Посадка в лужу
Часть 14 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В боку не хватало солидного куска… бока. Последняя из тварей этого уровня оказалась пронырливой, сообразительной и мстительной — успешно побегав от нас по всему немалому объему подземелий, она устроила засаду и вгрызлась мне в бок как раз тогда, когда я снял броню и «железную рубашку», собираясь устроиться на привал. Лала с визгом воткнула в небольшой чешуйчатый шар около пяти стилетов, но пожевать он меня успел.
Градации сил и возможностей тварей и чудовищ каждые пять этажей мы боялись резонно, ожидая, что после 60-го этажа начнутся драконы… но напрасно. Вместо усиления «жильцов» пошло усиление препятствий — ловушки превратились в настоящие комплексы безопасности, а окружающая среда стала куда менее комфортной. Пять этажей лютого холода, пять — адской жары, недостаток кислорода, чрезвычайно скользкие поверхности… Подземелье продолжало нервировать. Именно нервировать — оно не угнетало, не вызывало отчаяния или желания повернуть назад… слишком уж большие и вкусные порции опыта тут всем шли, слишком неожиданные, хоть и почти бесполезные вещи были в сундуках. Но каждый раз вспоминая, где мы находимся, да и рассматривая лестницу на новую «пятиэтажку» … я нервничал.
Особенно сильно нервничать мне помогали плохие воспоминания — теперь ловушки приходилось разряжать в полной боеготовности, частенько не имея понятия, что именно сработает после того, как накопитель текущей ловушки разрядится, обдавая тебя проклятиями, ядом или струей огня.
Возможно — пронесет.
Возможно — сработает цепная реакция, выпуская в орка целую кучу разнообразный поражающих факторов, заставляющих его драпать со всех ног и благодарить собственный разум, догадавшийся нацепить еще один щит на спину.
А возможно… в самом паскудном случае — разрядка ловушки активирует другие, но на уже «зачищенном» участке пути. Таким образом Ай уже потеряла левую ступню и ухо, Умного Ежа разрезало на две части, а обожженные сжиженным газом ягодицы Лалы мы лечили целый день. Потерявший пальцы на руках Акахиро на фоне воплей и причитаний трикстера терялся из виду, но его тихие ругательства были слышны отчетливо.
Подземелье… нервировало. Из сундуков, которые каждые пять этажей подрастали в размерах, всегда получалось пять бриллиантовых монеток Пана и… какая-нибудь малополезная волшебная ерунда, из которой наиболее полезным была куколка, связанная из соломы. Эту куколку можно было активировать, привязав к смертному-младенцу — она оживала, становясь надежной нянькой.
Зализав раны, мы приступили к штурму 60-65-ых этажей, где нас ждала одна большая, вонючая и подлая ловушка. В покрытых зеленым плющом широких коридорах и залах водились полноразмерные тигры — только со шкурами разной расцветки и глазами без зрачков. Кошки были не особо сильны, а все ловушки этих этажей имели природную основу. Мы шли как паровоз, даже не обращая внимания на редкие разряды электричеством от этих самых тигров… и не заметили, как к нам в спину выполз другой обитатель этого зеленого лабиринта. Огромная зеленая слизь, занимающая собой весь проход, подкралась незаметно, выплюнув в нашу команду поток своих выделений.
Последствия были катастрофическими.
Слизь моментально сожгла всё неорганическое, что на нас было. Качество, уровень, свойства вещей… этой отрыжке было плевать! Оружие, одежда, цепи — она растворила всё с такой скоростью, что мы просто не успели опомниться, а после быстро соскользнула с тел, неплохо так набрав в объеме… и поползла по полу назад к плюнувшему монстру, не оказывая никакого влияния на поверхность пола!
Со всех, кроме сопровождавших нас немертвых. На гулей и Умного Ежа слизь оказала другой эффект — подобный действию сильной, но не мгновенной кислоты. Пока гули мирно таяли, не понимая, что им делать, из тела Абракадавра вырвался он сам, представляющий из себя верхнюю половинку скелета, которая моментально скрылась за ближайшим углом. Никто из нас еще не успел отойти от шока, как из-за угла вылетело какое-то лютое заклинание в форме клока черного тумана со скалящимися изнутри призрачными черепами, которое со всей дури шарахнуло в слизь. Раздался небольшой взрыв, слизь тут же растеклась безжизненным киселем, а все, кроме меня, пустились наутек, заходясь в страшном кашле от поднявшихся испарений.
Пока отряд боролся с передозировкой некротической энергии в организме, я передушил всех тигров на уровнях, предусмотрительно бегая голышом. Несколько трупов крупных кошачьих пришлось принести Умному Ежу, тот поблагодарил, но с сожалением констатировал, что в запасе остался лишь один гуль. У него оставалось два целых образца, один из которых Абракадавр пустил на своё новое вместилище, став похожим на меня как вторая капля воды, только без хвоста. По остальным маг смерти выразился хмуро — гулей с нуля не восстановить. Были бы они повреждены, то можно было бы «позаимствовать» чужую мертвую плоть, чтобы сделать «заплатку», но качественного немертвого на коленке не склепаешь. Увы.
— Эта слизь нам встала в миллион золотом безвозвратных потерь… — хмуро огласила Митсуруги результаты подсчетов утерянного имущества. Японка коротко гневно выдохнула, взглянула на нас и решительно добавила, — А заодно я потеряла приблизительно три пятых своего боевого потенциала. Меч, гримуар и накопители восстановятся только после моей смерти. Имейте в виду.
— А у меня трусов больше нет! — всхлипнула Козырь, вызывая полные «симпатии и сострадания» взгляды остальных.
Я потерял не так уж и много — всего лишь один набор цепей и доспехов, а также первый из пяти взятых с собой щитов. Потери по сравнению с утратой Ай — ничтожные, но кто сказал, что такая дрянь тут одна ползает? Вдруг она снизу приползла, а следующие пять уровней такими ужасами битком набиты?!
Оказалось — нет, даже наоборот, встряска обоим супермагам пошла на пользу, и они начали работать всерьез. К рунам-ловушкам Митсуруги присоединились ловчие заклинания смерти, потерянных гулей с трудом и скрипом заменили поднятые тигры, которым была залита вместо крови какая-то желеобразная субстанция от некроманта, а Акахиро начал применять техники, имевшие много общего с внешними техниками монахов, но на основе природных элементов. Итогом стало массовое страдание гигантских сороконожек на следующем уровне — сначала их как следует проморозили, наполнив переохлажденной водяной взвесью все пять этажей, потом окутали облаками пыли с содержащей в ней некроэнергией, а уж потом бедные насекомые начали подрываться на заготовленных уже нами ловушках. Мой личный итог — задумчивое ковыряние в носу сначала, а потом сутки мучений по разминированию лишенных жизни этажей. Последнее стоило мне оторванной руки и сломанной в трех местах нижней челюсти, но с помощью Переяславы удалось все благополучно пришить и собрать назад.
Без высшей дриады мы бы точно уже повернули — такое количество повреждений не мог бы излечить ни один священник или лекарь. Дух природы зашивала раны, накладывала плотно прилегающие повязки, умело собирала своими корнями кости, фиксируя переломы, напрямую вводила нам стимулирующие регенерацию жидкости. Для меня подобное было бесценным, получившая 60-ый уровень «Целительная Медитация» позволяла очень быстро вернуться не просто в норму, а в идеальное состояние. Без фиксации Переяславы, я бы уже был похож на изломанного калеку с неверно сросшимися переломами, возможно горбатого — а это могло бы быть исправлено только гробом.
Лала… снова начала ныть, но теперь с немалой дозой здравого смысла. Под затихшие своды ее черепа закралась мысль «Если мы встретили существо, которое сдуло с нас экипировку, то не встретим ли другое, которое пересадит нам головы на задницы?» — и эта мысль наиболее суматошному члену команды сильно не понравилась. Но вместо того, чтобы ее отбросить, Всёпропало, как настоящий товарищ, поделилась с другими.
Но тщетно. У одного в мозгах не было ничего кроме служения, другой рассматривал всю ситуацию точно так же, как горячие пирожки в центре Вавилона — с отстраненным интересом, а третий, то есть я, был спокоен, потому как даже в случае своей трагической смерти мог отсюда спокойно выбраться. Конечно, это было бы далеко не предпочтительное развитие событий, но и далеко не конец. Хотя, с другой стороны, если там дальше будет какая-нибудь фигня, которая нам все особенности и приемы в случайном порядке поменяет, то останется лишь уповать на милости судьбы…
Мои размышления были прерваны таинственной активностью — Митсуруги решила, что хватит изображать из себя ледяную принцессу, и пришла своей горой к Магомеду, по ошибке откликающемуся на имя Умный Ёж, с предложением по совместному проекту.
Пока магические деятели чертили фигуры, расставляли приборы, делали измерения и курили свои ладаны, мы втроем стаскивали задушенных и поломанных мной тигров со всех пяти этажей. Горой дохлых туш некромант совершенно не удовлетворился, пройдя по всем пяти этажам бывшего тигрового царства, чтобы перевести все зеленые насаждения, облепляющие стены, пол и потолок в насыщенную некротической энергией пыль.
Но это было после. Сначала все представители кошачьих были подняты как нежить и прошли зачарование у архимага. Митсуруги неутомимо резала по шкуре и мясу, выводя цепочки рун, проводила обряды над безучастно стоящей гигантской кошкой, после чего очередной четырехлапый труп, немного поблескивая аурой наведенной защиты, топал к остальным.
Маги задумали штурм — нормальную боевую операцию, в которой первым пойдет колоссальное облако смерти на все последующие этажи, а затем небольшие группы тигров-умертвий. Последними пойдем уже мы… после того, как убедимся, что к нам сюда не нагрянет толпа чудовищно злых драконов или демонов этажа эдак с девяностого (если он вообще есть).
Операция прошла как по маслу, хотя нервы в самом начале мы теряли килограммами — несмотря на огромную скорость, с которой Абракадавр «задувал» некротическую пыль на нижние этажи, ее было МНОГО! Очень много! Всей группе за исключением некроманта пришлось ждать на 10 этажей выше, нервно заламывая руки, пальцы и хвосты аж два часа. После условного сигнала, поданного Ежом, мы вернулись на исходные позиции и, заняв оборону, «спустили с поводков» нежить.
Гигантские кошки, по три штуки за раз, тихо уходили по лестнице вниз. С поблекшими изрезанными шкурами, хромая, неестественно дергаясь и светясь от защитной магии, использованной японкой. Каждый из котов был ускоренной и разогнанной «поделкой», чье существование не могло продлиться дольше суток, но за счет экстремально быстро расходующихся ресурсов трупа, умертвия были способны дать жару.
И по словам Умного Ежа — давали.
Мы стояли в напряжении, каждую секунду ожидая, что какая-нибудь лютая тварь вырвется к нам сюда, прыгая прямо по спинам уходящих в тьму тигров. Монотонные комментарии Абракадавра, делающие замечание каждый раз, как нечто или некто внизу ломал одну из его игрушек, радости не прибавляли. Но… это было эффективно. Очень эффективно.
Системные сообщения сходили с ума — опыт тек не рекой, он вливался как море в подземную каверну — неумолимым и всё ширящимся потоком. В какой-то момент я понял, что даже если бы я в прошлом провел свой самоубийственный ритуал прямо посреди Эйнура, одного из самых крупных городов мира, то я бы после не получил и пятой доли опыта, которая сейчас вливалась в меня.
Кто бы там внизу не сидел — они были по большей части живыми, а значит — дышали. Оба этих занятия невозможно выполнять эффективно, когда вместо воздуха вокруг дрянь, сжигающая легкие за один вдох.
За следующие десять часов Абракадавр потратил всех тигров на активированных ловушках, а мы так и не дождались ни одного визитёра, решившего бы прогуляться повыше и разузнать, что тут творится.
Зато на одиннадцатый час, когда вся наша теплая компания отошла подальше и расселась возле костра, визитёр появился.
Горящая бледно-белым призрачным огнем тварь, напоминающая помесь спрута, человека и ящера, бесшумно выпрыгнула с пролета на нижний этаж, рванув к нам с почти неуловимой мной скоростью. Налетев на оставленную Митсуруги заград-полосу из ловушек, тварь, будучи размерами с некрупного слона, сдетонировала сразу половину защитного поля, даря нам несколько секунд, чтобы опомниться и вскочить. Потеряв три щупальца в взрывах, эта гадость ничуть не смутилась, снова рванув вперед на той же скорости, но впечаталась в вызванные мной цепи.
Это дало еще около трех секунд, в течение которых многое произошло. Рванувший с мечом наголо Акахиро успел сделать лишь пару удивительно неглубоких разрезов, за что его наградили оплеухой, укатившей отважного нихонского воина куда-то в глубину коридора. Ай обдала гадину потоками воды, источающей холод, явно в надежде ее замедлить, но получила в ответ проклятие, заставившее японку вскрикнуть и прижать ладони к начавшим кровоточить глазам. Абракадавр пробил чудовище насквозь костяным копьем, а то в ответ плюнуло в него тем призрачным пламенем, что горело само по себе. Некромант вспыхнул и заметался, явно потеряв способность видеть так же, как и Митсуруги. Лала в это время, отскочив подальше, со страшной скоростью метала в чудовище свои ножи и стилеты, без всякого видимого успеха.
А вот неудачу это принесло. Большая часть моего запаса цепей были самыми обычными изделиями из металла, очень хорошего, качественного и крепкого, но… обычного. Напора этого существа сталь не выдержала, порвавшись едва ли не в один момент. Бешеный рывок, взмах одним из целых щупалец — и Лала Всёпропало отлетает в сторону, как Акахиро до нее, с разницей в том, что ноги и таз остаются на полу.
В это время я впечатываю в спину отвернувшегося от меня монстра два «Беспощадных Удара» с рук и один, по старой привычке, снизу вверх, хвостом. Удары проходят, хорошо проходят, забористо, как и ответный мах человеко-осьминога, отправляющий меня в полет. Охватившее меня пламя тут же гаснет, но ожоги оставляет обширные.
Отлипаю от стены, чувствуя, как болит всё, что можно и нельзя. Вижу, как догорает сковавший своими объятиями осьминога гуль, но тот уже не обращает на него внимание, а корчится от боли, стремясь дотянуться до Переяславы, воткнувшей в монстра свои длинные щупальца-корни. Дриада кривится, видя, как по этим корешкам бежит призрачное пламя, но упорно что-то пытается сделать.
Тварь наступает… и отлетает вбок от духа природы, ушибленная брошенным мной канделябром.
И… не поднимается, продолжая корчиться на полу, молотя целыми и надорванными щупальцами со страшной силой.
Тяжело дышу, пока иду к ней. Аккуратно, с головы, обрывком цепочки подтаскивая к себе подплавленный канделябр. Плюнув на потери, кидаю в содрогающееся тело все три своих гарпуна — они уходят глубоко, хорошо уходят, а что начинают плавиться — не беда. Основание канделябра, большое, тяжелое, с четырьмя выдающимися лапками, со всей дури обожженного орка, практикующего Ки, бьет по голове осьминожьей дряни.
— «Вы убили хара хаира: имя Кавалант ур. 220. Очки опыта +200 000 000»
— У слизи тоже было имя, — подметил, подходя к туше Умный Еж, — Скорее всего, ждать сородичей этого существа не стоит.
— Давайте лучше займемся нашими пострадавшими, — высказал я сильно подгоревшему некроманту, напоминающему сейчас мой же наполовину сожженный труп. Пришлось даже отгонять мысль, что вселенная в лице своего Куратора слишком сильно любит мои трупы.
Пострадали все, но что хуже всего — Переяслава потеряла большую часть своих корней, бывших далеко не рядовыми органами. Пока дриада их отращивала, Митсуруги чуть не сошла с ума от боли в проклятых глазах — мне пришлось их вырезать. Конечно, архимаг предпочла бы, чтобы операцию провел Акахиро, но нихонец лежал с поврежденным позвоночником и разбитым черепом. Пострадал даже Абракадавр, которому пришлось как-то поглотить всю доступную мертвую плоть, чтобы частично залечить повреждения своему настоящему облику.
Спонсором большей части плоти выступила Лала Всёпропало по прозвищу «Козырь».
Трикстер погибла.
Горевать по этому поводу никто не стал, даже когда дела у народа пошли на поправку. Да и кому было плакать? Митсуруги, похлопав свежевыращенными, спустя сутки, глазами, самокритично признала, что самая большая заслуга Козыря состояла в том, что ее останки пошли на восстановление Абракадавра, но извиняться за свой выбор «разведчика» даже не подумала. В принципе я ее понимал — как раз Ай больше всего и пострадала от нытья трикстера, но все равно было как то не по себе. Пусть Всёпропала была дурной как мартовская кошка, но таким условиям возрождения не возрадуешься. Выбраться-то она выберется, возможно, даже сразу, если Система возродит ее вне подземелья, но потом — только использовать Зов.
Оплавленный и погнутый канделябр я сунул себе назад в инвентарь. При взгляде на него приходилось переживать нешуточные приступы суеверия, пробивавшие меня даже сквозь «Отрешенность», но рассуждать нужно было рационально — если эта тяжелая фигня столько раз сработала там, где нужна была тяжелая фигня, то это совсем не повод ее мистифицировать.
В течение следующих двух недель мы аккуратно и осторожно шли на нижние этажи подземелья, старательно исследуя каждый закоулок в поисках затаившихся врагов и ловушек. И того и другого было более чем достаточно, но враги были представлены исключительно в мертвом состоянии. Спонсором их состояния выступал Умный Еж — как оказалось, он не поленился превратить всю зеленую массу листьев в исключительно мелкую пыль, которая не только отравила и засорила организмы сидящих в засаде монстров, но еще и здорово попортила механизмы и детекторы ловушек.
Мы медленно ползли вперед, по дороге обирая сундуки с магическим барахлом. Места теперь было… много, хоть это никого и не радовало. На большую шкатулку, содержащую в себе возобновляемый запас косметики Митсуруги смотрела с подозрением, но впарить его кому-нибудь из нас так и не решилась. Вообще, с места гибели Лалы, я стал индифферентно относиться к этим «призам», даже не пытаясь понять или рассмотреть, что там Ай сует каждому из нас. Монета получена? Можно идти дальше.
Последних пяти этажей не было. Был лабиринт из лестниц, нависающих над крупным озером бурлящей магмы. Рассмотреть конец лабиринта мы могли легко — это было небольшое черное здание, расположившееся на черном постаменте, вырастающим из этой самой магмы, до которого идти было совсем не близко. Полететь, увы, не получилось — всё, что высовывалось за перила лестниц, тут же получало очень крепкий удар электричеством от близлежащей лестницы. Проверить это довелось мне… как и сидеть потом полчаса, ошеломленно мотая головой и приходя в себя. Молнии били крепко и часто. Пришлось медленно и печально идти, часто останавливаясь и рассматривая, куда ведет тот или иной каскад лестниц.
Чертов трехмерный подземный мир. Хочу домой, туда, где почти все происходит на уровне глаз.
Развязка близилась — это уже было кристально ясно. Лестницы, переходы, конечное здание — идти оттуда было некуда. Опасности уже были позади… и мысль об этом заставляла быть готовым к любой пакости! Там, где заканчивались опасности этого мира, начинались куда более страшные и непредсказуемые, что исходили от бессмертных. Идя впереди всей компании и продолжая исполнять свой долг «танка», я мысленно готовил подготовленную конструкцию из немного доработанных мной цепочек.
— Стоп, я пойду первой, — приказала Митсуруги. Ее пальцы шевелились, сплетая заклинание за заклинанием, — Акахиро, ты замыкаешь. Если что — кричи!
Пришлось уступать место. Теперь впереди шли дриада и архимаг, за ними плелся я, а замыкали процессию подгоревший некромант и молчаливый шиноби. До небольшого здания, выполненного из «таграй хокку», оставалось менее ста метров ступенек.
Всё случилось не просто быстро, а молниеносно.
Митсуруги Ай издала странный крик, и они с Переяславой начали оборачиваться. Я тоже обернулся, чтобы увидеть, как Акахиро Рю, мигающий красным статусом клятвопреступника, в прыжке окутывает Умного Ежа десятками вылетающих из рукавов шиноби белых лент, с изображенными на них иероглифами. В обоих Бессов, вылетевших за пределы перил, били молнии — быстро, страшно, много, превращая тело нихонца в пыль, но почти никак не воздействуя на ленты. От Абракадавра летели клочья плоти, но рассматривать это я не стал.
За спиной тихо щелкнула собираемая конструкция.
В следующий миг я обернулся, чтобы увидеть спину Митсуруги и…
…глаза Переяславы, снявшей с них маскировку. Две бездны многовариативного бытия, способные надругаться над картиной мира любого разумного существа.
Я не удержался, чтобы не подмигнуть дриаде, перед применением «Пути Ветра»…
Вынимая из инвентаря и просто роняя страшный, гнутый, черный канделябр…
И быстро собирая три золотых пирамидки с трех черных постаментов, стоящих внутри черного здания.
Теперь осталось лишь обернуться, пряча в инвентаре пирамидки, не пригодившуюся цепную конструкцию с десятью неразрушимыми книгами, нагнуться за канделябром…
…и весело оскалиться, глядя в квадратные глаза золотого архимага Нихона, испуганно отскочившую от зазвеневшего канделябра.
— Сюрприз!
Глава 13 Кто не верблюд?!
— Соломон?!
— Может быть, — пожал я плечами, глядя на Переяславу, присевшую на отключившуюся Митсуруги.
Ситуация складывалась забавная. От моего «воровства» пирамидок (не забыть посмотреть, что это за фигня), обе девушки впали в шок до такой степени, что дриада забыла навести маскировку обратно. Как итог — Ай посмотрела ей в глаза… и благополучно вырубилась, оставив нас наедине. И вот мы с дриадой сидели в черной-черной комнате черного подземелья внутри черной пещеры с черным морем…
…и я понятия не имел, что говорить. Ну да, я подозревал, что моя бывшая подруга, видя, что близка к цели, постарается расправиться с выжившими, так я это не один делал! Не особо скрывающийся от меня Бенедикт, тихо преследующий нас под потолком, как бы намекал, что следует бдить. Как это сделать лучше всего? Да просто первым утащить то, зачем Митсуруги сюда заявилась! Нет, не совсем… а «взять поносить» — ровно до момента, пока мы не окажемся в Срединном Мире.
Но фокус с глазками я не предполагал. Магический удар в спину от самой розововолосой — да, потому и повесил защиту. А тут такое…
— Может быть… — задумчиво произнесла худенькая девушка с кожей, напоминающей коричневую кору дерева, пристально разглядывая меня двумя сияющими безднами, что у нее были вместо глаз, — …я, наверное, приму такой ответ. А то «да» … это, знаешь ли, чревато. Я существо подневольное, обязано выполнять приказы. А они были даны… на случай, если я что-то увижу или узнаю.
Градации сил и возможностей тварей и чудовищ каждые пять этажей мы боялись резонно, ожидая, что после 60-го этажа начнутся драконы… но напрасно. Вместо усиления «жильцов» пошло усиление препятствий — ловушки превратились в настоящие комплексы безопасности, а окружающая среда стала куда менее комфортной. Пять этажей лютого холода, пять — адской жары, недостаток кислорода, чрезвычайно скользкие поверхности… Подземелье продолжало нервировать. Именно нервировать — оно не угнетало, не вызывало отчаяния или желания повернуть назад… слишком уж большие и вкусные порции опыта тут всем шли, слишком неожиданные, хоть и почти бесполезные вещи были в сундуках. Но каждый раз вспоминая, где мы находимся, да и рассматривая лестницу на новую «пятиэтажку» … я нервничал.
Особенно сильно нервничать мне помогали плохие воспоминания — теперь ловушки приходилось разряжать в полной боеготовности, частенько не имея понятия, что именно сработает после того, как накопитель текущей ловушки разрядится, обдавая тебя проклятиями, ядом или струей огня.
Возможно — пронесет.
Возможно — сработает цепная реакция, выпуская в орка целую кучу разнообразный поражающих факторов, заставляющих его драпать со всех ног и благодарить собственный разум, догадавшийся нацепить еще один щит на спину.
А возможно… в самом паскудном случае — разрядка ловушки активирует другие, но на уже «зачищенном» участке пути. Таким образом Ай уже потеряла левую ступню и ухо, Умного Ежа разрезало на две части, а обожженные сжиженным газом ягодицы Лалы мы лечили целый день. Потерявший пальцы на руках Акахиро на фоне воплей и причитаний трикстера терялся из виду, но его тихие ругательства были слышны отчетливо.
Подземелье… нервировало. Из сундуков, которые каждые пять этажей подрастали в размерах, всегда получалось пять бриллиантовых монеток Пана и… какая-нибудь малополезная волшебная ерунда, из которой наиболее полезным была куколка, связанная из соломы. Эту куколку можно было активировать, привязав к смертному-младенцу — она оживала, становясь надежной нянькой.
Зализав раны, мы приступили к штурму 60-65-ых этажей, где нас ждала одна большая, вонючая и подлая ловушка. В покрытых зеленым плющом широких коридорах и залах водились полноразмерные тигры — только со шкурами разной расцветки и глазами без зрачков. Кошки были не особо сильны, а все ловушки этих этажей имели природную основу. Мы шли как паровоз, даже не обращая внимания на редкие разряды электричеством от этих самых тигров… и не заметили, как к нам в спину выполз другой обитатель этого зеленого лабиринта. Огромная зеленая слизь, занимающая собой весь проход, подкралась незаметно, выплюнув в нашу команду поток своих выделений.
Последствия были катастрофическими.
Слизь моментально сожгла всё неорганическое, что на нас было. Качество, уровень, свойства вещей… этой отрыжке было плевать! Оружие, одежда, цепи — она растворила всё с такой скоростью, что мы просто не успели опомниться, а после быстро соскользнула с тел, неплохо так набрав в объеме… и поползла по полу назад к плюнувшему монстру, не оказывая никакого влияния на поверхность пола!
Со всех, кроме сопровождавших нас немертвых. На гулей и Умного Ежа слизь оказала другой эффект — подобный действию сильной, но не мгновенной кислоты. Пока гули мирно таяли, не понимая, что им делать, из тела Абракадавра вырвался он сам, представляющий из себя верхнюю половинку скелета, которая моментально скрылась за ближайшим углом. Никто из нас еще не успел отойти от шока, как из-за угла вылетело какое-то лютое заклинание в форме клока черного тумана со скалящимися изнутри призрачными черепами, которое со всей дури шарахнуло в слизь. Раздался небольшой взрыв, слизь тут же растеклась безжизненным киселем, а все, кроме меня, пустились наутек, заходясь в страшном кашле от поднявшихся испарений.
Пока отряд боролся с передозировкой некротической энергии в организме, я передушил всех тигров на уровнях, предусмотрительно бегая голышом. Несколько трупов крупных кошачьих пришлось принести Умному Ежу, тот поблагодарил, но с сожалением констатировал, что в запасе остался лишь один гуль. У него оставалось два целых образца, один из которых Абракадавр пустил на своё новое вместилище, став похожим на меня как вторая капля воды, только без хвоста. По остальным маг смерти выразился хмуро — гулей с нуля не восстановить. Были бы они повреждены, то можно было бы «позаимствовать» чужую мертвую плоть, чтобы сделать «заплатку», но качественного немертвого на коленке не склепаешь. Увы.
— Эта слизь нам встала в миллион золотом безвозвратных потерь… — хмуро огласила Митсуруги результаты подсчетов утерянного имущества. Японка коротко гневно выдохнула, взглянула на нас и решительно добавила, — А заодно я потеряла приблизительно три пятых своего боевого потенциала. Меч, гримуар и накопители восстановятся только после моей смерти. Имейте в виду.
— А у меня трусов больше нет! — всхлипнула Козырь, вызывая полные «симпатии и сострадания» взгляды остальных.
Я потерял не так уж и много — всего лишь один набор цепей и доспехов, а также первый из пяти взятых с собой щитов. Потери по сравнению с утратой Ай — ничтожные, но кто сказал, что такая дрянь тут одна ползает? Вдруг она снизу приползла, а следующие пять уровней такими ужасами битком набиты?!
Оказалось — нет, даже наоборот, встряска обоим супермагам пошла на пользу, и они начали работать всерьез. К рунам-ловушкам Митсуруги присоединились ловчие заклинания смерти, потерянных гулей с трудом и скрипом заменили поднятые тигры, которым была залита вместо крови какая-то желеобразная субстанция от некроманта, а Акахиро начал применять техники, имевшие много общего с внешними техниками монахов, но на основе природных элементов. Итогом стало массовое страдание гигантских сороконожек на следующем уровне — сначала их как следует проморозили, наполнив переохлажденной водяной взвесью все пять этажей, потом окутали облаками пыли с содержащей в ней некроэнергией, а уж потом бедные насекомые начали подрываться на заготовленных уже нами ловушках. Мой личный итог — задумчивое ковыряние в носу сначала, а потом сутки мучений по разминированию лишенных жизни этажей. Последнее стоило мне оторванной руки и сломанной в трех местах нижней челюсти, но с помощью Переяславы удалось все благополучно пришить и собрать назад.
Без высшей дриады мы бы точно уже повернули — такое количество повреждений не мог бы излечить ни один священник или лекарь. Дух природы зашивала раны, накладывала плотно прилегающие повязки, умело собирала своими корнями кости, фиксируя переломы, напрямую вводила нам стимулирующие регенерацию жидкости. Для меня подобное было бесценным, получившая 60-ый уровень «Целительная Медитация» позволяла очень быстро вернуться не просто в норму, а в идеальное состояние. Без фиксации Переяславы, я бы уже был похож на изломанного калеку с неверно сросшимися переломами, возможно горбатого — а это могло бы быть исправлено только гробом.
Лала… снова начала ныть, но теперь с немалой дозой здравого смысла. Под затихшие своды ее черепа закралась мысль «Если мы встретили существо, которое сдуло с нас экипировку, то не встретим ли другое, которое пересадит нам головы на задницы?» — и эта мысль наиболее суматошному члену команды сильно не понравилась. Но вместо того, чтобы ее отбросить, Всёпропало, как настоящий товарищ, поделилась с другими.
Но тщетно. У одного в мозгах не было ничего кроме служения, другой рассматривал всю ситуацию точно так же, как горячие пирожки в центре Вавилона — с отстраненным интересом, а третий, то есть я, был спокоен, потому как даже в случае своей трагической смерти мог отсюда спокойно выбраться. Конечно, это было бы далеко не предпочтительное развитие событий, но и далеко не конец. Хотя, с другой стороны, если там дальше будет какая-нибудь фигня, которая нам все особенности и приемы в случайном порядке поменяет, то останется лишь уповать на милости судьбы…
Мои размышления были прерваны таинственной активностью — Митсуруги решила, что хватит изображать из себя ледяную принцессу, и пришла своей горой к Магомеду, по ошибке откликающемуся на имя Умный Ёж, с предложением по совместному проекту.
Пока магические деятели чертили фигуры, расставляли приборы, делали измерения и курили свои ладаны, мы втроем стаскивали задушенных и поломанных мной тигров со всех пяти этажей. Горой дохлых туш некромант совершенно не удовлетворился, пройдя по всем пяти этажам бывшего тигрового царства, чтобы перевести все зеленые насаждения, облепляющие стены, пол и потолок в насыщенную некротической энергией пыль.
Но это было после. Сначала все представители кошачьих были подняты как нежить и прошли зачарование у архимага. Митсуруги неутомимо резала по шкуре и мясу, выводя цепочки рун, проводила обряды над безучастно стоящей гигантской кошкой, после чего очередной четырехлапый труп, немного поблескивая аурой наведенной защиты, топал к остальным.
Маги задумали штурм — нормальную боевую операцию, в которой первым пойдет колоссальное облако смерти на все последующие этажи, а затем небольшие группы тигров-умертвий. Последними пойдем уже мы… после того, как убедимся, что к нам сюда не нагрянет толпа чудовищно злых драконов или демонов этажа эдак с девяностого (если он вообще есть).
Операция прошла как по маслу, хотя нервы в самом начале мы теряли килограммами — несмотря на огромную скорость, с которой Абракадавр «задувал» некротическую пыль на нижние этажи, ее было МНОГО! Очень много! Всей группе за исключением некроманта пришлось ждать на 10 этажей выше, нервно заламывая руки, пальцы и хвосты аж два часа. После условного сигнала, поданного Ежом, мы вернулись на исходные позиции и, заняв оборону, «спустили с поводков» нежить.
Гигантские кошки, по три штуки за раз, тихо уходили по лестнице вниз. С поблекшими изрезанными шкурами, хромая, неестественно дергаясь и светясь от защитной магии, использованной японкой. Каждый из котов был ускоренной и разогнанной «поделкой», чье существование не могло продлиться дольше суток, но за счет экстремально быстро расходующихся ресурсов трупа, умертвия были способны дать жару.
И по словам Умного Ежа — давали.
Мы стояли в напряжении, каждую секунду ожидая, что какая-нибудь лютая тварь вырвется к нам сюда, прыгая прямо по спинам уходящих в тьму тигров. Монотонные комментарии Абракадавра, делающие замечание каждый раз, как нечто или некто внизу ломал одну из его игрушек, радости не прибавляли. Но… это было эффективно. Очень эффективно.
Системные сообщения сходили с ума — опыт тек не рекой, он вливался как море в подземную каверну — неумолимым и всё ширящимся потоком. В какой-то момент я понял, что даже если бы я в прошлом провел свой самоубийственный ритуал прямо посреди Эйнура, одного из самых крупных городов мира, то я бы после не получил и пятой доли опыта, которая сейчас вливалась в меня.
Кто бы там внизу не сидел — они были по большей части живыми, а значит — дышали. Оба этих занятия невозможно выполнять эффективно, когда вместо воздуха вокруг дрянь, сжигающая легкие за один вдох.
За следующие десять часов Абракадавр потратил всех тигров на активированных ловушках, а мы так и не дождались ни одного визитёра, решившего бы прогуляться повыше и разузнать, что тут творится.
Зато на одиннадцатый час, когда вся наша теплая компания отошла подальше и расселась возле костра, визитёр появился.
Горящая бледно-белым призрачным огнем тварь, напоминающая помесь спрута, человека и ящера, бесшумно выпрыгнула с пролета на нижний этаж, рванув к нам с почти неуловимой мной скоростью. Налетев на оставленную Митсуруги заград-полосу из ловушек, тварь, будучи размерами с некрупного слона, сдетонировала сразу половину защитного поля, даря нам несколько секунд, чтобы опомниться и вскочить. Потеряв три щупальца в взрывах, эта гадость ничуть не смутилась, снова рванув вперед на той же скорости, но впечаталась в вызванные мной цепи.
Это дало еще около трех секунд, в течение которых многое произошло. Рванувший с мечом наголо Акахиро успел сделать лишь пару удивительно неглубоких разрезов, за что его наградили оплеухой, укатившей отважного нихонского воина куда-то в глубину коридора. Ай обдала гадину потоками воды, источающей холод, явно в надежде ее замедлить, но получила в ответ проклятие, заставившее японку вскрикнуть и прижать ладони к начавшим кровоточить глазам. Абракадавр пробил чудовище насквозь костяным копьем, а то в ответ плюнуло в него тем призрачным пламенем, что горело само по себе. Некромант вспыхнул и заметался, явно потеряв способность видеть так же, как и Митсуруги. Лала в это время, отскочив подальше, со страшной скоростью метала в чудовище свои ножи и стилеты, без всякого видимого успеха.
А вот неудачу это принесло. Большая часть моего запаса цепей были самыми обычными изделиями из металла, очень хорошего, качественного и крепкого, но… обычного. Напора этого существа сталь не выдержала, порвавшись едва ли не в один момент. Бешеный рывок, взмах одним из целых щупалец — и Лала Всёпропало отлетает в сторону, как Акахиро до нее, с разницей в том, что ноги и таз остаются на полу.
В это время я впечатываю в спину отвернувшегося от меня монстра два «Беспощадных Удара» с рук и один, по старой привычке, снизу вверх, хвостом. Удары проходят, хорошо проходят, забористо, как и ответный мах человеко-осьминога, отправляющий меня в полет. Охватившее меня пламя тут же гаснет, но ожоги оставляет обширные.
Отлипаю от стены, чувствуя, как болит всё, что можно и нельзя. Вижу, как догорает сковавший своими объятиями осьминога гуль, но тот уже не обращает на него внимание, а корчится от боли, стремясь дотянуться до Переяславы, воткнувшей в монстра свои длинные щупальца-корни. Дриада кривится, видя, как по этим корешкам бежит призрачное пламя, но упорно что-то пытается сделать.
Тварь наступает… и отлетает вбок от духа природы, ушибленная брошенным мной канделябром.
И… не поднимается, продолжая корчиться на полу, молотя целыми и надорванными щупальцами со страшной силой.
Тяжело дышу, пока иду к ней. Аккуратно, с головы, обрывком цепочки подтаскивая к себе подплавленный канделябр. Плюнув на потери, кидаю в содрогающееся тело все три своих гарпуна — они уходят глубоко, хорошо уходят, а что начинают плавиться — не беда. Основание канделябра, большое, тяжелое, с четырьмя выдающимися лапками, со всей дури обожженного орка, практикующего Ки, бьет по голове осьминожьей дряни.
— «Вы убили хара хаира: имя Кавалант ур. 220. Очки опыта +200 000 000»
— У слизи тоже было имя, — подметил, подходя к туше Умный Еж, — Скорее всего, ждать сородичей этого существа не стоит.
— Давайте лучше займемся нашими пострадавшими, — высказал я сильно подгоревшему некроманту, напоминающему сейчас мой же наполовину сожженный труп. Пришлось даже отгонять мысль, что вселенная в лице своего Куратора слишком сильно любит мои трупы.
Пострадали все, но что хуже всего — Переяслава потеряла большую часть своих корней, бывших далеко не рядовыми органами. Пока дриада их отращивала, Митсуруги чуть не сошла с ума от боли в проклятых глазах — мне пришлось их вырезать. Конечно, архимаг предпочла бы, чтобы операцию провел Акахиро, но нихонец лежал с поврежденным позвоночником и разбитым черепом. Пострадал даже Абракадавр, которому пришлось как-то поглотить всю доступную мертвую плоть, чтобы частично залечить повреждения своему настоящему облику.
Спонсором большей части плоти выступила Лала Всёпропало по прозвищу «Козырь».
Трикстер погибла.
Горевать по этому поводу никто не стал, даже когда дела у народа пошли на поправку. Да и кому было плакать? Митсуруги, похлопав свежевыращенными, спустя сутки, глазами, самокритично признала, что самая большая заслуга Козыря состояла в том, что ее останки пошли на восстановление Абракадавра, но извиняться за свой выбор «разведчика» даже не подумала. В принципе я ее понимал — как раз Ай больше всего и пострадала от нытья трикстера, но все равно было как то не по себе. Пусть Всёпропала была дурной как мартовская кошка, но таким условиям возрождения не возрадуешься. Выбраться-то она выберется, возможно, даже сразу, если Система возродит ее вне подземелья, но потом — только использовать Зов.
Оплавленный и погнутый канделябр я сунул себе назад в инвентарь. При взгляде на него приходилось переживать нешуточные приступы суеверия, пробивавшие меня даже сквозь «Отрешенность», но рассуждать нужно было рационально — если эта тяжелая фигня столько раз сработала там, где нужна была тяжелая фигня, то это совсем не повод ее мистифицировать.
В течение следующих двух недель мы аккуратно и осторожно шли на нижние этажи подземелья, старательно исследуя каждый закоулок в поисках затаившихся врагов и ловушек. И того и другого было более чем достаточно, но враги были представлены исключительно в мертвом состоянии. Спонсором их состояния выступал Умный Еж — как оказалось, он не поленился превратить всю зеленую массу листьев в исключительно мелкую пыль, которая не только отравила и засорила организмы сидящих в засаде монстров, но еще и здорово попортила механизмы и детекторы ловушек.
Мы медленно ползли вперед, по дороге обирая сундуки с магическим барахлом. Места теперь было… много, хоть это никого и не радовало. На большую шкатулку, содержащую в себе возобновляемый запас косметики Митсуруги смотрела с подозрением, но впарить его кому-нибудь из нас так и не решилась. Вообще, с места гибели Лалы, я стал индифферентно относиться к этим «призам», даже не пытаясь понять или рассмотреть, что там Ай сует каждому из нас. Монета получена? Можно идти дальше.
Последних пяти этажей не было. Был лабиринт из лестниц, нависающих над крупным озером бурлящей магмы. Рассмотреть конец лабиринта мы могли легко — это было небольшое черное здание, расположившееся на черном постаменте, вырастающим из этой самой магмы, до которого идти было совсем не близко. Полететь, увы, не получилось — всё, что высовывалось за перила лестниц, тут же получало очень крепкий удар электричеством от близлежащей лестницы. Проверить это довелось мне… как и сидеть потом полчаса, ошеломленно мотая головой и приходя в себя. Молнии били крепко и часто. Пришлось медленно и печально идти, часто останавливаясь и рассматривая, куда ведет тот или иной каскад лестниц.
Чертов трехмерный подземный мир. Хочу домой, туда, где почти все происходит на уровне глаз.
Развязка близилась — это уже было кристально ясно. Лестницы, переходы, конечное здание — идти оттуда было некуда. Опасности уже были позади… и мысль об этом заставляла быть готовым к любой пакости! Там, где заканчивались опасности этого мира, начинались куда более страшные и непредсказуемые, что исходили от бессмертных. Идя впереди всей компании и продолжая исполнять свой долг «танка», я мысленно готовил подготовленную конструкцию из немного доработанных мной цепочек.
— Стоп, я пойду первой, — приказала Митсуруги. Ее пальцы шевелились, сплетая заклинание за заклинанием, — Акахиро, ты замыкаешь. Если что — кричи!
Пришлось уступать место. Теперь впереди шли дриада и архимаг, за ними плелся я, а замыкали процессию подгоревший некромант и молчаливый шиноби. До небольшого здания, выполненного из «таграй хокку», оставалось менее ста метров ступенек.
Всё случилось не просто быстро, а молниеносно.
Митсуруги Ай издала странный крик, и они с Переяславой начали оборачиваться. Я тоже обернулся, чтобы увидеть, как Акахиро Рю, мигающий красным статусом клятвопреступника, в прыжке окутывает Умного Ежа десятками вылетающих из рукавов шиноби белых лент, с изображенными на них иероглифами. В обоих Бессов, вылетевших за пределы перил, били молнии — быстро, страшно, много, превращая тело нихонца в пыль, но почти никак не воздействуя на ленты. От Абракадавра летели клочья плоти, но рассматривать это я не стал.
За спиной тихо щелкнула собираемая конструкция.
В следующий миг я обернулся, чтобы увидеть спину Митсуруги и…
…глаза Переяславы, снявшей с них маскировку. Две бездны многовариативного бытия, способные надругаться над картиной мира любого разумного существа.
Я не удержался, чтобы не подмигнуть дриаде, перед применением «Пути Ветра»…
Вынимая из инвентаря и просто роняя страшный, гнутый, черный канделябр…
И быстро собирая три золотых пирамидки с трех черных постаментов, стоящих внутри черного здания.
Теперь осталось лишь обернуться, пряча в инвентаре пирамидки, не пригодившуюся цепную конструкцию с десятью неразрушимыми книгами, нагнуться за канделябром…
…и весело оскалиться, глядя в квадратные глаза золотого архимага Нихона, испуганно отскочившую от зазвеневшего канделябра.
— Сюрприз!
Глава 13 Кто не верблюд?!
— Соломон?!
— Может быть, — пожал я плечами, глядя на Переяславу, присевшую на отключившуюся Митсуруги.
Ситуация складывалась забавная. От моего «воровства» пирамидок (не забыть посмотреть, что это за фигня), обе девушки впали в шок до такой степени, что дриада забыла навести маскировку обратно. Как итог — Ай посмотрела ей в глаза… и благополучно вырубилась, оставив нас наедине. И вот мы с дриадой сидели в черной-черной комнате черного подземелья внутри черной пещеры с черным морем…
…и я понятия не имел, что говорить. Ну да, я подозревал, что моя бывшая подруга, видя, что близка к цели, постарается расправиться с выжившими, так я это не один делал! Не особо скрывающийся от меня Бенедикт, тихо преследующий нас под потолком, как бы намекал, что следует бдить. Как это сделать лучше всего? Да просто первым утащить то, зачем Митсуруги сюда заявилась! Нет, не совсем… а «взять поносить» — ровно до момента, пока мы не окажемся в Срединном Мире.
Но фокус с глазками я не предполагал. Магический удар в спину от самой розововолосой — да, потому и повесил защиту. А тут такое…
— Может быть… — задумчиво произнесла худенькая девушка с кожей, напоминающей коричневую кору дерева, пристально разглядывая меня двумя сияющими безднами, что у нее были вместо глаз, — …я, наверное, приму такой ответ. А то «да» … это, знаешь ли, чревато. Я существо подневольное, обязано выполнять приказы. А они были даны… на случай, если я что-то увижу или узнаю.