После

Катя подбежала к Вольфгангу, прижалась и громко крикнула ему на ухо: "Стреляй!!!". Стреляй... Вольфганг не мог и не хотел стрелять. Это- их война, не его.

После того, как Катя убила, святого для сектантов, человека, перестрелка закончилась быстро. Под очередями солдат НКВД, сектанты не успели добежать до укрытия. Они упали в пятидесяти метрах от музея. Вольфганг и Катя выскочили из-за укрытий и бросились к культистам.

Один из бойцов- высокий, полный, лысый мужчина, лет тридцати пяти, остался жив. Пуля пробила ему лёгкое, он задыхался. Вольфганг махнул рукой и громко крикнул: "Лазарь!". Доктор выбежал из музея со своей аптечкой и поспешил на помощь к сектанту. Охотник подошёл месту, где стояли сектанты до начала перестрелки. Там, за камнем, прижавшись к нему, сидел молодой парень лет 16. Он прижимал к груди толстую книгу. Увидев охотника, он вздрогнул и хотел бежать, но Вольфганг схватил его за капюшон и потащил его к Кате. Она схватила парня ещё крепче охотника и передала его солдатам. Лазарь перемотал грудь сектанты и помог ему дойти до музея, после чего положил его к раненым солдатам, чем вызвал их страшное недовольство. Катя подбежала к Лазарю и громко спросила:

-Товарищ доктор, когда мы сможем допросить его?

-Кого? А... Его... Через неделю. Пуля пробила ему лёгкое и повредила гортань. Пока он разговаривать не может.

-Блядь... Придётся допрашивать молодого. Вольфганг, Лазарь, за мной. Дед Никита, ты трупы оттащи, не надо нам, чтобы кто-то сбежался ими полакомиться.

Катя привязала сектанта к стулу и мрачно спросила:

-Почему вы не хотите нас выпустить?

-Вы совершаете великий грех.

-Я тебе сейчас врежу...

-Зачем вы тогда вырезали нас?

-Он не понимает... Сука...

Катя ударила сектанта кулаком в живот:

-Я ещё раз повторяю. Почему вы не хотите нас выпустить? Это что- месть?

Неожиданно раздался выстрел, затем ещё один.

Проповедник, оставшийся в живых, выстрелил в грудь деду, а тот выхватил нож и, падая, перерезал ему горло. Катя завизжала. Она хотела броситься к деду, но Вольфганг схватил её и быстро сказал тоже, что ему говорил проповедник. Катя заплакала и прошептала:

-Дед Никита... Он... Он не мог... Я... Он... Мои родители погибли, и он для меня был, как родной.

Вольфганг обнял Катю. Она заплакала. Он погладил её по голове, но вдруг пленный парень засмеялся и прокричал:

-Вам будет кара. Ваша земля сгорит в огне Очищения!

Вольфганг подбежал к нему:

-Говори! Через три дня Осветлённый пойдёт на вас войной. И он будет жечь, убивать и насиловать, также, как вы жгли, убивали и насиловали его паству!

Катя дала ему пощёчину и спросила охотника:

-Кто такой этот Осветлённый?

-Так они называют своего верховного проповедника.

-Война... Новая война... Не может быть... Надо идти. Мальчишку берём с собой, лысого расстрелять, раненых потащим на себе.

-Зачем расстрелять?

-Он убивал наших, да и сам идти он не сможет.

Неожиданно прогремел взрыв. Сектант достал из кармана гранату, выдернул чеку и взорвал остатки музея. Катя повалила связанного парня и начала избивать. Вольфганг резко её толкнул. Он достал нож и перерезал верёвки на руках мальчика, тот бросился бежать. Катя была настолько шокирована, что не могла даже приказать открыть огонь.

-Успокойся! Его смерть не поможет. Нам надо спешить. За пять часов сможем добраться до базы. Надо предупредить Лаврентия. А он пусть бежит. Не надо тебе этого?

-Чего этого?

-Поймёшь потом.

Вольфганг замолчал. Катя вытерла слёзы и крикнула:

-Товарищи, берём вещи и то, что нашли в музее и идём.

Оставшиеся в живых, трое бойцов и Лазарь, собрали уцелевшие вещи и направились за Катей. Вольфганг стоял и, улыбаясь, глядел в ту сторону, куда убежал мальчик. Отчего-то ему было хорошо. Он был рад, что не дал Кате убить его.





Глава 12.






До базы солдаты не шли, а практически бежали, только Лазарь ковылял сзади, периодически притрагиваясь к фляжке с водой, наконец, вдали стало виднеться красное знамя, бойцы ускорились и через десять минут были уже возле центральных ворот. Их встречал сам Шолин, который, очевидно, увидел их со смотровой вышки. Он мрачно оглядел троих выживших и обратился к Кате:

-Больше никто не выжил?

-Никто.

-Проклятый Орден Очищения. Ненавижу...

-Товарищ Шолин...

-Не перебивай, Охотник!

-Товарищ Шолин, у нас срочное донесение, по поводу Ордена.

-Виталий Александрович, пустите его к товарищу Лаврентию.

-Хорошо, Катя. Проходи, охотник. А ты, пока он с Лаврентием разговаривает, расскажешь мне, что там произошло. Ну и бойцов накормить надо.

Вольфганг прошёл за ворота и направился к резиденции Черепа. На входе его не стали обыскивать, лишь спросили по рации, хочет ли Лаврентий его видеть. После положительного ответа, Вольфганг бросился к кабинету, громко хлопнул дверью и, не поздоровавшись, стал громко, временами задыхаясь и откашливаясь, рассказывать генеральному секретарю НКВД о готовящемся нападении.

Череп внимательно слушал его, изредка почёсывая лысину, не перебивал, очевидно думал, что на это ответить. Когда Вольф закончил, Лаврентий спокойно обратился к нему:

-Прям так и сказал?

-Да.

-Ну и хорошо.

-Чего хорошего-то? Новая война...

-Если они выдвинут свою армию на нашу базу, то мы их быстро уничтожим. За несколько часов их перебьём, а потом выжжем их "святую" землю. У нас есть гранатомёты и огнемёты. Двинемся к их лагерю и всё.

-Вы хотите устроить новый геноцид?

-Они сами виноваты.

-Они? А 37 лет назад?

-Слушай, Охотник, я тогда был обычным комиссаром, таким, как сейчас Катя. Только моложе её и глупее. Но я был хорошим солдатом и всегда выполнял приказ. Мне приказали- я выполнил. Геноцид начался при Иосифе. Его биографию ты сам знаешь. Он их ненавидел, а они в те времена пытались привлечь в свою религию всех, а особенно молодых солдат НКВД, за то, что Иосиф предал их. А мне тогда было 17. Винить меня не в чем.

-Так прекрати эту войну сейчас. Договорись с Осветлённым.

-Я с ним ни о чём договариваться не буду, тем более он сам не будет меня слушать.

-А я? Ко мне сектанты отнеслись лояльно.

-Уговорил. Как только они начнут наступать, пойдёшь к ним и попытаешься договориться. Это выиграет нам время. Потом пойдёшь ко мне. Если мне не понравятся их условия, то я выпущу своих огнемётчиков. Это понятно?

-Понятно. Товарищ Череп.

-И не суди меня. Вот скажи, если бы Йозеф тебе приказал убить этих сектантов. Ты бы согласился?

-За каждым "охотником" остаётся право морального выбора.

-Нет. Это я и так знаю. Если бы он позвал тебя и попросил бы об этом?

-Наверное...

-Вы уже выполнили приказ в 2091. И вы, и такие, как дед Никита.

-А ты его не суди. У него сектанты сожгли заживо мать, отца и девушку, на его глазах. Схватили его, связали, и он смотрел, как они поочерёдно связывают их, обливают керосином и поджигают. Поэтому не суди.

-А зачем вам новые жертвы. И ваших людей, и их? Кому это надо? Иосифа уже нет в живых. А вы есть. Я вижу, вы смелый, умный и справедливый лидер. Зачем вам это?

-Я сказал, я постараюсь избежать бойни, но если они меня вынудят, то кара будет жестокой и страшной.

-Спасибо хоть за это.

-Иди отдыхай, Вольфганг.

Охотник вышел из кабинета и злобно плюнул на пол. От него теперь зависели жизни тысяч людей, которым надо было убивать друг друга лишь из-за того, что в своё время их лидеры что-то не поделили.