Попасть – не напасть
Часть 49 из 109 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Раньше был.
– А сейчас?
Ваня посмотрел на меня выразительным взглядом и отвернулся. Я вздохнула.
– Будет. Ты на работу сейчас?
– Не заплатят же, если не пойду…
– Сколько там тебе заплатят за день? Копейки… Давай-ка лучше оставайся дома. Будем по хозяйству крутиться, тут мужские руки нужны.
– Ну…
– Ваня, я одна не справлюсь.
– У нас богатенькая сестренка? – поинтересовалась от лохани Арина.
– И любопытная, – парировала я. – Где ты была допоздна?
– Не твое дело.
– Вот так себе и ответь на любой вопрос.
Арина засопела еще интенсивнее и выместила зло на тарелке.
– Доброе утро, – высунулась с печи головенка младшего.
– Доброе, – согласилась я. – Как нога?
– Хорошо.
– Денек полежишь, а потом будешь мне по дому помогать, – решила я.
– Да я и сейчас могу…
– Цыц! Дай посмотрю.
Я метнула на сковородку еще порцию хлеба и подошла к печке. Нога была явно лучше. Отек спал, надо будет перебинтовать еще раз. И полежать. Это я и сообщила.
– А что мы сегодня будем делать? – Ваня с удовольствием отдал в мои руки бразды правления.
– Спроси, чего мы делать НЕ будем, – ухмыльнулась я. – Сидеть и отдыхать. А остальное все будет.
Арине это явно не понравилось, но кто ее спрашивал?
* * *
– Доброе утро, детки! Я смотрю, вы уже завтрак приготовили?
Мамаша лучилась улыбкой, словно изотоп урана. Бессмысленно и беспощадно. И беззубо. Во рту у нее, дай бог, зубов шесть оставалось…
Сегодня коричневая блузочка сменилась на голубую, в цветочек, но юбка осталась та же самая. Кудельки волос были кокетливо заколоты здоровущим гребнем. И к столу она направилась также прямой наводкой.
– Руки! – рыкнула я.
– Что?
– Мыть руки и умываться, – пояснила я. – Обязательно для всех, потом завтракать.
– Маша, ты слишком много на себя берешь!
– Кто платит, тот и распоряжается, – огрызнулась я. – Так сколько денег я высылала каждый месяц? Десять рублей, значит?
Арина навострила уши. Мать замялась, потом дернула головой (подбородки воинственно колыхнулись, все четыре) и пошла в атаку.
– Ты знаешь, как все дорого?
– Знаю. Так куда деньги пошли?
– На хозяйство!
– Незаметно! Иди мой руки, потом завтракаем, а потом займешься хозяйством, раз уж о нем заговорила, – прищурилась я. – Что выбираешь? Мыть, стирать?
– У меня суставы от воды опухают!
– Ничего страшного, от веника они не опухнут.
Я ухмыльнулась. Веник, швабра… Уж что-что, а изготовить знаменитое орудие труда несложно.
– И нагибаться я не могу, у меня голова кружится.
– Значит, не будешь нагибаться. Будешь заниматься уборкой, метлу дадим. Итак, руки, и за стол.
Мамаша засопела не хуже Арины, но подчинилась. Котлеты на гренках пахли вкусно, подозреваю, она на запах и выползла.
На пожрать все мастера. Посмотрим, как на «поработать».
* * *
Вот с «поработать» было плоховато.
Арина на меня шипела и огрызалась, но, видя, что я не только командую, а сама вкалываю, успокоилась и взялась за тряпки всерьез.
Стирка велась по методу дачного ноу-хау. Сложить тряпье в корыто, залить водой, добавить мыла и как следует потоптать ногами. По такой методике Арина стирала даже с удовольствием, а Ваня полоскал, выжимал и развешивал.
Помимо этого, он таскал, прибивал, договаривался с соседями…
Мамаша ворчала, но упорно выметала грязь и терла пол шваброй.
Петя требовал работы, и мы свалили в корыто всю посуду. Залить водой, посадить мальчишку рядом, и пусть отмывает потихоньку. Петя согласился и принялся за работу.
Я участвовала везде. Вытряхивала из шкафов постельное белье, определяя, что постирать, и сама выплясывала в корыте, показывая Арине, как сделать лучше. Полола сорняки во дворе, собирала мусор, сбрасывала все в костер…
– Ваня, нам нужна новая выгребная яма. Забор починить, крышу подправить, сарай…
– Маша, а денег хватит?
– На дело? Хватит!
Деньги у меня были по-прежнему при себе. В комнате я ничего не оставляла, и, как выяснилось, не зря.
Когда Петя выглянул во двор и жестом подозвал нас всех, показывая, что надо молчать, мы переглянулись, но пошли.
Как оказалось, не зря.
Матушка была занята.
Сидела и перетряхивала мои вещи. Меня аж саму затрясло.
– И что тут происходит?
– Вот смотрю, что постирать надо, складываю… – залебезила мамаша, но меня таким было не провести.
– Денег там нет.
– А?
– Они все в банке. С собой у меня на мелкие расходы и на дорогу. И согласно завещанию снять деньги могу только я. Распоряжаться буду тоже я. Вопросы есть?
– Ты… Ты…
– Могу вообще уйти. И ты ни копейки не получишь. Я-то проживу…
Мамашу аж затрясло. Денег хотелось. Бесконтрольно и побольше. А тут оказалось, что к ним прилагается стервозная дочурка.
– Вот как ты платишь мне за любовь! Я тебя растила…
– Ночей не спала, дней не жила, – продолжила я в том же патетическом тоне. – Последние пять лет не спала и не ела я. И деньги вам отправляла тоже я. Двадцать умножить на двенадцать – двести сорок. Умножь еще на пять – тыща двести рублей. Куда ты их размотала?
– А сейчас?
Ваня посмотрел на меня выразительным взглядом и отвернулся. Я вздохнула.
– Будет. Ты на работу сейчас?
– Не заплатят же, если не пойду…
– Сколько там тебе заплатят за день? Копейки… Давай-ка лучше оставайся дома. Будем по хозяйству крутиться, тут мужские руки нужны.
– Ну…
– Ваня, я одна не справлюсь.
– У нас богатенькая сестренка? – поинтересовалась от лохани Арина.
– И любопытная, – парировала я. – Где ты была допоздна?
– Не твое дело.
– Вот так себе и ответь на любой вопрос.
Арина засопела еще интенсивнее и выместила зло на тарелке.
– Доброе утро, – высунулась с печи головенка младшего.
– Доброе, – согласилась я. – Как нога?
– Хорошо.
– Денек полежишь, а потом будешь мне по дому помогать, – решила я.
– Да я и сейчас могу…
– Цыц! Дай посмотрю.
Я метнула на сковородку еще порцию хлеба и подошла к печке. Нога была явно лучше. Отек спал, надо будет перебинтовать еще раз. И полежать. Это я и сообщила.
– А что мы сегодня будем делать? – Ваня с удовольствием отдал в мои руки бразды правления.
– Спроси, чего мы делать НЕ будем, – ухмыльнулась я. – Сидеть и отдыхать. А остальное все будет.
Арине это явно не понравилось, но кто ее спрашивал?
* * *
– Доброе утро, детки! Я смотрю, вы уже завтрак приготовили?
Мамаша лучилась улыбкой, словно изотоп урана. Бессмысленно и беспощадно. И беззубо. Во рту у нее, дай бог, зубов шесть оставалось…
Сегодня коричневая блузочка сменилась на голубую, в цветочек, но юбка осталась та же самая. Кудельки волос были кокетливо заколоты здоровущим гребнем. И к столу она направилась также прямой наводкой.
– Руки! – рыкнула я.
– Что?
– Мыть руки и умываться, – пояснила я. – Обязательно для всех, потом завтракать.
– Маша, ты слишком много на себя берешь!
– Кто платит, тот и распоряжается, – огрызнулась я. – Так сколько денег я высылала каждый месяц? Десять рублей, значит?
Арина навострила уши. Мать замялась, потом дернула головой (подбородки воинственно колыхнулись, все четыре) и пошла в атаку.
– Ты знаешь, как все дорого?
– Знаю. Так куда деньги пошли?
– На хозяйство!
– Незаметно! Иди мой руки, потом завтракаем, а потом займешься хозяйством, раз уж о нем заговорила, – прищурилась я. – Что выбираешь? Мыть, стирать?
– У меня суставы от воды опухают!
– Ничего страшного, от веника они не опухнут.
Я ухмыльнулась. Веник, швабра… Уж что-что, а изготовить знаменитое орудие труда несложно.
– И нагибаться я не могу, у меня голова кружится.
– Значит, не будешь нагибаться. Будешь заниматься уборкой, метлу дадим. Итак, руки, и за стол.
Мамаша засопела не хуже Арины, но подчинилась. Котлеты на гренках пахли вкусно, подозреваю, она на запах и выползла.
На пожрать все мастера. Посмотрим, как на «поработать».
* * *
Вот с «поработать» было плоховато.
Арина на меня шипела и огрызалась, но, видя, что я не только командую, а сама вкалываю, успокоилась и взялась за тряпки всерьез.
Стирка велась по методу дачного ноу-хау. Сложить тряпье в корыто, залить водой, добавить мыла и как следует потоптать ногами. По такой методике Арина стирала даже с удовольствием, а Ваня полоскал, выжимал и развешивал.
Помимо этого, он таскал, прибивал, договаривался с соседями…
Мамаша ворчала, но упорно выметала грязь и терла пол шваброй.
Петя требовал работы, и мы свалили в корыто всю посуду. Залить водой, посадить мальчишку рядом, и пусть отмывает потихоньку. Петя согласился и принялся за работу.
Я участвовала везде. Вытряхивала из шкафов постельное белье, определяя, что постирать, и сама выплясывала в корыте, показывая Арине, как сделать лучше. Полола сорняки во дворе, собирала мусор, сбрасывала все в костер…
– Ваня, нам нужна новая выгребная яма. Забор починить, крышу подправить, сарай…
– Маша, а денег хватит?
– На дело? Хватит!
Деньги у меня были по-прежнему при себе. В комнате я ничего не оставляла, и, как выяснилось, не зря.
Когда Петя выглянул во двор и жестом подозвал нас всех, показывая, что надо молчать, мы переглянулись, но пошли.
Как оказалось, не зря.
Матушка была занята.
Сидела и перетряхивала мои вещи. Меня аж саму затрясло.
– И что тут происходит?
– Вот смотрю, что постирать надо, складываю… – залебезила мамаша, но меня таким было не провести.
– Денег там нет.
– А?
– Они все в банке. С собой у меня на мелкие расходы и на дорогу. И согласно завещанию снять деньги могу только я. Распоряжаться буду тоже я. Вопросы есть?
– Ты… Ты…
– Могу вообще уйти. И ты ни копейки не получишь. Я-то проживу…
Мамашу аж затрясло. Денег хотелось. Бесконтрольно и побольше. А тут оказалось, что к ним прилагается стервозная дочурка.
– Вот как ты платишь мне за любовь! Я тебя растила…
– Ночей не спала, дней не жила, – продолжила я в том же патетическом тоне. – Последние пять лет не спала и не ела я. И деньги вам отправляла тоже я. Двадцать умножить на двенадцать – двести сорок. Умножь еще на пять – тыща двести рублей. Куда ты их размотала?