Последний ход

— Как-никак, я рейнджер. И у меня много знакомых в полиции.

И все-таки ей было не по себе.

— Ты прав.

— Мама также видела тебя в новостях. Она знает, что ты в городе.

Кейт ощутила укол вины.

— Я ей позвоню.

Митчелл провел рукой по кожаной ленте с серебряными заклепками своей шляпы.

— Почему ты к ней не заглянула?

Визиты в родительский дом, где по-прежнему жила мать, будоражили неприятные воспоминания. Когда у Кейт бывало свободное время, она приглашала мать навестить ее там, где она останавливалась. Та всегда соглашалась и никогда не требовала от Кейт приехать к ней домой.

— Я сказала, что позвоню ей, и я позвоню. — Пусть ее брат и обучен ведению допросов, но она мастерски владеет искусством уходить от ответов.

Митчелл уставился себе под ноги, затем снова поднял взгляд.

— Почему ты остановилась в гостинице, а не дома у мамы?

— Ничего хорошего из этого не получилось бы.

— Почему? — Митчелл шагнул к сестре, грозно возвышаясь над ней. Однако Кейт играла с ним в эту игру с раннего детства.

Не двинувшись с места, она покачала головой, ощутив прилив старой горечи.

— Мне неинтересно воскрешать прошлое.

Митчелл провел пальцем по краю шляпы. Какое-то время он молчал.

— Я точно не помню, что говорил после смерти отца, но знаю, что это была грязь. И мне следовало уже давно попросить у тебя прощения. Смерть Сьерры заставила меня на многое взглянуть по-другому.

— Ты говорил, что я сама нажала на спусковой крючок. — Кейт вскинула подбородок.

Сдвинув брови, Митчелл тяжело вздохнул:

— Я был молод. Зол. Мне было больно. Я не хотел…

— Разумеется, хотел, иначе зачем говорил? — В горле у нее застряли непролитые слезы.

— Я только хочу сказать, Кейт, что сожалею о случившемся.

У нее перед глазами по-прежнему отчетливо стоял их последний разговор перед ее отъездом в университет: ненависть в глазах брата, ярость, обволакивающая каждое его слово.

— Я позвоню маме. Все остальное не нужно.

— Нужно, Кейт. — Митчелл стиснул зубы.

— Почему? Почему по прошествии семнадцати лет это вдруг стало нужно?

Складки в уголках его глаз и рта стали резче. Ему было тридцать восемь лет, но выглядел он на десять лет старше.

— Я был не прав. И хочу, чтобы ты это знала.

Если Митчелл рассчитывал на то, что его извинение воссоздаст какие-то семейные узы, он ошибался. Кейт оценила его попытку, однако она не могла принять его прощение, поскольку сама не могла себя простить.

— Спасибо за твои слова. А теперь мне пора идти. Мне завтра рано вставать.

— Ты близка к тому, чтобы схватить этого Самаритянина?

Чувства оставались для них под запретом, однако почему-то тема убийства показалась безопасной.

— Мы ждем результаты баллистической экспертизы. Ответ я должна получить завтра или послезавтра.

— Мазур — хороший полицейский. В наших краях он недавно, но дело свое знает.

Странно, но хороший отзыв брата о Мазуре Кейт очень приятно было слышать.

— Отрадно это сознавать.


Митчелл достал из бумажника визитную карточку.

— Если я буду тебе нужен, позвони.

Кейт щелкнула пальцем по карточке. Ее раненые чувства подождут. Она понизила голос. Пусть брат и козел, но у него репутация хорошего полицейского.

— Жертва была знакома с Уильямом Болдри.

— Что? — Черные глаза впились ей в лицо.

— После освобождения из тюрьмы Уильям работал в автосалоне Санчесов. Мы со следователем Мазуром ездили к нему домой. Домработница сказала, что он в Нью-Йорке.

— Это не в его духе… — Митчелл покачал головой.

— Да, ты прав. Поэтому мы заглянули к его брату и на ранчо рядом с Мединой. Уильяма нигде не оказалось.

— Господи, Кейт… И ты одна бегаешь ночью, а этот тип где-то рядом!

— Мне уже приходилось иметь дело с такими, как он. Но раз Уильям бродит где-то рядом, может быть, ты уговоришь маму уехать к тете Лидии?

Митчелл стиснул шляпу с такой силой, что смял поношенные поля.

— Мама не уедет из города до тех пор, пока не увидится с тобой.

— Поговори с ней. Убеди ее уехать.

— Поговори с ней сама.

— Я веду расследование.

— Попробую поговорить, но ты все же повидай ее, — сказал Митчелл, уже мягче. — Мама тебя любит.

Его слова укололи больнее любого оскорбления.

— Я поговорю с мамой.

— Чем я могу тебе помочь?

— У меня даже нет никаких доказательств того, что это был Уильям, — сказала Кейт. — Глорию Санчес мог убить и кто-то другой.

— Ты умная и разберешься, в чем дело. Папа говорил, у тебя дар. Если существует какой-то алгоритм, ты его обязательно увидишь.

Усталость усилила сомнения. Недостаточно одного предчувствия, чтобы подозревать Уильяма. Нужны конкретные факты.

— Просто присматривай за мамой. Позвоню ей завтра.

Казалось, Митчелл хотел что-то добавить, однако в конце концов только тряхнул головой.

— Обязательно позвони, если тебе что-либо понадобится.

— Обещаю.

— И я искренне сожалею о том, как себя вел. Знаю, что временами со мной бывает тяжело. Но мы с тобой родные люди.

Кейт понимала, как трудно ее брату было сделать подобное признание.

— Я могу записать «временами со мной бывает тяжело» на пленку? Из этой фразы получится хороший сигнал для телефона.

Митчелл несколько расслабился, однако о том, чтобы кто-то из двоих улыбнулся, пока что не было и речи.

— Для этого нужно выпить несколько банок пива.

— Буду иметь в виду, — сказала Кейт.

— Береги себя, Кейти.

— И ты тоже, Митчелл.





* * *