После

– Просто интересно. – Хардин барабанит пальцами по колену. – Я скучал по тебе.

– Я тоже по тебе скучала, – отвечаю я, когда мы въезжаем на территорию кампуса. – Сделала много домашних заданий и подготовилась к первому дню стажировки.

– Хочешь, я отвезу тебя завтра?

– Нет, у меня же есть собственная машина, забыл? – смеюсь я.

– Все равно, я мог бы тебя отвезти, – предлагает он, когда мы заходим в общежитие.

– Нет, все нормально. Я справлюсь. Хотя, спасибо.

Собираюсь спросить, что он делал весь день, почему он мне не писал, если так соскучился, – и тут у меня перехватывает дыхание.

Перед дверью, скрестив руки на груди, стоит моя мама с самым мрачным выражением лица.





Глава 74




При виде нее Хардин расширяет глаза. Он берет меня за руку, но я выхожу вперед.

– Привет, мам…

– О чем, черт побери, ты думаешь? – кричит она, когда мы подходим ближе.

Мне хочется уменьшиться и исчезнуть.

– Я… что?

Не знаю, о чем она, поэтому предпочитаю молчать. Мать в гневе, ее волосы кажутся еще светлее, чем на самом деле.

– О чем ты думаешь, Тереза?! В течение последних двух недель! Ной меня избегает. Наконец, я натыкаюсь на миссис Портер в лавке, и ты знаешь, что она мне сказала? Вы расстались! Почему ты мне не сказала? Я должна была так унижаться! – кричит она.

– Это не так уж важно, мама. Мы расстались, – говорю я.

Хардин стоит за мной, и я чувствую, как он касается рукой моей спины.

– Не так уж важно? – ахает мама. – Как ты смеешь! Вы с Ноем были вместе столько лет. Он так тебе подходит, Тесса. У него есть будущее, он из хорошей семьи! – Она делает паузу, чтобы отдышаться. Я молчу, потому что знаю, что это еще не конец. Мама выпрямляется и говорит как можно спокойнее: – К счастью, я поговорила с ним. И он согласился тебя простить, несмотря на твое распутное поведение.

Во мне вспыхивает гнев.

– Как ты можешь так говорить? Если я не хочу быть с ним, ты меня не заставишь. Какое имеет значение, из какой он семьи? С ним я не могу быть счастлива – вот что имеет значение. Как ты смеешь говорить с ним об этом! Я взрослый человек!

Протискиваюсь мимо нее, чтобы открыть дверь. Хардин следует за мной, и это вызывает у мамы бурю негодования.

– Ты вообще не представляешь, как это смешно! И ты еще появляешься здесь с этим… этим… панком! Посмотри на него, Тесса! Это что, твой бунт против меня? Я сделала что-то, из-за чего ты меня ненавидишь?

Челюсти Хардина сжимаются, он засовывает руки в карманы. Если бы она знала, что отец Хардина – ректор CWU и у него куда больше денег, чем у семьи Ноя! Но этого я ей не скажу, потому что это не имеет никакого отношения к делу.

– При чем тут ты! Почему ты считаешь, что это связано с тобой!

Наворачиваются слезы, но не хочу, чтобы она видела. Ненавижу, что я плачу, когда злюсь, от этого я кажусь слабой, но ничего не могу с собой поделать.

– Правильно, дело не во мне. Дело в твоем будущем! Ты должна думать о будущем, а не только о своих чувствах. Я понимаю, это кажется весело и интересно, но с ним у тебя нет будущего, – указывает она на Хардина. – Не с этим… уродом!

Прежде чем я понимаю, что делаю, я бросаюсь вперед. Хардин хватает меня за локти, оттаскивая в сторону.

– Не говори о нем так! – кричу я.

Глаза моей матери краснеют и широко раскрываются.

– Кто ты? Моя дочь никогда так со мной не говорила! Она никогда не будет ставить под угрозу свое будущее и говорить со мной так неуважительно!

Начинаю чувствовать себя виноватой. Но именно этого мать и добивается, и мне придется бороться с ней, чтобы защитить свои желания.

– Я не ставлю под угрозу свое будущее. Мое будущее тут вообще ни при чем, с завтрашнего дня я буду снимать комнату, и у меня есть стажировка! Ты из-за своих амбиций приехала сюда, пытаешься обвинить меня в том, что я счастлива! Он делает меня счастливым, мама, и если ты не можешь этого понять, ты должна уйти!

– Что-что? – фыркает она. Но я и сама удивлена тем, что сказала. – Ты об этом пожалеешь, Тереза! Мне даже смотреть на тебя не хочется!


У меня кружится голова. Я не была готова к войне с матерью, по крайней мере сегодня. Я знала, что рано или поздно это случится, но я не ожидала, что битва разразится так скоро.

– Я знала, что что-то происходит, еще когда увидела его в твоей комнате первый раз. Просто не ожидала, что ты так быстро раздвинешь перед ним ноги!

Хардин встает между нами.

– Вы слишком далеко заходите, – предупреждает он, мрачно глядя на мою мать.

Я знаю, что Хардин – единственный человек, кто может отплатить маме ее же монетой.

– Держись от него подальше! – Она снова встает, скрестив руки на груди. – Если ты будешь продолжать с ним встречаться, я не буду больше с тобой разговаривать, ты, конечно, не сможешь самостоятельно платить за колледж. Только на это общежитие я трачу тысячи! – кричит она.

Я пораженно гляжу на мать.

– Ты шантажируешь меня образованием из-за того, что тебе не нравится тот, кого я люблю?

– Любишь? – с издевкой переспрашивает она. – Ах, Тереза, наивная моя Тереза, ты понятия не имеешь, что такое любовь. – Она смеется, но ее смех больше напоминает отвратительный гогот. – И ты думаешь, он тебя любит?

– Я люблю ее, – вмешивается Хардин.

– Ну да, разумеется. – Она заливается смехом.

– Мама!

– Тереза, предупреждаю: если ты не прекратишь с ним видеться, это будет иметь последствия. Я уйду, но я жду твоего звонка, когда в твоей голове прояснится.

И она выходит из комнаты. Подхожу к двери и смотрю, как мама стучит каблуками по коридору прочь.

– Извини, – говорю я Хардину.

– Тебе не нужно извиняться. – Он берет меня за подбородок. – Я горжусь тем, как ты меня защищала. – Он целует меня в нос.

Я оглядываю комнату, удивляясь, как это все произошло. Потом кладу голову на грудь Хардину, и он обнимает меня, потирая напряженную шею.

– Не могу поверить, что она это сделает, не могу поверить, что она угрожала не платить за колледж. Она платит не за все, у меня есть стипендия и еще студенческие займы. Она платит только двадцать процентов, в основном за общежитие. Но что делать, если она действительно перестанет платить? Мне нужно будет искать работу в разгаре стажировки, – рыдаю я.

Хардин поглаживает меня по голове и осторожно прижимает к груди.

– Тсс… тсс… Все нормально, мы с этим разберемся. Ты можешь переехать ко мне, – говорит он. Я смеюсь, вытирая глаза, но он продолжает: – Правда, можешь. Или мы могли бы снять квартиру за пределами кампуса. У меня достаточно денег.

Я смотрю на него.

– Ты серьезно?

– Да.

– Мы не сможем жить вместе, – смеюсь я, всхлипывая.

– Почему?

– Потому что мы знакомы только несколько месяцев и большую часть времени ссорились, – напоминаю я.

– Значит, мы неплохо потрудились и можем отдохнуть, – отвечает Хардин, и мы оба хохочем.

– Ты с ума сошел. Я к тебе не перееду, – говорю я, и он обнимает меня.

– Только представь, я все равно съеду из братства. Я не очень-то там ко двору, если ты не заметила, – смеется он. Это правда, его немногочисленные друзья не носят каждый день поло и хаки. – Я просто подчинился сиюминутному желанию отца. Все равно, вопреки его надежде, это не пошло мне на пользу.

– Если тебе не нравится братство, ты можешь просто снять квартиру по своему усмотрению, – говорю я.

У меня все равно не получится переехать к нему в ближайшее время.

– Да, но это было бы не так весело, – усмехается он, поводя бровями.

– Мы могли бы заниматься любовью, – дразню я его.

Улыбка растягивается до ушей, и он хватает меня за задницу и игриво сжимает.

– Хардин! – кричу я.

Дверь открывается, и я замираю. Перед глазами возникает гневное лицо матери, и я пугаюсь, что она вернулась.

Но, к моей радости, в комнату вваливаются Стеф с Тристаном.