Пока смерть не соединит нас
Часть 48 из 111 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ну и? — спросил старший аджюдан. — Все прошло нормально?
— Дальше некуда! — раздраженно ответила Серван. — Сыночка доставили папаше, и он позволил себе оскорбить меня!
— Подожди… — попытался остановить ее Матье.
— Но это правда! — не унималась девушка. — Впрочем, я забыла, что господин Лавесьер здесь в своем праве!
— Довольно! — оборвал Вертоли. — Кристиан и Матье, вы возвращаетесь на дорогу и дежурите там до двух часов. А вы, Брайтенбах, идете за мной ко мне в кабинет!
— Но…
— Никаких возражений! — прикрикнул аджюдан. — Ко мне в кабинет, живо!
Несколько секунд они смотрели друг на друга, и она подчинилась приказу. Закрыв дверь, Вертоли встал напротив нее.
— Вы знаете, где вы находитесь? — воскликнул он.
— В жандармерии! — вызывающе ответила она. — Там, где смертельно пьяных водителей сажают под арест! Даже если их фамилия Лавесьер!
— Ах, да замолчите же вы! Вы что, считаете, меня это радует? Считаете, что я не хочу закрыть этого маленького мерзавца?
— Тогда почему вы этого не сделали? Вы же не в подчинении у мэра!
— Я знаю, что я должен делать! И нечего давать мне советы! Если бы я посадил сына Лавесьера в кутузку, это стало бы поводом для скандала! И все равно ничего бы не изменилось, разве что на меня посыпались бы неприятности!
— Невероятно! — возмутилась Серван.
— Послушайте, Брайтенбах: здесь приказываю я. А вы беспрекословно исполняете мои приказы. Зарубите себе это на носу. Иначе вы здесь больше не служите. Я не стану и дальше терпеть ваши пререкания на глазах у всего отделения! Если вы еще раз попробуете публично мне возразить, я немедленно заставлю вас замолчать. Вы все поняли?
Серван изменилась в лице, но продолжала молчать.
— Вы все поняли? — повторил Вертоли, подходя к ней еще ближе.
— Да…
— Что вы сказали?
— Да, старший аджюдан.
— Я не позволю какой-то девчонке устраивать бардак у меня в жандармерии!
Серван чувствовала, что еще немного, и она взорвется. И решила поскорей убраться.
— Я еще не закончил! — рявкнул Вертоли. — Вы будете стоять здесь до тех пор, пока я не разрешу вам уйти!
Вернувшись на место, она встала, опустив голову. Главное — не разреветься у него на глазах.
— Начиная с завтрашнего дня вы приводите в порядок архив!
— Архив? Но…
— Молчать! Здесь вам не турбюро! Вы будете находиться на службе с восьми часов до тринадцати и с четырнадцати до восемнадцати часов. И чтобы все четко! Иначе вам придется проводить в архиве все ночи и все выходные! Понятно?
— Да, старший аджюдан.
— Теперь идете в дежурную часть. И дежурите там до возвращения Кристиана и Матье. Исполнять!
Она быстро вышла, села за стойку и повернулась спиной к кабинету Вертоли. После такого мучительного унижения она не смогла сдержать слез. Все узнают, что на нее наложено взыскание.
Ну почему она не подчинилась сразу, не вступая в дискуссию? Почему так яростно протестовала?
Видеть, этому учатся. Как ходить или говорить…
А терпеть несправедливость — этому тоже учатся?
* * *
Быстро покончив с едой, Серван посмотрела на будильник, стоящий возле маленького телевизора: 14 часов, пора возвращаться на работу в архив. Выскочив из квартиры, она внизу столкнулась с тремя коллегами, которые о чем-то оживленно разговаривали.
— Ну как, Серван? Тяжело работать в архиве?
Резко затормозив, она развернулась на каблуках.
— Кто меня спрашивает? — бодро поинтересовалась она.
— Я, мадам! — промолвил один из них, поднимая руку.
— Нет, это похоже на детскую игру, — ответила она с вымученной улыбкой.
— О, ну тем лучше! А то мы за тебя беспокоились!
— Ваша забота меня очень растрогала! Но правда, не о чем волноваться…
— Брайтенбах?
Она повернулась и оказалась нос к носу с Вертоли.
— Вы видели, который час? Вы опаздываете.
— Я шла…
— Поторопитесь.
И под веселый смех коллег поспешила к зданию жандармерии.
— А у вас, — добавил Вертоли, обращаясь к жандармам, — хотелось бы узнать, какого черта вы тут хихикаете как идиоты! Вам что, делать нечего?
— Мы не со зла, старший аджюдан! Мы просто хотели немного подразнить…
Молодые жандармы тотчас разошлись, и Вертоли чеканным шагом направился к себе в кабинет. Перед дверью по стойке смирно стояла Серван.
— Что вы хотите?
— Хочу поговорить с вами, старший аджюдан!
Он немного поколебался.
— Входите, — наконец разрешил он.
Она была уверена, что он ее примет. Он даже пригласил ее сесть.
— Я вас слушаю. Только коротко.
— Я хотела извиниться… Я не должна была так себя вести в присутствии коллег.
— Вы это говорите для того, чтобы я снял с вас взыскание?
— Нет, старший аджюдан. Я просто хотела, чтобы вы это знали. Меня иногда заносит, и я остро чувствую несправедливость… Это сильнее меня… Но мне очень жаль, что я поставила под сомнение ваш приказ, и мне бы не хотелось утратить ваше доверие.
Похоже, ее искреннее признание его растрогало.
— Я знаю, что вы можете вспылить, Брайтенбах. Я понял, что у вас такой характер! Но я объяснил вам, как вы должны себя вести…
— Я поняла. И обещаю держать себя в руках.
— В таком случае все хорошо.
— Я не утратила вашего доверия?
— Нет, я вам по-прежнему доверяю… А теперь возвращайтесь в архив.
Она признательно ему улыбнулась и покинула кабинет. Вертоли проводил ее взглядом. У него был всего один сын, а он всегда мечтал, чтобы жена подарила ему дочку. Но после рождения Николя жена его больше не могла иметь детей, и его мечта так и не сбылась.
Теперь в своих мечтах он хотел, чтобы его дочь лицом и характером походила на Серван.
Глава 17
— Дальше некуда! — раздраженно ответила Серван. — Сыночка доставили папаше, и он позволил себе оскорбить меня!
— Подожди… — попытался остановить ее Матье.
— Но это правда! — не унималась девушка. — Впрочем, я забыла, что господин Лавесьер здесь в своем праве!
— Довольно! — оборвал Вертоли. — Кристиан и Матье, вы возвращаетесь на дорогу и дежурите там до двух часов. А вы, Брайтенбах, идете за мной ко мне в кабинет!
— Но…
— Никаких возражений! — прикрикнул аджюдан. — Ко мне в кабинет, живо!
Несколько секунд они смотрели друг на друга, и она подчинилась приказу. Закрыв дверь, Вертоли встал напротив нее.
— Вы знаете, где вы находитесь? — воскликнул он.
— В жандармерии! — вызывающе ответила она. — Там, где смертельно пьяных водителей сажают под арест! Даже если их фамилия Лавесьер!
— Ах, да замолчите же вы! Вы что, считаете, меня это радует? Считаете, что я не хочу закрыть этого маленького мерзавца?
— Тогда почему вы этого не сделали? Вы же не в подчинении у мэра!
— Я знаю, что я должен делать! И нечего давать мне советы! Если бы я посадил сына Лавесьера в кутузку, это стало бы поводом для скандала! И все равно ничего бы не изменилось, разве что на меня посыпались бы неприятности!
— Невероятно! — возмутилась Серван.
— Послушайте, Брайтенбах: здесь приказываю я. А вы беспрекословно исполняете мои приказы. Зарубите себе это на носу. Иначе вы здесь больше не служите. Я не стану и дальше терпеть ваши пререкания на глазах у всего отделения! Если вы еще раз попробуете публично мне возразить, я немедленно заставлю вас замолчать. Вы все поняли?
Серван изменилась в лице, но продолжала молчать.
— Вы все поняли? — повторил Вертоли, подходя к ней еще ближе.
— Да…
— Что вы сказали?
— Да, старший аджюдан.
— Я не позволю какой-то девчонке устраивать бардак у меня в жандармерии!
Серван чувствовала, что еще немного, и она взорвется. И решила поскорей убраться.
— Я еще не закончил! — рявкнул Вертоли. — Вы будете стоять здесь до тех пор, пока я не разрешу вам уйти!
Вернувшись на место, она встала, опустив голову. Главное — не разреветься у него на глазах.
— Начиная с завтрашнего дня вы приводите в порядок архив!
— Архив? Но…
— Молчать! Здесь вам не турбюро! Вы будете находиться на службе с восьми часов до тринадцати и с четырнадцати до восемнадцати часов. И чтобы все четко! Иначе вам придется проводить в архиве все ночи и все выходные! Понятно?
— Да, старший аджюдан.
— Теперь идете в дежурную часть. И дежурите там до возвращения Кристиана и Матье. Исполнять!
Она быстро вышла, села за стойку и повернулась спиной к кабинету Вертоли. После такого мучительного унижения она не смогла сдержать слез. Все узнают, что на нее наложено взыскание.
Ну почему она не подчинилась сразу, не вступая в дискуссию? Почему так яростно протестовала?
Видеть, этому учатся. Как ходить или говорить…
А терпеть несправедливость — этому тоже учатся?
* * *
Быстро покончив с едой, Серван посмотрела на будильник, стоящий возле маленького телевизора: 14 часов, пора возвращаться на работу в архив. Выскочив из квартиры, она внизу столкнулась с тремя коллегами, которые о чем-то оживленно разговаривали.
— Ну как, Серван? Тяжело работать в архиве?
Резко затормозив, она развернулась на каблуках.
— Кто меня спрашивает? — бодро поинтересовалась она.
— Я, мадам! — промолвил один из них, поднимая руку.
— Нет, это похоже на детскую игру, — ответила она с вымученной улыбкой.
— О, ну тем лучше! А то мы за тебя беспокоились!
— Ваша забота меня очень растрогала! Но правда, не о чем волноваться…
— Брайтенбах?
Она повернулась и оказалась нос к носу с Вертоли.
— Вы видели, который час? Вы опаздываете.
— Я шла…
— Поторопитесь.
И под веселый смех коллег поспешила к зданию жандармерии.
— А у вас, — добавил Вертоли, обращаясь к жандармам, — хотелось бы узнать, какого черта вы тут хихикаете как идиоты! Вам что, делать нечего?
— Мы не со зла, старший аджюдан! Мы просто хотели немного подразнить…
Молодые жандармы тотчас разошлись, и Вертоли чеканным шагом направился к себе в кабинет. Перед дверью по стойке смирно стояла Серван.
— Что вы хотите?
— Хочу поговорить с вами, старший аджюдан!
Он немного поколебался.
— Входите, — наконец разрешил он.
Она была уверена, что он ее примет. Он даже пригласил ее сесть.
— Я вас слушаю. Только коротко.
— Я хотела извиниться… Я не должна была так себя вести в присутствии коллег.
— Вы это говорите для того, чтобы я снял с вас взыскание?
— Нет, старший аджюдан. Я просто хотела, чтобы вы это знали. Меня иногда заносит, и я остро чувствую несправедливость… Это сильнее меня… Но мне очень жаль, что я поставила под сомнение ваш приказ, и мне бы не хотелось утратить ваше доверие.
Похоже, ее искреннее признание его растрогало.
— Я знаю, что вы можете вспылить, Брайтенбах. Я понял, что у вас такой характер! Но я объяснил вам, как вы должны себя вести…
— Я поняла. И обещаю держать себя в руках.
— В таком случае все хорошо.
— Я не утратила вашего доверия?
— Нет, я вам по-прежнему доверяю… А теперь возвращайтесь в архив.
Она признательно ему улыбнулась и покинула кабинет. Вертоли проводил ее взглядом. У него был всего один сын, а он всегда мечтал, чтобы жена подарила ему дочку. Но после рождения Николя жена его больше не могла иметь детей, и его мечта так и не сбылась.
Теперь в своих мечтах он хотел, чтобы его дочь лицом и характером походила на Серван.
Глава 17