Полночная библиотека

Рави расстроено пожал плечами.

– Конечно. Да.

Джоанна вздохнула.

– Не убивай гонца. Хотя раньше тебя это не останавливало.

Нора вновь задалась вопросом, где ее брат, но напряжение между Джоанной и Рави остановило ее, и она не стала спрашивать о том, что, по идее, должна знать. И просто стала смотреть в окно, пока машина ехала по четырехполосному шоссе. Светящиеся габаритные огни автомобилей, грузовиков, мотоциклов в темноте были похожи на красные, следящие за ней глаза. Далекие небоскребы с крохотными квадратиками света во влажном темном воздухе на фоне еще более темных облаков. Тенистые кроны деревьев, выстроившихся по бокам и по центру шоссе, разбивающих поток на два направления.

Если она все еще будет здесь завтра вечером, ей придется исполнить полный концерт из песен, большинство из которых она не знала. Она гадала, как быстро сможет их выучить.

Зазвонил телефон. Видеозвонок. На экране значилось «Райан».

Джоанна увидела имя и слегка усмехнулась.

– Уж лучше ответь.

И она ответила, хотя понятия не имела, кто этот Райан, а изображение на экране было слишком расплывчатым, чтобы узнать.

Но это оказался он. Лицо, которое она видела в фильмах и грезах много раз.

– Привет, детка. Решил проверить, как моя подружка. Мы ведь еще дружим?

Она узнала и голос.

Американский, грубоватый, обворожительный. Знаменитый.

Она услышала, как Джоанна прошептала кому-то в машине:

– Она говорит с Райаном Бейли.





Райан Бейли




Райан Бейли.

Тот самый Райан Бейли. Райан Бейли из ее фантазий, в которых они говорили о Платоне и Хайдеггере в пелене пара в его джакузи в Западном Голливуде.

– Нора? Это ты? Выглядишь напуганной.

– Хм, да. Я… да… я… просто… я тут… в фургоне… В большом… турне… да… Привет.

– Угадай, где я?

Она понятия не имела, что сказать. «Джакузи» казалось совершенно неуместным ответом.

– Я честно не знаю.

Он покрутил телефоном в огромной и пышной вилле, уставленной светлой мебелью, с терракотовой плиткой и двуспальной кроватью с балдахином и москитной сеткой.

– Наярит, Мехико, – он произнес «Мексика» по-испански, с «х» вместо «кс».

Он выглядел и говорил слегка иначе – не так, как Райан Бейли из фильмов. С чуть большей одышкой. Чуть более смазано. Пьянее, возможно.

– На съемках. Меня позвали сниматься в «Салуне два».

– «Салун “Последний шанс” – два»? О, я так хочу увидеть первый фильм.

Он рассмеялся, будто она очень смешно пошутила.

– Чиста как стеклышко, Ноно.

Ноно?

– Остановился в Casa de Mita, – продолжал он. – Помнишь? Мы провели там выходные? Меня поселили на той же вилле. Ты помнишь? Я пью маргариту с мескалем в твою честь. Ты где?

– В Бразилии. Только что выступили в Сан-Паулу.


– Ух ты. На одном материке. Круто. Да, круто.

– Было очень здорово, – сообщила она.

– Ты какая-то слишком официальная.

Нора понимала, что их слышит полфургона. Рави уставился на нее, отхлебывая пиво из бутылки.

– Я просто… понимаешь… в фургоне… Вокруг люди.

– Люди, – вздохнул он, будто это было ругательное слово. – Вокруг всегда люди. В этом-то и проблема. Но эй, я тут много думал. Насчет того, что ты сказала у Джимми Фэллона…[78]

Нора пыталась держаться так, будто каждая его фраза не была зверем, перебегающим дорогу.

– А что я сказала?

– Ну, о том, как у нас все прошло само собой. У нас с тобой. И что ты не держишь обиды. Я просто хочу поблагодарить тебя за эти слова. Я знаю, что я чертовски трудный человек. Знаю. Но я работаю над собой. Я хожу к психотерапевту, он чертовски хорош.

– Это… здорово.

– Я скучаю по тебе, Нора. Нам было хорошо вместе. Но в жизни есть много чего, помимо фантастического секса.

– Да, – согласилась Нора, пытаясь держать воображение в узде. – Безусловно.

– У нас было много хорошего. Но ты права, что рассталась со мной. Ты поступила правильно, в космическом порядке вещей. Нет отвержения, есть смена направления. Знаешь, я много думал. О космосе. Я настраиваюсь. И космос говорит, что мне нужно собраться. Таков баланс. Между нами были глубокие чувства, и наши жизни такие напряженные, это как третий закон механики Дарвина. О том, что действие приводит к противодействию. От чего-то приходится отказаваться. И ты увидела это, и теперь мы просто частицы, парящие во вселенной, которые однажды могут воссоединиться в Chateau Marmont…[79]

Она понятия не имела, что ответить.

– Кажется, это был Ньютон.

– Что?

– Третий закон механики.

Он склонил голову набок, как смущенный пес.

– Что?

– Забудь. Это не важно.

Он вздохнул.

– Ладно, я допью эту маргариту. Ведь у меня утром тренировки. Мескаль, видишь. Не текила. Надо быть чистым. У меня новый тренер. По смешанным единоборствам. Крутой.

– Ясно.

– И, Ноно…

– Да?

– Можешь еще раз назвать меня так, как обычно?

– Хм…

– Ну, ты знаешь.

– Разумеется. Да. Конечно.

Она пыталась придумать, что это может быть за прозвище. Рири? Сухарик? Платон?

– Не могу.

– Люди?

Она деланно оглянулась.

– Именно. Люди. И ты знаешь, теперь, когда мы разошлись, это слегка… неуместно.

Он меланхолично улыбнулся.

– Послушай. Я буду на твоем финальном шоу в Лос-Анджелесе. В первом ряду. В Staples Center[80]. Ты не сможешь меня остановить, ясно?

– Это так мило.