говорил, Уильям был образцовым заключенным. Каждую неделю брал в библиотеке новые книги, и, насколько я могу судить, прочитал все, что у нас имелось. Его можно считать образцом успеха нашей работы.

Кейт показалось, что ее скребут ногтями по коже. Она явственно представила себе, как дернулось от попадания пули тело ее отца.

— Уильяма навещали в заключении?

— Вначале появлялся брат, но за последние лет десять он не был здесь ни разу. Однако сестра продолжала приезжать по несколько раз в год.

— Сестра? — встрепенулась Кейт. — У Уильяма нет сестры.

— Ну, точнее, сводная сестра. Говорила, что у них общий отец.

— Как ее зовут?

Подойдя к столу, директор Смит взял дело Уильяма Болдри.

— Глория. Глория Эрнандес.

Глория Эрнандес, теперь Глория Санчес. Дочь Нины, она выросла в доме Болдри. В детстве они с Уильямом были близки. Действительно ли они сводные брат и сестра или это лишь сочиненная ими легенда?

Достав телефон, Мазур отыскал фотографию Глории.

— Это она?

Смит склонился к экрану.

— Да, думаю, она. Хотя она никогда так не красилась и не носила столько украшений. Всегда была скромно одета.

— Как часто Глория навещала брата? — спросила Кейт.

Директор тюрьмы полистал дело.

— Два-три раза в год с тех самых пор, как Уильям начал отбывать заключение. — Он прищурился, читая последнюю запись. — Пять раз за последний год.

— Вы с ней разговаривали? — спросил Мазур.

— Разумеется. У меня правило знакомиться со всеми постоянными посетителями. Всегда была очень любезна. Они с Уильямом любили играть в шахматы.

— В шахматы? — спросила Кейт.

— Глория играла очень хорошо. Я как-то раз наблюдал за одной партией. Она играла как Уильям, если не лучше.

Кейт и Мазур поговорили с директором тюрьмы еще минут десять, после чего поблагодарили его и расстались. Когда они вышли на улицу, теплый воздух отчасти рассеял холод, пропитавший насквозь кости Хейден. Они молча направились к машине Мазура. Только сев во внедорожник, Кейт с облегчением перевела дыхание.

— Уильям и Ричардсон были связаны между собой. И Глория регулярно навещала Уильяма. — Она запросто могла получать инструкции от Уильяма, дополнительно связываясь с Ричардсоном.

— Глория действительно его сводная сестра?

— Моя мать говорила, что когда у Глории в старших классах школы возникли какие-то неприятности, отец Уильяма поговорил с моим отцом, и все обвинения были сняты. Именно так поступил бы ради своей дочери родной отец.

— Именно так отец и поступает ради своей дочери.

— Уильям никогда ничего мне не говорил, но я знаю, что в его семье Нину очень любили.

Достав телефон, Мазур набрал текстовое сообщение.

— Попрошу Палмер проверить свидетельство о рождении Глории Санчес.

— Сомневаюсь, что отцом указан Болдри-старший, но проверить стоит.

— Вы полагаете, Ричардсон изучал дело Прорицателя?

— Подобное дело непременно должно было его привлечь.

— Значит, Уильям мог узнать обстоятельства преступления от него.