Попасть – не напасть
Часть 57 из 109 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ваня к моим идеям отнесся крайне положительно. И мы отправились на Крестьянский рынок.
Я так поняла, их тут было несколько.
Обжорка – продуктовый. Крестьянский – сельхозпродукция. Тараканий (черт его знает, почему так названный) – барахло.
Каждый рынок четко поделен на несколько частей, для чистой публики и для всякой шантрапы. И сильно эти две части не смешиваются. Подозреваю, есть еще и черный рынок, Березовский все же город рудничный.
Чтобы тут из-под полы самородками или еще чем не торговали? Не бывает такого! Но в это я точно не полезу, ни за какие коврижки! Шею свернут и не поглядят, что аристократка.
– Вечером сядем с тобой и посмотрим. Что починить, что купить, сколько это будет стоить, – решила я. – Семена можно сейчас закупить, а вот живность сразу не получится. Клетки нужны, сараи, корма…
– Маш, а нам денег хватит?
Я кивнула.
– Хватит. Ты же слышал – полгода, а потом мы и проценты снимать сможем…
– Слышал. Деньжищи такие!
Я остановилась, взяла Ваню за руку и пристально посмотрела в глаза.
– Ванечка, солнышко, молчи!
– Что?
– Молчи. Говори о двадцати, край – тридцати рублях в месяц, но не больше, понял? Мать у нас… не самая толковая особа, сам понимаешь. Или тебе целый карпушник… Карповник… Ты понял?
– Понял, – набычился Ваня.
– Я вас обделять не собираюсь, сам увидишь, куда деньги пойдут. И приданое Аринке дам, и если ты жениться захочешь, помогу чем смогу.
– Вот еще… Жениться. Это потом, лет в двадцать…
Прозвучало у него это как: «в глубокой старости».
Я только улыбнулась. Ребенок, бог ты мой, какой ребенок!
– Ты меня понял, да? Если увидишь, что я эти деньги на глупости транжирю, скажешь. А пока молчи.
Ваня кивнул.
Все он прекрасно понимал. И ему хотелось жить хорошо. Мне тоже.
Правда, у меня были более серьезные планы, но это требовало времени. Итак, рынок…
* * *
Рынок меня порадовал.
Вот честно, ожидала худшего, а тут вполне прилично, не хуже иных наших рынков.
Четко – скот в одном углу, разделенный по породам и видам. Загоны огорожены, крестьяне стоят у своего товара чин чином, никто не шумит, да это и бессмысленно, скотина за всех старается. Орет так – уши закладывает.
Тут торги проходят в основном жестами. Выбрал покупатель животное, показывает. Крестьянин показывает на пальцах цену, потом начинается торговля. Чем-то похоже на беседы глухонемых. Я даже загляделась.
В другом углу – овощи. На телегах, в мешках…
В третьем – то, что меня и интересовало.
Семена.
Я потерла руки. Нет, не пакетики с картинками, тут все в холщовых мешочках, а то и россыпью, а уж что тебе подсунут…
Что надо мне, я отлично знала. И принялась выбирать.
А еще обнаружила, что моя сила позволяет и кое-что интересное.
К примеру, я могла провести рукой по семенам и определить, что это за растение такое, я могла понять, жизнеспособные они или нет и даже в каком семечке больше жизненной силы. Это меня не удивило, самые те способности.
Главное – не засветиться, но я не сомневалась, что пройдет незамеченным. Сколько там той силы тратится? Крохи! А сколько пользы?
В результате долгого выбора и ожесточенного торга я наполнила семенами целую корзинку. Небольшую, но увесистую.
Саженцы покупать не стала, есть то, что мне хотелось бы посадить, но… подождем. Посмотрим, что мы уже купили, потом будем добирать остальное. С первого раза все равно все нужное не купишь. Никогда.
Приценились к скотине.
Я порадовалась, примерно за десятку можно было купить четырех хороших коз… Дорого? Так я не крестьянских блеялок покупать собиралась, а ангорских коз. И куры мне нужны не абы какие, а что-то вроде леггорнов.
Знаю, что один из самых надежных способов разориться – это сельское хозяйство. Но я-то маг земли! Неужели не справлюсь? Должна потянуть. А значит, будем брать лучшее.
Если корову, то нечто вроде холмогорской или ярославской породы, чтобы сливками доилась, и помоложе, чтоб телята были. Если овец – то мериносов.
Одним словом, берем не абы что, а лучшее. Мы не так богаты, чтобы покупать дешевые вещи? Вот именно! К скотине это тоже относится.
Мы уже направлялись к выходу с рынка, когда Ваня на минуту отстал, чтобы купить хлеба и перекусить. А я ждала его. И привлекла ненужное внимание.
Женщина, молодая, одна… Понятное дело – жертва. Дойная корова всякого пролетариата!
– Тетенька, купи щенка!
Я посмотрела с сомнением.
Мальчишка лет десяти, по виду воришка и прощелыга, протягивал мне щенка.
Ах ты…
– А если я сейчас околоточного позову? – ледяным тоном поинтересовалась я, перехватывая лапку второго воришки, которая вознамерилась влезть мне в карман. – Или мой брат тебе просто руку сломает?
В лицо мне полетели одновременно матерное слово и щенок.
Сволочи мелкие!
Естественно, я поймала кутенка. Но при этом второго воришку пришлось отпустить. Удрать они удрали, но с пустыми руками. Что ж я, дура полная – кошелек в кармане носить? Все деньги у меня были надежно спрятаны в местном варианте бюстгальтера. Пока докопаешься, сама офигеешь. В кармане так была мелочишка на молочишко, и ту на семена потратила.
Кутенок в моих руках заскулил.
Подошедший Ваня вздохнул.
– Щенки паршивые…
– А с этим-то что делать?
Мы переглянулись.
Щенок, кажется, тоже не ждал уже от людей ничего хорошего. Обвис тряпочкой и не сопротивлялся.
– С собой заберем. Пусть мелкие играют, а там посмотрим. Кому-то ж надо и двор охранять.
– Опять отравят.
Я махнула рукой.
– А здесь ему так и так погибать. Что, в канаву его швырнуть? У нас хоть шанс будет, а тут наверняка подохнет. Ты посмотри, у него едва глазки открылись!
– Молоко нужно, – печально вздохнул Ваня.
– Ну и пошли за молоком.
И пошли.
Ваня нес корзинку, я – щенка.
Эх, елки! Никогда собак не заводила. И считаю, что у собаки должен быть дом и двор, и гулять лень. Вставай каждое утро в шесть, топай…
И ни уехать никуда, ни приехать… Нет уж. Сама по себе – оно как-то проще было.
А тут…
Родственники, семена, собаки… Я этого хотела?
Черт его знает, чего я хочу. Я пока точно знаю, чего НЕ хочу.
Не хочу, чтобы моей жизнью кто-то распоряжался.
Я так поняла, их тут было несколько.
Обжорка – продуктовый. Крестьянский – сельхозпродукция. Тараканий (черт его знает, почему так названный) – барахло.
Каждый рынок четко поделен на несколько частей, для чистой публики и для всякой шантрапы. И сильно эти две части не смешиваются. Подозреваю, есть еще и черный рынок, Березовский все же город рудничный.
Чтобы тут из-под полы самородками или еще чем не торговали? Не бывает такого! Но в это я точно не полезу, ни за какие коврижки! Шею свернут и не поглядят, что аристократка.
– Вечером сядем с тобой и посмотрим. Что починить, что купить, сколько это будет стоить, – решила я. – Семена можно сейчас закупить, а вот живность сразу не получится. Клетки нужны, сараи, корма…
– Маш, а нам денег хватит?
Я кивнула.
– Хватит. Ты же слышал – полгода, а потом мы и проценты снимать сможем…
– Слышал. Деньжищи такие!
Я остановилась, взяла Ваню за руку и пристально посмотрела в глаза.
– Ванечка, солнышко, молчи!
– Что?
– Молчи. Говори о двадцати, край – тридцати рублях в месяц, но не больше, понял? Мать у нас… не самая толковая особа, сам понимаешь. Или тебе целый карпушник… Карповник… Ты понял?
– Понял, – набычился Ваня.
– Я вас обделять не собираюсь, сам увидишь, куда деньги пойдут. И приданое Аринке дам, и если ты жениться захочешь, помогу чем смогу.
– Вот еще… Жениться. Это потом, лет в двадцать…
Прозвучало у него это как: «в глубокой старости».
Я только улыбнулась. Ребенок, бог ты мой, какой ребенок!
– Ты меня понял, да? Если увидишь, что я эти деньги на глупости транжирю, скажешь. А пока молчи.
Ваня кивнул.
Все он прекрасно понимал. И ему хотелось жить хорошо. Мне тоже.
Правда, у меня были более серьезные планы, но это требовало времени. Итак, рынок…
* * *
Рынок меня порадовал.
Вот честно, ожидала худшего, а тут вполне прилично, не хуже иных наших рынков.
Четко – скот в одном углу, разделенный по породам и видам. Загоны огорожены, крестьяне стоят у своего товара чин чином, никто не шумит, да это и бессмысленно, скотина за всех старается. Орет так – уши закладывает.
Тут торги проходят в основном жестами. Выбрал покупатель животное, показывает. Крестьянин показывает на пальцах цену, потом начинается торговля. Чем-то похоже на беседы глухонемых. Я даже загляделась.
В другом углу – овощи. На телегах, в мешках…
В третьем – то, что меня и интересовало.
Семена.
Я потерла руки. Нет, не пакетики с картинками, тут все в холщовых мешочках, а то и россыпью, а уж что тебе подсунут…
Что надо мне, я отлично знала. И принялась выбирать.
А еще обнаружила, что моя сила позволяет и кое-что интересное.
К примеру, я могла провести рукой по семенам и определить, что это за растение такое, я могла понять, жизнеспособные они или нет и даже в каком семечке больше жизненной силы. Это меня не удивило, самые те способности.
Главное – не засветиться, но я не сомневалась, что пройдет незамеченным. Сколько там той силы тратится? Крохи! А сколько пользы?
В результате долгого выбора и ожесточенного торга я наполнила семенами целую корзинку. Небольшую, но увесистую.
Саженцы покупать не стала, есть то, что мне хотелось бы посадить, но… подождем. Посмотрим, что мы уже купили, потом будем добирать остальное. С первого раза все равно все нужное не купишь. Никогда.
Приценились к скотине.
Я порадовалась, примерно за десятку можно было купить четырех хороших коз… Дорого? Так я не крестьянских блеялок покупать собиралась, а ангорских коз. И куры мне нужны не абы какие, а что-то вроде леггорнов.
Знаю, что один из самых надежных способов разориться – это сельское хозяйство. Но я-то маг земли! Неужели не справлюсь? Должна потянуть. А значит, будем брать лучшее.
Если корову, то нечто вроде холмогорской или ярославской породы, чтобы сливками доилась, и помоложе, чтоб телята были. Если овец – то мериносов.
Одним словом, берем не абы что, а лучшее. Мы не так богаты, чтобы покупать дешевые вещи? Вот именно! К скотине это тоже относится.
Мы уже направлялись к выходу с рынка, когда Ваня на минуту отстал, чтобы купить хлеба и перекусить. А я ждала его. И привлекла ненужное внимание.
Женщина, молодая, одна… Понятное дело – жертва. Дойная корова всякого пролетариата!
– Тетенька, купи щенка!
Я посмотрела с сомнением.
Мальчишка лет десяти, по виду воришка и прощелыга, протягивал мне щенка.
Ах ты…
– А если я сейчас околоточного позову? – ледяным тоном поинтересовалась я, перехватывая лапку второго воришки, которая вознамерилась влезть мне в карман. – Или мой брат тебе просто руку сломает?
В лицо мне полетели одновременно матерное слово и щенок.
Сволочи мелкие!
Естественно, я поймала кутенка. Но при этом второго воришку пришлось отпустить. Удрать они удрали, но с пустыми руками. Что ж я, дура полная – кошелек в кармане носить? Все деньги у меня были надежно спрятаны в местном варианте бюстгальтера. Пока докопаешься, сама офигеешь. В кармане так была мелочишка на молочишко, и ту на семена потратила.
Кутенок в моих руках заскулил.
Подошедший Ваня вздохнул.
– Щенки паршивые…
– А с этим-то что делать?
Мы переглянулись.
Щенок, кажется, тоже не ждал уже от людей ничего хорошего. Обвис тряпочкой и не сопротивлялся.
– С собой заберем. Пусть мелкие играют, а там посмотрим. Кому-то ж надо и двор охранять.
– Опять отравят.
Я махнула рукой.
– А здесь ему так и так погибать. Что, в канаву его швырнуть? У нас хоть шанс будет, а тут наверняка подохнет. Ты посмотри, у него едва глазки открылись!
– Молоко нужно, – печально вздохнул Ваня.
– Ну и пошли за молоком.
И пошли.
Ваня нес корзинку, я – щенка.
Эх, елки! Никогда собак не заводила. И считаю, что у собаки должен быть дом и двор, и гулять лень. Вставай каждое утро в шесть, топай…
И ни уехать никуда, ни приехать… Нет уж. Сама по себе – оно как-то проще было.
А тут…
Родственники, семена, собаки… Я этого хотела?
Черт его знает, чего я хочу. Я пока точно знаю, чего НЕ хочу.
Не хочу, чтобы моей жизнью кто-то распоряжался.