Порочная слабость

Заверин вышвырнул меня, как ненужного котенка.

Именно так я расценивала мое бегство, инициатором которого был Кирпич. Он же, Славик, тащил меня за локоть по всем коридорам, лестницам, через странный подвал со стойким запахом сырости и торопливо впихивал в салон автомобиля.

Стоило нам оказаться в креслах, как водитель тут же рванул машину с места. И уже через десять минут сумасшедшей езды Славик выгружал меня их машины и подталкивал к лифту.

Я успела лишь глубоко вдохнуть приятный воздух опускающейся на город ночи. И даже не возражала, когда Кирпич отправил меня в спальню.

– Переоденься, – скомандовал охранник.

О сне я не думала. Хотя тело поняло, что опасности больше нет, и на смену нервному напряжению пришла апатия.

Я торопливо сменила платье на футболку и свободные спортивные брюки и помчалась пытать Кирпича.

Кирпич как раз говорил по телефону. В основном, слушал. И я ничего не могла понять по невозмутимому выражению лица этого хмурого мужчины.

Ну и ладно.

– Как там Антон? – осторожно спросила я, когда Слава убрал телефон в карман.

– Из «Лотоса» он вышел своими ногами, – ответил Кирпич, я заулыбалась, собралась броситься на шею неразговорчивому верзиле, но замерла, наткнувшись на его предостерегающий взгляд. – Угомонись, пигалица. И в следующий раз думай прежде, чем делать. В некоторых ситуациях это спасает жизнь. И не только твою.

– Поняла! – согласно кивала я.

Чайник закипел. Мы со Славой молчали. Каждый думал о своем. И когда я почти выпила весь чай из своей кружки, Славик вдруг странно взглянул на меня и выдал:

– Выходит, спасать тебя уже не нужно. Так даже лучше.

Задумчивость на лице Кирпича сменилась едва заметной улыбкой. И я готова была провалиться сквозь землю, если эта улыбка – не одобрение.

– Вот Зверя не помешает спасать, – загадочно подмигнул Кирпич.

Я поняла фразу буквально. В душе что-то екнуло, замерло, заледенело.

– Думаешь, Шах его… Шахов Алексея…? – никак не могла произнести напугавшую меня до чертика фразу.

– Дурында! – нахмурился Славик. – С Шахом наш Зверь справится. А вот с тобой…

Договорить Славик не успел. Лифт почти бесшумно распахнулся, и в просторный холл вошел Заверин.

Я подскочила со своего места, едва не опрокинув остатки чая из кружки. Славик тактично подхватил посуду, составил все на небольшой поднос, на котором мы принесли из кухни чашки, печенье и кипяток, и скрылся в кухонной зоне.

А я стояла и смотрела, как Заверин развязывает галстук.

Захватывающее зрелище. Но больше всего завораживали глаза мужчины.

Дикие. Безумные. Вспыхнувшие желанием и страстью.

Я с трудом сглотнула. Пылающий взгляд мужчины заскользил по моим плечам, груди, задержался на руке, в которой я все еще зажимала кусочек печенья.

Где-то в другом измерении Славик скрылся в лифте и оставил нас наедине.

Там же, за границами сознания, остался и Тоша, Шах, даже мама, с которой я планировала все же поговорить без утайки и секретов.

Там осталась и моя прошлая жизнь, мои страхи и тревожные мысли.

А здесь, перед Алексеем, осталась я. И не собиралась прятаться от него.

Я хотела принадлежать ему. Хотела, чтобы он принадлежал мне.

Я сделала робкий шаг вперед. Пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть тягучую жажду в потемневших глазах.

– Угостишь? – хрипло прошептал Леша.

Подняла ладонь с печеньем. Кажется, мои пальцы дрожали, когда мужчина наклонил голову и подхватил небольшой кусочек.

Печенье было вкусным. Безумно вкусным. Но еще вкуснее были прикосновения языка к коже моих пальцев.

Печенье давно закончилось. Но, кажется, Леша этого не заметил. Продолжал слизывать несуществующие крошки. А я с трудом стояла на ногах.

Это было так интимно и откровенно. Так захватывающе, что я медленно и безвозвратно теряла рассудок.


Моя рука взметнулась к мужскому затылку. Я ощутила дрожь, промчавшуюся волной по крупному телу. А потом мир перестал существовать. Его вытеснил Заверин своей высокой и сильной фигурой, своими крепкими обжигающими руками и удивительным хриплым голосом.

Требовательные губы заскользили по моему плечу, задержались на шее. А сильные руки крепко стиснули, подхватили, понесли куда-то.

И было плевать, куда, зачем, для чего… Да пусть даже на край света! Главное, с ним!

Мы оказались в ванной комнате. Моя одежда улетала в стороны. Мои пальцы дрожали, когда я пыталась расстегнуть крохотные пуговицы на рубашке. Не получалось.

Леша стащил мешавшую рубашку через голову, а потом нетерпеливо прижал меня спиной к стене.

Горячее тело буквально расплющило меня о теплый кафель. Жадный рот впился в мои губы, а властный язык раздвинул их в требовательном, собственническом поцелуе.

Я не смутилась, когда оказалась голой перед Алексеем. Вода смывала любые страхи и стеснение. Оставляла лишь жажду и страсть.

Я хотела его. Хотела, чтобы он оказался глубоко во мне, чтобы его руки сжимали меня до хруста в каждой косточке.

Властные ладони сжали мои бедра, раздвинули, приподняли. Жадный рот впивался в нежную кожу на моей шее, плече, задержался на груди.

Я прогнулась навстречу этим поцелуям. Мои ладони порхали по затылку, широким плечам, крепкой шее. Я сама себя не узнавала.

Прав тогда оказался Клюв. Я, как обычная уличная девка, мечтала быть оттраханной Зверем. Даже не сопротивлялась. А наоборот, всеми силами пыталась быть ближе к нему.

Удерживая меня над полом, Алексей избавился от последней преграды: своих брюк и белья. Напряженная, горячая плоть толкнулась в мой живот. Я шумно выдохнула, прикусила нижнюю губу, стиснула ладонями плечи, впиваясь пальцами в мокрую от воды кожу.

Последняя мысль была: попросить его быть аккуратнее… А что это изменит? Ничего…

Взгляд Алексея был диким, обжигающим, сводящим с ума. Я крепко зажмурилась, прячась от этих пронзительных глаз.

Руки лихорадочно блуждали по моему телу. Низ живота пылал от пронизывающего все тело огня, а ноги сводило от томительного ожидания.

Зверь словно сорвался с цепи. Он гладил, стискивал, вжимал мое хрупкое тело в свое.

А потом застыл, придерживая меня одной рукой под ягодицы.

Я чувствовала требовательное давление возбужденной плоти. Ловкие пальцы скользнули между нашими сплетенными телами, нащупали мои складочки.

Я взвилась от настойчивой ласки. Требовательный рот тут же накрыл мои губы, языки сплелись в диком танце.

Тугая плоть настойчиво скользила по самым сокровенным местам. Я поняла, что не сдерживаю стонов. Моего слуха касалось лишь грубоватое «Моя!», вновь и вновь слетавшее неразборчивым хрипловатым мычанием.

– Лина! – раскатистое рычание прошлось по оголенным нервам.

Я умирала. Стремилась получить все и сразу. Хотела его. Принадлежать ему. Владеть его телом. Мыслями. И, кажется, сердцем…

– Ле-ш-ша! – простонала я в ответ, а первый жесткий и стремительный толчок расколол мое тело надвое.

Дикая боль прогнала все сводящие с ума ощущения, все тепло и весь огонь, что разгорелся в моем теле.

– Твою мать, Лина! – прорычал Зверь и застыл. – Прости!

Я чувствовала, как он пульсирует глубоко внутри меня. Слышала его рваное дыхание. А плечом ощущала сжатые в прямую линию губы.

Мои ладони запорхали по затылку, скользнули по плечам, задевали позвонки на мускулистой спине.

– Ли-на, прекрати! – отрывисто просипел мужчина.

– Лучше ты продолжай, Ле-ша! – с вызовом заявила я.

Заверин слегка отстранился, заглянул в глаза. Я задохнулась от того коктейля, что бурлил в его взгляде. Меня бросило в жар, потом в холод, а потом и вовсе накрыло диким тайфуном желания.

Мужчина выскользнул из моего тела, а потом осторожно, но уже свободно и без преград вновь погрузился.

Взгляд Алексея потемнел, превратился в тягучий, полыхающий омут цвета расплавленного шоколада. А я ведь так люблю сладкое!

Толчки становились все быстрее, жестче, стремительнее. Жадные губы выпивали каждый мой стон, а руки удерживали крепко и уверенно. Я отпустила все страхи, горечь, отчаяние. Раскрылась, покорилась перед натиском сильного мужчины.

– Ли-на! – рычал мой Зверь, вновь и вновь вторгаясь в мое тело, принося легкую боль и жгучее наслаждение.

– Ле-ша! – стонала я в ответ.

– Еще! – требовал он властно, собрав в пригоршню мои волосы и оттягивая немного назад.

Я с трудом дышала, кажется, этот мужчина отобрал не только мою девственность, но и весь кислород.