Попала, или Жена для тирана - 2
Часть 41 из 61 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Должно быть познавательно и интересно.
Увы, окунуться в предания прошлого я не успела. Вздрогнула, услышав, как за спиной хрустнула ветка. В следующее мгновение сильные мужские пальцы сжались на моих плечах. Острые когти вонзились в корсаж, и меня, словно перышко, подняли над землёй. Испуганный крик смешался с глухим шелестом крыльев, а зов о помощи заглушила вжавшаяся в мои губы ручища. Другой рукой Дикий крепко удерживал меня под грудью. Оттолкнувшись от земли, взмыл над деревьями, с каждым мгновением отдаляясь от дворца.
Унося прочь меня.
Страх никуда не исчез, но притупился под накатившей злостью. Такой сильной и жгучей, что я, не теряя ни секунды, от души укусила наглого похитителя за руку. Прошипев что-то нечленораздельное, он отнял пальцы от моего лица, и я завопила так громко, как могла:
— Пусти! Пусти сейчас же! Ты совсем рехнулся?! Так подставляться и подставлять Арайну! Ты… м-м-м…
Рот мне снова зажали. За это я со всей силы ударила накаи каблуком. Судя по глухому рычанию, попала в яблочко, ну то есть в коленную чашечку. И чтобы мерзавцу совсем уж «хорошо» стало, впечатала локоть ему в рёбра. Один раз, другой… Судя по ощущениям, долбила камень, но крылатого проняло.
— Шарх… ша-а-ас-с-с… фор-р-р… — прошипел он какую-то абракадабру, за что снова получил и каблуком, и локтем.
Идиот.
Мои старания увенчались успехом, хоть и весьма сомнительным. Дикий выпустил меня из своих пылких объятий, и… я полетела прямо в зелёный лабиринт, с высоты, на которой мы сражались, отлично просматривающийся. Крик застрял в горле вместе с ворвавшимся в меня воздухом. Всего пара мгновений стремительного полёта, а кажется, будто, пока летела, миновала вечность. Зажмурилась, прощаясь с жизнью, но крылатый успел схватить меня раньше, чем моё тело повстречалось с острой крошкой гравия.
Без лишних нежностей и церемоний швырнул на землю, к аккуратно подстриженным кустарникам, образовывавшим ровную зелёную стену. Колючие ветви царапнули кожу, но боли я не почувствовала. Да и злость схлынула так же внезапно, как и появилась, стоило взгляду сфокусироваться на Диком. Остался лишь страх и отчаянное желание убежать. В жёлтых, как будто волчьих глазах этого существа таилось безумие и ярость. Вот только он был опаснее и сильнее целой волчьей стаи.
Один удар сердца, другой, и накаи, оскалившись, двинулся на меня. Попыталась подняться — лодыжку прострелило болью. Видимо, приземление было не таким уж удачным, да и как тут говорить об удаче, когда на тебя надвигается центнер безумной ярости.
Вжавшись в кусты, тщетно пытаясь отползти, я заговорила, захлёбываясь словами:
— Не знаю, что на тебя нашло, но прошу, успокойся! Я ведь друг и никогда не желала вам зла. Если сейчас сделаешь мне больно, погубишь и себя, и своих собратьев. Пожалуйста… Одумайся! Ай!
Он грубо схватил меня за локоть, с такой силой, что думала, раздробит все кости. Протащил по земле до того места, где насыпная дорога резко вихляла влево, и был вынужден остановиться — я вцепилась в ветки мёртвой хваткой, поклявшись ни за что не расставаться с чёртовыми кустами.
— Перестань! Ты всё разрушишь! Сожжёшь между Средиземьем и людьми последние мосты!
Хищник обернулся, разжал пальцы, отпуская, но лишь на долю секунды. Я даже вздохнуть не успела, когда он повалил меня на землю и начал рвать на мне одежду.
— Нет! Помо…
Меня снова заткнули, на этот раз запечатав губы омерзительным поцелуем. Острые наросты, венчавшие крылья чудовища, вонзились в гравий, лишь чудом не оставив на моём лице шрамы.
— По…
Схватив за горло, чтобы больше не звала на помощь, Дикий стал шарить по моему телу свободной рукой, превращая платье в лохмотья. Брыкаться и вырываться, когда к земле тебя прижимает махина из мышц, воздуха в лёгких почти не осталось, а мир вокруг прячется за кожистым коконом крыльев, было непросто, почти невозможно. И тем не менее я сопротивлялась, из последних сил, отчаянно, чувствуя, как сознание начинает гаснуть, и я проваливаюсь в вязкую, тошнотворную тьму.
Ещё немного, и окончательно в неё соскользну, утону. Но может, и к лучшему. Не почувствую того, что будет дальше. Не узнаю…
Мысль оборвалась, когда накаи, выгнувшись дугой, зарычал раненым, разъярённым зверем. Его действительно ранили, хоть и поняла я это не сразу. Не сразу в моё уже почти угасшее сознание проник голос Ярого:
— Даниэла, беги!
Накаи не потребовалось и секунды, чтобы оказаться с князем лицом к лицу. Заметила блеснувшее в лучах заходящего солнца лезвие, обагрённое кровью. Тёмной, почти чёрной. Велебор крепко сжимал рукоять кинжала, готовый снова атаковать или, скорее, защищаться. Пусть Дикий и был ранен, но вряд ли посланник сумеет с ним справиться. Безумная ярость придавала силы крылатому, как и злость, и досада, что не успел закончить начатое.
— Беги! — повторил Ярый.
И я побежала. Вернее, похромала, неуклюже припадая на одну ногу. Сейчас и от меня тоже зависело, чем закончится схватка. Если успею позвать на помощь, если стража где-то рядом…
Боги, пусть так и будет! Обернувшись, увидела, как Дикий бросился на посланника, и поспешила так быстро, как могла, выталкивая из себя хриплые крики:
— Помогите! Помогите!
Благо в лабиринте я неплохо ориентировалась и быстро отыскала выход.
— На помощь! Сюда!
Сложно описать, какое облегчение испытала, когда заметила бросившихся мне навстречу стражников. Один из них подхватил меня, легко подняв над землёй, а двое других понеслись в лабиринт.
— Спасите посланника! Скорее… Пожалуйста!
Заверив солдата, что я в порядке, попросила его не со мной нянчиться, а бежать за подмогой. И лекарем. Кому-то из этих двоих он точно понадобится. Главное, чтобы не пришлось вызывать гробовщика.
Почувствовав, что меня больше не держат, без сил скользнула на землю и замерла, прислушиваясь. Изгибавшийся сложным узором кустарник поглощал крики и звуки борьбы, я почти ничего не слышала, а видела лишь обагрённое закатом небо. Пугающе красное, словно забрызганное кровью Ярого.
Не знаю, откуда взялась эта бредовая ассоциация. Я тогда плохо соображала, мало что понимала и почти никак не отреагировала, когда в небо взметнулась тёмная тень. Раскрыв крылья, накаи исчез за багровыми облаками, и в королевском парке воцарилась пугающая тишина.
Вскоре лабиринт заполнился военными. Несмотря на все мои возражения и настойчивое желание задержаться, один из солдат взял меня на руки и понёс во дворец, заверив, что там обо мне позаботятся младшие лекари. Мэтру Вруктилсу было велено заняться Ярым.
— Погодите уносить! Я должна знать, что стало с князем! — упрямо рвалась я обратно, но, как назло, на моё упрямство никто не обращал внимания. — Скажите хотя бы, он жив?
Про здоров, думаю, можно не спрашивать, и так всё ясно.
— Он в надёжных руках, — типа успокоил меня солдат, безжалостно приговорив к смерти ещё несколько тысяч моих нервных клеток.
В общем, парень попался немногословный, поэтому я, не теряя времени, отрядила Лео добывать сведения. Иви и Лиа, уже успевшие вернуться из местного лазарета, при виде меня в разодранном платье, да ещё и повисшую на руках у военного безвольной тряпкой, собирались удариться в панику, но я запретила им разводить сырость.
Дождавшись, когда солдат выйдет, велела:
— И вы тоже отправляйтесь на разведку.
— Но кто позаботится о вас? — заикнулись было малышки.
— Сейчас сюда примчится Рута, а с ней и целители, так что со мной будет кому возиться. А вы выясните, что стало с охраной принцессы, вернулась ли она, что говорят советники… В общем, жду подробнейший отчёт. Да поскорее!
Пусть влияние рабской метки ослабло, но годы служения людям быстро не сотрутся из памяти. Стоило добавить в голос строгих ноток, как феи встали в стойку. Заверив, что всё обо всех узнают и мне доложат, маленькими торпедами понеслись прочь из комнаты.
Следующие полчаса вокруг меня суетились лекари и Рута носилась по спальне, выполняя их указания. На лодыжку нанесли дурно пахнущую, но, по словам целителей, чудодейственную мазь, которая должна была в считаные часы поставить меня на ноги. Обработали также ссадины и синяки, которых от «нежных объятий» накаи на теле оказалось немало. Успокоительным напоили, чуть ли не силой.
Собирались для полного набора влить ещё и снотворное (наверное, чтобы до утра больше никого не дёргала), но тут уж я взбунтовалась и сказала, что на сегодня хватит целебных снадобий. Тут чёрт знает что творится, а они думают, я буду безмятежно дрыхнуть? Не-е-ет, пока не станет ясно, что с Ярым и как теперь сложатся отношения с накаи, об отдыхе не может быть и речи.
Вскоре после ухода лекарей вернулся Лео, а следом за ним прилетели и феи.
— Не буду вас обнадёживать, князь совсем плох, — тихо проговорил накшерр. — Накаи укусил его, и теперь одним богам известно, что окажется сильнее: тело посла или яд. С ним сейчас его чародейки. Выгнали всех, не подпускают к его светлости даже лекарей.
Демоны!
Помню, как Редфриту после укуса было плохо, и, если бы не наша связь, неизвестно, чем бы закончилось для него столкновение с Дикими. Жаль, у Ярого нет родственной души, а если даже и есть, я понятия не имею, где её искать.
— Но накаи, они ведь могут дать противоядие? — Сев на постели, решительно сбросила одеяло. — Нужно с ними поговорить! Попросить о помощи, ведь это из-за одного из них князь едва не погиб!
А может, у него всё ещё впереди.
— Их взяли под стражу, — со слезами на глазах сказала Иви. — Нападавшего ищут, а принцесса так пока и не вернулась. Говорят, она с его величеством. Ужас! — Малышка судорожно вздохнула. — Когда король узнает, что на вас напали…
— Её тоже не пощадят, — убито закончила Лиа.
— Он ведь поклялся не трогать посланников, — ухватилась я за зыбкое обещание его величества.
— Клятва теряет силу, если накаи кому-нибудь навредят, — озвучил Лео то, что и так было очевидно. — От действий накаи пострадали двое: женщина, которую он любит, и посол королевства, союзом с которым очень дорожит.
— Он их казнит, — прошептала я, испытывая стойкое желание вернуться в кровать.
В одно мгновение из меня будто выжали всю энергию, погасла надежда, опустились руки. А ведь я до последнего верила, что для людей и чудных народов началась новая эра. Всё станет по-другому. Лучше.
Но из-за чёртового нападения…
«Женщина, которую он любит», — эхом прозвучали в сознании слова накшерра.
А ведь Редфрит и правда что-то ко мне испытывает. Не уверена, что любовь, но я ему точно небезразлична. А значит…
Содрав повязку, я поднялась. Лодыжка всё ещё ныла, но не настолько, чтобы удержать меня в кровати.
— Лео, сможешь уговорить лакея Редфрита провести меня в его покои? Я должна быть первой, кого он увидит, вернувшись.
— Попробую. — Лягушонок одёрнул полы камзола и подбоченился, словно готовился к бою.
Удовлетворённо кивнув, я повернулась к своим палочкам-выручалочкам:
— Иви, Лиа, мне нужна будет ваша помощь и… немного вашей эссенции. Сегодня для Редфрита я должна стать самой желанной и притягательной. Такой женщиной, которой не отказывают.
Феи переглянулись, и на их лицах впервые за последнее время появились улыбки.
— Всё сделаем, ваше величество! — выпалили они, позабыв, что никакое я уже давно не величество, и понеслись в ванную готовить меня к «очаровательным прихорашиваниям», как любили выражаться.
— Иди, Лео, всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулась накшерру. — Редфрит не тронет накаи, а вы станете свободны. Я ведь пообещала. Войдя в ванную, застала фей за очень необычным занятием. По крайней мере, мне ничего подобного раньше видеть не приходилось. Малышки сидели в позе лотоса, взявшись за руки, и с самыми одухотворёнными лицами что-то беззвучно шептали. Между ними на кушетке мягко поблёскивал в отсветах пламени сосуд с маслом для тела. Жасминовым, моим любимым.
И Иви, и Лиу окутывала белёсая дымка. Тонкой полупрозрачной нитью она тянулась к узкому горлышку синего стекла и, закручиваясь в воронку, смешивалась с маслом на дне флакона.
Так продолжалось минуту или, может, две, а потом я, забеспокоившись, осторожно кашлянула.
Феи открыли глаза.
— Всё хорошо, не переживайте, — успокоила Лиа.
— Мы совсем не чувствуем слабости, — обнадёжила Иви. Бодро расправив крылья (наверное, чтобы меня совесть не заела), с заговорщическим видом призналась: — Мы и сами можем отдавать эссенцию, без помощи магов, но никому об этом не рассказываем.
Увы, окунуться в предания прошлого я не успела. Вздрогнула, услышав, как за спиной хрустнула ветка. В следующее мгновение сильные мужские пальцы сжались на моих плечах. Острые когти вонзились в корсаж, и меня, словно перышко, подняли над землёй. Испуганный крик смешался с глухим шелестом крыльев, а зов о помощи заглушила вжавшаяся в мои губы ручища. Другой рукой Дикий крепко удерживал меня под грудью. Оттолкнувшись от земли, взмыл над деревьями, с каждым мгновением отдаляясь от дворца.
Унося прочь меня.
Страх никуда не исчез, но притупился под накатившей злостью. Такой сильной и жгучей, что я, не теряя ни секунды, от души укусила наглого похитителя за руку. Прошипев что-то нечленораздельное, он отнял пальцы от моего лица, и я завопила так громко, как могла:
— Пусти! Пусти сейчас же! Ты совсем рехнулся?! Так подставляться и подставлять Арайну! Ты… м-м-м…
Рот мне снова зажали. За это я со всей силы ударила накаи каблуком. Судя по глухому рычанию, попала в яблочко, ну то есть в коленную чашечку. И чтобы мерзавцу совсем уж «хорошо» стало, впечатала локоть ему в рёбра. Один раз, другой… Судя по ощущениям, долбила камень, но крылатого проняло.
— Шарх… ша-а-ас-с-с… фор-р-р… — прошипел он какую-то абракадабру, за что снова получил и каблуком, и локтем.
Идиот.
Мои старания увенчались успехом, хоть и весьма сомнительным. Дикий выпустил меня из своих пылких объятий, и… я полетела прямо в зелёный лабиринт, с высоты, на которой мы сражались, отлично просматривающийся. Крик застрял в горле вместе с ворвавшимся в меня воздухом. Всего пара мгновений стремительного полёта, а кажется, будто, пока летела, миновала вечность. Зажмурилась, прощаясь с жизнью, но крылатый успел схватить меня раньше, чем моё тело повстречалось с острой крошкой гравия.
Без лишних нежностей и церемоний швырнул на землю, к аккуратно подстриженным кустарникам, образовывавшим ровную зелёную стену. Колючие ветви царапнули кожу, но боли я не почувствовала. Да и злость схлынула так же внезапно, как и появилась, стоило взгляду сфокусироваться на Диком. Остался лишь страх и отчаянное желание убежать. В жёлтых, как будто волчьих глазах этого существа таилось безумие и ярость. Вот только он был опаснее и сильнее целой волчьей стаи.
Один удар сердца, другой, и накаи, оскалившись, двинулся на меня. Попыталась подняться — лодыжку прострелило болью. Видимо, приземление было не таким уж удачным, да и как тут говорить об удаче, когда на тебя надвигается центнер безумной ярости.
Вжавшись в кусты, тщетно пытаясь отползти, я заговорила, захлёбываясь словами:
— Не знаю, что на тебя нашло, но прошу, успокойся! Я ведь друг и никогда не желала вам зла. Если сейчас сделаешь мне больно, погубишь и себя, и своих собратьев. Пожалуйста… Одумайся! Ай!
Он грубо схватил меня за локоть, с такой силой, что думала, раздробит все кости. Протащил по земле до того места, где насыпная дорога резко вихляла влево, и был вынужден остановиться — я вцепилась в ветки мёртвой хваткой, поклявшись ни за что не расставаться с чёртовыми кустами.
— Перестань! Ты всё разрушишь! Сожжёшь между Средиземьем и людьми последние мосты!
Хищник обернулся, разжал пальцы, отпуская, но лишь на долю секунды. Я даже вздохнуть не успела, когда он повалил меня на землю и начал рвать на мне одежду.
— Нет! Помо…
Меня снова заткнули, на этот раз запечатав губы омерзительным поцелуем. Острые наросты, венчавшие крылья чудовища, вонзились в гравий, лишь чудом не оставив на моём лице шрамы.
— По…
Схватив за горло, чтобы больше не звала на помощь, Дикий стал шарить по моему телу свободной рукой, превращая платье в лохмотья. Брыкаться и вырываться, когда к земле тебя прижимает махина из мышц, воздуха в лёгких почти не осталось, а мир вокруг прячется за кожистым коконом крыльев, было непросто, почти невозможно. И тем не менее я сопротивлялась, из последних сил, отчаянно, чувствуя, как сознание начинает гаснуть, и я проваливаюсь в вязкую, тошнотворную тьму.
Ещё немного, и окончательно в неё соскользну, утону. Но может, и к лучшему. Не почувствую того, что будет дальше. Не узнаю…
Мысль оборвалась, когда накаи, выгнувшись дугой, зарычал раненым, разъярённым зверем. Его действительно ранили, хоть и поняла я это не сразу. Не сразу в моё уже почти угасшее сознание проник голос Ярого:
— Даниэла, беги!
Накаи не потребовалось и секунды, чтобы оказаться с князем лицом к лицу. Заметила блеснувшее в лучах заходящего солнца лезвие, обагрённое кровью. Тёмной, почти чёрной. Велебор крепко сжимал рукоять кинжала, готовый снова атаковать или, скорее, защищаться. Пусть Дикий и был ранен, но вряд ли посланник сумеет с ним справиться. Безумная ярость придавала силы крылатому, как и злость, и досада, что не успел закончить начатое.
— Беги! — повторил Ярый.
И я побежала. Вернее, похромала, неуклюже припадая на одну ногу. Сейчас и от меня тоже зависело, чем закончится схватка. Если успею позвать на помощь, если стража где-то рядом…
Боги, пусть так и будет! Обернувшись, увидела, как Дикий бросился на посланника, и поспешила так быстро, как могла, выталкивая из себя хриплые крики:
— Помогите! Помогите!
Благо в лабиринте я неплохо ориентировалась и быстро отыскала выход.
— На помощь! Сюда!
Сложно описать, какое облегчение испытала, когда заметила бросившихся мне навстречу стражников. Один из них подхватил меня, легко подняв над землёй, а двое других понеслись в лабиринт.
— Спасите посланника! Скорее… Пожалуйста!
Заверив солдата, что я в порядке, попросила его не со мной нянчиться, а бежать за подмогой. И лекарем. Кому-то из этих двоих он точно понадобится. Главное, чтобы не пришлось вызывать гробовщика.
Почувствовав, что меня больше не держат, без сил скользнула на землю и замерла, прислушиваясь. Изгибавшийся сложным узором кустарник поглощал крики и звуки борьбы, я почти ничего не слышала, а видела лишь обагрённое закатом небо. Пугающе красное, словно забрызганное кровью Ярого.
Не знаю, откуда взялась эта бредовая ассоциация. Я тогда плохо соображала, мало что понимала и почти никак не отреагировала, когда в небо взметнулась тёмная тень. Раскрыв крылья, накаи исчез за багровыми облаками, и в королевском парке воцарилась пугающая тишина.
Вскоре лабиринт заполнился военными. Несмотря на все мои возражения и настойчивое желание задержаться, один из солдат взял меня на руки и понёс во дворец, заверив, что там обо мне позаботятся младшие лекари. Мэтру Вруктилсу было велено заняться Ярым.
— Погодите уносить! Я должна знать, что стало с князем! — упрямо рвалась я обратно, но, как назло, на моё упрямство никто не обращал внимания. — Скажите хотя бы, он жив?
Про здоров, думаю, можно не спрашивать, и так всё ясно.
— Он в надёжных руках, — типа успокоил меня солдат, безжалостно приговорив к смерти ещё несколько тысяч моих нервных клеток.
В общем, парень попался немногословный, поэтому я, не теряя времени, отрядила Лео добывать сведения. Иви и Лиа, уже успевшие вернуться из местного лазарета, при виде меня в разодранном платье, да ещё и повисшую на руках у военного безвольной тряпкой, собирались удариться в панику, но я запретила им разводить сырость.
Дождавшись, когда солдат выйдет, велела:
— И вы тоже отправляйтесь на разведку.
— Но кто позаботится о вас? — заикнулись было малышки.
— Сейчас сюда примчится Рута, а с ней и целители, так что со мной будет кому возиться. А вы выясните, что стало с охраной принцессы, вернулась ли она, что говорят советники… В общем, жду подробнейший отчёт. Да поскорее!
Пусть влияние рабской метки ослабло, но годы служения людям быстро не сотрутся из памяти. Стоило добавить в голос строгих ноток, как феи встали в стойку. Заверив, что всё обо всех узнают и мне доложат, маленькими торпедами понеслись прочь из комнаты.
Следующие полчаса вокруг меня суетились лекари и Рута носилась по спальне, выполняя их указания. На лодыжку нанесли дурно пахнущую, но, по словам целителей, чудодейственную мазь, которая должна была в считаные часы поставить меня на ноги. Обработали также ссадины и синяки, которых от «нежных объятий» накаи на теле оказалось немало. Успокоительным напоили, чуть ли не силой.
Собирались для полного набора влить ещё и снотворное (наверное, чтобы до утра больше никого не дёргала), но тут уж я взбунтовалась и сказала, что на сегодня хватит целебных снадобий. Тут чёрт знает что творится, а они думают, я буду безмятежно дрыхнуть? Не-е-ет, пока не станет ясно, что с Ярым и как теперь сложатся отношения с накаи, об отдыхе не может быть и речи.
Вскоре после ухода лекарей вернулся Лео, а следом за ним прилетели и феи.
— Не буду вас обнадёживать, князь совсем плох, — тихо проговорил накшерр. — Накаи укусил его, и теперь одним богам известно, что окажется сильнее: тело посла или яд. С ним сейчас его чародейки. Выгнали всех, не подпускают к его светлости даже лекарей.
Демоны!
Помню, как Редфриту после укуса было плохо, и, если бы не наша связь, неизвестно, чем бы закончилось для него столкновение с Дикими. Жаль, у Ярого нет родственной души, а если даже и есть, я понятия не имею, где её искать.
— Но накаи, они ведь могут дать противоядие? — Сев на постели, решительно сбросила одеяло. — Нужно с ними поговорить! Попросить о помощи, ведь это из-за одного из них князь едва не погиб!
А может, у него всё ещё впереди.
— Их взяли под стражу, — со слезами на глазах сказала Иви. — Нападавшего ищут, а принцесса так пока и не вернулась. Говорят, она с его величеством. Ужас! — Малышка судорожно вздохнула. — Когда король узнает, что на вас напали…
— Её тоже не пощадят, — убито закончила Лиа.
— Он ведь поклялся не трогать посланников, — ухватилась я за зыбкое обещание его величества.
— Клятва теряет силу, если накаи кому-нибудь навредят, — озвучил Лео то, что и так было очевидно. — От действий накаи пострадали двое: женщина, которую он любит, и посол королевства, союзом с которым очень дорожит.
— Он их казнит, — прошептала я, испытывая стойкое желание вернуться в кровать.
В одно мгновение из меня будто выжали всю энергию, погасла надежда, опустились руки. А ведь я до последнего верила, что для людей и чудных народов началась новая эра. Всё станет по-другому. Лучше.
Но из-за чёртового нападения…
«Женщина, которую он любит», — эхом прозвучали в сознании слова накшерра.
А ведь Редфрит и правда что-то ко мне испытывает. Не уверена, что любовь, но я ему точно небезразлична. А значит…
Содрав повязку, я поднялась. Лодыжка всё ещё ныла, но не настолько, чтобы удержать меня в кровати.
— Лео, сможешь уговорить лакея Редфрита провести меня в его покои? Я должна быть первой, кого он увидит, вернувшись.
— Попробую. — Лягушонок одёрнул полы камзола и подбоченился, словно готовился к бою.
Удовлетворённо кивнув, я повернулась к своим палочкам-выручалочкам:
— Иви, Лиа, мне нужна будет ваша помощь и… немного вашей эссенции. Сегодня для Редфрита я должна стать самой желанной и притягательной. Такой женщиной, которой не отказывают.
Феи переглянулись, и на их лицах впервые за последнее время появились улыбки.
— Всё сделаем, ваше величество! — выпалили они, позабыв, что никакое я уже давно не величество, и понеслись в ванную готовить меня к «очаровательным прихорашиваниям», как любили выражаться.
— Иди, Лео, всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулась накшерру. — Редфрит не тронет накаи, а вы станете свободны. Я ведь пообещала. Войдя в ванную, застала фей за очень необычным занятием. По крайней мере, мне ничего подобного раньше видеть не приходилось. Малышки сидели в позе лотоса, взявшись за руки, и с самыми одухотворёнными лицами что-то беззвучно шептали. Между ними на кушетке мягко поблёскивал в отсветах пламени сосуд с маслом для тела. Жасминовым, моим любимым.
И Иви, и Лиу окутывала белёсая дымка. Тонкой полупрозрачной нитью она тянулась к узкому горлышку синего стекла и, закручиваясь в воронку, смешивалась с маслом на дне флакона.
Так продолжалось минуту или, может, две, а потом я, забеспокоившись, осторожно кашлянула.
Феи открыли глаза.
— Всё хорошо, не переживайте, — успокоила Лиа.
— Мы совсем не чувствуем слабости, — обнадёжила Иви. Бодро расправив крылья (наверное, чтобы меня совесть не заела), с заговорщическим видом призналась: — Мы и сами можем отдавать эссенцию, без помощи магов, но никому об этом не рассказываем.