Полночная библиотека

– Эш, – проговорила она.

– Что?

– Ты веришь в теорию параллельных вселенных?

Она видела, как его губы вытянулись в улыбке. Это была беседа на его волне.

– Да, пожалуй.

– Я тоже. В смысле, это ведь научно? Это же не просто какой-то заумный физик придумал: «Эй, параллельные вселенные – это круто. Напишу-ка я об этом теорию».

– Да, – согласился он. – Наука не доверяет всему, что звучит слишком круто. Слишком фантастично. Ученые – как правило, скептики.

– Именно, и все же физики верят в параллельные вселенные.

– К этому идет наука, верно? Все в квантовой механике и теории струн указывает на то, что существуют множественные вселенные. Их тьма.

– Ну, что бы ты сказал, сообщи я, что посещала другие свои жизни и в итоге выбрала эту?

– Я подумал бы, что ты рехнулась. Но все равно любил бы тебя.

– Что ж, я это сделала. Я видела много жизней.

Он улыбнулся.

– Отлично. А есть такая, в которой ты меня еще поцелуешь?

– Была та, в которой ты хоронил моего мертвого кота.

Он рассмеялся.

– Это так круто, Норик. Что мне в тебе нравится, так это то, что рядом с тобой я чувствую себя нормальным.

И все.

Она поняла, что может быть честной, насколько это возможно, но люди видят истину, только если она близка к их реальности. Как писал Торо: «Важно не то, на что смотришь, а что видишь». Эш видел только ту Нору, в которую влюбился, на которой женился, и такой, в каком-то смысле, она и становилась.





Хаммерсмит




Во время детсадовских каникул Молли, во вторник, когда Эш не дежурил в больнице, они поехали в Лондон, чтобы повидать брата Норы, Джо, и Эвана в их квартире в Хаммерсмите.

Джо выглядел хорошо, а его муж – в точности так же, как тогда, когда Нора увидела его в телефоне брата в своей олимпийской жизни. Джо и Эван встретились на комплексных тренировках в местном спортзале. Джо в этой жизни работал звукорежиссером, а Эван – доктор Эван Лэнгфорд, если точнее, – рентгенологом в Королевской больнице Марсдена, так что у них с Эшем было много общих тем для обсуждения.

Джо и Эван были милы с Молли, подробно расспрашивали ее, как поживает панда. И Джо приготовил им великолепный обед – пасту с брокколи и чесноком.

– Это апулийский рецепт, – сообщил он Норе. – Изучаю наше наследие.

Нора подумала об их итальянском дедушке и задалась вопросом, каково ему было – узнать, что London Brick Company в действительности находится в Бедфорде. Был ли он искренне разочарован? Или просто решил воспользоваться этим по максимуму? Возможно, существовала версия их деда, который все же приехал в Лондон и в первый же день его сбил двухъярусный автобус на Пикадилли-серкус.

У Джо и Эвана был заполненный винный стеллаж в кухне, и Нора заметила, что одна из бутылок – калифорнийский шираз из виноградников Buena Vista. У Норы по коже мурашки побежали, когда она увидела две подписи внизу этикетки: Алиша и Эдуардо Мартинес. Улыбнулась, понимая, что Эдуардо был так же счастлив и в этой жизни. Она тут же задумалась, кто такая Алиша и как выглядит. По крайней мере, там были красивые закаты.

– Все хорошо? – спросил Эш, так как Нора зависла над этикеткой.

– Да, конечно. Просто, хм, похоже, это хорошее.

– Это мое любимое, – заявил Эван. – Чертовски хорошее вино. Откроем?

– Ну, – отозвалась Нора, – только если вы будете пить.

– Ну, я пас, – сообщил Джо. – Я в последнее время увлекся. И теперь у меня период трезвости.

– Ты знаешь, каков твой брат, – добавил Эван, целуя Джо в щеку. – Все или ничего.

– О да. Знаю.

Эван уже держал в руках штопор.


– Сегодня был ужасный день на работе. Так что готов вылакать всю бутылку, если ко мне никто не присоединится.

– Я буду, – откликнулся Эш.

– Я обойдусь, – сказала Нора, вспомнив, что в последний раз, когда она увидела брата в бизнес-лаундже гостиницы, тот признался, что он алкоголик.

Они дали Молли книжку с картинками, и Нора читала с ней на диване.

Вечер продолжался. Они обсуждали новости, и музыку, и фильмы. Джо и Эвану очень понравился «Салун “Последний шанс”».

Чуть позже, к всеобщему удивлению, Нора вышла за пределы безопасной темы поп-культуры и задала неудобный вопрос брату.

– Ты когда-нибудь злился на меня? За то, что я бросила группу?

– Это было много лет назад, сестренка. Много воды утекло.

– Ты ведь хотел стать рок-звездой.

– Он все еще рок-звезда, – отозвался Эван, смеясь. – Только весь мой.

– Мне всегда казалось, что я тебя подвела, Джо.

– Ну, не стоит… Но мне кажется, что я тоже тебя подвел. Вел себя так по-дурацки… Я одно время совершенно ужасно с тобой обращался.

Эти слова ощущались как глоток живой воды, ведь она ждала их много лет. Но смогла сказать:

– Не переживай из-за этого.

– До встречи с Эваном я не принимал всерьез душевное здоровье. Я думал, что панические атаки – это чушь… Сама знаешь, «мысли материальны». «Соберись, сестренка». Но потом, когда они начались у Эвана, я понял, что это такое.

– Это были не просто панические атаки. Просто это казалось не тем… Если уж на то пошло, мне кажется, ты счастливей в этой жизни, чем в той, в которой ты, – она чуть не сказала мертв, – в группе.

Брат улыбнулся и взглянул на Эвана. Она сомневалась, что он ей поверил, но Норе пришлось принять это – ведь теперь она очень хорошо знала: какие-то истины было просто невозможно увидеть.





Трехколесный велосипед




Шли недели, и с Норой стало происходить что-то удивительное.

Она начала вспоминать моменты своей жизни, которые с ней никогда не случались.

Например, однажды кто-то, кого она не знала в осевой жизни, – подруга, с которой она общалась, пока училась и преподавала в университете, – позвонила и позвала на ланч. Когда на телефоне высветилось «Лара», она вспомнила имя «Лара Брайан» и представила себе ее полностью – даже каким-то образом знала, что ее мужа зовут Мо и у них есть малыш, Олдос. А потом они встретились и все подтвердилось.

Такие дежавю случались все чаще. Да, конечно, были и случайные ошибки – например, «забывание», что у Эша астма (которую он пытался контролировать бегом):

– И как давно она у тебя?

– С семи лет.

– О да, конечно. Я думала, ты говорил «экзема».

– Нора, с тобой все хорошо?

– Да. Хм, нормально. Просто я выпила вина с Ларой за ланчем и слегка выпала из контекста.

Но постепенно эти ошибки стали возникать реже. Словно с каждым днем по кусочкам складывалась мозаика, и с добавлением элементов становилось все легче понимать, как выглядит отсутствующая деталь.

В то время как в других жизнях она постоянно искала подсказки и чувствовала, что играет роль, в этой она все чаще обнаруживала, что чем больше она расслабляется, тем легче ей действовать.

Еще Нора очень любила проводить время с Молли. Ценила уютную анархию игры в ее спальне или нежное общение во время чтения книжки на ночь – какой-нибудь простой волшебной гениальной истории вроде «Тигра, который пришел выпить чаю»[108] – или возню в саду.

– Смотри, мамочка, – крикнула Молли, уезжая от нее на трехколесном велосипеде субботним утром. – Мамочка, смотри! Ты видишь?

– Очень хорошо, Молли. Отлично крутишь педали.

– Мама, смотри! Я еду!

– Давай, Молли!