После

Каким бы привлекательным это предложение ни казалось, я кладу телефон на пассажирское кресло и завожу машину. Двигатель мягко мурлычет, в отличие от рева моей машины. Для классического автомобиля он двигается гораздо плавнее моей; Хардин действительно заботится о машине.

Выезжаю на шоссе, и телефон опять звонит.

– Господи, ты что, двадцать минут без меня прожить не можешь? – смеюсь я в трубку.

Мужской голос отвечает мне:

– Тесса?

Ной.

Я отодвигаю телефон от уха и смотрю на экран, в ужасе убеждаясь, что это он.

– Гм… извини, я думала… – заикаюсь я.

– Ты думала, что это он… я понял, – говорит он.

Ной говорит грустно, но спокойно.

– Мне очень жаль. – Действительно.

– Все нормально.

– Так… – Я не знаю, что сказать.

– Вчера я виделся с твоей мамой.

– Ой!

Вместо сочувствия Ною всплывает ненавидящий голос мамы, отчего у меня снова колет в груди.

– Да… Она очень зла на тебя.

– Я знаю… она шантажировала меня оплатой колледжа.

– Она передумает, я уверен. Просто она страдает, – говорит он.

– Она страдает? Шутишь, что ли? – усмехаюсь я.

Он не может защищать ее в моих глазах!

– Нет-нет, она собиралась это сделать, но она просто злилась, что ты… ну… с ним, – говорит он, не скрывая неприязни.

– Это не ее дело – указывать мне, с кем быть. Ты мне поэтому звонишь? Сказать мне, что я не должна быть с ним?

– Нет-нет, Тесса. Просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо. Мы впервые так долго не разговаривали за десять лет, – говорит он.

Я не могу сердиться.

– Ой, прости. Сейчас у меня столько всего происходит, я думала, ты позвонил, чтобы…

– Просто чтобы сказать, что то, что мы не вместе, не значит, что я для тебя не существую, – говорит он, и меня пронзает боль.

Я скучаю по нему; я не люблю его, но он был такой огромной частью моей жизни, когда я была маленькая, что трудно все это отвергнуть. Он был всегда со мной, а я разбила ему сердце и даже не удосужилась как-нибудь это объяснить или извиниться. Я ужасно чувствую себя от того, как я поступила с ним. Наворачиваются слезы.

– Прости меня за все, Ной, – тихо прошу я и вздыхаю.

– Все будет хорошо, – так же тихо отвечает он. Словно желая сменить тему, он говорит: – Я слышал, ты получила стажировку…

Мы разговариваем всю дорогу до издательства. В конце концов, Ной обещает поговорить с мамой о ее отношении ко мне, и я чувствую, что с моих плеч свалилась огромная тяжесть: Ною лучше всего удавалось успокоить маму, когда она сердилась.

Оставшаяся часть дня проходит гладко. Дочитываю рукопись, делаю заметки для мистера Вэнса. Мы с Хардином обмениваемся эсэмэс, договариваясь о месте встречи. Время летит незаметно. Когда я приезжаю по адресу, который назвал мне Хардин, с удивлением обнаруживаю, что это место на полпути между кампусом и издательством. Если мы тут поселимся, дорога будет занимать всего двадцать минут. Совместная жизнь с Хардином по-прежнему кажется мне чем-то абстрактным.

Я не вижу на стоянке своей машины. Звоню Хардину и оставляю голосовое сообщение. Что делать, если он передумал? Он ведь говорил?

Я уже начинаю паниковать, но тут он заезжает на стоянку и паркует мою машину рядом со мной. По крайней мере, машина похожа на мою, но все же отличается. На серебристой краске ни царапины, выглядит новенькой и блестящей.

– Что ты сделал с моей машиной? – спрашиваю я, когда Хардин вылезает.

– Я тоже рад тебя видеть, – он улыбается и целует меня в щеку.

– Серьезно, что ты сделал?

– Перекрасил. Господи! Можешь меня поблагодарить. – Он закатывает глаза.


Я прикусываю язык только потому, что у нас еще важное дело. Кроме того, машина действительно хорошо выглядит. Мне просто не нравится, что Хардин тратит на меня деньги, и краска к тому же недешевая.

– Спасибо. – Я улыбаюсь и беру его за руку.

– Пожалуйста. Теперь пойдем внутрь. – Он уводит меня со стоянки. – Ты хорошо выглядишь за рулем, особенно в том, что на тебе сейчас. Я думал об этом весь день. Я хочу, чтобы ты выполнила мое желание: выслала мне свои обнаженные фотографии, – говорит он, и я толкаю его локтем. – Да я просто сказал. Интересней было бы сидеть в аудитории.

– А, так ты снова ходишь на занятия, – смеюсь я.

Он пожимает плечами и открывает мне дверь.

– Пришли.

Я улыбаюсь не свойственному ему жесту и вхожу. Холл совсем не такой, как я ожидала. Все белое: белые полы, чистые белые стены, белые диваны, белые стулья и ковры, белые лампы на столах. Это выглядит элегантно, но как-то пугающе. Лысеющий человек в костюме встречает нас и трясет Хардину руку. Он, кажется, боится нас или, может, Хардина.

– Вы, должно быть, Тереза? – улыбается он.

Зубы у него белые, как и стены вокруг.

– Тесса, – с улыбкой поправляю я его, и Хардин тоже улыбается ему.

– Очень рад познакомиться. Значит, будем подписывать?

– Нет, она хочет сначала посмотреть. Зачем подписывать, если она даже не видела? – сухо говорит Хардин.

Бедный человечек сглатывает и кивает.

– Конечно, пойдемте.

Человечек ведет нас в коридор.

– Будь повежливей, – шепчу я Хардину, когда мы заходим в лифт.

– Нет, – ухмыляется он, мягко сжимая мне руку.

Я кидаю на него выразительный взгляд, но ямочки на его щеках только становятся больше. Мужчина говорит о том, какой тут хороший вид и что это один из лучших домов в районе. Я вежливо киваю, а Хардин молчит.

Мы выходим из лифта. Меня поражает контраст подъезда и лестничной клетки. Такое чувство, что мы совершенно в другом здании… и в другое время.

– Вот она, – говорит наш сопровождающий, открывая первую дверь. – На этом этаже всего пять квартир, так что вам редко придется с кем-то встречаться.

Он жестом приглашает нас войти, избегая смотреть на Хардина. Точно, он его боится. Не могу сказать, что он виноват в этом, но так даже интереснее.

Захожу и слышу собственный восхищенный вздох. В комнатах – старые плиточные полы, кроме одной комнаты с паркетом, как я предполагаю, гостиной. Кирпичные стены смотрятся замечательно. Грубо, но красиво. Окна большие, мебель старомодная, но чистая. Если можно было спроектировать идеальную квартиру, она была бы такой. Это похоже на возврат в другую эпоху, и в то же время все очень современно.

Я осматриваюсь, гуляю по комнатам. Они с лысым человечком таскаются следом, и Хардин пристально на меня смотрит.

Маленькая кухня облицована над раковиной и столешницами разноцветной плиткой в индийском стиле, выглядит весело. Мне очень нравится эта маленькая квартира. Подъезд внизу так меня напугал, что я ожидала, что это место мне не понравится. Я думала, что это будет маленькая, душная квартира. И рада, что оказалось не так. Ванная маленькая, но нам достаточно, а спальня так же совершенна, как и все остальное. Три стены в ней из красного кирпича, а четвертая закрыта книжными полками от пола до потолка. Рядом – лестница, и я не могу не смеяться, потому что именно о такой квартире я мечтала после того, как окончу колледж. Не думала, что окажусь в ней так скоро.

– Мы можем заполнить полки. У меня много книг, – нервно бормочет Хардин.

– Я… просто… – начинаю я.

– Тебе не нравится. Я думал, тебе понравится, думал, это идеальное место для тебя. Черт! – Он хмурится и проводит рукой по волосам.

– Нет… я…

– Пойдем, покажите нам еще, – огрызается Хардин.

– Хардин! Дай мне закончить! Я хотела сказать, что мне тут нравится.

Человечек с облегчением следит, как мрачная гримаса Хардина сменяется улыбкой.

– Правда?

– Да, я боялась, напридумывала себе, что тут будет холодно, но тут просто идеально, – говорю я.

– Я так и знал! Ну, я секунду назад нервничал, но как только я увидел это место, сразу подумал, что оно для тебя. Я увидел, как ты, – показывает он на скамейку у окна, – сидишь тут и читаешь книгу. И тогда я понял, что хочу жить тут с тобой.

Я улыбаюсь, в животе у меня порхают бабочки, и все кажется таким милым, даже агент по аренде недвижимости.

– Значит, все готовы подписать? – неловко говорит он.

Хардин смотрит на меня, и я киваю. Поверить не могу, что это наяву. Мы такие молодые, и это так неожиданно! Но иду вслед за Хардином на кухню.