Порочная слабость

А я потянулась к нему. Мне было мало его ласк. Я хотела ощутить его всего, целиком, глубоко в себе.

Дрожащими пальцами дернула спортивные брюки с Леши, задохнулась, когда поняла, что прихватила и белье. Мой Зверь предстал передо мной в полной боевой готовности, такой же прекрасный, как и год назад. Сильный, с красивым рельефом мышц, накаченным торсом и крепкими руками.

– Ты такой красивый! – простонала я, касаясь кончиками пальцев шрамов, едва заметных в полумраке спальни.

– Скажешь тоже, малыш, – горько усмехнулся Леша, накрывая мои пальцы своей ладонью, поднес их к своим губам, жадно втянул воздух и заглянул в мои глаза: – Я калека теперь. С рукой беда, да и в целом непорядок.

– Ты самый лучший, Леша! И не спорь! – отчаянно зашептала я грозным шепотом.

Леша коротко хохотнул, а потом стало не до смеха. Я всем телом прижалась к нему, позволяя его возбуждению уткнуться в мой живот.

– Леша-а-а! – настойчиво застонала я. – Ты так мне нужен! Я сейчас с ума сойду, Леша!

Мой Зверь шумно выдохнул, стиснул меня сильнее, без слов позволяя понять, что ему я нужна не меньше.

– Я, знаешь, собирался любить тебя долго, – пробормотал Леша, стремительно укладывая меня на спину на скрипучий матрас.

– Давай потом, Лешенька! – захныкала я требовательно, развела бедра и подалась навстречу любимому.

Задохнулась от счастья, когда ощутила на себе всю тяжесть его тела, когда тугая напряженная плоть толкнулась в меня, а по всему телу промчалась волна наслаждения.

– Да-а-а-а! – выдохнула я, ощутив на своем лице нежные поцелуи и рваное дыхание.

Леша осторожно, словно шел по минному полю, погружался в мое тело, мучительно медленно. А моя жажда по нему становилась только сильнее.

– Ох, Лешка! Зачем мучаешь меня?! – хныкала я.

В ответ получила приглушенную, не самую цензурную фразу. И мой Зверь все же не выдержал, жестко и властно набросился на меня. А я млела от каждого толчка крепких бедер, от каждого сводящего с ума поцелуя, от надсадного дыхания, от жадных рук, сжимавших меня до боли, но невероятно нежно.

Мне казалось, что пронеслась вечность, прежде чем мое тело разлетелось на кусочки, придавленное Лешей к скрипучему матрасу.

Кровать не выдержала напора, ножки подкосились, и вся конструкция рухнула на пол в тот самый момент, когда мой Зверь яростно зарычал, пряча лицо в мое плечо и изливаясь в мое тело.

Я замерла, ожидая, что Леся проснется. Кажется, и Леша тоже. Мы застыли, глядя друг на друга, хватая воздух ртами и сжимая друг друга невероятно крепко.

В ответ тишина. Дочка спала безмятежно и крепко, не подозревая, чем именно занимались ее родители только что.

– Пошлю утром ребят за новой, – выдохнул Леша в мой висок.

Я захихикала, не выпуская любимого из объятий. Я была слишком счастлива, чтобы говорить.

Спустя минуту, когда Зверь просто стащил матрас на ровный пол и лег удобнее, он устроил меня на себе и накрыл одеялом. Я была счастлива настолько сильно и бесповоротно, что никакие неудобства не помешали мне насладиться этим счастьем.

– Хорошо здесь, – вдруг пробормотал Леша. – И воздух чистый.

– И от столицы далеко, – добавила я.

Леша промолчал.

– Утром расскажешь мне все? – тихо спросила я.

– Если ты этого хочешь, – согласился он, но я ощутила напряжение в крепкой руке, обнимавшей меня за плечи.

– Люблю тебя, – шепнула я, прижалась губами к его груди там, где билось сердце, и прикрыла глаза.

Мне было легко говорить эти слова. Пусть они и оставались без ответа. Я не рассчитывала на ответное признание. Мне хватало того, что я видела в его глазах, читала в его мыслях и поступках.

Леша перехватил мой подбородок, потянул, заставив посмотреть в его глаза. Легкий поцелуй в кончик носа и искрящийся счастьем и обожанием взгляд.

– Ты мое счастье, маленькая, – хрипло пробормотал он, обводя кончиком пальца контур моих губ. – Все для тебя сделаю. Для вас.

Я бы разрыдалась, но Леша не позволил. Прижал к себе, жадно впился поцелуем в мой рот, выпивая стоны и отбирая дыхание.

А я твердо и окончательно поверила в то, что этот мужчина – весь мой, принадлежит мне и всегда будет моим, что бы ни случилось в будущем, какие бы сюрпризы не подбросила нам судьба. Отныне мы всегда вместе.

* * *

– Спит? – заглянул через плечо Лины.

Малышка действительно сопела, да и сама Лина с трудом сидела, не переставая зевать, и безуспешно пыталась держать глаза открытыми.

Дочь поела, сделала свои принцессовские дела и без капризов вернулась в сонное царство.


А мне, по-идиотски, хотелось смеяться и орать в голос. Никогда я не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, глядя на моих маленьких красавиц.

– Угу, – кивнула Лина.

Помог ей устроить дочь в кроватке и тут же обнял, сгреб, прижал к себе. Легкая сорочка разделяла наши тела.

– Пойдем спать, маленькая, – вздохнул я, пытаясь думать не о манящем и сводящем с ума теле, а о том, что моя хрупкая женщина устала и валится с ног.

А я, сволочь и скотина похотливая, дорвался, называется.

Член вновь налился возбуждением. Лина хихикнула, не открывая глаз. Послушно улеглась на матрас, обняла в ответ, прижалась губами к моему плечу.

Я вперил взгляд в темный потолок.

Спи, мать твою!

Но команда не работала. Накатывали волны жажды и потребности вновь погрузиться в охренительно желанное тело моей женщины, а ее теплое дыхание скручивало всего меня в бараний рог.

Я старался не шевелиться, не дышать, но дурманящий аромат Лины подчинял мою волю, буквально ставил на колени перед этой хрупкой девчонкой.

А ведь было время, когда я видел страх в ее взгляде. Она боялась меня, считала зверем, чудовищем.

Или до сих пор считает?

– Не спишь? – сонно шепнула Лина, когда я подумал, что она крепко уснула.

– Сплю, – соврал я.

– Тебе нужно скоро уезжать? – вновь вопрос.

– Нет, – осторожно ответил я.

– Тогда что тебя тревожит?

Лина так и не открыла глаз, лежала на моей груди, безмятежно и спокойно, словно это место было единственным, где она хотела бы находиться сейчас.

– Я застрелил Марка, – на одном дыхании произнес я, поставив точку в собственном приговоре.

Пусть Лина и говорила, что любит меня, но существуют вещи, которые нельзя простить. Вещи, которые я сам себе не простил бы.

Лина открыла глаза. Я прочел явное беспокойство в ее сонном взгляде.

– Тебя арестуют? – выдохнула она, а ее пальцы сжались на моей ладони, вцепились мертвой хваткой, будто Лина боялась меня отпустить.

– Нет. Для всех я умер, сгорел в своем доме вместе с Марком, – мотнул головой.

Я не хотел делиться подробностями, но и скрывать ничего не собирался. Лина имеет право знать всю правду.

– Тогда все ведь хорошо? – прошептала она. – Тебе ничего не угрожает? Ты не уедешь от нас, да? Пожалуйста, скажи, что останешься с нами! Леша!

– Ну, куда я без вас, маленькая?! – хмуро пробормотал я, не до конца веря в то, что достоин этой женщины.

– Верно! – кивнула Лина. – И ты мне сына должен, Алексей Сергеевич!

– Я помню, – ответил, перебирая пальцами ее длинные, спутанные локоны. – Родим сына, построим дом. Все по понятиям.

– Этот дом чем тебе не угодил? – лукаво поинтересовалась она.

– Хороший дом, – подыграл я ей. – Но места маловато. Нам бы что побольше да повыше.

– О, нет, Леша! – отчаянно затрясла головой Лина. – Больше ты меня не затащишь выше первого этажа!

– Надеюсь, местный ЗАГС одноэтажный, – совершенно серьезно предположил я, а Лина распахнула глаза в удивлении.

– ЗАГС? – уточнила она.

– Если хочешь сына от меня, придется и замуж выйти, – произнес, а сам с трудом заставил себя лежать спокойно.

– У меня даже платья нет подходящего! – вскинулась Лина.

– Ребята привезут, не впервой, – хмыкнул я, а Лина вернулась на свое место, вновь прижалась щекой ко мне, затихла.

– Тогда ладно, – милостиво разрешила девчонка, а потом забавно подмигнула, вызывая огромное желание рассмеяться. – Но учти, на такие жертвы я иду исключительно ради сына.

– Так я и думал, – вздохнул я.