Порубежник

Новичок




– Хозяин, я отлучиться хочу. Вещички мои в комнате остались. Присмотреть бы.

Серебро он надел на себя, да упрятал в поясе, что приобрел еще у Збышека. При себе-то оно надежней. Можно, конечно, и в банк поместить. Но смысла в этом нет. Вскоре он собирался изрядно растрясти мошну. А так-то кроме коня, которого обихаживает конюх, хватает и иного. Да одна только кольчуга со шлемом и оружием чего стоят. Расхаживать же постоянно в броне так себе удовольствие.

– Да так-то у нас воровства не водится, не смотри, что за воротами града. Но ручаться, конечно, не стану. Люд разный бывает, – ответил хозяин постоялого двора.

– И как быть?

– Мальца какого со двора кликни, монетку ему дай, тогда справный догляд будет.

– А как сам чего удумает?

– Не-э. Такие тут не крутятся. Это же он не только себе заработок порушит. Тогда ить никому из них веры не будет.

– И сколько дерут аспиды?

– Это как сговоришься. Но ушлые, да, цену себе знают.

– Посоветуешь кого?

– Третьяка кликни.

На зов прибежал белобрысый малец. Одет в чистую домотканую рубаху, явно не по росту. Но она подпоясана пояском, так чтобы подобрать выше колен. Ну и порты, потому как уже считается отроком. Не босоногий, в добросплетенных лаптях. А это уже говорит в его пользу. Либо родители заботливые, либо сам малец основательный и старательный.

– За вещичками в комнате приглядишь? – поинтересовался Михаил.

– Сколь глядеть-то?

– Для начала пока вьюн цветок не откроет[2]. А там поглядим.

– И после нужно будет? – уточнил малец.

– Нужно. Эдак до полудня.

– Ну и чего тогда хоровод разводишь? – деловито пожал плечами Третьяк. – Десять копеек, и хоть весь день приглядывать буду.

– А не много ли просишь, мил-человек? – вздернул бровь Михаил. – То, чай, плата взрослого мужа, за целый день трудов.

– Твое дело. Хошь, плати, а не хошь, не плати, – ответил малец и вновь пожал плечами.

Но на этот раз с эдаким безразличием. Плату он, конечно, запросил более чем щедрую. Но, с другой стороны, хозяин двора не стал бы советовать именно его. Хорошая репутация, она дорогого стоит.

– Получишь свою плату, – пообещал Михаил.

– Копейку вперед, – и не подумав трогаться с места, произнес малец.

– А вот сейчас было обидно, – смерив Третьяка взглядом, покачал головой Михаил.

– То сам решай. Ты тут человек проезжий. Коли не уплатишь, так и убытку с тебя никакого. А мне тут жить, и слава дурная ни к чему.

– Резонно. Держи, – протянул он ему серебряную монетку в десять копеек. – Комнату-то сыщешь?

– Поди не маленький, разберусь, – деловито ответил тот.

Договорившись об охране своего имущества, Михаил отправился на пробежку. Оно бы неплохо и в броне потренироваться, но пока рано. Для начала хватит и того, что путешествует в ней. Тренироваться и приучать тело к нагрузкам нужно постепенно. А то ведь сдуру можно сломать и то, что костей не имеет в принципе.

Пробежка удалась на славу. Прежние тренировки наконец начали давать результат. И если не прекращать систематические занятия, то прогрессировать он будет быстро. Пока не дойдет до определенного уровня, когда развитие значительно замедлится. Так оно всегда. Но ему олимпийские достижения ни к чему. После этого потренироваться еще и по полной выкладке, а там уже только поддерживать форму.

Вернувшись, он удалился на задний двор, где размялся и приступил к гимнастическим упражнениям, в том числе и растяжке. Работники, возившиеся у конюшни и вообще по хозяйству, взирали на него не без любопытства. А то! Эдакое диво! Но Михаил не обращал на зевак никакого внимания. Пусть их смотрят.

Затем дело дошло до силовых упражнений. С этим имелись определенные трудности ввиду отсутствия спортивных снарядов. Но пришли на выручку подручные средства. Каменюка, бог весть за какой надобностью валяющийся у забора. Пара ведер, наполненных водой. Куда более объемная бадья…

Наблюдавший за телодвижениями Романова конюх подошел к бадье после него и эдак походя, с ленцой подхватил ее без видимого усилия. Снисходительно хмыкнул, кивнув троим зрителям в сторону горе-силача. И вразвалочку унес ее на конюшню, бросив через плечо, мол, коней поить надо.

Эта выходка вызвала насмешки со стороны троицы и абсолютно не задела Михаила. Ну силен конюх, хотя и не выделяется особой статью. Так и что с того? Зато даже без оружия, на кулачках Романов укатает его на раз-два. В чем он сам ничуть не сомневался. А коли так, то чего тогда яриться и бросаться что-то доказывать. Сильные люди в большинстве своем вообще снисходительны к уступающим им и пыжащимся что-то там доказать.

Под конец облился водой из колодца, окончательно взбодрившись. Ну и завершил столь славно начавшееся утро плотным завтраком. Не забыл прихватить кус копченого мяса, хлеб и крынку сбитня для мальца.

– Чего это? – тут же нахохлился тот, когда Романов предложил ему перекусить.


– Ты не петушись, Третьяк. Поди, плату получил сполна. Это просто угощение.

– Благодарствую.

– Вот это уже другое дело. А то гоношится, прямо куда бы деться. Я в детинец, может, получится на службу устроиться.

– В княжескую дружину?

– Ну а куда же еще. Ты не гляди, что я бадью, как конюх, таскать не умею, в драке злой и умелый.

При этих словах малец потупился и излишне энергично откусил от краюхи хлеба. Видел его в окне Михаил. И выражение лица приметил. А было оно таким, словно Третьяк хотел сказать, мол, дал же Бог такого хилого работодателя, которого за пояс всяк работник затыкает. Ну вот какой из него вой?

– Ладно, ушел.

– А броню? – удивился малец.

– К чему? Воинский пояс при мне, меч на боку, а больше мне и не нужно.

– Так на службу же поступать.

– Для этого броня совсем необязательна. Воин, он не в силе, не в оружии и не в броне. Он в голове, – постучав пальцем по лбу, произнес Михаил. – Коли ума тут нет, так никакое железо не поможет. Запомни, малой.

– Я взрослый уже, – вскинулся Третьяк. – Семья с меня кормится, как по весне батюшка помер.

– И много вас?

– Мамка и три сестренки, мал мала меньше.

– Н-да-а. Попал ты, парень.

– Куда попал? – не понял тот.

– Да это я так. Все, ушел.

Вчера он не дошел до детинца. Бог весть отчего, но банк находился вне его стен. Хотя, казалось бы, там куда безопасней. Впрочем, его здание само по себе тот еще крепкий орешек. Эдакий мини-замок внутри города. Вполне может выступить дополнительным узлом обороны. При Михаиле в Киеве, Пограничном и Новгороде они располагались именно в детинцах. Но, похоже, со временем появились причины, отчего решили отойти от такой практики.

Если улицы города были самыми обычными, в лучшем случае с деревянными тротуарами, то в детинце они выстланы бетонной плиткой. Деревянные башни и стены цитадели активно переодевались в камень. С углем в Червене, конечно, все очень сложно. Речного пути от Славутича к нему нет. Зато окрест хватает лесов, и цементный с кирпичным заводики активно дымят целыми днями.

– Куда? – с ленцой поинтересовался воин, несший стражу у ворот княжьего подворья.

Во двор детинца-то вход свободный, он, по сути, является престижным районом города. Тут тебе и главный собор города, и княжьи палаты, и дома бояр, и центральная торговая площадь. К слову, на ней так просто место в рядах не займешь. Даже торговать с возов может не всяк, кому вздумается. Все места застолбили раз и надолго. Ситуация один в один походит на рынок в его мире, где все давно определено и поделено.

Зато на княжье подворье вот так просто уже не попадешь. Впрочем, как и в любое другое. Но это и нормально. Иначе и быть не может.

– Мне в гридницу, Горазд Птаха звал.

– Что-то ты обличьем на воина не походишь, – хмыкнул тот, что стоял справа.

Михаил смерил его взглядом и вновь глянул на того, что слева. Коль скоро он начал разговор, то вполне возможно, что он и старший. Во всяком случае, по возрасту уж точно.

От ворот поворот Романов не примет. И дело тут вовсе не в самолюбии, а в возможном заговоре против великого князя. И нужно бы выяснить, показалось ему или так все и есть. Если же ошибается, то не беда. Со службы и уйти всегда можно. Вернуть серебро, и вся недолга. Тут за дезертирами не охотятся. Если не желаешь, чтобы вои от тебя уходили, заинтересуй их. Хотя за предательство спросят по полной.

– Елисей! – крикнул старший кому-то за спину.

– Чего? – появился совсем уж молоденький вой, а скорее новик.

Наемники, оно, конечно, хорошо. Но куда предпочтительней те, кто вырос под твоей рукой. К слову, «новик» не равно «дружинник». Так что их число не определяется указом Мономаха. Это Михаил выяснил. Зато возраст их ограничивается восемнадцатью годами, все, кто старше, либо в дружину, либо отсеиваются.

Романов без понятия, как дело обстояло в истории родного мира. Вполне возможно, что это уже изменение, вызванное его воздействием. Как и то, что привнесенные новшества не продержатся долго и будут нивелированы историей. Чего ему не хотелось бы. А потому он уж постарается сделать их необратимыми.

– Сходи за Птахой, – распорядился старший.

– Слушаюсь, – отозвался новик и умчался выполнять распоряжение.

Вскоре появился давешний здоровяк, которого сопровождал Зван. Оба в пропитанных потом рубахах. Не иначе как занимались на тренировочной площадке. Воинское искусство дело такое, требует постоянного оттачивания навыков. Вот так проявишь лень, а там не успел оглянуться, как с тебя уже стягивают броню на трофей.

– Пришел, стало быть, – окинув его взглядом с ног до головы, констатировал Горазд.

– Как видишь.

– Спишь долго.

– А мне торопиться некуда.