Попаданка на час

— И как эти камушки работают? — провела я пальцами по двум выпуклостям расположенным у меня возле глаза.

— Красный цвет, цвет его рода. Прозрачный камень говорит о том, что у тебя рода нет. Это изменится после того как я приму тебя в свой род и желательно сделать это как можно быстрее. А работают они просто. Камень того, кто не выполняет свои обязательства или поставленные при помолвке условия, начинает белеть. Как только камень станет полностью белым, помолвка расторгается и тату исчезают. Если же идет принуждение или применение различной силы несущей вред, камень чернеет сразу и в течении трех дней убивает того, кто применил силу.

Нехилая такая защита, я прям восхитилась.

— Как поняла, помолвка еще ничего не значит? А по обоюдному согласию ее расторгнуть можно?

Шу только кивнул в знак согласия.

— Ты уверен, что эта помолвка мне нужна?

— Тебя сделали тем, кем ты не являешься. Существом с огромной силой. Тебя изменили насильно и только физически, без магии ты слаба. Твоя судьба зовет тебя, что бы помочь обрести истинную силу. Это воля богов и не тебе их гневить отказываясь от их помощи. Боги редко помогают смертным, ты им понравилась.

И снова обещание того, о чем я так мечтала, но могу ли я опять поверить? Не ошибусь ли и в этот раз?

«Хватайся за эту возможность руками, ногами, зубами и хвостом!»

Завопила проснувшаяся во мне надежда.

— Режь, — протянула я свою руку Шу.

Он снова вытащил свой ножичек и ободряюще улыбнувшись, полоснул им по нашим ладоням.





ВСПОМНИТЬ, ЧТОБЫ УЖАСНУТЬСЯ




Вокруг темно. Ночь? Не похоже, темнота слишком густая, даже воздух в ней тяжелый и тягучий. Каждый вдох дается с трудом. Странное состояние, надо встать и идти, скорее всего я в комнате, на дворе ночь, свет выключен, еще и шторы задернули. Да именно так. Встать не получалось, руки и те двигались с огромным трудом.

Уперлась руками во что — то мягкое, кровать, на крайний случай диван. Улыбнулась от облегчения, мои предположения оправдались. Уперлась руками в кровать и что есть силы и оттолкнулась, пытаясь хотя бы сесть.

Приподняться удалось совсем немного, лоб резко встретился с преградой и я шмякнулась обратно. Хорошо еще не сильно оттолкнулась иначе была бы шишка. И тут меня накрыло, в голову полезли мои самые ужасные страхи. Принялась лихорадочно водить вокруг себя руками, то и дело натыкаясь на мягкую преграду.

Стенка, стенка, потолок. Все мягкое, но не слишком. Дерево обитое тканью. Воздух с хрипом вырывался сквозь искусанные в кровь губы. Так тяжело дышать. Тело била бесконтрольная дрожь, переходящая в истерику.

Нет.

Не я!

Пожалуйста, только не я…

Колотила руками и ногами стенки что есть силы. Царапала ткань, разрывая в клочья обивку, загоняя грубые занозы под обломанные в кровь ногти.

Плачь.

Хрип.

Вой.

Тонны сирой земли надо мной давили все сильнее.

— Нет, нет, нет, нет…

Воздух… Нечем дышать…

Руки метнулись к перехваченному горлу.

— Вытащите меня отсюда-аа!!!

— Анья! Анья очнись! — тряс мня Шу, обхватив мои плечи руками.

Распахнула опухшие от слез глаза, руки метнулись к горлу. Судорожный вздох. Перед глазами все плывет. Пытаюсь встать, не получается. Нет, нет, нет…

— Анья, — громкий рык, сильная встряска и моему телу придают сидячее положение.

Хватаюсь что есть силы за сильные руки. Теплые, не одна. Вытащили.

Впиваюсь ногтями в кожу, продолжаю цепляться…


— Нами, девочка! Открой глаза! — сильная встряска, такая, что щелкают зубы.

Боль от прокушенного языка отрезвляет. Резкий свет бьет по глазам, обеспокоенное лицо Шу.

— Шу-уу, — захлебываюсь рыданиями и он тут же до боли в ребрах сжимает меня в объятиях.

— Все хорошо, — шепчет, поглаживая меня по спине. — Все прошло, это всего лишь воспоминания.

— Не хочу, — до треска сжимаю пальцами ткань его рубашки. — Пожалуйста, — шепчу бессвязно. — Забери их обратно. Страшно.

Ш уложит свою ладонь на мою голову, чувствую как легкое тепло проникает внутрь, но картинки воспоминаний все продолжают мелькать перед глазами.

— Не могу, — с болью в голосе рычит мой орк. — Ты должна вспомнить, так решили боги.

Снова темнота.

— Шу!!! — кричу что есть силы.

— Я здесь, я с тобой, — не чувствую его присутствия, но голос моего гиганта успокаивает. Шу рядом, Шу защитит.

Воздух сгущается, с каждым вдохом он все гуще. Невозможно дышать. Хриплю, раздирая горло ногтями.

— Дыши. Дыши со мной, Это только воспоминания.

И я дышу. Слышу шумные вдохи и выдохи рядом с собой и дышу. Может он, могу и я. Вдох, выдох. Тяжело.

Сквозь отступающую панику пробивается голос. Новый. Без рычащих ноток. Такой добрый, предлагающий спасение. И я соглашаюсь. Голос говорит о каких — то условиях. Не понимаю смысла слов. К черту! Что угодно только бы вытащили меня из гроба. Рывок. Судорожно глотаю ртом так необходимый мне воздух, влажный, горячий, с примесью незнакомых запахов, пыли и легкой затхлости.

— Дальше я сам, — еще один голос.

Тихое бормотание, глухой звук удаляющихся шагов.

— Ну здравствуй, мертвое — живое дитя, — садится на корточки возле меня добрый дедушка алхимик.

Над его головой горит тусклый, зеленоватый шар. Его света едва хватает рассмотреть лицо собеседника.

Пытаюсь поздороваться в ответ, но из пересохшего горла вырывается только надсадный кашель и хрип.

— Тише, все хорошо, — сжимает своей сухой рукой мою холодную ладонь.

Цепляюсь за него как за спасательный круг. Морщится, но руку забрать не пытается.

— Спасибо, — едва шепчу, но он понимает и кивает в ответ.

— А теперь ты должна помочь мне.

Киваю в ответ. Слезы облегчения наворачиваются на глаза. Делаю глубокий вдох, в горле першит от пыли, но сейчас для меня нет ничего слаще этого воздуха.

Старик протягивает мне не большую, прозрачную бутылочку с бесцветной жидкостью. Пытаюсь взять ее, но руки настолько дрожат, что у меня ничего не выходит. Он поит меня сам. Прохладная вода течет по горлу, блаженство. Так мало, но спасибо хотя бы за это. Благодарно улыбаюсь.

Старик начинает что — то бормотать.

Прислушиваюсь к словам. Что — то говорит про сына. Про проклятие ведьмы. Просит его спасти. Обещает дать мне силы и забрать все плохие воспоминания. Я этому только рада. Не хочу помнить этот кошмар. Всю жизнь боялась быть похороненной заживо. А все бабушка со своими мистическими сериалами. Я тогда только пошла в первый класс, мама заболела и меня забрала к себе бабушка. Тогда — то я и увидела то, как заживо похоронили девушку, которая уснула летаргическим сном. С тех пор этот страх преследовал меня неотступно.

— Как? — хриплю, но старик меня понимает.

Я все сделаю сам. Сам направлю к тебе нужных людей, дам силу, укажу нужное место. А как не знаю, знаю только условия снятия проклятия.

Внимательно смотрит на меня. Киваю в ответ, что поняла его слова.

— Ведьма что прокляла моего сына сказала, что ему не поможет никто из этого мира, ни мертвый, ни живой. Дальше не знаю, но верю ты справишься. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, не вспомнишь ничего кроме нашего разговора.

Ласково гладит меня по щеке ладонью и пока я отвлекаюсь на ласку, бросает мне в лицо какой — то порошок. Свет меркнет.

— Анья! Анья! — выдергивает меня из вязкого кошмара голос Шу.

— Шу, — улыбаюсь ему от всей души и сильнее прижимаюсь к его огромному телу. — Тут такое, — спешу ему все рассказать.

— Я знаю, прочитал. Прости, — кается Шу в том, что без спроса влез в мою голову.

Я даже не пытаюсь обижаться, это такая мелочь по сравнению с тем, что меня похоронили заживо. Даже то, что я теперь невеста и нахожусь в другом мире, меня больше не беспокоит. Это ведь такие мелочи. Главное я жива.

Так мы и сидели еще какое — то время. Шу укачивал маня как ребенка, я же, забравшись к нему на колени, обхватила ногами и руками, наверное и зубами бы вцепилась, только они до сих пор стучали от страха.

А потом стало легче и еще легче, и еще. Нет, я ничего не забыла, но теперь было ощущение, будто и не со мной все это происходило. Словно увидела сон.