Порубежник

На следующий день Романов двинул прямиком по лесу, оставляя Тарнув по левую руку. Вообще-то посетить город не помешало бы. Вот уж где его след оборвался бы. Но в этом случае можно получить неприятности с другой стороны. Реципиент ведь, по сути, беглый. Поэтому эту возможность он отмел, продолжив двигаться в примерном направлении. Ну и время от времени путал следы. Для него это задержка незначительная. Для потенциальных преследователей – уже куда серьезней.

На следующий день Михаил вышел-таки на тракт, выяснив у встречных крестьян, что до городка порядка двадцати километров. Вот и ладушки. Дальше двинулся уже прямо по дороге. Идти было значительно легче. Настолько, что, судя по физическому состоянию, мог преодолеть за день не меньше сорока километров.

Так оно и вышло. Уже на закате дошел до постоялого двора, огороженного высоким бревенчатым забором. Зажиточное хозяйство. Без труда вместит парочку больших купеческих караванов – один, кстати, как раз располагается на ночлег. Длинный двухэтажный дом, обширная конюшня, сеновал, кузница.

Место ему нашлось на сеновале. Можно было и комнату, конечно. Но это при наличии звонкой монеты, с чем у Михаила имелись определенные трудности. С другой стороны, это куда лучше, чем ночевать одному в лесу. Пока стоило опасаться только хищников, все было нормально. Но после встречи с разбойниками спал он вполглаза, если не в четверть. Какой уж тут отдых.

Здесь же можно было расслабиться. Относительно, но все же. Во всяком случае, имелась надежда, что преследователи, если таковые есть, не станут марать себя убийством на постоялом дворе, где полно свидетелей. Убийство, оно и в Средневековье убийство, и спуску за преступление не будет. А еще тут есть возможность устроить какую-никакую сигнализацию.

Ночь прошла спокойно. Не сказать, что он голодал все эти дни, но отсутствие соли ощущалось. Он сдабривал еду золой. Так себе мера. А тут появилась возможность за мелкую серебрушку получить полноценный завтрак – большую миску каши с мясом, кус хлеба и крынку сбитня. И чтобы он от такого отказался? Да никогда!

– Малец, поди сюда, – позвал он мальчишку, прислуживавшего при постоялом дворе.

– Слушаю, господин.

– Держи пару монет. Принеси мне в дорогу соли, копченого мяса, сала, сыра и хлеба. Да уложи все в дорожный мешок попригожей. А это тебе за старание, – сунул он ему четвертинку монеты.

– Не сомневайся, господин. Все сделаю как надо, – заверил обрадованный мальчишка и убежал выполнять поручение.

Н-да. Всего лишь одно посещение постоялого двора, а уже изрядно поиздержался. Продать кольчугу, что ли? Все одно он ее и за броню-то не считает. Весит столько же, сколько и его прежний доспех, а толку от нее в разы меньше. Споко-ойно. Да, защита не очень. Но лучше уж такая, чем вообще никакой.

Завтракая, устроившись под камышовым навесом, Михаил наблюдал за суетой во дворе. Он малость припозднился. Возницы уже крутились у своих повозок, проверяя состояние колес, подмазывая дегтем там, где это было необходимо. У одной из них мужичок сноровисто работал топором, строгая какую-то жердь.

От кузницы доносится перестук молотков. Там уже стоит одна лошадь, и еще двух ведут. Проблемы с подковами нужно решать при малейшем поводе, иначе рискуешь заполучить расковавшуюся лошадь. А это уже никуда не годится. Собьет копыта и когда еще восстановится.

Не успел доесть, как появился мальчишка. К поручению он отнесся со всей ответственностью. Вот что серебро животворящее делает! Не за спасибо старался, а плату отрабатывал.

Мешок оказался простой торбой с привязанной к углам пеньковой веревкой. Обычное дело. Не новый, но без дыр и все еще крепкий. Продукты отмеряны щедрой рукой. Как бы шельмец еще и не прибавил лишка, отрабатывая вознаграждение. Хлеб еще теплый, завернутый в чистую тряпицу.

Кстати, так называемый кирпич. Значит, хозяин использует чугунные формы из Пограничного. Михаил и не думал в свое время делиться секретом варки и литья чугуна. Если только при потомках все не изменилось. Эдак ведь не только утварь можно отливать, но и детали пушек.

Романов как раз закончил ревизию продуктов и поблагодарил мальца, когда в ворота постоялого двора вошли двое воинов. Шлемы болтаются на поясах, головы покрыты суконными мурмолками, без оторочки. На спинах закреплены круглые щиты. На поясах помимо мечей еще и по топорику. В руках короткие копья.

Михаил не мог не обратить на них внимания, хотя и старался не подавать виду. Он узнал их еще до того, как они выдали себя тем, что приметили знакомый шлем, лежавший на столе перед Романовым. Не наблюдай он за ними, может, ничего не заметил бы. Но он и не собирался выпускать их из виду.

Память у него абсолютная. Ему совсем необязательно видеть лица. Тем более что они во время драки были прикрыты полумасками и бармицами. Но общее обличье, особенности их доспехов, успевшие проявиться характерные повадки – все это отпечаталось в его мозгу раз и навсегда.

Получается, его все же преследовали. Изрядно отстали, распутывая его зигзаги и скачки, но продолжали упорно идти по следу.

Можно, конечно, обвинить их в нападении на купеческий караван, но это будет его слово против их. Потянут на суд к местному князю. Там вполне может выясниться, что Романов не кто иной, как беглый холоп Лешек. Да еще и покусившийся на хозяйское добро. Вот не стоит думать, что при отсутствии средств коммуникации тут все так плохо с распространением информации.

Но и им поднимать шум не с руки. И причина та же самая. Не нужны им разбирательства. Опять же купцы, они разные бывают. А ну как на всякий случай прихлопнут всю троицу, а потом представят ту версию, какая им больше всего понравится.

Словом, нужно уходить и уводить этих ребят за собой. Остается только надеяться, что они пожаловали сюда не всей дружиной. Тут и парочка опытных воев та еще проблема. О большем числе и говорить не приходится.

Михаил как ни в чем не бывало направился на выход. Подозрений подобное поведение вызвать не должно. И оба воина повели себя вполне предсказуемо. То есть сделали вид, что их это не касается. Направились прямиком в трактир, чтобы заказать еду и выпивку. Одно из двух – они либо не одни, либо выяснят, в каком направлении он пошел, и двинутся следом. Возбуждать в нем подозрительность точно не станут. Если нашли своего братца, то наверняка определили, отчего тот скопытился.

Почему братья? Так ведь у Михаила фотографическая память. Просто сравнил все три лица и нашел много общих черт. Не признать в них близкое родство довольно сложно. Похоже, за ним отправились кровники. Вряд ли вся дружина состояла из родственников. И вообще, гоняться за одним целой толпой не спортивно. Тем более когда добро еще нужно пристроить. Однозначно их только двое.

Дойдя до излома, залег в траву, наблюдая за воротами постоялого двора. К этому времени его территорию уже покинул караван, направившийся в противоположную от Романова сторону. А вот и сладкая парочка появилась. И довольно споро припустила в его сторону. Да, Средневековье. Но кто сказал, что тут царит беззаконие? Опаску люди имеют, но если есть уверенность, что тебя никто не уличит…

Михаил выплюнул травинку, отполз назад за излом и, поднявшись, припустил под горку к опушке леса, до которого было не больше трехсот метров. Оказавшись же под сенью деревьев, перешел на быстрый шаг. Ни к чему устраивать забеги. Его новое тело еще не привыкло к подобным нагрузкам. Да и легкие все еще нуждаются в раскачке.

Метров через двести лесной проселок, а иначе этот тракт он назвать не мог, вышел на полянку диаметром метров пятьдесят. Романов пересек ее, после чего обежал по кругу, сделав небольшую волчью петлю, и засел в подлеске. Уж что-что, а маскироваться он умел.

А вот эти двое, похоже, умели держать след. Появились довольно скоро. И, судя по всему, были невероятно довольны собой. Михаил отпустил их метров на тридцать, после чего поднялся с уже наложенной на тетиву стрелой. Они успели расслышать треньканье и дернулись в разные стороны.

Но одному из них повезло меньше. Михаил даже не успел толком сбить прицел. Стрела прошла над самым краем щита, впившись в основание шеи. Не жилец, даже если бы это была бронебойная стрела. Но, зная, что шлемы они не надели, Михаил наложил охотничью, и рана вышла обширной.

Зато второй мгновенно перевел щит из-за спины, одновременно с этим бросаясь в атаку, держа на изготовку короткое копье. Нечего и мечтать о втором выстреле, но Романов его делать и не собирался. Вместо этого он выхватил меч и нож, сам бросаясь в атаку. Подлесок – не то место, где можно свободно рубиться.

Воин был хорош. Его молниеносная атака едва не привела к успеху. Будь на месте Михаила кто иной, и наверняка беды бы не избежать. Но Романов привычно скользнул в состояние, которое он называл боевым трансом, и хотя и с трудом, но сумел разминуться со стальным наконечником. А еще рубануть по древку у самой руки владельца. Выше усиления из железной пластины, предохранявшего как раз от рубящих ударов. Тупой стук, треск, и через мгновение в руках любителя тыкать копьем в людей остался только обрубок.

Контратаку незнакомец принял на ребро щита, уведя клинок в сторону. А в следующее мгновение его меч с коротким шуршанием покинул ножны и с ходу обрушился на Михаила. Однако лишь вспорол пустоту, едва не долетев до земли. Его владельца слегка повело, и он потерял равновесие, из-за чего на секунду замер в неудобной позе. Атаковать Романов не мог. Его тело находилось в неудобном положении.

Зато рука, сжимающая нож, была именно там, где надо. Клинок отправился в полет с нижнего положения, практически без замаха. Несколько тренировочных бросков не пропали даром. Он прекрасно запомнил баланс и отправил оружие точно в цель. Сталь вошла в шею с легким чавканьем.

Романов на автомате вышел из неудобного положения и был уже готов к новой атаке. В случае если бы его противник все же увернулся, ему это мало чем помогло бы. Михаил делал основную ставку не на поражение цели ножом, а на то, что этот бросок на мгновение отвлечет противника, после чего он поставит завершающую точку. Не понадобилось. Вот и славно.

– Ну что, Миша, поздравляю тебя. То пусто, то густо. Тут одного только железа не меньше чем на сотню гривен серебра. Хм. Интересно, а Мономах провел до конца денежную реформу? Да какая разница, – осмотрев павших, пожал плечами он.

Признаться, его сейчас куда больше занимали сапоги одного из братьев. И дело даже не в том, что они были в хорошем состоянии. Если верить глазомеру, а не доверять ему нет никаких причин, то размерчик у него под стать ноге Михаила. И это радовало особо.






Глава 4

Дурные вести




– Экий ты! Девяносто динариев! Никак издеваешься. Брони и оружие ить не новые, а использованные, с бою взятые. Да и качеством, прямо скажем, не очень. А цену гнешь, как за работу лучших мастеров. Дорого. Не возьму, – развел руками купец.

– Угу. А еще и тебе нужно что-то заработать, – одарив его широкой улыбкой, произнес Михаил.

– А чего греха таить, это мое ремесло. И коли мне выгоды нет, то и браться за дело не стоит.

– Согласен, уважаемый. Каждый ищет свою выгоду. И сколько ты готов положить за него?

– Пятьдесят динариев, и только из уважения к славному воину.

– Жадность порождает бедность, уважаемый Збышек, – все так же улыбаясь, покачал головой Михаил.

– Ты за словесами-то следи. А то ить не погляжу, что весь из себя справный вой.

– Не сердись, уважаемый. Давай так. Ты платишь мне шестьдесят динариев и позволяешь ехать в твоем караване до Киева. Эдак и мне сподручней, и тебе, случись беда, лишний меч не помешает. И это последняя моя цена. Если не согласен, поищу другого покупателя. Мне спешить особо некуда. Не сегодня, так завтра тут пройдет другой караван. А то и до Червеня дойду, да там продам с большим прибытком.

– Не тяжко будет? Путь, поди, не близкий, – хмыкнул купец.

– Ничего. Своя ноша не тянет. А монета в кошеле пока водится.

– То есть плату как охранник ты не запросишь?

– Нет. И даже сам себя всем обеспечу. Но коли случится драка, то все взятое мною с бою моим и будет, – подтвердив, счел необходимым уточнить Романов.

– А согласен, – протянул руку купец.

– Вот и договорились, – скрепляя сделку рукопожатием, произнес Михаил.

Убитых он не просто оставил в лесу, а прикопал от греха подальше. Как уже говорилось, законы работают и здесь. Помимо брони и оружия он с них разжился еще и вещичками. Нужно же во что-то переодеваться.

Ну и кошели их к нему перешли. В них обнаружилось сто пять дирхемов, что составляет чуть больше пяти золотых динариев. Ну и резаная монета – в Польше, как и во многих других государствах, имеют хождение арабские монеты, которые режут для размена.

А вот на Руси с недавних пор дела обстоят иначе. Мономах провел-таки денежную реформу, составив стройную десятичную систему из золотых, серебряных и медных монет. Золото появилось совсем недавно, уже при его сыне.

Это Романов узнал из разговора с купцом Збышеком, направляющимся в Киев. Его караван он нагнал на одном из постоялых дворов. Михаил намеренно завел с ним разговор, дабы навести мосты. Ему ведь нужна была попутка. И этот караван был ничуть не хуже других.

А еще стало известно и то, о чем Лешек понятия не имел. В частности, то, что великий князь Мстислав Владимирович взошел на киевский престол при непосредственной поддержке своего дяди Ростислава, ратующего за дела своего покойного и любимого брата Владимира Рюриковича, прозвищем Мономах.

К слову, сам Ростислав взял фамилию Всеволодов. Еще одна из реформ Мономаха, предложенная Михаилом и нашедшая свое воплощение в реале. Правда, сомнительно, чтобы тут все было гладко. Помнится, при жизни Романова князья были далеко не в восторге от того, что их вот таким нехитрым способом отдаляют от рюриковских корней. На фоне этого фамилия дяди и опоры великого князя явно указывала на то, что он намеренно и добровольно отстранил себя от очереди на престолонаследие…

Вообще-то Романов предпочел бы взять все монетой. Так оно куда проще. Но у купца на это был свой взгляд. Золото он вообще не предложил. Монетами выдал только две сотни дирхемов, эквивалент десяти динариев. В счет остального массивный серебряный шейный обруч, браслеты и новгородские гривны. Они наряду с киевскими все еще имели хождение за пределами Руси. Внутри-то все строже насаждают новую денежную единицу. Но пока придерживаются смешанной формы товарно-денежных отношений.

Со слитками Михаил сразу же направился к владельцу постоялого двора. Ему нужна была лошадь. Нет, не под седло. Сомнительно, чтобы тут нашлось что-то стоящее. К слову, средств у него хватило бы. А вот вьючное животное ему не помешает. Вернулся-то он в этот мир гол как сокол, но уже успел прибарахлиться. Ну и продовольствие докупил. А то как же. Питаться-то ему нужно. Сам обозначил, что будет наособицу.

В путь выдвинулись уже через час после удачной сделки, будучи полностью довольными друг другом. Внакладе не остался никто. А все потому, что Романов не считал нужным бодаться за каждый серебряный. Как говорится, легко пришло, легко ушло. Опять же для него одного серебра более чем достаточно. Сейчас его положение на порядок лучше, чем в первое путешествие.

– А ты за какой надобностью на Русь, Михайло? – поравнявшись с ним, поинтересовался сидящий в седле купец.

За долгое время ему уж приелось давно и хорошо знакомое окружение. А тут новый человек. К тому же они неплохо поговорили вчера вечером. Сразу видно, повидал новичок многое, как во многом и разбирается. Так отчего бы и не скрасить путешествие разговором.

– Известно за какой, – скосив взгляд на всадника, пожал плечами идущий пешком Романов. – На службу устроюсь. Поди, добрые вои всегда в цене.

– Думаешь, что настолько хорош? – недоверчиво хмыкнул Збышек.

– Уверен. А к чему ты спрашиваешь? Сомневаешься? Так ведь ты сам сегодня купил у меня парочку броней.

– Ну, брони еще ничего не значат. На Руси уж лет двадцать как князьям вышел запрет содержать большие дружины. А потому они набирают себе только лучших из лучших.

– Не получится на Руси, сладится в Константинополе. Я слышал, в варанге всегда нужны вои. Но вот то, что ты говоришь про Русь… – Михаил озадаченно покачал головой.

– Точно тебе говорю. Да. Именно двадцать лет назад это и случилось. Я тогда только второй год как купечествовать начал. Замятня одна уж больно удачная вышла, добыча выпала богатая. Вот я и решил податься в купцы. В первый раз с товаром хорошо обернулся. Ну и чего мне, от добра добра не ищут. Опять отправился в Пограничный. Да Господь меня хранил. Задержался в пути. А тут такое дело, великий князь Владимир указ издал, что князья могут содержать дружину не более чем пять сотен воев, удельные – до двухсот, а бояре только полсотни. Кто умыслит нарушить указ, тот повинен в измене и будет судим.

– Даже так, – хмыкнул Романов с явным недоверием.

– Вот и князья не поверили. А пуще всех Петр Романов, сын и наследник ближайшего сподвижника Владимира Мономаха. У него ить своя дружина крепкая, да все жители княжества через воинскую службу проходили. И тут вдруг взять да все порушить. Ну и еще великий князь повелел ему подати платить вдвое больше против прежнего.