Пояс Ориона
Часть 55 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Сюда, пожалуйста.
– Тонечка! Здравствуй, лапочка!
Она зажмурилась, тряхнула головой и распахнула глаза.
Лишь один человек на свете называл её лапочкой!..
– Мама?..
Марина Тимофеевна обняла дочь, поцеловала в щёку, осмотрела с головы до ног и ещё раз поцеловала.
Тонечка стояла как дура.
– Мама, откуда ты взялась?!
Марина махнула рукой:
– Андрей меня привёз! Это какая-то государственная дача для крупных чинов. Он же у нас большой начальник!
Муж матери и отец Дани Андрей Данилович Липницкий на самом деле был большим начальником.
– Тонечка, как я соскучилась, – продолжала Марина. – Я думала, отдохну, потому что вы все мне надоели, а я только соскучилась. Что это за мальчик, как его зовут?
– Его зовут Родион, – пробормотала Тонечка, чуть не плача. – Мам, можно я вот присяду? На диванчик?
– Ты что? Устала?
– Нет, просто меня схватили на улице, впихнули в лимузин и притащили сюда! Я думала, нас похитили!
– Да ну, – удивилась Марина Тимофеевна. – Какие глупости.
И снова обняла и поцеловала.
От матери так прекрасно пахло – духами, свежестью, чистой одеждой и ею самой, что Тонечка на самом деле почти зарыдала.
– Мама, – проблеяла она как коза. – Мамочка. Миленькая. Дорогая моя.
– Я тут, я тут, – живо откликнулась Марина. – Ты сама не своя, лапочка моя. Где ты взяла Родиона? У него голодный вид. Нам всем нужно пообедать.
– Мама, – спохватилась Тонечка. – Родион, племянник Сашиного друга Кондрата. Сам Кондрат сейчас в тюрьме, а Родион с нами. Он превосходный художник. Родион, это моя мама Марина Тимофеевна. Она превосходный человек и лучшая мама.
– Надеюсь, про тюрьму ты пошутила, – пробормотала Марина. – Пойдёмте, пойдёмте, ребята! Там стол давно накрыт, Андрей отвлёкся на какой-то важный звонок. У него все звонки важные.
Они миновали ту самую залу, выходящую окнами на реку, и оказались в следующей. Здесь окон было меньше, зато на потолках росписи дивной красоты, а в середине под слепящим водопадом хрустальной люстры накрыт стол – белоснежная скатерть, голубой фарфор, салфетки в серебряных кольцах, свежие цветы.
– Тоня! Нашли они тебя? Я звонить не стал, чтоб приятным сюрпризом!
Генерал Липницкий подошёл, чмокнул Тонечку в щёку, Родиону потряс руку и представился:
– Андрей Данилович.
Родион от растерянности ничего не ответил, зато Тонечка сказала, что это мальчик Родион.
– К столу, к столу, – заторопился генерал. – Обещали уху из царской рыбы, вдруг простынет! А водка согреется.
– Тебе бы только водки, Андрюш.
– Нет, не только! Мне ещё ухи, котлет пожарских, расстегаев и мадеры!
– Ну, – усмехнулась Марина. – Понесло!..
Сформировавшийся из вечернего солнечного воздуха официант в белом кителе отодвинул перед Тонечкой стул. Она уселась, пристроив на колени сумку. Тотчас словно сама по себе возле ножки стула возникла подставка, и Тонечка поставила сумку.
– Мама, когда вы приехали?
– Часа два назад. Мы только успели по парку пробежаться и ещё не обедали. Какая здесь красота! А где наши? Дети и Саша?
– Дети в домике Горького на экскурсии, а Саша где-то по делам. Я тебе всё потом расскажу, мама! Как хорошо, что вы приехали!
– Тоня, ты будешь водку?
Тонечка посмотрела сначала на Липницкого, потом на стол.
– Водку? Да, буду. Спасибо.
– Минеральную воду? Компот из сухофруктов? Морс клюквенный, брусничный? – Официант, заложив руку за спину, наклонился над ней.
– А можно мне компот? – встрял Родион. – Я люблю!
– Горячее подавать? – обратилась к Липницкому доброжелательная женщина в переднике и кружевной наколке на волосах.
– Давайте, давайте!..
Генерал взялся за запотевший штоф, разлил по стопкам ледяную водку. Вид у него сделался необыкновенно довольный и предвкушающий.
– Тоня? Тебе килечку или селёдку?
– Андрей, она большая девочка, сама возьмёт.
– Маруся, что такое? – возмутился Липницкий. – Дай мне поухаживать!..
Почему-то жену Марину он называл Марусей.
Впрочем, Герман тоже время от времени именовал свою жену Тонечку – Ефим Давыдович!..
– Первую рюмку, – продолжал генерал, – всегда нужно закусить холодной рыбой! Вторую уже можно салом или бужениной! А уж третью под горячее.
– Мальчику очень полезно знать порядок возлияний, – заметила Марина Тимофеевна.
– У мальчика голодный вид, – заметил генерал.
– Сейчас уже всё несут, Андрюш.
– Ну, наше здоровье! – Липницкий чокнулся с женой и Тонечкой и скомандовал Родиону. – И ты давай, компотом!..
Родион торопливо взял стакан с компотом.
– Ну, Тоня, – заговорил генерал, энергично прожёвывая кильку на чёрном хлебе. – Задала ты мне задачу!
– Андрей Данилович!
– Не вскидывайся, я ничего говорить не собираюсь, мы потом всё обсудим с глазу на глаз.
– Какие тайны, – пробормотала Марина Тимофеевна.
– И не говори! – согласился Липницкий. – Сам удивляюсь! Ну, разговоры пока отложим. Родион, ты чем занимаешься?
Мальчишка, которому поджарый дядька в очках казался очень важным и строгим, несмотря на балагурство, неловко пожал плечами и сказал, что учится в школе, а сейчас у него каникулы.
– Родион живёт в Угличе, в детдоме, – объяснила Тонечка. – Приехал к дяде.
Мальчишка метнул в Тонечку взгляд, но «взрослые», как он сразу их для себя обозначил, не проявили никакого оскорбительного интереса. Они не стали многозначительно переглядываться, вздыхать и задавать глупые вопрос, мол, как же это так вышло и всё такое. И моложавая дама, немного похожая на Тоню, и строгий дядька слегка кивнули, словно принимая положение Родиона.
В детдоме так в детдоме. Бывает и не такое.
– Я как только твоё задание выполнил, – Липницкий многозначительно посмотрел на Тонечку, – сразу решил, что лучше бы нам приехать, чем по телефону беседовать. Маруся сразу согласилась, и вот мы тут.
– Ещё бы я не согласилась, – Марина Тимофеевна улыбнулась. – Ты приехал и сказал: собирайся, мы отправляемся в Нижний. Очень романтическое приглашение.
– Вы на машине?
– На самолёте, – сказала Марина и слегка покраснела. – На каком-то особенном.
– У вас теперь и самолёт свой? – вопросила Тонечка.
Генерал возмутился:
– Никакой он не мой. Служебный он.
Родион от неожиданности и восторга выронил вилку. Она громыхнула о тарелку и свалилась под стол. Официант метнулся и поднял.
Вся компания проводила вилку глазами.
Перед Родионом возникла другая, завёрнутая в крахмальный лён.
– Мне нужно, чтоб вы забрали в Москву детей, – сказала Тонечка очень серьёзно. – А у Родиона нет паспорта, ну, так получилось. Ваш служебный самолёт может забрать человека без паспорта?
Генерал опять не дрогнул лицом и не выпучил глаз. Он нацелился на маринованный грибок, прожевал и сказал, что с паспортом вопрос решаемый.
– Тонечка! Здравствуй, лапочка!
Она зажмурилась, тряхнула головой и распахнула глаза.
Лишь один человек на свете называл её лапочкой!..
– Мама?..
Марина Тимофеевна обняла дочь, поцеловала в щёку, осмотрела с головы до ног и ещё раз поцеловала.
Тонечка стояла как дура.
– Мама, откуда ты взялась?!
Марина махнула рукой:
– Андрей меня привёз! Это какая-то государственная дача для крупных чинов. Он же у нас большой начальник!
Муж матери и отец Дани Андрей Данилович Липницкий на самом деле был большим начальником.
– Тонечка, как я соскучилась, – продолжала Марина. – Я думала, отдохну, потому что вы все мне надоели, а я только соскучилась. Что это за мальчик, как его зовут?
– Его зовут Родион, – пробормотала Тонечка, чуть не плача. – Мам, можно я вот присяду? На диванчик?
– Ты что? Устала?
– Нет, просто меня схватили на улице, впихнули в лимузин и притащили сюда! Я думала, нас похитили!
– Да ну, – удивилась Марина Тимофеевна. – Какие глупости.
И снова обняла и поцеловала.
От матери так прекрасно пахло – духами, свежестью, чистой одеждой и ею самой, что Тонечка на самом деле почти зарыдала.
– Мама, – проблеяла она как коза. – Мамочка. Миленькая. Дорогая моя.
– Я тут, я тут, – живо откликнулась Марина. – Ты сама не своя, лапочка моя. Где ты взяла Родиона? У него голодный вид. Нам всем нужно пообедать.
– Мама, – спохватилась Тонечка. – Родион, племянник Сашиного друга Кондрата. Сам Кондрат сейчас в тюрьме, а Родион с нами. Он превосходный художник. Родион, это моя мама Марина Тимофеевна. Она превосходный человек и лучшая мама.
– Надеюсь, про тюрьму ты пошутила, – пробормотала Марина. – Пойдёмте, пойдёмте, ребята! Там стол давно накрыт, Андрей отвлёкся на какой-то важный звонок. У него все звонки важные.
Они миновали ту самую залу, выходящую окнами на реку, и оказались в следующей. Здесь окон было меньше, зато на потолках росписи дивной красоты, а в середине под слепящим водопадом хрустальной люстры накрыт стол – белоснежная скатерть, голубой фарфор, салфетки в серебряных кольцах, свежие цветы.
– Тоня! Нашли они тебя? Я звонить не стал, чтоб приятным сюрпризом!
Генерал Липницкий подошёл, чмокнул Тонечку в щёку, Родиону потряс руку и представился:
– Андрей Данилович.
Родион от растерянности ничего не ответил, зато Тонечка сказала, что это мальчик Родион.
– К столу, к столу, – заторопился генерал. – Обещали уху из царской рыбы, вдруг простынет! А водка согреется.
– Тебе бы только водки, Андрюш.
– Нет, не только! Мне ещё ухи, котлет пожарских, расстегаев и мадеры!
– Ну, – усмехнулась Марина. – Понесло!..
Сформировавшийся из вечернего солнечного воздуха официант в белом кителе отодвинул перед Тонечкой стул. Она уселась, пристроив на колени сумку. Тотчас словно сама по себе возле ножки стула возникла подставка, и Тонечка поставила сумку.
– Мама, когда вы приехали?
– Часа два назад. Мы только успели по парку пробежаться и ещё не обедали. Какая здесь красота! А где наши? Дети и Саша?
– Дети в домике Горького на экскурсии, а Саша где-то по делам. Я тебе всё потом расскажу, мама! Как хорошо, что вы приехали!
– Тоня, ты будешь водку?
Тонечка посмотрела сначала на Липницкого, потом на стол.
– Водку? Да, буду. Спасибо.
– Минеральную воду? Компот из сухофруктов? Морс клюквенный, брусничный? – Официант, заложив руку за спину, наклонился над ней.
– А можно мне компот? – встрял Родион. – Я люблю!
– Горячее подавать? – обратилась к Липницкому доброжелательная женщина в переднике и кружевной наколке на волосах.
– Давайте, давайте!..
Генерал взялся за запотевший штоф, разлил по стопкам ледяную водку. Вид у него сделался необыкновенно довольный и предвкушающий.
– Тоня? Тебе килечку или селёдку?
– Андрей, она большая девочка, сама возьмёт.
– Маруся, что такое? – возмутился Липницкий. – Дай мне поухаживать!..
Почему-то жену Марину он называл Марусей.
Впрочем, Герман тоже время от времени именовал свою жену Тонечку – Ефим Давыдович!..
– Первую рюмку, – продолжал генерал, – всегда нужно закусить холодной рыбой! Вторую уже можно салом или бужениной! А уж третью под горячее.
– Мальчику очень полезно знать порядок возлияний, – заметила Марина Тимофеевна.
– У мальчика голодный вид, – заметил генерал.
– Сейчас уже всё несут, Андрюш.
– Ну, наше здоровье! – Липницкий чокнулся с женой и Тонечкой и скомандовал Родиону. – И ты давай, компотом!..
Родион торопливо взял стакан с компотом.
– Ну, Тоня, – заговорил генерал, энергично прожёвывая кильку на чёрном хлебе. – Задала ты мне задачу!
– Андрей Данилович!
– Не вскидывайся, я ничего говорить не собираюсь, мы потом всё обсудим с глазу на глаз.
– Какие тайны, – пробормотала Марина Тимофеевна.
– И не говори! – согласился Липницкий. – Сам удивляюсь! Ну, разговоры пока отложим. Родион, ты чем занимаешься?
Мальчишка, которому поджарый дядька в очках казался очень важным и строгим, несмотря на балагурство, неловко пожал плечами и сказал, что учится в школе, а сейчас у него каникулы.
– Родион живёт в Угличе, в детдоме, – объяснила Тонечка. – Приехал к дяде.
Мальчишка метнул в Тонечку взгляд, но «взрослые», как он сразу их для себя обозначил, не проявили никакого оскорбительного интереса. Они не стали многозначительно переглядываться, вздыхать и задавать глупые вопрос, мол, как же это так вышло и всё такое. И моложавая дама, немного похожая на Тоню, и строгий дядька слегка кивнули, словно принимая положение Родиона.
В детдоме так в детдоме. Бывает и не такое.
– Я как только твоё задание выполнил, – Липницкий многозначительно посмотрел на Тонечку, – сразу решил, что лучше бы нам приехать, чем по телефону беседовать. Маруся сразу согласилась, и вот мы тут.
– Ещё бы я не согласилась, – Марина Тимофеевна улыбнулась. – Ты приехал и сказал: собирайся, мы отправляемся в Нижний. Очень романтическое приглашение.
– Вы на машине?
– На самолёте, – сказала Марина и слегка покраснела. – На каком-то особенном.
– У вас теперь и самолёт свой? – вопросила Тонечка.
Генерал возмутился:
– Никакой он не мой. Служебный он.
Родион от неожиданности и восторга выронил вилку. Она громыхнула о тарелку и свалилась под стол. Официант метнулся и поднял.
Вся компания проводила вилку глазами.
Перед Родионом возникла другая, завёрнутая в крахмальный лён.
– Мне нужно, чтоб вы забрали в Москву детей, – сказала Тонечка очень серьёзно. – А у Родиона нет паспорта, ну, так получилось. Ваш служебный самолёт может забрать человека без паспорта?
Генерал опять не дрогнул лицом и не выпучил глаз. Он нацелился на маринованный грибок, прожевал и сказал, что с паспортом вопрос решаемый.