После падения

– Не о чем беспокоиться? – От волнения у меня пересыхает во рту и потеют ладони. – Что вы имеете в виду?

– Ничего такого… Я не могу сказать с уверенностью, – говорит он очень неубедительно.

Я поднимаюсь, одергиваю рубашку.

– Что это может быть?

– Ну… – Доктор поправляет очки в толстой оправе. – В худшем случае бесплодие, но я ничего не могу сейчас утверждать без дополнительного обследования. Кисты у вас нет, что уже хорошо, – показывает он на экран.

Останавливается сердце.

– Какой процент? – спрашиваю я, не слыша собственного голоса.

– Я не могу ничего утверждать, это не диагноз. Мисс Янг, бесплодие – это в самом худшем случае, пожалуйста, не накручивайте себя, пока мы не провели дополнительное обследование. Я продолжу сегодня работать с вашим снимком, возьму кровь для анализов и назначу вам следующий прием. Хорошо?

Я киваю в ответ. Вест сказал, это не диагноз, но, судя по всему, это он и есть. Чувствую себя ужасно, как будто клубок нервов медленно скатывается вниз по позвоночнику, а сердце стучит на весь кабинет. Я готова разреветься, и мне все равно, что подумает доктор.

– Это довольно частый случай, не волнуйтесь, мы все выясним, я уверен, ничего страшного, – сдержанно говорит он и выходит из кабинета, оставляя меня наедине с ужасной проблемой.

Он не уверен. Судя по всему, он как раз во всем уверен, как же я могу успокоиться?

Медсестра выдает мне противозачаточные таблетки. Неожиданно она превращается в наседку и беспрестанно трещит о своих внуках и о том, как они любят домашнее печенье. Молчу и отвечаю только из вежливости. Меня тошнит.

Она продолжает рассказывать уже о моей контрацепции, про недостатки и преимущества, о которых я уже слышала от доктора Веста. О цикле мне уже беспокоиться не нужно, единственное, будет небольшой набор веса. Медсестра все щебечет про эффективность приема таблеток сразу после окончания менструации. Затем снова напоминает, что таблетки предохраняют от беременности, но не от заболеваний, передающихся половым путем.

Запись на повторное обследование подтверждена, и я мчусь в город, чтобы сфотографироваться и закончить с бумажной волокитой. Конечно, все уже оплачено мистером Вэнсом. Интересно: вокруг меня столько людей, которые готовы оплатить все мои нужды.

Каждый прохожий либо несет на руках ребенка, либо это беременная женщина. Не нужно было давить на врача. Теперь я сойду с ума, пока через три недели дождусь результатов повторного теста. Три недели! Три недели думать о том, что я, возможно, никогда не стану матерью. Я и не представляла, как это больно просто думать об этом, раньше я относилась к этому спокойнее. Хардину этого я рассказать не могу, пока не буду уверена. В принципе, на его планы это не влияет в любом случае.

Я пишу ему эсэмэс, что прием прошел нормально, и еду к Кимберли и Кристиану. По дороге я уже себя убедила, что всю неделю я не буду об этом думать. Нет смысла себя накручивать, тем более доктор сказал, что повода для беспокойства нет. Но полная внутренняя опустошенность говорит об обратном.

Все, хватит, еду в Англию. В первый раз в жизни я выберусь из штата Вашингтон. Я уверена, поездка будет отличная, хоть я и буду нервничать. А что поделать?





Глава 130





Хардин


Тесса, похоже, сейчас потеряет сознание от предвкушения поездки. Она сидит с ручкой в зубах, в очередной раз проверяя список необходимых вещей.

– Все взяла? Ты уверена? – подшучиваю я над ней.

– Что? Да, – вздыхает она, проверяя содержимое сумки в десятый раз с момента, как приехали в аэропорт.

– Нужно идти, иначе мы опоздаем на самолет, – говорю ей я.

– Я знаю, – отвечает Тесса, продолжая рыться в сумке.

Сумасшедшая, я ее обожаю за это, но иногда она по-настоящему играет на нервах.

– Мы точно можем оставить здесь машину?

– Да, это долгосрочная парковка для машин. – Я показываю ей знак над нашими головами.

Она смотрит на меня в полной прострации, как будто я разговариваю сам с собой.

– Дай мне уже эту сумку.

Стягиваю с ее плеча сумку, слишком тяжелую, чтобы нести в руках. Ох уж эта женщина, бьюсь об заклад, там половина ее барахла!

– Тогда я возьму чемодан… – Она тянет за ручку чемодан на колесах.

– Нет, дай мне, уймись, я справлюсь, – уверяю ее я.

Утром она была такая забавная, никогда не забуду: складывала, перекладывала, паковала, переупаковывала вещи, чтобы те влезли в чемодан. Я ее понимаю: она так долго ждала этой поездки. Несмотря на то, что порой она меня раздражает, я рад, рад ехать с ней в ее первое путешествие за границу, смотреть под облаками в ее удивленные серо-голубые глаза. Я специально забронировал ей место у окна.


– Готова? – спрашиваю я, и автоматическая дверь широко распахивается, как будто приветствуя нас.

– Нет, – нервно улыбается она, и мы заходим в шумный аэропорт.

– Тебя, по-моему, сейчас вырвет прямо на меня, – замечаю я Тессе шепотом, наклоняясь к ней.

Она бледная, как поганка, ее маленькие руки трясутся. Беру ее за руку и успокаивающе сжимаю. Она улыбается в ответ.

Чувак на регистрации на нее глазел, явно хотел, я распознал эту дурацкую ухмылку, когда она ему улыбнулась. Я сам так же улыбаюсь. У меня были все права послать его куда подальше, но Тесса явно бы это не одобрила. И после того как она за руку потащила меня от стойки, а я показал ему средний палец, она сидела надутая.

– Слава богу, он близорукий, – мямлит она, обернувшись через плечо.

Прошу ее застегнуть кардиган, отчего ее настроение только улучшается. Старик рядом со мной – явный извращенец, Тессе повезло, что она сидит у окна, так я хотя бы могу прикрыть ее от его бегающих глазок. Упрямая, как всегда, она отказалась застегнуть кардиган, выставив грудь напоказ. Слава богу, вырез на рубашке неглубокий, но когда она наклоняется вперед – все видно. Проигнорировав мою просьбу, она заявляет, что я не могу ее контролировать. Я и не собираюсь, я пытаюсь оградить ее от долбаных извращенцев, которые пялятся на ее грудь.

– Нет, все в порядке, – отвечает она, но глаза ее выдают.

– Мы взлетим с минуты на минуту.

Смотрю на стюардессу, в третий раз проверяющую, все ли багажные полки закрыты. Господи Иисусе, они все закрыты, мадам. Давайте уже взлетим, пока я не вынес Тессу из самолета.

Вообще-то отмена поездки была бы мне на руку.

– Есть еще шанс выпрыгнуть из самолета, билеты невозвратные, – замечаю я, убирая выбившуюся прядь ей за ухо.

На губах Тессы – слабое подобие улыбки. Она все еще сердится, но снисходительна из-за нервозности.

– Хардин, – тихо просит Тесса.

Она кладет голову на сиденье и закрывает глаза. Я не могу смотреть, как она нервничает, если так будет и дальше, то этот полет будет сплошной нервотрепкой не только для нее. Я наклоняюсь и закрываю створку иллюминатора, надеясь, что это ей поможет.

– Долго еще? – нетерпеливо спрашиваю я у стюардессы, проходящей мимо по ряду. Она смотрит то на Тессу, то на меня и раздраженно поднимает бровь.

– Несколько минут.

Она пытается профессионально улыбнуться. Мужик рядом со мной постоянно ворочается; надо было купить дополнительный билет, тогда бы не пришлось сидеть рядом с этим придурком. От него воняет, как от пепельницы.

– Несколько минут было… – начал я.

Тесса кладет руку на мою, открывает глаза и взглядом умоляет не устраивать сцену. Я глубоко вздыхаю и закрываю глаза.

– Хорошо, – говорю я, отворачиваясь от стюардессы.

– Спасибо, – шепчет Тесса.

Вместо спинки сиденья она кладет голову мне на руку. Я трогаю ее за бедро и прошу приподняться, чтобы я смог обнять ее. Она прижимается ко мне и удовлетворенно вздыхает, когда я обнимаю и крепко прижимаю ее к себе. Как я люблю этот звук!

Самолет медленно двигается по взлетной полосе, и Тесса зажмуривается. Как только самолет взлетает, она открывает шторку и восторженно смотрит на быстро мелькающий внизу ландшафт.

– Потрясающе! – улыбается она.

Сейчас у нее нормальный цвет лица, она пышет восторгом, и это чертовски заразительно. Я пытаюсь сдержать улыбку, но не могу не смеяться над ее «все такое крошечное».

– Ну вот, все не так уж и плохо, мы даже пока не разбились, – небрежно замечаю я.

В ответ в салоне кто-то начинает покашливать и возмущенно бормотать, но мне все равно. Тесса понимает мой юмор и игриво толкает меня в грудь.

– Замолчи, – предупреждает она, и я хихикаю.

Через три часа она снова не находит себе места. Я предполагал, что так и будет. Мы уже посмотрели все дурацкие ролики спонсоров авиакомпании, дважды изучили журнал «Магазин на борту» и пришли к выводу, что ни вольер для собак, ни подставка для телевизора не могут стоить две тысячи долларов.

– Полет длится долгие девять часов, – предупреждаю ее я.

– Уже шесть, – поправляет меня Тесса, водя пальцами по татуировке знака бесконечности на моем запястье.

– Уже шесть, поспи немного, – повторяю я.

– Я не могу.

– Почему?

Она смотрит на меня.

– Как ты думаешь, чем занимается папа? Я знаю, что в прошлый раз, когда ты уезжал, за ним присматривал Лэндон, но в этот раз нас не будет три дня.