Порубежник

Наконец настал момент, когда Строева оставили последние сомнения. Он долго молча стоял перед Михаилом и смотрел ему в глаза, стараясь понять необъяснимое. Постепенно в нем крепла вера в происходящее, что Романов отмечал, наблюдая за малейшими изменениями его выражения лица.

Наконец Данила принял решение, подошел к столу, налил в кружку сбитня. Плеснул туда из склянки зелье и единым махом выпил. Сел на стул и вновь посмотрел в глаза Михаила.

– Я тут достаточно долго. Ты все видел. Противоядие мне было не принять. Склянка с зельем была на виду. Как быть, ты знаешь.

Пока не подействовало зелье, он вызвал из-за двери стражу и приказал привести Ксению. Не прошло и минуты, как она оказалась в пыточной, и с нее сняли кандалы. Михаил ободряюще улыбнулся и указал на сидевшего боярина, на лице которого постепенно появлялось блаженное выражение. Она недоумевающе посмотрела на Романова, но тот лишь вновь показал подбородком на хозяина Озерного.

– Кто велел убить Петра, его семью и Алию? – видя, что Ксения довела клиента до нужной кондиции, поинтересовался Михаил, все так же будучи прикован к дыбе.

– Мономах, – блаженно вздохнув, ответил Данила.

– Кто знал об этом?

– Федор и его подручные.

– А Ростислав?

– Он должен был захватить город так, чтобы не предать его разору, арестовать князя с семьей и представить их на княжий суд. Федор все сделал за его спиной. Потом выдал нескольких павших в сече за казненных убийц княжьей семьи.

– Зачем это нужно было Мономаху?

– Серебра от Пограничного стало поступать меньше, а князю его постоянно не хватало. Петр же воспротивился давать столько, сколько давал ты.

– Ты знал о том, что затеял Федор?

– Нет. Мне сказали, что князя будут судить и постригут в монахи.

– Откуда узнал, как было на самом деле?

– После провел свое дознание и все вызнал.

– Для чего узнавал-то?

– Чтобы посчитаться с убийцами, когда придет срок.

– Так отчего же не посчитался?

– Ждал, пока князь Ростислав перестанет сильно в нем нуждаться. Потому как кроме Всеволодова иной надежной опоры у киевского стола нет.

– И сколько ты еще собирался ждать?

– Недолго. Архипка уже набрал достаточно сил. Еще малость укрепится, а там и спрос учинить можно.





Глава 23

Старые друзья




– А как твои люди смогли подслушать мой разговор с Ксенией? Я был абсолютно уверен, что это невозможно, – отрезая кусок мяса и отправляя его в рот, поинтересовался Михаил.

– Так они и не подслушивали. Они подглядели, – подмигнув, ответил Данила.

После случившегося в подвале Строев окончательно и бесповоротно поверил в то, что Михаил именно тот, за кого себя выдает. А коли так, то и относился к нему как прежде. Разве только более вольно. Все же с годами он заматерел, а это не могло на нем не сказаться. Ну и наконец, серьезная разница в возрасте. Что ни говори, а он вдвое старше реципиента Романова.

– То есть как подглядели? – спросил Михаил, впрочем уже начиная догадываться.

– Приметил я как-то одну бабку, что туга на ухо да вредная характером, – начал рассказывать он. – Как оказалось, она слышит больше глазами, чем ушами. Глядит, как говорят, и все понимает. А видит так, что подзорную трубу можно выбросить. Бывало, у колодца начнут бабы ей косточки перемывать, вроде и далеко от нее, и тихо говорят, а она им тут же разгон и устроит. Вот я и подумал, а не научить ли и мне моих людишек так же. Это же сколько полезного можно узнать.

Данила потянулся к кружке с пивом и сделал добрый глоток. Довольно крякнул, поставил на стол и вновь взялся за нож.

– Действительно, – поражаясь тому, как сам до такого не додумался, произнес Михаил и, в свою очередь берясь за кружку, уточнил: – И как учил-то?

– Поначалу ничего не получалось, – пережевывая мясо, начал пояснять Данила. – Потом смекнул и замотал им уши повязкой, да войлок подложил. Слышать-то вроде слышишь, только плохо очень. Хочешь не хочешь, а начинаешь за губами следить. Я и сам так выучился. Очень полезная штука.

– Согласен, – кивнул Михаил.

Вообще-то у него все получится гораздо проще и быстрее. С его-то абсолютной памятью. Разложит все по полочкам, и вуаля. Ему даже тренироваться не нужно. Достаточно один вечер на это убить, благо перед мысленным взором может вызвать любую картинку с говорящим собеседником, вычленяя движение губ. Просто он раньше об этом как-то не думал.


А ведь реально полезная штука! Уже сегодня же займется этим. Вот уединится в своей комнате на постоялом дворе и систематизирует имеющуюся у него «базу данных». А завтра проверит в действии. В успехе он не сомневался. Как и в том, что быстро наработает необходимый опыт. Не впервой уж этим заниматься.

– Михаил Федорович…

– Михайло, – оборвал Романов Строева, оторвавшись от мяса и ткнув в его сторону ножом. – Зови меня Михайлой, и по батюшке я получаюсь Романов.

– Добро. Так вот, Михайло, я что подумал. Если судить по тому, что было в подвале, ты вызнал все, что тебе было потребно, и теперь нужды в Ксении не имеешь.

– Ты это к чему?

– Отдай ее мне.

– Не понял.

– Она ведает о зелье правды. Сболтнет где лишнего, пойдут пересуды. Так-то о нем ведают только проверенные люди. А тут, получается, наружу все выплеснется. Оно надежней, коли она при мне будет. Опять же баба смекалистая, мужики у нее будут что мягкий воск. Мне такая в самую пору будет.

– Ксения не холопка, и я ей обещал устроить ее будущее. Так что забудь. А что до тайны, так она хранить их умеет. Лишнего не сболтнет. И хватит об этом.

– Так-то оно так…

– Данила, если с ней что случится, я знаю, с кого спросить.

– Я все понял, – стушевавшись, произнес тот и вновь подступился к мясу.

Вот ведь. Сидит перед боярином простой вой, ничего из себя не представляющий. Да еще и моложе вдвое. Но робеет перед ним Строев. Хотя по факту полностью контролирует ситуацию в шести удельных княжествах. Все же крепко он поверил в реинкарнацию Романова. Да и как не поверить, коли тот выдавал такие подробности, каковых никто иной и знать-то не мог.

– Пыточная-то, поди, не пустует ради того, чтобы замаскировать то, что пользуешься зельем правды? – хмыкнул Михаил.

– Для этого, – проглотив кусок, ответил Данила и вновь стушевался, вздохнул и заговорил, ну или скорее начал мяться: – Хм… Михайло, я это… ну… По моей вине, значит…

– Ты поступил так, как и должен был, – покачав головой, оборвал его Романов. – Благодаря тебе сейчас Русь едина. И может остаться таковой. Откровение мне было. Грядет беда страшная. И только единое государство против той напасти выстоять сможет. Петр же то единение в самом начале порушить мог. Да и сейчас все еще может развалиться. Непрочно у нас пока все. Наживую наметано. А надо бы накрепко сшить.

– А откуда беда-то придет? – ничуть не усомнившись в словах Михаила, поинтересовался Данила.

– С восхода. Из степей, откуда пришли половецкие орды. Так что ты все верно сделал. Нет твоей вины в том, что Мономах удумал злодейство, а Федор стал его карающей десницей. И ведь глупость какую свершил. Ведаешь, как нынче дела обстоят в Рудном?

– Ведаю. Худо там все. Началось все с того, что эта твоя паровая машина сломалась. Починить ее некому было, так как Леонид захворал да помер. Вот и разобрали ее, чего железу да чугуну попусту ржаветь. Потом начали народ поджимать. Людишки как тараканы принялись разбегаться. Многие подались в Пограничный к Матвею. А там княжьи люди их и холопить начали. Сегодня в Рудном печей вдвое против того, что при тебе было, а выдают они немногим больше. В Угольном дела не лучше. Углекопы раньше трудились за жалованье, теперь же, считай, за еду, а потому работают без огонька. Вывозить уголь тяжко, так как дорога ветшает, как и мосты. Корабли колесные все в казну отошли, команды их похолопили. Так они раз от разу на приколе стоят, так как ломаются. Если бы как прежде было, то и уголька добывали бы поболее.

– Вот то-то и оно. Мысль Ростиславу надо бы подбросить, что грады неплохо бы вернуть в хозяйственные руки. Матвею это под силу. Как там будет с его наследником, не ведаю, но он поднять такое дело сумеет. Ну или бояр найти достойных. Поди, найдутся такие.

– То вотчина Романовых, – покачав головой, возразил Данила.

– Матвей не пропадет. Эвон сколько ремесел развивает. Сильному же государству без железа и стали никак нельзя.

– Прав ты. Но я пока исподволь все же веду к тому, чтобы вернули грады Матвею. Слухи там разные, разговоры да пересуды. Ну и в окружении Мстислава парочка наушников имеется. Троих уж воевод к ногтю прижали за воровство. Двоих в Рудном и одного в Угольном. Только великий князь пока возвращать их не спешит. Ничего, вода камень точит.

– А ты, я гляжу, раскидал свою паутину до самых великокняжеских палат, – с уважением произнес Михаил.

– Живу долго, Михайло Романович, а годы те нужно было чем-то занимать. Вот и тружусь по мере своих сил, – отпив пива, ответил Строев.

– Ну что сказать, с толком ты их занял. И не только в тайных делах. За двадцать лет поставить град, да еще такой ладный. Как умудрился-то?

– Ну, поначалу-то все тяжко было. Со мной из Пограничного ушел десяток моих людей с семьями. Мономах мне повелел осесть в этих местах да приглядывать за князьями Полоцкими. Выдал денег на обустройство. Щедро, но не настолько, чтобы град поставить. Место это я сам выбрал. Удобно оно расположено. А там и удача улыбнулась. Случайно обнаружился карман с чистейшим белоснежным песком. Сманил я парочку мастеров из Пограничного и устроил варку стекла, да наладил изготовление подзорных труб. Товар-то дорогой. Вот он в основу моей казны и лег. На этом, считай, и град поставил, и соглядатаев содержу. На серебро из княжеской казны не разгуляться.

– Ну что сказать, действительно повезло. Только ты бы не варил прозрачное стекло. Лучше подзорные трубы ладь. Этого тебе надолго хватит. Слышал, поди, что карман песка на Псёле оскудел. По весне Матвей будет отправлять корабли возить его из-за моря.

– Слышал. Да только на одних подзорных трубах далеко не уедешь. Товар этот не так спросом пользуется, как стекло. Ничего, я тут награду пообещал тому, кто сыщет такой песок в округе. Где есть один карман, должен найтись и другой.

– А ну как не сыщется? Вокруг Пограничного не нашлось.

– Тогда возить стану, как князь Матвей, – пожал плечами Данила.

– Архип твой когда сможет занять место Федора?

– Посчитаться желаешь?

– Ну, до Мономаха мне не добраться, а кости его из гробницы выбрасывать глупо.

– Думаю, еще года два, не меньше.

– Ладно. Обожду пока.

– Хм… Михайло Романович, я чего спросить-то хотел. Может, тебе деньги потребны? Так ты только скажи.