Полнолуние

— Очень интересно, — кивнул Лунин и, подойдя к гаражу, кулаком постучал в закрытую дверь. — Вы оделись? Мне надо поговорить с вами.

— Заходите, — приглушенно донеслось из-за железной двери.

— Марьяна, я хотел бы уточнить у вас некоторые подробности…

Захлопнувшаяся с металлическим лязгом дверь не позволила остальным услышать окончание фразы.

— Слушайте, мужики, а он у вас нормальный, следователь этот? — с недоумением в голосе огляделся по сторонам Беляев.

— Нормальный, — буркнул в ответ Вадим, — разведенный только. Уже год фактически. Кое-что забывать начал.

— Бедолага, — понимающе кивнул кинолог и, зачерпнув ладонью пригоршню снега, стер с лица извилистый кровавый ручеек, протянувшийся к подбородку из разбитого носа.

Маленьким черным метеором шайба пересекла площадку по диагонали и, ударившись о борт, отскочила прямо под клюшку нападающего. Не тратя время на замах, он сделал неуловимо быстрое движение кистью. Это движение передалось через рукоять прямо на крюк, выбросивший вперед с какой-то фантастической небрежностью и в то же время быстротой каучуковый диск, который, бешено вращаясь, устремился в сторону изготовившегося к прыжку вратаря соперников. «Го-о-о-о-ол!» — громогласно возопил комментатор, отчего Лунин вздрогнул и тут же переключился на соседний канал, где несколько весьма странного вида уже немолодых людей оживленно дискутировали на тему того, кто из них является внебрачным ребенком не так давно скончавшейся звезды отечественного кинематографа. Болезненно поморщившись, Илья выключил телевизор и положил пульт рядом с собой на диван. Образовавшийся у него перед глазами черный прямоугольник потухшего экрана неожиданно подействовал на Лунина благотворно. Расслабившись, он откинулся на спинку дивана, наслаждаясь образовавшимся вокруг него беззвучием и без…

В самый разгар размышлений Лунина, безуспешно пытавшегося понять, как можно одним словом выразить отсутствие изображения, в гостиную спустился Зубарев.

— Сидишь? — иронично осведомился он, плюхаясь на диван рядом с успевшим в последний момент передвинуть пульт Луниным. — Думаешь, кого завтра в темницу потащим?

Ничуть не смутившись отсутствием реакции Лунина, продолжавшего разглядывать выключенный экран телевизора, Вадим плавно перешел от не имеющих смысла вопросов к столь же обогащенным смысловой нагрузкой утверждениям.

— А что, нормальная схема у нас вырисовывается. Сперва кого-то хватаем, тащим в острог, к Григоричу. Ну или не тащим, можно и на месте буцкнуть. Потом присматриваемся, видим, что не того взяли, извиняемся, отпускаем. Если по такой схеме все село прогнать, то рано или поздно мы кого-нибудь выловим.

— Буцкать, между прочим, я никого не просил, — по-прежнему не отрываясь от экрана, отозвался Илья. — Что, если он жалобу накатает?

— Кто, Беляев? — искренне обиделся за кинолога Зубарев. — Не накатает. Антон нормальный мужик. Мы с ним, между прочим, стрелу забили.

— Стреляться будете? — появившаяся перспектива настолько заинтересовала Лунина, что он даже повернул голову к оперативнику и внимательно осмотрел с ног до головы, словно прикидывая, в какое именно место может попасть пуля, если выстрел Беляева будет удачным.

— Пуля — дура, — отверг предположение Вадим, — он меня в зал позвал. Схлестнемся со всеми удобствами. Пойдешь за меня болеть? Обещаю место в первом ряду.

— Ну, если в первом, то куда деваться, конечно, приду, — кивнул Илья. — А ты чего притащился? Ты ж вроде спать ушел.

— Не спится чего-то, — заметив лежащий на диване пульт, Вадим включил телевизор, — время ведь еще детское. Да и ребята сейчас наши звонили, из управления.

— Чего хотели?

— Ничего они не хотели, — усмехнулся Вадим, — это мы хотели. Ты же просил «ренджровер» пробить?

— Не прошло и полгода, — фыркнул Лунин, тоскливо глядя на вновь оживший экран, где все еще продолжалась энергичная дискуссия потенциальных наследников звездного мертвеца.

— А потому как не все так просто, — заступился за коллег Зубарев, переключаясь на хоккейный матч. — Третий период уже, надо было раньше включать! Машинка-то на одного человека записана, а ездит на ней совсем другой. По документам проходит некто Грабцов Анатолий Ильич. Слышал про такого?

— Был должен?

— Как тебе сказать, — ткнув пультом в сторону телевизора, Вадим уменьшил громкость, так что появилась возможность говорить, не повышая голоса, — колхозный рынок ты ведь знаешь?

Илья кивнул.

— Интересное, скажу тебе, место. Хлебное. А Анатолий Ильич на этом хлебном месте главный царь горы.

— А что, есть еще и не главные? — удивился Лунин.

— Есть. Их там несколько совладельцев, но Грабцов самый центровой. У него, кроме рынка, еще кое-что есть по городу, но это основная кормушка.

— Значит, «ренджровер» его, — заключил Илья.

— Значит, машина оформлена на него, — поправил Зубарев. — Я так думаю, что на «рендже» другой человек не просто ездит, он ей по факту и владеет.

— Это с чего такой вывод?

— С личности этого самого человечка. Ринат Саитович Аглиуллин, он же Ринат Китаец.

— А он китаец?

— Ну какой он на хрен китаец? Хотя, с виду есть малость. В Китае он жил года три, может, четыре. По молодости, лет двадцать назад, в Шаолинь рванул, к монахам. Ну, сам знаешь, — руки Вадима вдруг стремительно замелькали прямо перед носом у Лунина, — пьяный кулак и все такое.

— А что, монахи разве пьют? — засомневался Илья, на всякий случай отодвигаясь немного в сторону.

— Монахи, чтоб ты знал, шампанское изобрели.

— Так это ж французские.


— Изобрели, может, и французские. А пьют все. Только другие, как напьются, идут грехи замаливать, а эти на шпагате сидят, пока не протрезвеют. Вот у них Ринат года три и тусовался. Может, конечно, не все время непосредственно в монастыре, но то, что он оттуда вернулся прокачанным, как черепашка-ниндзя, — это факт точный. Само собой, умные люди это все дело быстренько оценили и парня к себе подтянули.

— Умные люди, я так понимаю, — это те, с кем мы как бы боремся? — на всякий случай уточнил Лунин.

— Хорошо сказал, — одобрил оперативник. — Они умные, а мы как бы. Все так и есть. А Ринат за эти годы нормально поднялся, он сейчас у нас по области интересы Дамира Ильхоева представляет.

— А Дамир — это у нас кто?

— Все понятно, — разочарованно покачал головой Зубарев, — видно, что по оргпреступности ты никогда не работал. Ильхоев, его иногда еще Дамиром Казанским кличут, хотя он на самом деле в Уфе обитает, по мандаринам работает.

— А мандарины — это у нас что? — не очень уловил смысл объяснения Лунин, уверенный, что Вадим окончательно перешел на какой-то свой узкопрофессиональный и понятный лишь борцам с организованной преступностью жаргон.

— Мандарины — это мандарины, — вздохнул Вадим, — оранжевые такие, круглые. Их к нам грузовиками возят. А в придачу к ним апельсины, яблоки и прочие помидоры. В общем, фрукты-овощи. И Дамир эту всю тему на строгом контроле держит. Это ж раньше махновщина была, все кому не лень на трассе фуры бомбили, а сейчас цивилизация, все кто на трассу выезжают, по установленному тарифу оплачивают.

— Платон[8], — кивнул Илья.

— Ну да, вот им двоим и платят, — усмехнулся оперативник, — Дамиру и Платону этому. Во всяком случае, те, кто овощной темой занимается.

— И что, никто вмешаться не пробовал?

— Почему же не пробовали? Еще как пробовали, можно даже сказать, с некоторым успехом. С самой системой, правда, так ничего и не сделали, а вот отца у Дамира прихватить все же сумели. Правда, не за нынешние его подвиги, а за старые дела. Он еще в начале двухтысячных, когда свои порядки устанавливал, спалил две фуры с арбузами. Вот за это ему двадцатку и нахлобучили.

— Сурово за арбузы давать стали, — удивленно хмыкнул Лунин.

— Знаешь, с учетом того, что он к ним в придачу спалил и дальнобойщиков, то нормально. Мог и на пожизненное загреметь.

— А попал сюда, — догадался Илья.

— Вот за эту твою фантастическую сообразительность руководство тебя и ценит, — ухмыльнулся Вадим, — именно! Первые пять лет он по приговору в тюрьме отбыть должен был, а потом, уж не знаю почему, его в эти края этапировали. Сейчас у него уже десятка почти отсижена, в январе полсрока будет.

— На расконвойку уйти можно, — машинально отреагировал Лунин.

— Да ты становишься знатоком исправительной системы, — Зубарев иронично взглянул на Лунина, — а что, подсидишь Кноля, займешь его место. Нормальный такой вариант. Будешь здесь царь горы. Повелитель всея Нерыби.

Поняв, что предложенная перспектива Лунина не очень заинтересовала, Вадим вновь сделался серьезным.

— Ильхоев мог приезжать к Кнолю по любому вопросу, не обязательно насчет расконвойки. Но, что факт, если они не договорились, реакция у Дамира может быть совершенно непредсказуемая. Вернее, она предсказуемая, но это предсказания из той серии, в которые верить не особо хочется. Как говорится, страшные сказки. Вот с Дамиром они запросто могут все из страшно сказочных сделаться просто страшными. Мне ведь ребята по этому кренделю весь расклад дали. Когда та история с арбузами приключилась, самому Дамиру еще восемнадцати не было. Только есть версия, причем плотная такая версия, что паренек был в числе исполнителей. Потому как тот из них, что заказчика сдал, говорил, что с ними был кто-то не из их компании, Ильхоевым-старшим приставленный, и был человек этот все время в балаклаве, так что лица его они не видели, но по голосу точно определить можно было, что молодой еще. Правда, потом, спустя десять лет, когда папашу принимали, пытались по голосу опознание сделать, да ничего не вышло. Сам понимаешь, за десять лет и голос у него изменился, да и вспомнить, что да как тогда говорилось, уже нельзя было. В общем, Дамир соскочил, хотя все показания дали, что первую фуру парень в маске самолично запалил, а потом стоял со стволом наготове и ждал, когда остальные со второй управятся.

— Суровый персонаж.

— Не то слово. Так что, если у Ильхоева с Аркадием Викторовичем разногласия принципиальные, он запросто мог с его дочуркой что угодно сотворить. А уж тем более, если при нем был Китаец. Ты знаешь, что этот Ринат вытворял раньше?

— Тоже кого-то сжег? — предположил было Лунин.

— Нет, он без спичек обходится. У него все фокусы голыми руками делаются, — усмехнулся Вадим, — он, представь себе, бои без правил проводил.

— Так это вроде бы сейчас в моде?

— У-у-у, дружище, — распевно протянул Зубарев, — то, что сейчас в моде, — это совсем не бои без правил. Это так, фикция. Ты знаешь, сколько там ограничений?

— Не очень, если честно, — признался Лунин.

— Да немерено! Головой лупить нельзя, — начал загибать пальцы Вадим, — в затылок бить тоже, по горлу нельзя, глаза выдавливать ни в коем разе, по позвоночнику тоже запрещено. Я уж все и не вспомню. Захват ключицы, кажись, тоже запрещен, вниз головой в пол втыкать нельзя. В общем, Илюха, это у них в сравнении с боксом правил нет, а если взять обычную уличную драку, то на самом деле сплошные запреты. Так вот, это лет пятнадцать назад было. Ходило по рукам видео, на котором какой-то боец весь в черном один бился сразу против нескольких противников, причем бился реально без правил. Одному так по горлу рубанул ребром ладони, что тот как стоял, так на месте кони и двинул. Там бойцы, правда, не сказать что особо сильные против него вышли, видать, где-то на улице первых попавшихся мужиков наловили, но был, помню, реально крепкий слоняра. Такой, на тебя похожий.

— Вот уж спасибо, уважил, — возмутился Илья.

— Ну а с кем тебя сравнивать, с игуаной? По весу ты реально слоненок. Слушай дальше. Этот мужик понял, что кулаками ничего сделать не сможет, так он с разбегу всем телом навалился. Этого, который в черном, с ног сшиб и всей массой на него сверху плюхнулся. И что ты думаешь? Сперва боец ему пальцами в глаза ткнул, потом с двух сторон по ушам хлопнул, а когда здоровяк вообще ориентацию потерял, придушил его намертво. К тому времени все остальные уже в отключке были, так что он мог обстоятельно душить, не торопиться. Потом встал, на камеру поклонился и вышел из кадра. Все, занавес.

— И что, ты уверен, что это не постановка? — засомневался Лунин. — Сейчас еще не то снять могут, вот я, помню, прошлого Бонда смотрел, так там тоже одному глаза выдавливали.

— Какая постановка, Илюха, — отмахнулся Вадим, — запись на экспертизу загоняли. Все снято от начала до конца одной камерой без склеек. И потом, мужика одного опознали, как раз здоровяка этого. Так вот, представь себе, он к тому времени уже полгода в пропавших числился.

— А остальные?

— А остальных даже опознать не смогли. Черт его знает, где их набрали. По разыскному учету никто не значится. Может, их вообще откуда-нибудь с Украины притащили или из Белоруссии. У них у всех типаж европейский был.

— Так и что по этому видео, возбуждались?

— Возбуждались, еще как возбуждались, — закивал оперативник, — а что толку? Кто снимал? Где снимали? Где потерпевшие? Ничего ж неизвестно! А главное, что за боец такой замечательный? Никто ничего не знает. Так что как возбудили дело, так его в архив и отправили. Слухи упорные ходили, что на видео именно Китаец был, но так доказать ничего и не сумели. Сейчас, говорят, программу тестируют, можно будет только по одной фигуре человека опознать, но я что-то сомневаюсь, что через столько лет получится. Если это Ринат был, то он с тех пор вес набрал, не так чтобы растолстел сильно, но на десяточку точно отъелся. Так что вряд ли его какая программа распознать сможет. В общем, Илюха, поверь мне, что Дамир, что Ринат персонажи эксклюзивные, и если они к этому делу причастны, то, скорее всего, девочки уже в живых нет.

— Угу, — задумчиво кивнул Лунин, — но тогда у нас версия с серией не вытанцовывается.

— Тогда не вытанцовывается, — подтвердил Вадим.

— Но ведь Слепцова пропала.