Полночная библиотека

– Папочкина сестра.

– А еще кто?

– Дядя Джо и дядя Эван.

Нора почувствовала облегчение: в этом времени ее брат жив. И он с тем же мужчиной, что и в ее олимпийской жизни. И он явно общался с ними, так что Молли знала его имя.

– Когда мы в последний раз видели дядю Джо?

– На Рождество!

– Тебе нравится дядя Джо?

– Да! Он забавный! И он подарил мне панду!

– Панду?

– Мою любимую обнимашку!

– Панды – тоже медведи.

– Только добрые.

Молли зевнула. Она становилась сонной.

– А мамочка и дядя Джо любят друг друга?

– Да! Ты вечно висишь с ним на телефоне!

Это было любопытно. Норе казалось, она ладит с ним только в тех жизнях, в которых не участвовала в «Лабиринтах» (в отличие от ее решения продолжить плавать, кофейное свидание с Эшем случилось после пения в группе). Но это нарушало ее теорию. Нора гадала, не стала ли сама Молли связующим звеном. Может, эта малышка залечила рану, нанесенную отношениями между ней и братом.

– У тебя есть бабушки и дедушки?

– Только бабушка Сэл.

Нора хотела спросить про смерть своих родителей, но, пожалуй, сейчас было не время.

– Ты счастлива? Когда не думаешь о медведях?

– Думаю, да.

– А мамочка с папочкой счастливы?

– Да, – проговорила она медленно. – Иногда. Когда ты не устаешь!

– А мы часто весело проводим время?

Она потерла глаза.

– Да.

– У нас есть домашние животные?

– Да. Платон.

– Кто такой Платон?

– Наш пес.

– А какой он породы?

Но она не получила ответа, потому что Молли уснула. И Нора легла рядом на ковер и закрыла глаза.

Когда она проснулась, ее лицо лизал чей-то язык.

Лабрадор с улыбчивыми глазами и виляющим хвостом радовался и волновался, обнаружив ее.

– Платон? – спросила она сонно.

– Это я, – казалось, махал он в ответ.

Было утро. Свет лился в комнату сквозь занавески. Плюшевые игрушки – включая панду и слона, которого Нора заметила раньше, – валялись по всему полу. Она взглянула на постель и увидела, что та пуста. Молли в комнате не было. И шаги, тяжелее детских, по лестнице.


Она уселась, понимая, что выглядит ужасно после сна на полу в растянутой футболке с надписью Cure (которую она узнала) и в клетчатых пижамных штанах (их – нет). Потрогала лицо: щека, на которой она лежала, помялась, а волосы – длиннее в этой жизни – были грязными и растрепанными. Она попыталась оправиться, насколько это возможно, за две секунды до прибытия мужчины, с которым она спала каждую ночь, но при этом не спала ни разу. Муж Шрёдингера, так сказать.

И тут он вошел.





Идеальная жизнь




Отцовство лишь слегка потрепало приятно-мальчишескую внешность Эша. Как бы то ни было, он выглядел даже здоровее, чем в то утро, когда появился у ее порога в спортивном костюме, – сейчас одежда выглядела чуть моднее и дороже, а на руке у него красовался какой-то фитнес-трекер.

Он улыбался и держал в руках две кружки с кофе, одну – для Норы. Она задумалась, сколько кофе они выпили вместе с той первой встречи.

– О, спасибо.

– О нет, Норик, ты проспала тут всю ночь? – спросил он.

Норик.

– Почти всю. Я хотела вернуться в постель, но Молли растревожилась. Пришлось успокаивать ее, а потом я уже слишком устала, чтобы уйти.

– О нет. Мне так жаль. Я ее не слышал, – он казался искренне расстроенным. – Наверно, это я виноват. Показал ей вчера перед работой медведей на YouTube.

– Не страшно.

– Зато я выгулял Платона. Мне не нужно в больницу до полудня. Вторая смена. Ты пойдешь сегодня в библиотеку?

– О! Знаешь, что? Пожалуй, я пропущу.

– Ладно, что ж, я приготовил Молли завтрак и заброшу ее в садик.

– Я могу отвести Молли, – ответила Нора. – Если у тебя сложный день.

– О, ничего серьезного. Пока только желчный пузырь и поджелудочная. Легче легкого. Я собираюсь на пробежку.

– Ясно. Да, конечно. Полумарафон в воскресенье.

– Что?

– Ничего. Не важно, – откликнулась Нора. – Я просто брежу от сна на полу.

– Пустяки. Кстати, звонила сестра. Ей предложили иллюстрировать календарь для Кью-Гарденз[103]. Много растений. Она очень довольна.

Он улыбался. Похоже, он был рад за сестру, о которой Нора даже не слышала. Она хотела поблагодарить его за погребение кота, но не могла, поэтому просто сказала:

– Спасибо.

– За что?

– Просто, за все.

– О, ясно. Ну ладно.

– Так что спасибо.

Он кивнул.

– Приятно. Ладно, побегу.

Он допил кофе и исчез. Нора оглядела комнату, впитывая каждую мелочь. Каждую плюшевую игрушку, книжку и розетку, словно все они были частью головоломки ее жизни.

Час спустя Молли отвели в детский сад, и Нора занялась обычными делами. Проверила почту и социальные сети. В этой жизни она не сильно ими увлекалась, что было хорошим знаком, но писем была туча. Из них она узнала, что не просто «бросала» преподавать, но официально бросила. Она взяла творческий отпуск, чтобы написать книгу о Генри Дэвиде Торо и его значении для современного экологического движения. Позже в этом году она собиралась посетить Уолденский пруд возле города Конкорд, штат Массачусетс, что оплачивалось ее исследовательским грантом.

Казалось, все очень здорово.

Почти раздражающе здорово.

Хорошая жизнь с хорошей дочкой и хорошим мужчиной в хорошем доме, в хорошем городе. Это был избыток хорошего. Жизнь, в которой она могла весь день читать, исследовать, писать о своем любимом философе.

– Это круто, – сообщила она псу. – Разве не круто?