После

– Лэндон с Дакотой дома? – спрашиваю я Карен.

Дакота, наверное, совсем запутается, увидев меня с Хардином после того, как видела с Зедом прошлым вечером, но я прогоняю эти мысли.

– Нет, они поехали в Сиэтл, смотреть достопримечательности. Ты все еще хочешь поработать со мной в теплице?

– Да, конечно, только мне надо вернуться к себе и переодеться.

– Замечательно! Я попрошу Кена принести нам в теплицу мешки с почвой, пока ты не вернешься.

– Если вы подождете с этим до нашего возвращения, Хардин может ему помочь, – наполовину спрашиваю, наполовину предлагаю я, глядя на Хардина.

– О, ты будешь сегодня весь день здесь?

Она просто расцветает. Как он не замечал, как любят его эти люди?

– Э-э… да. Я собирался немного побыть тут сегодня… я думаю. Если т-ты не против, – заикается он.

– Конечно! Кен! Ты слышал, Хардин собирается остаться сегодня здесь!

Радость Карен заставляет меня улыбнуться, а Хардина – закатить глаза.

– Будь повежливей, – шепчу я ему на ухо, и он нацепляет самую неестественную улыбку, которую я только видела.

Я хихикаю и тихонько пинаю его ногой.





Глава 70




Скидываю вчерашнее и быстренько принимаю душ, хотя и собираюсь возиться в земле с Карен. Хардин терпеливо ждет: чтобы занять руки, он перебирает в ящике мое нижнее белье. Когда я уже готова, он сообщает мне, что упаковал достаточно одежды, чтобы я могла провести с ним еще одну ночь. Не могу сдержать улыбки: я проводила бы с ним каждую ночь, если бы могла.

Когда мы едем обратно, я спрашиваю:

– Ты хочешь забрать свою машину или поедешь с отцом?

– Нет, со мной все в порядке. Почему это ты всех пропускаешь?

– Чего-чего? Я отличный водитель, – защищаюсь я.

Он фыркает, но молчит.

– Так что тебя заставило купить машину?

– Ну, у меня же стажировка, и я не хочу ездить на автобусе или зависеть от людей, которые меня подвозят.

Он смотрит в окно.

– А… Ты ездила одна?

– Да, а что?

– Просто интересно, – врет он.

– Одна, у меня был плохой день, – говорю я, и он вздрагивает.

– Сколько раз ты встречалась с Зедом?

К чему он завел об этом речь?

– Два раза: мы ходили ужинать, в кино и на костер. Тебе не о чем беспокоиться.

– Он только целовал тебя?

Тьфу.

– Да, один раз. Ну, еще тот раз, когда… ты видел. Теперь давай закончим с этим, хорошо? Я же не спрашиваю тебя о Молли, верно? – резко отвечаю я.

– Хорошо. Не будем ссориться. Мы с тобой уже долго вместе, не будем все портить, – говорит он и трогает меня рукой.


– Ладно, – говорю я, все еще немного раздраженная: образ Молли на его коленях все еще свеж в памяти.

– Да ладно, Тесс. Не дуйся. – Он смеется и тычет меня в бок.

Я невольно усмехаюсь.

– Не отвлекай меня! Я за рулем!

– Это, пожалуй, единственная причина, когда тебе позволительно не разрешать прикасаться к себе.

– Да, уж будь любезен.

Мы оба смеемся. Как это здорово! Он кладет руку мне на бедро и гладит пальцами.

– Вот так?

От его хриплого голоса у меня покалывает кожу. Мой организм реагирует на Хардина моментально: пульс учащается до барабанного боя. Я глотаю слюну и киваю, отчего он вздыхает и убирает руку.

– Я знаю, ты так не думаешь… но если б ты не была за рулем, я бы уже ласкал тебя пальцами.

Вспыхнув, разворачиваюсь.

– Хардин!

– Прости, детка, – улыбается он, с притворно невинным видом поднимая руки, и смотрит в окно.

Мне нравится, когда он называет меня деткой; никто раньше меня так не называл. Мы с Ноем всегда считали, что придумывать друг для друга клички– это для школьников, но когда Хардин называет меня каким-нибудь ласковым словечком, кровь поет в жилах.

Возвращаемся к отцу Хардина. Они с Карен уже ждут нас во дворе. Кен сам на себя не похож – в джинсах и футболке с эмблемой CWU. Я никогда не видела его неформально одетым, так он действительно очень похож на Хардина. Они приветствуют нас улыбками, Хардин пытается ответить тем же, но получается не очень, и он покачивается на каблуках, засунув руки в карманы.

– Готов? – спрашивает Кен Хардина.

Он выглядит так же неуклюже, как и Хардин, только еще больше нервничает под недоверчивым взглядом сына.

Хардин оглядывается на меня, и я ободряюще киваю; удивительно, я стала для него кем-то, у кого он черпает уверенность. Кажется, дело пошло. Мне так радостно, сама удивляюсь.

– Мы будем в теплице, принеси нам мешки с землей, – говорит Карен, целуя Кена в щеку.

Хардин смотрит на них, и на секунду мне кажется, что он тоже сейчас поцелует меня, но он этого не делает. Я иду за Карен в теплицу. Заходим, и я ахаю. Теплица огромная, гораздо больше, чем кажется снаружи, и Карен не шутила, когда сказала, что работы много. Здесь почти пусто.

Карен упирает руки в бока с ликующим видом.

– Работы непочатый край, но, думаю, мы справимся.

– Я тоже так думаю.

Хардин и Кен заходят, неся по два мешка каждый. Оба молчат и, бросив мешки там, где показывает Карен, плетутся обратно. Скоро набирается двадцать мешков почвы, сотни семян и десятки саженцев цветов и овощей. Неплохо для начала.

Когда я замечаю, что солнце уходит, осознаю, что не видела Хардина уже несколько часов. Надеюсь, они с Кеном еще живы.

– Думаю, на сегодня достаточно, – говорит Карен, вытирая лицо.

Мы обе перепачканы грязью.

– Думаю, пора проверить Хардина, – говорю я, и она смеется.

– Для нас, особенно для Кена, очень много значит, что Хардин стал приходить чаще. И мы знаем, что именно тебе мы должны быть за это благодарны. Надеюсь, вы преодолели ваши разногласия?

– Вроде того… думаю, да, – усмехаюсь я. – Мы еще очень разные.

Если бы она знала!

Она понимающе улыбается.

– Ну, быть разными иногда необходимо. Хорошо, когда есть о чем поспорить.

– Но он, безусловно, трудный.

Мы обе смеемся, и она обнимает меня.

– Ты милая девушка. Ты сделала для нас гораздо больше, чем ты думаешь.

Я чувствую, что у меня щиплет глаза, и киваю.