Полюс моего притяжения
Часть 10 из 64 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Леня дернулся. Я испугалась не на шутку. Нужно что-то делать. Оставаться в стороне от происходящего не позволял страх за детей. Схватив плачущую Полину и подцепив за локоть её брата, я потащила их в дом Александры Павловны.
- Я заберу их к себе ненадолго, – крикнула на ходу Свете.
Она лишь молча кивнула и поспешила успокаивать разбушевавшегося ухажера, орущего во всю глотку и требующего, чтобы сука-Ленька вернулись назад.
- Э-э, а тетя Шура не будет злиться? - заартачился парень, поняв, куда я его веду. Он до последнего бросал злостные взгляды в сторону матери.
- Нет. Она любит гостей, – по правде, я не знала, как она отреагирует, но оставлять детей без присмотра не собралась.
- Катя, как здорово, что ты пришла. – Полина вбежала в дом первой.
Я разулась и стала ждать, пока моему примеру последуют Жулеповы.
Сняв обувь, они прошли за мной на кухню, где я первым делом поставила чайник и достала угощенья. Леня присел на стул и опустил голову. Он то сжимал, то разжимал кулаки, и нервно посапывал, раздувая ноздри.
Полина, заметив состояние брата, притихла и себе.
Я не знала, с чего начать. Ситуация до боли знакомая, вот только, общаться на такие темы не просто.
- Поль, давай я тебе включу мультики, а мы пока пообщаемся с братом. Вот, держи, - я вручила ей блюдце с печеньем и провела в соседнюю комнату. – Мы позовем тебя, хорошо? - девочка без проблем согласилась.
Вернувшись на кухню, я села возле Лени и положила руку ему на плечо. Он со злостью её сбросил:
- Мне не нужно ничье сострадание… и жалость тем более.
- С моей стороны только понимание.
- Да бросьте. По вам не скажешь…
Мне прекрасно знакомо его состояние. Сама не раз ловила на себе сокрушительные взгляды. Это обозляло и ещё как. Я хотела, чтобы Леня увидел во мне не классного руководителя, а друга, чтобы доверился и не боялся делиться проблемами.
- Мой отец, - с глубин памяти стали всплывать серые воспоминания, – был пьяницей. Я его толком и не помню. Знаю только, что он избивал мать каждый раз, как уходил в запой. Я хорошо помню, как меня закрывали в спальне и я закрывала уши, чтобы не слышать криков о помощи. Мне тогда было четыре года. – Леня перестал смотреть в окно и переключил внимание на меня. – Однажды, не выдержав, мама выгнала отца из дому и с того дня я его больше не видела. Спустя время мы узнали, что он умер от туберкулеза. Потом… - я глубоко вздохнула и наполнила чашки заварившимся чаем, одну протянула Лене. - Маме было трудно одной, и она решилась попытать счастья с другим мужчиной.
- И как? – Леня помешивал сахар с таким выражением лица, словно я рассказывала не о своем детстве, а его.
- Не сложно догадаться. Сначала всё было чудесно. А потом… Ситуация повторилась. Мне было одиннадцать, и на тот момент я уже могла постоять за маму. Мне невероятно везло. Взять хотя бы тот факт, что мамин сожитель, дядя Юра, никогда не мог поднять на неё руку в моем присутствии. Я всегда становилась между ними. То, что не действовала на отца, имело влияние на чужого мужика. Так продолжалось долго, пока однажды, не выдержав очередного скандала, я не замахнулась на него и не влепила пощечину. Как же он озверел. Можно сказать, тогда я потеряла его так называемое доверие и, схватив нож, он бросился в мою сторону. Помню, выскочила на улицу босиком. Я неслась по ночным улицам, боясь только одного, что в любой момент могу быть настигнутой. Повезло, что он был пьян. Перепрыгнув через старый забор дальних соседей, я взобралась на старую грушу, на самую высокую ветку и притаилась. Юра прошел мимо, не заметив. Так я просидела до утра, не решаясь возвращаться. После того случая мать прогнала его. Больше ни одного мужчины в нашем доме не было. Не считая моего мужа.
- Вы замужем? – удивился Леня, обратив внимание на правую руку.
- Была когда-то, – я добавила ещё печенья. – Угощайся, не стесняйся. Лень… я хочу сказать, что понимаю, через что тебе приходиться проходить каждый день и так же знаю, что в отличие от моей матери – твоя вряд ли распрощается с такой жизнью.
- Это точно. Иногда я задыхаюсь. Кажется, что ничего хорошего в моей жизни не произойдет. Даже руки опускаются, особенно… - он запнулся и отвернулся, пытаясь скрыть подозрительно заблестевшие глаза. - Когда видишь, что никому не нужен.
От таких подробностей просто опускаются руки. Что я могу сказать? Что мне жаль? Толку?
- Лень, - на этот раз он не скинул с плеча мою руку, и я сжала его, заставляя обратить на себя внимание. – Ты нужен сестре. Ты – её опора и поддержка. Всегда помни об этом. Я прошу тебя в этой ситуации стараться не забрасывать учёбу, идти к поставленной цели. Скажи, у тебя есть мечта?
- Есть. Я хочу стать пожарником, – гордо заявил он, и сколько внутреннего огня появилось в его глазах, что я поверила, он добьется своего.
- Это хорошо. Главное - учись сдерживать свои порывы. Не навреди ни себе, ни сестре. Мать работает?
- Уборщицей в продуктовом магазине у нас на районе. Платят сущие копейки. Еле на жизнь хватает. Живем на мои деньги.
У меня сжалось сердце. Захотелось помочь, либо чем, лишь бы помочь:
- Ты сейчас слушаешь меня внимательно и запоминаешь, – он кивнул головой. – Если у тебя или у Полины возникнут трудности – всегда обращайтесь ко мне. Неважно, по любому поводу. Я рядом. Пообещай?!
- Обещаю…
- Вот и славно… Видишь, что дома бардак – развернись и приди ко мне, я найду чем тебя занять.
- Да я и дома толком не бываю. А когда прихожу – от усталости валюсь спать.
- А что там за конфликт с Когутом? Признаешься?
Леня опустил глаза. Засмущался. Я не поверю, что он взъелся на Глеба из-за финансового положения. Тут что-то другое.
- Я ведь не смогу помочь, не узнав причину.
- Да блин, Катерина Ивановна, это личное.
- Ничего себе личное. Вы срывайте уроки, разбивайте друг другу носы, меня пускай дергают, а ты продолжай упрямиться. А ну, признавайся, дело в девушке?
Его перекосило. Ага, значит угадала.
- Катерина Ивановна, это останется между нами. – я движением руки показала, что закрыла рот на замок и выбросила воображаемый ключ. Он глубоко вздохнул. - Есть одна девушка с параллельного класса. Я с ней первый начал встречаться, а Глеб…
- Решил её у тебя отбить? - Боже, парень, у тебя ещё есть силы на такие вещи? Хотя… стоит вспомнить себя в его возрасте. «В школьное окно, смотрят облака, бесконечным кажется урок. Слышно, как скрепит пёрышко слегка, и ложатся строчки на листок. Первая любовь, школьные года. В лужах голубых – стекляшки льда. Не повторяется, не повторяется, не повторяется такое никогда». Да, было время.
- Уже отбил. – Леня с силой ударил по столу. – Ну, ничего, он ещё получит.
- Эй, Ромео! Если ты будешь затевать с ним драку, ни о какой выше и речи быть не может. Тебя учителя загрызут. Будут плохие оценки – прощай стипендия. Усек? Первым делом думай об этом. И даже после школы не смей его задевать. Он всегда отмажется, случись что. А девушка… Если она настолько глупа, что променяла тебя на него, то пошли её на хрен. – Жулепов удивился от такого совета. – Она того не стоит. Поверь, у тебя ещё будет девушка и не одна. Зачем убиваться ради той, которая тебя не ценит?
- Вы правы. Я и сам уже думал об этом. Но…
- … гордость задета. Понятно. Не ведись на провокации Когута. Прежде чем отвечать, подумай хорошенько, нужно ли оно.
На кухню, чуть зевая, вошла Полина:
- Вы ещё долго тут будете секретничать? Я уже устала смотреть мультфильмы. Давайте поиграем?
Я вспомнила, что хотела с ней позаниматься. Быстро прибрав со стола, принесла разную литературу для дошкольного возраста, и мы вместе приступили к изучению цветов, времен года, цифр, фигур. Было весело. Поля оказалась очень толковой девочкой, схватывала всё на лету. Если так пойдет и дальше, то за лето я натаскаю её не хуже любого садика.
***
Ровно в девять часов вечера я стояла в условленном месте, пряча руки в карманы куртки от прохладного ветра в обычных потертых джинсах, вязаном свитере и весенней куртке.
Перед самым выходом пришло сообщение от Ярослава: «Одевайся потеплее». Без проблем. Когда на улице такой дубарь вообще не до красоты. Только одна мысль продолжала выстукивать в голове противным молотком: почему не можно меня забрать у дома? Эти шпионские игры начинают настораживать. Что за фигня?
Сощурив глаза, я высматривала в потоке машин знакомую Хонду. Не видать. Отойдя подальше от проезжей части, я стала прогуливаться вдоль дороги, попутно пиная камешки.
Ещё издалека мое внимание привлекла вишневая девятка, которая неспешно катилась по улице. Сразу на ум пришли слова из песни: «Твоя вишневая девятка, меня совсем с ума свела». Она почему-то остановилась возле меня и призывно посигналила.
- Нет-нет. Езжай, – я стала показывать руками и мотать головой, что садиться не собираюсь.
Девятка не сдвинулась с места. От греха подальше, я отошла на пару метров и проверила время. Опаздывает. Дожилась, Катюша - не парни тебя, а ты парней поджидаешь. Кому скажи, засмеют.
- Ну чего тебе?!! - не выдержала я обернувшись к машине и прыснула со смеху не веря своим глазам – с салона выглядывал Ярослав и подзывал к себе.
- Садись, прокачу с ветерком, - смеясь, произнес он. – Что, не ожидала? А на таких машинах, между прочим, люди ездят.
- Это проверка такая? – он что, думает, меня только крутые тачки привлекают? Ха!
- А вдруг ты охотница за состоянием? – то ли с под**кой, то ли на полном серьезе.
- Обломись…
Я не с первого раза открыла дверцу, а когда мне это удалось, упала на сиденье, в надежде согреться.
- А печка не работает? – внутри было холодно.
- Не-а. Будем согреваться другим способом, - и так многообещающе посмотрел, что я действительно начала ощущать тепло.
Мы не делали секрета с того, что нас безудержно тянуло друг к другу. И чем скорее это произойдет, тем легче станет жить, мне так точно.
Девятка мчалась по ночным улицам, а я посмеивалась, наблюдая, как Ярослав залихватски крутить руль и поправляет зеркало. Умора.
- Стесняюсь спросить, а какая программа на вечер?
- Потерпи немного. Скоро увидишь. Пока наслаждайся моментом, Ярослав Эдуардович не каждую катает на такой тачке, – а улыбка… до ушей. Радуйся-радуйся.
- Сколько чести. Я обязательно запомню сей момент.
- Это ещё не всё, – задорно подмигнув, он протянул руку к магнитоле и включил песню. – В этот вечер… только для тебя Андрей Державин и его «Катя-Катерина».
Я во все глаза смотрела на улыбавшегося Ярослава и не могла поверить, что он связал мое имя с этой песней. А ведь она была одной из самых любимых маминых песен, практически, меня назвали в честь неё.
- До чего ж ты, Катя, хороша… - он наблюдал за мной, остановив машину, и неспешно скользил рукой по внутренней стороне бедра.
Даже сквозь плотную ткань я ощущала исходящий от неё жар. Не выдержав, он первым потянулся к моим губам и припал в жадном поцелуе. Я тут же ответила. Он настойчиво исследовал мой рот, не давая возможности нормально вдохнуть. У меня начала кружиться голова от такого глубокого проникновения. Словно почувствовав то же самое, Ярослав отстранился, глубоко дыша.
Он взял мою руку и положил себе на грудь. Под тонким свитером ощущался бешенный сердечный ритм.
- Вот до такого состояния ты доводишь меня каждый раз, когда рядом, – произнес он, наблюдая за моей реакцией. – Странно, правда? Знакомы всего ничего, а так сносит крышу.
- Я заберу их к себе ненадолго, – крикнула на ходу Свете.
Она лишь молча кивнула и поспешила успокаивать разбушевавшегося ухажера, орущего во всю глотку и требующего, чтобы сука-Ленька вернулись назад.
- Э-э, а тетя Шура не будет злиться? - заартачился парень, поняв, куда я его веду. Он до последнего бросал злостные взгляды в сторону матери.
- Нет. Она любит гостей, – по правде, я не знала, как она отреагирует, но оставлять детей без присмотра не собралась.
- Катя, как здорово, что ты пришла. – Полина вбежала в дом первой.
Я разулась и стала ждать, пока моему примеру последуют Жулеповы.
Сняв обувь, они прошли за мной на кухню, где я первым делом поставила чайник и достала угощенья. Леня присел на стул и опустил голову. Он то сжимал, то разжимал кулаки, и нервно посапывал, раздувая ноздри.
Полина, заметив состояние брата, притихла и себе.
Я не знала, с чего начать. Ситуация до боли знакомая, вот только, общаться на такие темы не просто.
- Поль, давай я тебе включу мультики, а мы пока пообщаемся с братом. Вот, держи, - я вручила ей блюдце с печеньем и провела в соседнюю комнату. – Мы позовем тебя, хорошо? - девочка без проблем согласилась.
Вернувшись на кухню, я села возле Лени и положила руку ему на плечо. Он со злостью её сбросил:
- Мне не нужно ничье сострадание… и жалость тем более.
- С моей стороны только понимание.
- Да бросьте. По вам не скажешь…
Мне прекрасно знакомо его состояние. Сама не раз ловила на себе сокрушительные взгляды. Это обозляло и ещё как. Я хотела, чтобы Леня увидел во мне не классного руководителя, а друга, чтобы доверился и не боялся делиться проблемами.
- Мой отец, - с глубин памяти стали всплывать серые воспоминания, – был пьяницей. Я его толком и не помню. Знаю только, что он избивал мать каждый раз, как уходил в запой. Я хорошо помню, как меня закрывали в спальне и я закрывала уши, чтобы не слышать криков о помощи. Мне тогда было четыре года. – Леня перестал смотреть в окно и переключил внимание на меня. – Однажды, не выдержав, мама выгнала отца из дому и с того дня я его больше не видела. Спустя время мы узнали, что он умер от туберкулеза. Потом… - я глубоко вздохнула и наполнила чашки заварившимся чаем, одну протянула Лене. - Маме было трудно одной, и она решилась попытать счастья с другим мужчиной.
- И как? – Леня помешивал сахар с таким выражением лица, словно я рассказывала не о своем детстве, а его.
- Не сложно догадаться. Сначала всё было чудесно. А потом… Ситуация повторилась. Мне было одиннадцать, и на тот момент я уже могла постоять за маму. Мне невероятно везло. Взять хотя бы тот факт, что мамин сожитель, дядя Юра, никогда не мог поднять на неё руку в моем присутствии. Я всегда становилась между ними. То, что не действовала на отца, имело влияние на чужого мужика. Так продолжалось долго, пока однажды, не выдержав очередного скандала, я не замахнулась на него и не влепила пощечину. Как же он озверел. Можно сказать, тогда я потеряла его так называемое доверие и, схватив нож, он бросился в мою сторону. Помню, выскочила на улицу босиком. Я неслась по ночным улицам, боясь только одного, что в любой момент могу быть настигнутой. Повезло, что он был пьян. Перепрыгнув через старый забор дальних соседей, я взобралась на старую грушу, на самую высокую ветку и притаилась. Юра прошел мимо, не заметив. Так я просидела до утра, не решаясь возвращаться. После того случая мать прогнала его. Больше ни одного мужчины в нашем доме не было. Не считая моего мужа.
- Вы замужем? – удивился Леня, обратив внимание на правую руку.
- Была когда-то, – я добавила ещё печенья. – Угощайся, не стесняйся. Лень… я хочу сказать, что понимаю, через что тебе приходиться проходить каждый день и так же знаю, что в отличие от моей матери – твоя вряд ли распрощается с такой жизнью.
- Это точно. Иногда я задыхаюсь. Кажется, что ничего хорошего в моей жизни не произойдет. Даже руки опускаются, особенно… - он запнулся и отвернулся, пытаясь скрыть подозрительно заблестевшие глаза. - Когда видишь, что никому не нужен.
От таких подробностей просто опускаются руки. Что я могу сказать? Что мне жаль? Толку?
- Лень, - на этот раз он не скинул с плеча мою руку, и я сжала его, заставляя обратить на себя внимание. – Ты нужен сестре. Ты – её опора и поддержка. Всегда помни об этом. Я прошу тебя в этой ситуации стараться не забрасывать учёбу, идти к поставленной цели. Скажи, у тебя есть мечта?
- Есть. Я хочу стать пожарником, – гордо заявил он, и сколько внутреннего огня появилось в его глазах, что я поверила, он добьется своего.
- Это хорошо. Главное - учись сдерживать свои порывы. Не навреди ни себе, ни сестре. Мать работает?
- Уборщицей в продуктовом магазине у нас на районе. Платят сущие копейки. Еле на жизнь хватает. Живем на мои деньги.
У меня сжалось сердце. Захотелось помочь, либо чем, лишь бы помочь:
- Ты сейчас слушаешь меня внимательно и запоминаешь, – он кивнул головой. – Если у тебя или у Полины возникнут трудности – всегда обращайтесь ко мне. Неважно, по любому поводу. Я рядом. Пообещай?!
- Обещаю…
- Вот и славно… Видишь, что дома бардак – развернись и приди ко мне, я найду чем тебя занять.
- Да я и дома толком не бываю. А когда прихожу – от усталости валюсь спать.
- А что там за конфликт с Когутом? Признаешься?
Леня опустил глаза. Засмущался. Я не поверю, что он взъелся на Глеба из-за финансового положения. Тут что-то другое.
- Я ведь не смогу помочь, не узнав причину.
- Да блин, Катерина Ивановна, это личное.
- Ничего себе личное. Вы срывайте уроки, разбивайте друг другу носы, меня пускай дергают, а ты продолжай упрямиться. А ну, признавайся, дело в девушке?
Его перекосило. Ага, значит угадала.
- Катерина Ивановна, это останется между нами. – я движением руки показала, что закрыла рот на замок и выбросила воображаемый ключ. Он глубоко вздохнул. - Есть одна девушка с параллельного класса. Я с ней первый начал встречаться, а Глеб…
- Решил её у тебя отбить? - Боже, парень, у тебя ещё есть силы на такие вещи? Хотя… стоит вспомнить себя в его возрасте. «В школьное окно, смотрят облака, бесконечным кажется урок. Слышно, как скрепит пёрышко слегка, и ложатся строчки на листок. Первая любовь, школьные года. В лужах голубых – стекляшки льда. Не повторяется, не повторяется, не повторяется такое никогда». Да, было время.
- Уже отбил. – Леня с силой ударил по столу. – Ну, ничего, он ещё получит.
- Эй, Ромео! Если ты будешь затевать с ним драку, ни о какой выше и речи быть не может. Тебя учителя загрызут. Будут плохие оценки – прощай стипендия. Усек? Первым делом думай об этом. И даже после школы не смей его задевать. Он всегда отмажется, случись что. А девушка… Если она настолько глупа, что променяла тебя на него, то пошли её на хрен. – Жулепов удивился от такого совета. – Она того не стоит. Поверь, у тебя ещё будет девушка и не одна. Зачем убиваться ради той, которая тебя не ценит?
- Вы правы. Я и сам уже думал об этом. Но…
- … гордость задета. Понятно. Не ведись на провокации Когута. Прежде чем отвечать, подумай хорошенько, нужно ли оно.
На кухню, чуть зевая, вошла Полина:
- Вы ещё долго тут будете секретничать? Я уже устала смотреть мультфильмы. Давайте поиграем?
Я вспомнила, что хотела с ней позаниматься. Быстро прибрав со стола, принесла разную литературу для дошкольного возраста, и мы вместе приступили к изучению цветов, времен года, цифр, фигур. Было весело. Поля оказалась очень толковой девочкой, схватывала всё на лету. Если так пойдет и дальше, то за лето я натаскаю её не хуже любого садика.
***
Ровно в девять часов вечера я стояла в условленном месте, пряча руки в карманы куртки от прохладного ветра в обычных потертых джинсах, вязаном свитере и весенней куртке.
Перед самым выходом пришло сообщение от Ярослава: «Одевайся потеплее». Без проблем. Когда на улице такой дубарь вообще не до красоты. Только одна мысль продолжала выстукивать в голове противным молотком: почему не можно меня забрать у дома? Эти шпионские игры начинают настораживать. Что за фигня?
Сощурив глаза, я высматривала в потоке машин знакомую Хонду. Не видать. Отойдя подальше от проезжей части, я стала прогуливаться вдоль дороги, попутно пиная камешки.
Ещё издалека мое внимание привлекла вишневая девятка, которая неспешно катилась по улице. Сразу на ум пришли слова из песни: «Твоя вишневая девятка, меня совсем с ума свела». Она почему-то остановилась возле меня и призывно посигналила.
- Нет-нет. Езжай, – я стала показывать руками и мотать головой, что садиться не собираюсь.
Девятка не сдвинулась с места. От греха подальше, я отошла на пару метров и проверила время. Опаздывает. Дожилась, Катюша - не парни тебя, а ты парней поджидаешь. Кому скажи, засмеют.
- Ну чего тебе?!! - не выдержала я обернувшись к машине и прыснула со смеху не веря своим глазам – с салона выглядывал Ярослав и подзывал к себе.
- Садись, прокачу с ветерком, - смеясь, произнес он. – Что, не ожидала? А на таких машинах, между прочим, люди ездят.
- Это проверка такая? – он что, думает, меня только крутые тачки привлекают? Ха!
- А вдруг ты охотница за состоянием? – то ли с под**кой, то ли на полном серьезе.
- Обломись…
Я не с первого раза открыла дверцу, а когда мне это удалось, упала на сиденье, в надежде согреться.
- А печка не работает? – внутри было холодно.
- Не-а. Будем согреваться другим способом, - и так многообещающе посмотрел, что я действительно начала ощущать тепло.
Мы не делали секрета с того, что нас безудержно тянуло друг к другу. И чем скорее это произойдет, тем легче станет жить, мне так точно.
Девятка мчалась по ночным улицам, а я посмеивалась, наблюдая, как Ярослав залихватски крутить руль и поправляет зеркало. Умора.
- Стесняюсь спросить, а какая программа на вечер?
- Потерпи немного. Скоро увидишь. Пока наслаждайся моментом, Ярослав Эдуардович не каждую катает на такой тачке, – а улыбка… до ушей. Радуйся-радуйся.
- Сколько чести. Я обязательно запомню сей момент.
- Это ещё не всё, – задорно подмигнув, он протянул руку к магнитоле и включил песню. – В этот вечер… только для тебя Андрей Державин и его «Катя-Катерина».
Я во все глаза смотрела на улыбавшегося Ярослава и не могла поверить, что он связал мое имя с этой песней. А ведь она была одной из самых любимых маминых песен, практически, меня назвали в честь неё.
- До чего ж ты, Катя, хороша… - он наблюдал за мной, остановив машину, и неспешно скользил рукой по внутренней стороне бедра.
Даже сквозь плотную ткань я ощущала исходящий от неё жар. Не выдержав, он первым потянулся к моим губам и припал в жадном поцелуе. Я тут же ответила. Он настойчиво исследовал мой рот, не давая возможности нормально вдохнуть. У меня начала кружиться голова от такого глубокого проникновения. Словно почувствовав то же самое, Ярослав отстранился, глубоко дыша.
Он взял мою руку и положил себе на грудь. Под тонким свитером ощущался бешенный сердечный ритм.
- Вот до такого состояния ты доводишь меня каждый раз, когда рядом, – произнес он, наблюдая за моей реакцией. – Странно, правда? Знакомы всего ничего, а так сносит крышу.