После

– Я прекрасно выспалась. Не соскучилась по своей общажной койке, вот уж точно!

Я смеюсь, и все тоже смеются, кроме Хардина, конечно. Он пьет апельсиновый сок, не сводя глаз со стены. Кен и Лэндон начинают обсуждать какой-то футбольный матч, и дальше до конца завтрака следует несерьезная болтовня.

После завтрака снова помогаю Карен помыть посуду. Хардин торчит в дверях, не предлагая помощи, просто на меня таращится.

– Ничего, если я спрошу, это теплица во дворе? – спрашиваю я Карен.

– Да. В этом году я там мало работала, но вообще я очень люблю садоводство. Видела бы ты, что было прошлым летом! Тебе тоже это нравится?

– Да, у моей мамы – теплица на заднем дворе, я провела там большую часть своего детства.

– Правда? Ну, если вы будете приходить чаще, мы сможем что-нибудь там сделать, – говорит она.

Она такая добрая и любящая. Всегда хотела, чтобы мама была такой.

Хардин неожиданно исчезает и, появившись вновь, выразительно покашливает. Мы поворачиваемся и смотрим на него.

– Нам уже пора, – говорит он, и я хмурюсь.

У него в руках – моя одежда и сумка с кедами. Довольно странно, что он не хочет дать мне время на переодевание, и несколько неудобно идти в его вещах, но я следую за ним. Обнимаю Кена и Карен на прощание, пока Хардин нетерпеливо топчется у выхода. Обещаю им скоро зайти и надеюсь, что так и будет. Я знаю, что не смогу тут бывать, но это такое приятное событие в моей обычной жизни, без уроков, будильников, занятий. Не хочу, чтобы оно закончилось.





Глава 51




В машине воцаряется неловкое молчание. Я держу вещи на коленях и гляжу в окно, ожидая, когда Хардин нарушит затянувшуюся паузу. Но он ничего не говорит, и я достаю из сумки телефон. Он не включается, видимо, разрядился за ночь. Все равно жму, и экран загорается. С облегчением вижу, что новых сообщений и вызовов нет. Тишину нарушают только тихий шум дождя и шорох «дворников».

– Ты еще злишься? – спрашивает наконец Хардин, когда мы въезжаем на территорию кампуса.

– Нет, – вру я.

Я не то чтобы злюсь, мне все еще больно.

– А мне кажется, злишься. Не веди себя как ребенок.

– Я и не веду. Ни капли не расстроюсь, если ты решишь меня бросить и пойти переспать с Молли, – говорю я в сердцах.

Не выношу мысли о нем и Молли. Когда я об этом думаю, у меня тянет в животе. Что он в ней нашел? Розовые волосы? Татуировки?

– Я не собираюсь этого делать. И вообще, это не твое дело, – издевается он.

– Конечно, ты так поскакал отвечать по телефону, когда я собиралась… сам знаешь что, – бормочу я.

Мне лучше молчать. Я не хочу ссориться с Хардином, особенно когда я не знаю, когда мы увидимся снова. Я действительно не хочу, чтобы он бросал литературу. Он просто всякий раз выжимает из меня все соки.

– Это не так, Тереза, – говорит он.

Значит, он снова называет меня Терезой?

– Вот как, Хардин? А мне кажется, именно так. Но мне на это плевать. Я знала, что этим закончится, – наконец признаюсь я и ему, и себе самой.

Я не хотела покидать дом его отца именно потому, что мы неизбежно возвращаемся к обычным отношениям. Как всегда.

– Что закончится?

– Это… мы. Твое хорошее отношение ко мне. – Я боюсь поднять глаза: именно так он всегда пытается меня обидеть.

– И что с того? Ты собираешься не общаться со мной еще неделю? Мы оба знаем, что в выходные ты снова окажешься в моей постели.

Я не верю своим ушам.

– Ч-что?! – кричу я.

Я в шоке от его слов. Никто так со мной не говорил, никто и никогда не относился ко мне так неуважительно. Из глаз брызгают слезы, и именно в этот момент мы подъезжаем к парковке. Не слушая его, я хватаю вещи и пулей бегу к себе. Проклинаю себя за то, что бегу по газону, а не по тротуару, но мне хочется оказаться от Хардина как можно дальше. Когда он сказал, что хочет меня, разумеется, он имел в виду секс. Я знала, но сейчас это особенно больно осознавать.

– Тесса! – я слышу его голос.

Одна из туфель Стеф падает на землю, но я не останавливаюсь. Куплю ей новые.


– Черт побери, Тесса! Остановись! – кричит он снова.

Я не ожидала, что он рванет за мной. Я стараюсь бежать быстрее. Наконец, оказываюсь у здания общежития и забегаю в коридор. Вбегаю в комнату и там уже не сдерживаю рыданий. Захлопываю дверь. Мое лицо мокро от слез и дождя. Я поворачиваюсь, чтобы взять полотенце и вытереться, и застываю: на кровати сидит Ной. О господи, только не сейчас! Хардин может начать ломиться в любую секунду!

Ной встает и бросается ко мне.

– Тесса, что случилось? Где ты была?

Он пытается коснуться ладонью моей щеки, но я уклоняюсь от прикосновения. В глазах Ноя мелькает боль.

– Я… прости меня, Ной, – плачу я.

В этот миг Хардин распахивает дверь с такой силой, что трещат петли.

При виде Хардина глаза Ноя мгновенно расширяются и тут же сощуриваются; он пятится от меня с таким лицом, что внутренне я вся содрогаюсь. Хардин бросает туфлю на высоком каблуке, оброненную мною, и проходит в комнату, не обращая на Ноя внимание.

– Я не то имел в виду, – говорит он.

Ной смотрит на меня, и в его голосе звучит нескрываемая ненависть.

– Значит, вот, где ты была? Ты провела ночь с ним? На тебе его одежда? Я пытался дозвониться до тебя всю ночь и все утро, я оставил тебе тысячу сообщений, а ты была с ним?

– Что? Я… – начинаю я и поворачиваюсь к Хардину. – Ты копался в моем телефоне? Ты все удалил! – кричу я.

Разум подсказывает мне обращаться к Ною, но сердцем я замечаю только Хардина.

– Да… удалил, – признается он.

– Какого черта ты это сделал? Ты отвечаешь на звонки Молли и при этом удаляешь сообщения от моего парня?!

Хардин морщится, когда я называю Ноя своим парнем.

– Как ты смеешь так шутить надо мной, Хардин! – рыдаю я.

Ной берет меня за руку, поворачивая лицом к себе, и Хардин бьет его в плечо.

– Не трогай ее! – рычит он.

Это нереально. Я смотрю на происходящее со стороны, как на разворачивающуюся на экране мыльную оперу.

– Не учи меня, что мне делать со своей девушкой, придурок, – сердито огрызается Ной, толкая Хардина.

Хардин кидается вперед, но я хватаю его за футболку и оттягиваю назад. Может, мне стоит дать им подраться. Хардин заслуживает хорошей затрещины.

– Прекратите! Хардин, уходи! – Я утираю слезы.

Хардин снова смотрит на Ноя и встает передо мной. Протягиваю руку и кладу ладонь ему на спину, надеясь, что это его успокоит.

– Нет, на этот раз я не уйду, Тесса. Я и так часто это делал. – Он выдыхает и проводит рукой по волосам.

– Тесса, вели ему выйти! – командует Ной, но я не обращаю внимания, потому что хочу знать, что скажет Хардин.

– Я не хотел говорить того, что сказал тебе в машине, не знаю, зачем я ответил на звонок Молли. Просто по привычке, кажется. Дай мне еще один шанс, пожалуйста! Я знаю, у меня и так их было много, но мне нужен еще один. Пожалуйста, Тесс!

Хардин тяжело вздыхает. В голосе его слышится страдание.

– С какой стати, Хардин? Я постоянно давала тебе шанс быть моим другом, снова и снова. Я не думаю, что хочу пробовать еще раз.

Понимаю, что на нас смотрит Ной, но меня это больше не волнует. Знаю, это неправильно, я ошибаюсь, но я ничего так не желала в своей жизни.

– Мне нужна не дружба… Мне нужно больше, – звучит как гром среди ясного неба.

– Ты не хочешь.

«Хардин ни с кем не встречается», – напоминает мне подсознание.

– Нет, хочу. Хочу.

– Ты говорил, что ни с кем не встречаешься и что я не твой тип, – напоминаю я ему.

Я еще не до конца осознаю, что этот разговор происходит на глазах у Ноя.

– Да, ты не такая, как я, а я не такой, как ты, но поэтому мы и подходим друг другу. Мы разные, но мы похожи. Однажды ты сказала мне, что я делаю тебя хуже. А ты делаешь меня лучше. Я знаю, ты тоже чувствуешь это, Тесса. Да, я ни с кем не встречался, до тебя. Ты заставляешь меня хотеть быть чьим-то, хотеть быть лучше. Я хочу, чтобы ты считала меня достойным себя, чтобы ты хотела меня так же, как и я тебя. Я хочу спорить с тобой, даже орать, пока один из нас не признает, что мы не правы. Я хочу заставлять тебя смеяться и слушать твои рассуждения о классике. Просто… ты мне нужна. Я знаю, что бываю жесток иногда… хорошо, всегда, но это только потому, что я не знаю, каким еще можно быть. – Он переходит на шепот, глаза дико горят. – Я был таким слишком долго. И я не хочу больше быть таким. С тех пор, как встретил тебя.

Я потрясена. Он высказал все, что я хотела, но я никогда не думала, что он действительно на это осмелится. Это не тот Хардин, которого я знаю, но то, как торопливо он говорил, как тяжело и неровно он дышит, подтверждает, что он говорит искренне. Не знаю, как я смогла устоять на ногах после такого признания.