Полуденные призраки
Часть 4 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Плюхаюсь на диван – и почти тотчас же звонит мобильник.
– Артем?
– Тут я…
– Послезавтра выезд! – это Рощин, его голос ни с кем не перепутаешь.
– Во сколько?
– В четырнадцать часов надо быть в аэропорту. Вариант три…
– Принял. Вариант три, четырнадцать часов.
– Отбой!
Что ж… как раз успею завернуть в бухгалтерию… за командировочными!
Сказать, что девушки в бухгалтерии и юротделе встретили меня прохладно – это существенно погрешить против истины. Сухо, без всяких эмоций и прочего – словно чужак с улицы заглянул. Да… никаких пикников, я думаю, в будущем мне точно не светит. Зато "героизм" Димы где только не обсуждался!
Слегка пригасил этот энтузиазм только наш шеф. Выяснив причину недомогания, он выдал своё умозаключение: "Лопух! Головою надобно соображать! И не лезть на гораздо более серьёзного оппонента с голыми руками!"
Впрочем, на эмоции наших девушек это мало повлияло. Разве что разговоры несколько поутихли. Ох, чую, у него теперь начнётся райская жизнь – обожание женской половины коллектива гарантировано!
– Ваши командировочные документы, – пододвигают мне плотный конверт. – Распишитесь в получении.
Ставлю закорючку.
– За денежными средствами зайдите в кассу, ведомость уже подготовлена.
И всё… никаких пожеланий доброй дороги, что ранее всегда звучали в подобном случае. Ладно… и это переживём.
Заглядываю в кабинет, выключаю из розетки кондиционер и чайник. Ничего лишнего на рабочем столе нет (да и не было…), "хвостов" по работе вроде бы не осталось… можно ехать!
Встретили нас ещё в аэропорту, невзрачного вида парень держал в руках картонку с надписью по-английски "Ремонтное подразделение фирмы "Форест"". Ну, да… это мы. А почему "Форест"? Дык! Рощин – фамилия шефа-основателя конторы. Роща – равно лес. Лес, в переводе на англоязык – форест. Так вот и пошло.
Закидываем немногочисленные пожитки в автобус, и он сразу же рвёт с места.
Ехали недолго, и вскоре машина заруливает в приоткрытые ворота в глухом заборе. Каковые, словно по волшебству, сразу же за нами и закрываются. Тут вот мы и будем квартировать – для окружающего мира. Для всех любопытных – это наше жилище на ближайшие два месяца. А может быть, что и дольше… как фишка ляжет.
– Рассаживайтесь! – пожилой дядька в белой рубашке кивает нам на стулья. – Все тут? Никто не захворал?
Таковых не имеется.
– Что ж… тогда приступим.
Часть верхнего освещения гаснет, загорается экран проектора.
– Прошу любить! – на экране появляется фото усатого черноволосого мужика в яркой рубашке. – Жаловать не призываю, клиент наш – дядя крайне неприятный. Но любить его, пусть и какое-то недолгое время, всё же надобно – он нам нужен целым и, желательно, способным к общению.
Анхель Мигелито Риноа – давным-давно разыскивается всеми существующими органами правопорядка. И периодически ими обнаруживается. После чего некоторые из руководителей оных органов "внезапно" выходят на пенсию. Ибо работать им более уже не надобно – безбедная жизнь им теперь обеспечена надолго.
– В последний раз его засекли в Каракасе. Начальник уголовной полиции города оказался чрезмерно жадным – оценил свою лояльность в весьма кругленькую сумму. Риноа обиделся – ему высказали явное неуважение! Того дурака с почестями похоронили, а наш персонаж скрылся из города. Всплыл тут – местный шеф полиции проявил должное понимание. И почти всё его подразделение ныне сидит на зарплате у нашего клиента. И это всех устраивает. Причём – без дураков, но уличная преступность даже несколько снизилась! Никому не хочется, чтобы в город понаехали проверяющие сверху – с ними тоже придётся делиться…
Новое фото – улица, застроенная домами.
– Серый дом за забором – вот тут он и живёт. Эти постройки возведены совсем недавно, в них размещается личная охрана Риноа. Это около тридцати человек опытных и умелых вояк. Дисциплина поддерживается железная, во главе охраны стоит вот этот непростой деятель.
На экране худощавый и подтянутый пожилой дядька.
– Густав Шоберт, военный пенсионер. В отставку вышел в звании полковника. Шесть боевых наград, опыт боевых действий… короче, мужик серьёзный и опытный. Навёл чисто немецкий порядок среди всего этого сброда. При этом, правда, пришлось закопать человек семь-восемь… но это его ни разу не смутило. Анхель ему верит безоговорочно, тот не раз доказывал шефу свою преданность.
Новое изображение.
И ещё одно, и опять новый снимок…
– Охрана регулярно проводит тренировки по отражению внезапного, в том числе, и с использованием летательных аппаратов, нападения. Имеются даже три ПЗРК и ручные противотанковые гранатомёты. Территория особняка заминирована – есть управляемые минные поля. По некоторым данным – прорыт также и эвакуационный тоннель, поиски его сейчас ведутся…
И так – весь день.
Спрашивается – а мы-то тут при чём?
Открою маленький секрет.
Мы – и в самом деле неплохие механики и специалисты в различных технических отраслях. Уверен, что и на гражданке я смог бы нехило зарабатывать – при моих-то навыках!
Но… всё сложилось иначе.
И об этом, наверное, надо рассказать особо.
Что ж, вернёмся на некоторое время назад – так проще будет понять многое…
Как и многие мои сверстники, я в своё время отслужил срочку. Не в ВДВ, как некоторые из моих нынешних сослуживцев, а в инженерных частях. В тех немногочисленных (на то время…) подразделениях, которые обучались боевым действиям в условиях всевозможных заводов и прочего подобного хозяйства.
Было… не то, чтобы о ч е н ь трудно. По всякому… Но вот интересно – было и очень! Настолько, что я стал всерьёз задумываться о контрактной службе. К чему, в итоге, и пришёл.
Подписал контракт – и понеслось!
Три года – как с куста! Дорос до старшины. А командир роты стал намекать и на поступление в военное училище – мол, в качестве офицера ты достигнешь многого! Да и я сам начал об этом подумывать. Но – сомневался. Всё же офицер… это намного большая ответственность! А я не находил в себе задатков командира. Бегать-прыгать-стрелять-взрывать – это, всегда, пожалуйста! А вот командовать всем этим делом… тут надобно иметь талант! Которого, я в себе что-то не ощущал…
Всё изменилось после одного разговора.
В тот день меня пригласили в штаб – в строевой отдел. Мол, что-то там надобно сверить…
Визит абсолютно обыденный и привычный.
Но в помещении строевого отдела меня встретил незнакомый майор.
– Товарищ майор! Старшина Лесин…
– Вольно, старшина! Это я вас вызывал, ваш строевик согласился на время уступить мне свой кабинет. И – нет, я не особист. Присаживайтесь…
Беседа с самого начала свернула куда-то в сторону – майор ничем таким не интересовался. Мне приходилось общаться с особистами, да и с кадровиками у меня установилось полное взаимопонимание, но этот собеседник… он был совсем другим. Никаких особенных вопросов не задавал, да и "в душу" не лез. Но, как-то так вышло, что я поведал ему все свои сомнения.
– Понимаю, старшина… Офицером быть трудно! Ответственность и всё такое прочее…
– Да мне и эта должность – выше крыши! Двадцать семь оглоедов – и за всеми смотри! Хорошо, хоть сопли ни за кем вытирать не надо, всё же парни с головой…
Слово за слово – и мы с ним встречались ещё дважды. Разговаривали подолгу и обо всяких любопытных вещах.
Контракт мой закончился через год. Ничего особо выдающегося за это время не произошло, разве что учить меня стали намного более тщательно. Сыграла свою роль и специфика нашего подразделения – немного я знаю частей, изначально предназначенных для боя в столь сложных условиях. Нефтезавод или метро – для нас особой разницы не было. Могли работать и там и здесь. Хотя, разумеется, и у нас своя внутренняя специфика имелась, куда ж без неё… У одних под землёй лучше действовать получается, у других – среди станков и машин скакать. Уж кому как карта легла…
Вышел я в запас – и особо не заморачивался с поисками работы. Она меня, можно сказать, у проходной уже поджидала. Автомобиль доставил нас двоих – кроме меня ещё и Витька Озеров на этой остановке оказался (и ведь ни словом не обмолвился – каков хитрец!) в офис нашей конторы. Непосредственно к генеральному директору.
Тогда я и познакомился с Рощиным.
Он (если кто не знал) вышел в запас в звании подполковника. Тоже, кстати, инженерных войск! И проявил недюжинную деловую хватку, в короткий срок, создав и возглавив фирму, специализирующуюся на международных перевозках.
– Чтобы вы, парни, поняли сразу – здесь не армия! Званий и чинов нет – есть должности. Но дисциплины это ни разу не отменяет!
Дружно киваем – это-то ясно…
– Подчеркну! Никаких привилегий и преимуществ наша работа здесь никому не даёт. Деньги – да. Это есть… Всё прочее – вы покупаете сами. Внутри страны – мы все обычные граждане. Законопослушные! – поднимает палец шеф. – Кстати, если, что – с вас спросят вдвойне! Поэтому – никаких драк и ненужного геройства. Ведём себя спокойно.
Пока всё было понятно, вопросов у нас не возникало.
– Основная наша работа – за рубежом. Ещё раз! Мы работаем в рамках закона – по официальным контрактам с правительством страны. Это не наёмничество, как кто-то может подумать. Может – и будет неправ! Законные! – снова палец вверх, – власти страны заключают контракт на исполнение конкретных задач. И мы это обеспечиваем…
А задач, как выяснилось, может быть превеликое множество. Сопроводить куда-то ценный груз. По пути обеспечив его сохранность – ибо желающих наложить на него лапу вокруг до хрена и ещё чуток. Защитить конкретный объект от преступного посягательства кого бы то ни было.
Вот тут, кстати, и пригодилась наша прошлая специализация. Помню, как меня едва кондратий не посетил, когда зарулив в ворота нефтебазы, мы увидели пулемётную точку, расположенную на самом верху нефтяной цистерны.
"А что? – удивился тогда местный командир сброда, который по недоразумению именовался охраной, – Оттуда же далеко видно!"
Мы буквально пинками согнали с цистерны бравых пулемётчиков. Так они там, наверху, ещё и курили! Пришлось доходчиво (с помощью грубой силы и соответствующих выражений) буквально вколачивать в некоторые головы элементарную технику безопасности. Между прочим, русский мат, как оказалось, очень хорошо понимают абсолютно везде! И никакой языковый барьер тому не помеха. Пошлёшь, бывало, какого-нибудь местного "рэмбу" – и он, как миленький, идёт в заданном направлении.
А вообще, глядя на некоторые здешние порядки, слова и выражения хочется использовать исключительно непечатные. Как оно тут до сих пор существует, не развалившись и не сгорев?
– Артем?
– Тут я…
– Послезавтра выезд! – это Рощин, его голос ни с кем не перепутаешь.
– Во сколько?
– В четырнадцать часов надо быть в аэропорту. Вариант три…
– Принял. Вариант три, четырнадцать часов.
– Отбой!
Что ж… как раз успею завернуть в бухгалтерию… за командировочными!
Сказать, что девушки в бухгалтерии и юротделе встретили меня прохладно – это существенно погрешить против истины. Сухо, без всяких эмоций и прочего – словно чужак с улицы заглянул. Да… никаких пикников, я думаю, в будущем мне точно не светит. Зато "героизм" Димы где только не обсуждался!
Слегка пригасил этот энтузиазм только наш шеф. Выяснив причину недомогания, он выдал своё умозаключение: "Лопух! Головою надобно соображать! И не лезть на гораздо более серьёзного оппонента с голыми руками!"
Впрочем, на эмоции наших девушек это мало повлияло. Разве что разговоры несколько поутихли. Ох, чую, у него теперь начнётся райская жизнь – обожание женской половины коллектива гарантировано!
– Ваши командировочные документы, – пододвигают мне плотный конверт. – Распишитесь в получении.
Ставлю закорючку.
– За денежными средствами зайдите в кассу, ведомость уже подготовлена.
И всё… никаких пожеланий доброй дороги, что ранее всегда звучали в подобном случае. Ладно… и это переживём.
Заглядываю в кабинет, выключаю из розетки кондиционер и чайник. Ничего лишнего на рабочем столе нет (да и не было…), "хвостов" по работе вроде бы не осталось… можно ехать!
Встретили нас ещё в аэропорту, невзрачного вида парень держал в руках картонку с надписью по-английски "Ремонтное подразделение фирмы "Форест"". Ну, да… это мы. А почему "Форест"? Дык! Рощин – фамилия шефа-основателя конторы. Роща – равно лес. Лес, в переводе на англоязык – форест. Так вот и пошло.
Закидываем немногочисленные пожитки в автобус, и он сразу же рвёт с места.
Ехали недолго, и вскоре машина заруливает в приоткрытые ворота в глухом заборе. Каковые, словно по волшебству, сразу же за нами и закрываются. Тут вот мы и будем квартировать – для окружающего мира. Для всех любопытных – это наше жилище на ближайшие два месяца. А может быть, что и дольше… как фишка ляжет.
– Рассаживайтесь! – пожилой дядька в белой рубашке кивает нам на стулья. – Все тут? Никто не захворал?
Таковых не имеется.
– Что ж… тогда приступим.
Часть верхнего освещения гаснет, загорается экран проектора.
– Прошу любить! – на экране появляется фото усатого черноволосого мужика в яркой рубашке. – Жаловать не призываю, клиент наш – дядя крайне неприятный. Но любить его, пусть и какое-то недолгое время, всё же надобно – он нам нужен целым и, желательно, способным к общению.
Анхель Мигелито Риноа – давным-давно разыскивается всеми существующими органами правопорядка. И периодически ими обнаруживается. После чего некоторые из руководителей оных органов "внезапно" выходят на пенсию. Ибо работать им более уже не надобно – безбедная жизнь им теперь обеспечена надолго.
– В последний раз его засекли в Каракасе. Начальник уголовной полиции города оказался чрезмерно жадным – оценил свою лояльность в весьма кругленькую сумму. Риноа обиделся – ему высказали явное неуважение! Того дурака с почестями похоронили, а наш персонаж скрылся из города. Всплыл тут – местный шеф полиции проявил должное понимание. И почти всё его подразделение ныне сидит на зарплате у нашего клиента. И это всех устраивает. Причём – без дураков, но уличная преступность даже несколько снизилась! Никому не хочется, чтобы в город понаехали проверяющие сверху – с ними тоже придётся делиться…
Новое фото – улица, застроенная домами.
– Серый дом за забором – вот тут он и живёт. Эти постройки возведены совсем недавно, в них размещается личная охрана Риноа. Это около тридцати человек опытных и умелых вояк. Дисциплина поддерживается железная, во главе охраны стоит вот этот непростой деятель.
На экране худощавый и подтянутый пожилой дядька.
– Густав Шоберт, военный пенсионер. В отставку вышел в звании полковника. Шесть боевых наград, опыт боевых действий… короче, мужик серьёзный и опытный. Навёл чисто немецкий порядок среди всего этого сброда. При этом, правда, пришлось закопать человек семь-восемь… но это его ни разу не смутило. Анхель ему верит безоговорочно, тот не раз доказывал шефу свою преданность.
Новое изображение.
И ещё одно, и опять новый снимок…
– Охрана регулярно проводит тренировки по отражению внезапного, в том числе, и с использованием летательных аппаратов, нападения. Имеются даже три ПЗРК и ручные противотанковые гранатомёты. Территория особняка заминирована – есть управляемые минные поля. По некоторым данным – прорыт также и эвакуационный тоннель, поиски его сейчас ведутся…
И так – весь день.
Спрашивается – а мы-то тут при чём?
Открою маленький секрет.
Мы – и в самом деле неплохие механики и специалисты в различных технических отраслях. Уверен, что и на гражданке я смог бы нехило зарабатывать – при моих-то навыках!
Но… всё сложилось иначе.
И об этом, наверное, надо рассказать особо.
Что ж, вернёмся на некоторое время назад – так проще будет понять многое…
Как и многие мои сверстники, я в своё время отслужил срочку. Не в ВДВ, как некоторые из моих нынешних сослуживцев, а в инженерных частях. В тех немногочисленных (на то время…) подразделениях, которые обучались боевым действиям в условиях всевозможных заводов и прочего подобного хозяйства.
Было… не то, чтобы о ч е н ь трудно. По всякому… Но вот интересно – было и очень! Настолько, что я стал всерьёз задумываться о контрактной службе. К чему, в итоге, и пришёл.
Подписал контракт – и понеслось!
Три года – как с куста! Дорос до старшины. А командир роты стал намекать и на поступление в военное училище – мол, в качестве офицера ты достигнешь многого! Да и я сам начал об этом подумывать. Но – сомневался. Всё же офицер… это намного большая ответственность! А я не находил в себе задатков командира. Бегать-прыгать-стрелять-взрывать – это, всегда, пожалуйста! А вот командовать всем этим делом… тут надобно иметь талант! Которого, я в себе что-то не ощущал…
Всё изменилось после одного разговора.
В тот день меня пригласили в штаб – в строевой отдел. Мол, что-то там надобно сверить…
Визит абсолютно обыденный и привычный.
Но в помещении строевого отдела меня встретил незнакомый майор.
– Товарищ майор! Старшина Лесин…
– Вольно, старшина! Это я вас вызывал, ваш строевик согласился на время уступить мне свой кабинет. И – нет, я не особист. Присаживайтесь…
Беседа с самого начала свернула куда-то в сторону – майор ничем таким не интересовался. Мне приходилось общаться с особистами, да и с кадровиками у меня установилось полное взаимопонимание, но этот собеседник… он был совсем другим. Никаких особенных вопросов не задавал, да и "в душу" не лез. Но, как-то так вышло, что я поведал ему все свои сомнения.
– Понимаю, старшина… Офицером быть трудно! Ответственность и всё такое прочее…
– Да мне и эта должность – выше крыши! Двадцать семь оглоедов – и за всеми смотри! Хорошо, хоть сопли ни за кем вытирать не надо, всё же парни с головой…
Слово за слово – и мы с ним встречались ещё дважды. Разговаривали подолгу и обо всяких любопытных вещах.
Контракт мой закончился через год. Ничего особо выдающегося за это время не произошло, разве что учить меня стали намного более тщательно. Сыграла свою роль и специфика нашего подразделения – немного я знаю частей, изначально предназначенных для боя в столь сложных условиях. Нефтезавод или метро – для нас особой разницы не было. Могли работать и там и здесь. Хотя, разумеется, и у нас своя внутренняя специфика имелась, куда ж без неё… У одних под землёй лучше действовать получается, у других – среди станков и машин скакать. Уж кому как карта легла…
Вышел я в запас – и особо не заморачивался с поисками работы. Она меня, можно сказать, у проходной уже поджидала. Автомобиль доставил нас двоих – кроме меня ещё и Витька Озеров на этой остановке оказался (и ведь ни словом не обмолвился – каков хитрец!) в офис нашей конторы. Непосредственно к генеральному директору.
Тогда я и познакомился с Рощиным.
Он (если кто не знал) вышел в запас в звании подполковника. Тоже, кстати, инженерных войск! И проявил недюжинную деловую хватку, в короткий срок, создав и возглавив фирму, специализирующуюся на международных перевозках.
– Чтобы вы, парни, поняли сразу – здесь не армия! Званий и чинов нет – есть должности. Но дисциплины это ни разу не отменяет!
Дружно киваем – это-то ясно…
– Подчеркну! Никаких привилегий и преимуществ наша работа здесь никому не даёт. Деньги – да. Это есть… Всё прочее – вы покупаете сами. Внутри страны – мы все обычные граждане. Законопослушные! – поднимает палец шеф. – Кстати, если, что – с вас спросят вдвойне! Поэтому – никаких драк и ненужного геройства. Ведём себя спокойно.
Пока всё было понятно, вопросов у нас не возникало.
– Основная наша работа – за рубежом. Ещё раз! Мы работаем в рамках закона – по официальным контрактам с правительством страны. Это не наёмничество, как кто-то может подумать. Может – и будет неправ! Законные! – снова палец вверх, – власти страны заключают контракт на исполнение конкретных задач. И мы это обеспечиваем…
А задач, как выяснилось, может быть превеликое множество. Сопроводить куда-то ценный груз. По пути обеспечив его сохранность – ибо желающих наложить на него лапу вокруг до хрена и ещё чуток. Защитить конкретный объект от преступного посягательства кого бы то ни было.
Вот тут, кстати, и пригодилась наша прошлая специализация. Помню, как меня едва кондратий не посетил, когда зарулив в ворота нефтебазы, мы увидели пулемётную точку, расположенную на самом верху нефтяной цистерны.
"А что? – удивился тогда местный командир сброда, который по недоразумению именовался охраной, – Оттуда же далеко видно!"
Мы буквально пинками согнали с цистерны бравых пулемётчиков. Так они там, наверху, ещё и курили! Пришлось доходчиво (с помощью грубой силы и соответствующих выражений) буквально вколачивать в некоторые головы элементарную технику безопасности. Между прочим, русский мат, как оказалось, очень хорошо понимают абсолютно везде! И никакой языковый барьер тому не помеха. Пошлёшь, бывало, какого-нибудь местного "рэмбу" – и он, как миленький, идёт в заданном направлении.
А вообще, глядя на некоторые здешние порядки, слова и выражения хочется использовать исключительно непечатные. Как оно тут до сих пор существует, не развалившись и не сгорев?